Любимые грабли.

Кевин готов был проклясть всех богов, что есть на белом свете. В голове стояло лишь два вопроса — «Как так получилось?» и «За что мне это?». Цикл, никогда раньше не дававший сбоев, сейчас вдруг дал, и течка, что должна была начаться только через неделю, решила сделать это в самый неподходящий момент — когда Кевин находился в школе, а впереди у него было ещё два урока и клубная деятельность. Никак не ожидавший такой подставы, Кевин был совершенно не готов. Доктора Норберта, как назло, на месте не было тоже, и Кевин не нашёл ничего лучше, чем обратиться за помощью к учителю Беннету. Тот, оценив проблему по достоинству, сразу же позаботился о том, чтобы Кевин попал в медкабинет (дубликат ключа, сделанный и хранившийся у него тайно, пригодился как никогда кстати и в кои-то веки не мучил совесть хозяина после своего использования). — Тебе же надо лекарство, да? — несколько обеспокоенно спросил мужчина, стоило им только войти в медпункт. — Извини, я плохо в этом разбираюсь. Ещё и доктор Норберт будет отсутствовать до завтра, — он досадливо нахмурился. — Всё в порядке. Я сам найду что-нибудь, я же был здесь помощником, помните? — поспешил успокоить учителя Кевин. — А как станет лучше, то пойду домой. Ключ вам занесу. — Нет. Кевин удивлённо посмотрел на Беннета, и тот пояснил: — Лучше не высовывайся отсюда и отдыхай. После уроков я сам отвезу тебя домой. Кевин препираться не стал, только кивнул. Так было даже лучше: по дороге домой всякое могло случиться, а с учителем Кевин будет в безопасности, даже если Беннет альфа, а сам он — омега в период течки. — Если что, звони мне на сотовый. Кевин снова кивнул, и мужчина покинул кабинет. Так как раньше Ли был в помощниках у доктора Норберта, то примерно помнил, где какие лекарства лежат. Он довольно быстро нашёл подавители омежьей течки вкупе с запахом и выпил одну таблетку — у него будут ещё большие проблемы, если на его усилившийся запах придёт какой-нибудь альфа. Таблетки должны подействовать в течение пятнадцати минут, и раз уж делать Кевину всё равно было нечего, он решил последовать совету мистера Беннета — отдохнуть. Сиам остановился у самой ближайшей койки, поставив на тумбу рядом баночку с таблетками, скинул сумку с учебниками на пол, предварительно достав телефон, и перед тем, как лечь, на всякий случай задёрнул штору. Стоило телу коснуться мягкой поверхности, а голове — подушки, как Ли понял, насколько сильно оказался вымотанным. Эта внезапная течка хорошенько потрепала ему нервы. Кевин постарался выкинуть неприятное происшествие из головы и расслабиться, взял телефон в руки и быстрыми движениями пальцев напечатал сообщение, рассылая его одноклубникам. «У клуба химии сегодня выходной». Омега отложил телефон на тумбу и, устроившись поудобнее, хотел уже прикрыть глаза, но скрип двери отвлёк его. Кевин уже было подумал, что это учитель чего-то забыл, как вдруг раздался совершенно посторонний, но не менее знакомый голос, заставляя напрячься: — Доктор Норберт? Вы здесь? Это был Курт. Курт Гиммлер — парень, которого Кевин терпеть не мог, ненавидел. — Доктор Норберт?.. — вновь повторил попытку дозваться Курт, но безрезультатно. — И где он только ходит, оставив кабинет открытым? — недовольно пробубнил он себе под нос. Вздохнув, Гиммлер подошёл к столу доктора Норберта и выдвинул один из ящиков, лекарства в котором для всех были в общем доступе в качестве первой медицинской помощи. Курту требовались таблетки от головной боли, ради которых он сюда и пришёл, но появившийся словно из ниоткуда странный сладковатый запах заставил его отложить найденную пачку на стол. Курт принюхался: запах был приятным и манящим. Не сумев себя сдержать, поддавшись любопытству, он пошёл к его источнику, и каково же было его удивление, когда, подойдя к шторе и сдвинув её в сторону, на койке он обнаружил спину Кевина, свернувшегося в позе эмбриона. Гиммлер даже вслух его имя случайно выдохнул, чем заставил того нервно дёрнуть ушами и прижать их к голове. Курт