Первородные

Бальная зала вокруг Элайджи гудела от разговоров, многие танцевали, но, несмотря на все это, он не мог перестать выискивать признаки приближения беды. Это позволяло ему лучше владеть ситуацией, быть быстрее и находчивее, чем кто бы то ни было. Стоя в относительно спокойном темном уголке, он приглядывался ко всем пьянчугам, ко всем дамам без кавалеров, к шептунам и аутсайдерам. И конечно, стоило ему перевести взгляд туда, где кружились пары, как он понял, что все это время смотрел не туда. Беда находилась в самом эпицентре праздника и танцевала с будущей невестой. Белокурая голова беды склонилась к самым губам девушки, беда слушала, улыбалась, что-то говорила. Зачем ему вообще было утруждать себя наблюдением за кем-либо, кроме Клауса? Ошибся ли он, оставив импульсивного младшего брата в неведении относительно условий, на которых оборотни заключили мир с ведьмами? Эта заклятая вражда, как и любая другая, должна закончиться свадьбой, браком между представителями обоих семейств, и Элайджа пообещал, что вампиры не станут вмешиваться. Он думал, что способ удержать Клауса в узде прост – достаточно будет всего лишь не привлекать внимания последнего к Вивианн и ее нареченному, ведь у братца, кажется, прямо-таки противоестественное влечение ко всему, что ему не принадлежит. Но этот план с треском провалился. У Вивианн Леше, которая была потомком одновременно обоих кланов (что случалось чрезвычайно редко), была своя миссия. Хрупкий мир между наделенными сверхъестественными способностями горожанами зависел исключительно от предстоящего замужества этой молодой женщины, а сами Майклсоны зависели от этого мира. Ребекка страстно и убедительно доказывала, что рассказать Клаусу о юной красавице, которая не может ему принадлежать, – значит гарантированно сподвигнуть того на попытку ее соблазнить, но, как выяснилось, не рассказать ни на грош не помогло. – Ты это видишь? – вздохнула Ребекка, огибая колонну, чтобы присоединиться в темноте к старшему из братьев. – На него вполне можно положиться, когда требуется найти способ оказаться в самой гуще событий, даже не зная, что, собственно, происходит. – Мы должны сейчас же обо всем ему рассказать, – зарычал уверенный в их ошибке Элайджа. – Если он сам все узнает, будет вести себя еще хуже. – Разве он когда-либо вел себя лучше, чтобы его поведение могло ухудшиться? – Ребекка, очевидно, сочла эти слова достойным финалом разговора и вернулась к танцующим, метя подолом платья натертый паркет. Она частенько давала понять, что способа приструнить Клауса просто не существует, но Элайджа не прекращал попыток. Так долго, почти тысячу лет, они умудрились не расставаться и выжить. Будущего не втроем для них не существовало. Элайджа попытался жестом привлечь внимание Клауса, но это удалось ему лишь на секунду, а потом взгляд младшего брата вернулся к полуведьме. Интересно, о чем они разговаривают, подумал Элайджа, хотя почему-то не сомневался, что речь идет о нареченном женихе девушки. Вмешаться сейчас было бы слишком беспардонно. Оставалось лишь наблюдать, как Вивианн оставила Клауса под звуки запевших труб, чтобы присоединиться к будущему мужу. По яркому румянцу на ее щеках Элайджа безошибочно догадался, что она флиртовала с Клаусом. Учитывая, что Клаус, вероятно, намерен использовать ее в пищу, Элайдже было сложно испытывать недобрые чувства, но, похоже, не только за его братом нужен глаз да глаз. – Я так понимаю, вы договорились с ведьмами, что останетесь в Новом Орлеане, – загудело у него над ухом. – Как по мне, так гнать вас надо обратно в Сент-Луис. Соломон Наварро был из тех, кто не скрывал свою истинную природу, да и не мог бы скрыть даже при желании. Огромный здоровяк с уродливыми шрамами на правой стороне лица, он скорее походил на притворившегося человеком волка, чем наоборот. Иллюзию победы цивилизованности над дикостью не помог создать даже его безукоризненный наряд. – Мои поздравления с помолвкой сына, – вежливо отозвался Элайджа, изо всех сил сопротивляясь желанию показать клыки здоровенному злющему мужлану. – Вы, должно быть, очень горды. Элайджа чувствовал, что очень важно показаться тут и засвидетельствовать свое почтение могущественным местным кланам, несмотря даже на тот факт, что и он, и его брат с сестрой пробрались сюда без приглашения, тайком. Но, возможно, он недооценил напряженность, возникшую в результате этой счастливой