26, Aug

***

- А ты помнишь что-нибудь из тех лет? Ветер носит пожухлые листья в некошеной траве. Ветер носит давно ушедшие звуки, потерявшиеся в трещинах-дорожках дома. Ветер носит облака в небе и чьи-то мысли. - Я помню, как в восемьдесят шестом, холод падал вместе со снегом. Как по радио включилась «Comfortably numb». Как за холмами горело солнце, отражаясь в глади пруда. Как до рождества оставалась неделя, а ты, со сломанной ногой, опираясь на костыли, прыгал между окном и кроватью, радостно рассказывая, как уделал нашего историка на прошлом проекте. Улица осунулась. Улица запарила лужами холодного дождя. Улица стала чужой. - Ты помнишь? Закат, розовый, как сахарная вата в парке на перекрёстке «Одиннадцатой» и «Двадцать шестой». Закат, розовый, горит тишиной. Закат, как в тот день в восемьдесят восьмом. - В восемьдесят восьмом, помнишь? На пруду. Мы сидели у самой воды. В то лето было тепло, не то что сейчас. И моя тётка, тётка Мэг, орала с крыльца что уже поздно. Ты помнишь тётку Мэг? А мы сидели во влажной траве и курили один косяк на двоих. От дома веет сыростью и штукатуркой. От дома веет голосом забытых на втором этаже пластинок. От дома веет страхами юности. - Помнишь, как в восемьдесят пятом в окно чердака было видно холмы и красную точку, на счёт которой мы долго спорили? Так это всё-таки был Марс. Помнишь наш физик сказал, что это Марс? Помнишь, как приближались экзамены, а ты молился «нецензурными молитвами» о сочинении на ту единственную тему что знал? Помнишь нашу керосиновую лампу и то, как на утро во дворе у пруда ёжики пили росу? Как в ту весну нас подвозил в школу Стив? Ты ведь помнишь Стива? Ну, друг моего отца из Аризоны. Ветер носит запах холода. Ветер носит запах листьев и травы. Ветер носит запах августа. - А в семьдесят девятом, в ноябре, я столкнул тебя в пруд. К рыбам и водорослям. Я часто думаю, что, если бы я тебя тогда не достал обратно, нам обоим было бы лучше. Иногда в шуршании травы можно услышать чей-нибудь ненавязчивый голос. Иногда в шуршании травы можно услышать, что всего этого не было. Иногда в шуршании травы можно услышать, что я всё это придумал. - Но ты ведь помнишь? Как это? Как это, осознавать, что осенью восемьдесят девятого, всё что было исчезло, а всё, чего не было – стало? Как это, жить в восемьдесят шестом, и не знать, что тебе осталось три года? Как это, жить в восемьдесят восьмом, и не знать, что тебе остался год? Как это, жить в восемьдесят пятом, и не знать, что осталось четыре года? Как это, жить в семьдесят девятом, и не знать, десять лет, или одна минута? - Ты помнишь, как в октябре восемьдесят девятого тебя не стало? Ветер носит скрип разбитого стекла в окнах дома. Ветер носит мои воспоминания. Ветер носит пожухлые листья в давно некошеной траве.