шумно потянул носом воздух, и вопрос сам собой слетел с его губ: — Ты омега? Курт примерно знал, как пахнут течные омеги, его друг, Сэт, сам был омегой, и несколько раз Курт ощущал его едва различимый запах, пробивающийся сквозь подавители. Запах Кевина был слаще и сильнее, гораздо насыщеннее, чем у Сэта, когда тот принимал таблетки. Не настолько насыщенным, чтобы наброситься на Кевина, потеряв голову, но достаточно для того, чтобы не совладать с желанием просто прикоснуться к нему. Курт и не совладал. Медленно протянул руку к омеге и так же медленно коснулся пальцами его головы, слегка провёл по волосам, аккуратно, ласково огибая уши. Кевин прижал те к макушке ещё сильнее, а когда Курт попытался почесать за ними, коснуться их самих, то Кевин весь вздыбился и вскочил, скидывая с себя чужую руку. — Какого чёрта ты делаешь?! — зашипел на него Ли. Курт не мог пошевелиться и взгляда от Кевина отвести — тоже не мог. Весь красный, прерывисто дышащий, смотрящий на него слегка расфокусированным взглядом и с всё так же прижатыми к макушке ушами; хвост за спиной весь распушился в злости и недовольстве хозяина, но также выдавал его со всеми потрохами — дёргался, словно маятник, в нетерпении. Гиммлер и за этим наблюдал как заворожённый. — Эй, — шикнул на него Кевин, — убирайся отсюда! Курт снова перевёл взгляд на его лицо, но ничего не ответил. Вместо этого он присел на край кровати и потянул руку к щеке Кевина. — Я сказал: убирайся! — зашипел тот снова и тут же дёрнулся, стоило Курту коснуться его. — Не трогай меня! — Если я уйду, сюда может прийти какой-нибудь другой альфа, — на удивление спокойно сказал Курт, будто такая ситуация для него была привычной, — и кто знает, что может тогда случиться. Кевин нахмурился, закусив губу и совершенно не замечая едва ощутимых поглаживаний по щеке. Не хотелось признавать, но этот парень был прав — нельзя, чтобы сюда сунулся какой-нибудь альфа, тогда Кевину точно несдобровать. Послышался тихий скрип, и Кевин вернул своё внимание к Курту, который… находился сейчас так близко к его лицу! Какого чёрта он так близко?! Кевин запоздало подался назад и ударился затылком о стену, невольно заскулив. Рука Курта переместилась ему на макушку, и Кевин снова вздрогнул, враждебно прижав уши. — Я тебя не трону, — заверил его Курт, — не бойся меня. Расслабься, ладно? Он на проверку пару раз погладил его, уши Кевина всё ещё были прижаты к голове, но тот не спешил его отталкивать. — Ты можешь лечь, я не буду тебя трогать, — вновь повторил Гиммлер для убедительности, — обещаю. Просто побуду здесь, послежу за тем, чтобы никто сюда не зашёл. Кевин смерил его недоверчивым взглядом, но сполз вниз, укладывая отзывающуюся в затылке болью голову на подушку. — А твои уроки? — всё ещё с подозрением спросил Ли. — Голова сильно болит. Всё равно пришёл сюда в надежде получить освобождение от занятий, — Курт всё продолжал смотреть на Кевина и аккуратно поглаживать его по волосам, — но доктора Норберта не оказалось на месте. Зато я нашёл тебя. Курт втянул воздух через нос так же, как в первый раз — медленно, с шумом, словно наслаждаясь. И так же медленно выдохнул через рот. Он наклонился чуть ближе и снова повёл носом. — Ты так сладко пахнешь, — прошептал он Кевину куда-то в шею, наваливаясь на него. Кевин, только расслабившись, напрягся вновь, вытянулся как по струнке. Почувствовал запах Курта неожиданно явственно. Это означало только одно — подавители прекращали своё действие на организм, позволяя, наконец, выйти наружу омежьей сущности. Кевин пребывал в страхе и замешательстве. В голове стоял лишь один вопрос: «Почему?». Почему действие таблеток закончилось так быстро? Он ведь совсем недавно их принял. Но было и ещё кое-что, что постепенно обволакивало Кевина. Возбуждение. Животное возбуждение, трепет и готовность подчиниться альфе, что находился перед ним. Курту. Коту, которого он терпеть не мог, ненавидел. Кевин задрожал, а отчётливое тяжёлое сопение в шею только подливало масла в огонь. Ли