возможности. – Она думает и действует как ведьма, – проворчал Сол, презрительно кивнув на Вивианн. – Ее отец помер слишком рано, чтоб приложить руку к воспитанию дочки, так что она – упущенная возможность. Но как символ ее происхождение будет полезно. Если не считать того, что вертопрах, которого вы притащили с собою, явно точит на нее зубы. Вы когда-нибудь пытались вылечить своего братца от этого его мерзопакостного бессмертия? – Никлаус не будет проблемой, – заверил гиганта Элайджа, бросив на брата быстрый взгляд. Тот был явно за пределами слышимости, но, по обыкновению, кажется, знал, что Элайджа и Ребекка сейчас не поддерживают его. Так всегда происходило в подобных ситуациях. Клаус полагал, что, будучи всего лишь их единоутробным братом, он не принадлежал семье целиком и полностью, и этот яд разобщал Древних и подвергал их опасности. И несмотря на самые лучшие свои побуждения, Элайджа никогда не мог убедить брата в обратном. Тем не менее гнев Сола был отчасти оправдан, и не только опрометчивым танцем. Клаус начал свое пребывание в Новом Орлеане с охоты на оборотней. Ведьмы закрыли на это глаза, требуя лишь, чтобы Майклсоны не создавали новых вампиров. Но с предстоящей свадьбой картина менялась. Кровопролитие – пусть даже небольшое, пусть единственное за долгие годы – теперь может поднять против них и ведьм, и оборотней. Оглядываясь назад, можно было сказать, что Майклсонам не следовало бы являться на этот званый вечер. – Он стал проблемой еще с тех пор, как вас троих прибило к нашему берегу, – выплюнул Сол, и Элайджа понял, что его собеседник все еще нянчится со своей обидой. – Мне тут сообщили, что в восточном саду нашли мертвое тело. Человеческое. Клаус. – Тогда я не понимаю, отчего вы злитесь, – неестественно выпрямившись, ответил Элайджа. Он почувствовал, что запасы его терпения и дипломатичности подходят к концу. – Если он занят людьми, то неопасен для вашего клана. А еще не повредит напомнить всей вашей компании, чтобы они не выходили после наступления темноты. Для всякого, кто неспособен в одиночку схватиться с вампиром, в этом есть здравый смысл. Удар застал Элайджу врасплох, и, прежде чем он успел хоть так-то отреагировать, его развернуло, а челюсть хрустнула. Он услышал рычание, и откуда-то из полутьмы засветилась желтым пара диких глаз. Элайджа почувствовал, как заостряются и растут его разящие насмерть клыки, но тут рычание умножилось, и он застыл. – Раз уж речь зашла о компании, – живо сказал Сол, и на его грубом лице появилась злобная улыбка, – мы в одиночку никогда не ходим. – Твой брат не заплатил ни за одну каплю пролитой им крови, – раздался ехидный голос. Он звучал знакомо и, возможно, принадлежал кому-то из сыновей Сола. – Тем не менее вы заявляетесь сюда и думаете, что вам все простят? – Группа оборотней вторила согласным невнятным ропотом. Элайджа обнажил клыки и ухмыльнулся, когда оборотень сделал неуверенный шажок назад. Луи – так его зовут, – припомнил Элайджа, и он, не в пример своему худощавому братцу, унаследовал не только рост отца, но и его могучее сложение. «Вот почему Майклсонам следует держаться вместе», – сердито подумал Элайджа. Его собственной компании шесть оборотней нипочем. Но его захватили в одиночку, поэтому придется импровизировать. – Сол, – начал он, и тут сильные руки сгребли воротник его белой рубахи. – Выведи его отсюда, – тихо сказал Сол, почти подняв Элайджу в воздух. Последнему едва удалось удержать равновесие, оттолкнуться от пола и, крутнувшись, приземлиться позади оборотней. Он принялся работать кулаками, не заботясь о том, кого именно бьет, – лишь бы удары достигали цели. Смуглый зеленоглазый оборотень оказался достаточно близко, чтобы двинуть Элайджу по ребрам, и тот отомстил ему, сломав руку, которая при этом издала тошнотворный треск. Луи отодвинул сородича с дороги, стараясь достать Элайджу, который одним глазом наблюдал за его продвижением. Луи был куда крупнее остальных оборотней, а из драки пока выбыл лишь один из прихвостней Сола. Следующий удар пришелся по почкам. Элайджа снова был окружен. Чтобы встретить лицом к лицу очередного нападающего, он развернулся так быстро, что человеческий глаз не мог бы отследить его движение, и слишком поздно осознал, что оказался спиной к самому грозному из своих врагов. Но, прежде чем Элайджа подумал, как защититься от Луи, он услышал, как огромный оборотень заскулил от боли и грохнулся на