Ночная звёздочка.

      С чего бы начать эту историю? Наверно, с того, что Джерард был счастлив. Он занимался любимым делом, у него была прекрасная жена и ребёнок, хорошие друзья чуть ли не по всему свету, белочки на заднем дворе и всё, что нужно для счастья.       Это грело его душу.       Но сейчас он спал, мягко обнимая Линдси со спины, зарываясь носом в чёрные волосы, которые пахли фруктами. Обычно он работал по ночам, а сейчас спал рядом с женой, ощущая любовь к ней, маленькой Бэндит и всему, что есть в этом доме.       И всё было прекрасно.       Спокойствие царило вокруг, укутывая супругов, пока в дверях спальни не появилась девочка. Уэй моментально ощутил её взгляд, с трудом открывая глаза и секунд пятнадцать привыкая к темноте. Он не решался будить жену, ведь та устала, но и игнорировать ребёнка не хотел, да и не мог. Дети не приходят в родительскую спальню в час ночи просто так. Она была похожа на призрака. Накинув свой халат, мужчина подошёл к девочке и присел, смотря в её глаза, которые блестели двумя лужицами в ночной тьме.       — Что случилось?       Максимально тихо спросил он, беря девочку за руку. Волосы Бэндит были небрежно растрёпаны, руки холодные и вспотевшие, а личико выражало дискомфорт. Ей приснился кошмар. Оно и видно.       — Мне приснился кошмар.       А вот и подтверждение. Джерард мягко улыбнулся и обнял ребёнка, осторожно подхватывая её, когда она ответила на объятия. Они дошли до комнаты Ли. Девочка оказалась в кровати, пока Джи включил ночник на прикроватной тумбочке. Маленькие звёздочки, сотканные из тёплого света, заиграли на стенах, предметах и лицах, заставляя невольно улыбнуться. Глаза мелкой показывали хрупкое спокойствие и сильное доверие, она больше не боялась, но.. как бы час ночи, и дети должны спать.       — Сказка? Или, может, порисуем?       Джерард не понимал, что делать. Он знал, Бэндит нужно успокоить и всё будет хорошо, но как? Тут он вспомнил Фрэнка, и помолился за друга, ведь тот имел троих детей, а Уэй с одним-то справиться не мог. Девочка отрицательно замотала головой на вопрос и пригласила его сесть на кровать. Она знала, что хотела другое. Конечно, папа отличный художник и хорошо читает, но нужно что-то другое. И в комнате, уже такой тёплой, прозвучало одно слово.       — Спой.       В комнате повисла тишина. Не та тишина, которая возникает, когда кто-то ляпнул что-то глупое, и все разом ощутили неловкость или испанский стыд, нет. Это была тишина опешившего Джерарда и радостной Бэндит. Он тренировался, пел, но дочь никогда не просила его спеть что-нибудь. На лице мужчины появилась улыбка, он был так рад, хоть почти всегда отказывался петь, когда с кем-то один на один. Он сел на кровать, прислонившись к стене и обняв дочь за плечи одной рукой. И тут Уэй понял одну вещь.       Он не помнил ни одной песни.       Они все будто испарились, исчезли, пока он радовался, и сейчас приходилось очень сильно напрягать память, лишь бы вспомнить хоть что-то. Он крепко зажмурился, пытаясь вытащить из памяти хоть кусочек песни, любой песни, которая могла бы сойти текстом за колыбельную. И ему удаётся погрузить себя во времена, когда ему вот-вот исполнится 30. Вспышкой эти воспоминания всплывают в голове.       Майки опять мучается от кошмаров, хоть ему 25. Ему было нестерпимо плохо, он спал всего часа 4 в сутки, а потом просто лежал и дрожал от холода особняка, который они выбрали для проживания. Все чувствуют себя плохо, но Майки хуже всего. Он снова не спит, снова хочет уехать отсюда, ему нужен отдых. И Джерард приходит к нему, в три часа ночи, забирая в свою спальню. Он застилает младшему кровать и укладывает его, садясь рядом и гладя по голове. Майки улыбается, пусть и устало. А Джерард поёт ему старую, набившую оскомину на языке колыбельную.       Twinkle, twinkle, little star,       How I wonder what you are.       Up above the world so high,       Like a diamond in the sky.       Майк улыбается. Он выглядит умиротворённым. Его глаза сковывает сон, а бархатистый и спокойный голос брата внушает чувство защищённости. Голос Джи сейчас не такой, как на сцене. Он немного отдаёт хрипловатостью, не срывается на высокие или низкие ноты, он почти говорит, а не поёт, но ритмичность и лёгкий напев всё же присутствуют. Старший всё ещё нежно гладит младшего по голове, припоминая несколько других колыбельных, но и этой хватает, чтобы Майк уснул. Уснул до утра.       Джерард возвращается из прошлого, когда девочка наконец устраивается поудобнее, укутавшись в тёплое одеяло чуть ли не с головой. Уэй хихикает и треплет её по голове. С его губ срываются первые слова.       Twinkle, twinkle, little star       Бэндит слушает внимательно, а папа мягко гладит её по плечу, обнимая своими большими руками. Она медленно согревается и тонет в одеяле.       How I wonder what you are       Джерард улыбается. Ему ничего не стоит спеть для маленькой девочки, которая так дорога ему. Он видит, как дочь окутывает сонливость, и сам зевает, вызывая у Ли смешок.       Up above the world so high       Она уже тихо дремлет, хотя не послушала и одного куплета. Она дремлет, но не спит, чутко вслушиваясь во всепоглощающий голос папы. Она ему доверяет.       Like a diamond in the sky.       Уэй не поёт до конца. Он засыпает сам, обнимая свою дочь. Они спят.       Свет звёздочек на стенах, предметах и двух спящих, меркнет, когда рассвет берёт своё. В комнату заходит Линдси и выключает ночник, мягко улыбаясь. Она целует свою бандитку в висок, а Джерарда в уголок губ, после чего накрывает мужа другим одеялом и тихо выходит.

Ну это ли не счастье?