зашевелил рукой, вытаскивая её из-под одеяла, чтобы после оттолкнуть от себя Курта, но стоило его ладони только показаться наружу, как Курт своей прижал её к кровати раньше, чем Кевин успел что-либо предпринять. А после он почувствовал то, что заставило его задрожать ещё сильнее: хвост Курта, забравшийся под одеяло, крепко обвивал его ногу и изредка тёрся о неё через ткань его школьных брюк, в то время как нос его вовсю гулял по шее Кевина, шумно втягивая сладковатый запах. — Гиммлер, мать твою… Курт, прекрати, — Кевин всё-таки смог упереться ему в плечо второй ладонью, чуть надавливая на него. — Перестань. Курт не реагировал. Пальцами руки, что была у Ли на голове всё это время, он коснулся его уха, аккуратно, с нежностью помассировав. Кевин, стиснув его плечо, не сдержал жалобного вздоха. Такого, словно просил большего, словно выпрашивал, умолял продолжить ласку. Курт и не останавливался. Курт хвостом скользнул выше, к бедру Ли, а влажный нос заменил языком, проходясь им против шерсти и вызывая у омеги под собой табун мурашек вдоль спины и стягивающийся узел внизу живота. Пальцы всё не прекращали поглаживать прижатое ушко и иногда почёсывать за ним. Кевин перешёл на хрип, а внизу, в самых трусах, почувствовал липкую влагу. Действие таблеток окончательно спало, и если он не предпримет что-нибудь немедленно, то, когда Курт перейдёт в серьёзное наступление, Кевин не сможет больше сопротивляться. — Курт… — вновь позвал он, уповая на чудо. — Пожалуйста, перестань, — однако голос его, тем не менее, был полон желания. — Ты же… обещал… Гиммлер на мгновение отстранился, совсем ненамного, только чтобы заглянуть Кевину в глаза, такие же затуманенные, как у него самого. Он прислонился лбом к чужому лбу, тяжело дыша. — Извини, — неискренне раскаялся Курт и признался: — Ты пахнешь одурительно. «Ты тоже,» — мелькнуло в голове у Кевина, но он вовремя прикусил себе язык — не хватало ещё ляпнуть такую глупость с дуру ума. Дышал он не лучше Курта, язык не хотел слушаться совершенно, застревая где-то в глотке. — На тумбе справа от тебя, — сиам глубоко вдохнул и продолжил, — стоят таблетки. Альфа медленно скосил взгляд в указанное место и, как Кевин и сказал, увидел небольшую баночку. Перед глазами всё плыло от возбуждения, и Курт едва ли сумел прочитать на этикетке назначение препарата — «Подавитель течки». Название чуть ниже зрение разбирать категорически отказывалось. — Дай мне их, — раздался шёпот совсем рядом. Курт не сразу понял, что именно у него просят, но судорожный шёпот повторился: — Эти таблетки, дай мне их, Курт. Двигаться не хотелось. Таблетки, казалось, стояли так далеко, будто это было знаком свыше, будто сами небеса говорили ему не слушать Кевина и не останавливаться. Двигаться, если движения не были направлены на объект возбуждения, определённо точно не хотелось. — Пожалуйста… Курт. Жалобное мявканье возле уха заставляло сердце сжиматься и пропускать удары. Кевин будто не таблетки у него просил, а чтобы он его трахнул. — Ты обещал… — совсем уж отчаянное, но ударило по мозгам хорошенько. Курт сделал над собой усилие и всё-таки потянулся лапой к злополучной баночке, не с первой попытки подцепил её пальцами, после чего отдал Кевину скрепя сердце. Но он обещал ему, что не тронет его, и обещание своё выполнит. Даже если последствием этого будет невыносимый стояк у него в штанах на весь оставшийся период того времени, которое он будет охранять течного сиамского кота. Кевин проглотил сразу две таблетки, не запивая, а Курт через силу отстранился от него. Спустя время сладковатый запах притупился, и дышать Курту стало значительно легче, но собственное возбуждение уходить никуда не спешило. Он упёрся локтями в свои колени, а мордочку спрятал в ладонях. — Тебе необязательно сидеть здесь со мной, — послышался глухой голос Ли, что вновь лёг спиной к нему и укрылся одеялом чуть ли не с головой — только уши и торчали. — Будет плохо, если сюда сунется другой альфа, — Гиммлер не сдержал тяжёлого вздоха. — Доктор