пол. Позади него стоял Клаус, глаза и губы которого ярко выделялись на побледневшем от ярости лице. Элайджа ждал нового нападения, но к ним тем временем присоединилась и Ребекка. Ее тонкая белая рука опустилась на рукав Сола и вцепилась в него мертвой хваткой. Хотя грубое лицо старшего оборотня еще пылало гневом, Элайджа знал: тот достаточно умен, чтобы правильно оценить шансы. Втроем Древние вампиры вовсе не были воплощением легкой добычи. – Довольно, – предупредила Ребекка низким от скрытой угрозы голосом. Луи с трудом поднялся на ноги, отряхивая помятую одежду. Вид у него был самый кровожадный, но послушание победило ярость, и он уставился на отца, ожидая какого-нибудь сигнала. – Мы здесь для того, чтобы чествовать Арманда и его невесту, – через долгий миг принял решение Сол. – Не тот сегодня вечер, чтобы разбираться со всякой гадостью, которая завелась в городе. – Стоявшие вокруг оборотни потихоньку растворились в толпе, Луи ушел последним. Когда рядом с Солом осталось лишь трое вампиров, он поправил свой широкий галстук. – Вы, трое, подумайте хорошенько, каково вам тут придется, – холодно посоветовал он. – Благодаря нашему союзу мы вместе с ведьма ми сможем теперь тратить побольше времени на то, чтобы вычистить город. Может, вы решите, что вам лучше жить где-нибудь в другом месте. – Соломон развернулся на каблуках и удалился. Элайджа подошел поближе к брату и сестре. Ребекка все еще с опаской оглядывала помещение, а Клаус не сводил глаз со спины Сола. – Ну, – непринужденно начал он, – кажется, я сейчас что-то слышал о каком-то союзе? – Не начинай, – огрызнулась Ребекка. Даже когда она обращалась к Клаусу, ее карие глаза изучающе осматривали Элайджу с головы до пят на предмет возможных серьезных ранений. – Ты отлично понимаешь, почему мы не рассказали тебе об этом брачном договоре. – Элайджа знал, что Клаус действительно все понимает, но толку с этого чуть. – А ты, – ярилась она, сильно толкнув Элайджу в грудь, – о чем ты думал, затевая сегодня вечером эту драку? Нам что, Никлауса мало? – Возможно, нам лучше было остаться дома, – уныло признал Элайджа, потирая грудь, – но, когда они за меня взялись, хотелось, чтобы мне на помощь пришло еще несколько Никлаусов. – Он повернулся, чтобы признательно улыбнуться брату, но с тревогой осознал, что Клаус украдкой поглядывает на Вивианн. Должно быть, Ребекка тоже это заметила, потому что встала между ними так, чтобы младший из братьев не мог видеть полуведьму. – Это серьезно, – настойчиво возразила она. – Мы и так тут еле-еле держались, а теперь у оборотней станет больше влияния. Сол будет жужжать ведьмам в уши, и они могут перестать нас игнорировать. – Мои предложения вы знаете, – Клаус слегка подвинулся, пытаясь поймать еще один взгляд будущей невесты. – Армия, массовые убийства, безопасность. – Никаких армий, – категорично возразил Элайджа. – Мы не можем первыми разорвать соглашение. Всего лишь один новообращенный вампир будет достаточным поводом. Тогда они не просто выдворят нас отсюда, а объединятся, чтобы уничтожить нас. Ребекка перевела взгляд с Клауса на Вивианн и обратно, выражение ее лица сделалось задумчивым. – Но ведь армия уже существует, – принялась она рассуждать вслух. – Всего в нескольких милях от нас постоянный лагерь французов. Они, несомненно, люди, но ведь мы можем привлечь их на свою сторону не только обращением. У нас есть и другие методы убеждения. Не правда ли, Никлаус? Клаус удивленно нахмурился, но Элайджа сообразил, о чем говорит Ребекка. – Люди станут совершать глупости из-за любви, – глубокомысленно согласился Элайджа, – и немного чар принуждения им тоже не повредит. Клаус вернулся с небес на землю, во всяком случае на время, – это Элайджа мог сказать твердо. – Моя сестра – генерал, – почти ласково принялся поддразнивать младший из братьев. – Это будет интересный новый опыт – соблазнить целую армию. Ребекка засмеялась, и Элайджа на мгновение снова вспомнил, как они были детьми – и людьми. – Я думаю, достаточно будет соблазнить их капитана, – чопорно сказала Ребекка. – Солдаты подчиняются приказам. – Какая скука, – с утрированной улыбкой отозвался Клаус, ловя руку Ребекки. – Кстати, о скуке, эта вечеринка прошла как-то чересчур тоскливо. Пойдемте поищем какой-нибудь еды. – Только не лишай свою еду последнего дыхания, – предупредил себе под нос Элайджа, но все же не смог полностью сдержать растянувшую губы улыбку.