Норберт сегодня не вернётся сюда, а мистер Беннет придёт за мной только после уроков. — Ничего страшного, я потерплю, — упрямо ответил Курт, — осталось не так уж и долго. Кевин решил смолчать. Новая доза таблеток снова действовала, и в этот раз он съел сразу две, так что проблем возникнуть больше не должно. Он на это надеялся. Ли невольно прокрутил в голове то, что произошло несколько ранее, и сильнее вжался в кровать. Он только что чуть не сблизился с альфой. С Куртом. С котом, которого он терпеть не мог, ненавидел. И где? В школьном медпункте! От осознания этого факта Кевина почему-то не стыд одолевал, а мягко, но настойчиво обволакивало смущение. Тёплое, трепетное, такое, будто ему в любви признался тот, к кому он сам питает нечто подобное. Но это же Курт! И он точно не первый в списке тех, из-за кого Кевин мог бы чувствовать себя так. И вообще, почему таблетки так быстро перестали оказывать нужный эффект? За раздумьями Кевин не заметил хода времени. Очнулся только тогда, когда услышал скрип открывающейся двери и строгое, но насмешливое: — И что ты здесь забыл? Кевин поднял взгляд на пришедшего и узнал в нём своего учителя, Марка Беннета, что обещал самолично отвезти его домой после уроков, дабы не подвергать опасности. Взгляд его, несмотря на тон, был ледянее айсберга. Он с опаской глянул на своего ученика. — Всё в порядке, мистер Беннет, — поспешил развеять его тревоги Ли, — он ничего со мной не делал. Курт выглядел испуганно, и Кевин, заметив это краем глаза, не смог сдержать ядовитого смешка. Это, казалось, быстро отрезвило самого Курта, вновь заставив его нахмуриться, что он обычно и делал при виде Кевина. — Больно ты мне нужен, делать с тобой что-то, — хмыкнул он в ответ, — жалко тебя стало, вот и пришлось с тобой сидеть. — Да-да, — Кевин поднялся с кровати, перекладывая с себя одеяло на ноги Гиммлера. — Спасибо за заботу. Беннет, к удивлению Кевина, молчал, но напоследок смерил смотрящего на него Курта угрожающим взглядом, заставив тень страха вновь проскользнуть по его лицу. Кевин снова не удержался от смешка, а Курт в свою очередь опустил голову вниз. Щёки его стремительно залились краской, и он поспешно притянул одеяло ближе к себе, прячась за ним… или пряча что-то под ним. Кевин понял всё сразу — сложно не понять, учитывая, в какой ситуации они оба оказались — и решил поскорее догнать отошедшего к двери мистера Беннета, ощущая, как его собственные щёки полыхают огнём. — Ничего с тобой не делал, говоришь? — с усмешкой в голосе тихо спросил Марк, как только они покинули медкабинет, впрочем, ответа, которого так и не получил, он и не ждал. Кевин вернулся в школу спустя две недели. Течка у него длилась обычно неделю, реже — полторы, но в этот раз основательно так не желала прекращаться. Он с тяжёлым вздохом вспоминал свои мучения. А ещё то, как во время этих мучений вспоминал произошедшее между ним и Куртом, отчего мучился ещё сильнее. Одна вещь до сих пор не давала ему покоя, и Кевин, наконец освободившийся с последнего урока, решительно направился в медпункт. Правда, уже у самой двери пыл его поугас, и сиам так и встал, замерев в нерешительности. Однако неожиданное прикосновение к плечу заставило его крупно вздрогнуть и едва ли не подпрыгнуть на месте. Кевин воровато оглянулся, но столкнулся с тёплой улыбкой и таким же тёплым взглядом алых глаз. Это был всего лишь доктор Норберт, выдохнул про себя Кевин. — Кого-то ждёшь? — мягко спросил Уилльям, так и не убирая ладони с его плеча. — Да, — кивнул Кевин, — то есть нет, — тут же поправил себя он, — то есть… я хотел сказать… — Успокойся. Норберт открыл дверь, и Кевин снова посмотрел на него. Мужчина по-прежнему тепло и доверительно улыбался, и Кевин действительно смог немного успокоиться. Доктор мягко подтолкнул его в спину, заставляя войти в кабинет, и зашёл следом, прикрывая за собой дверь. Кевин прошёлся прямиком до кушетки, той самой, крайней, на которой они с Куртом… Кевин вздохнул, тряхнул головой и сел. Уилл сел за стол с небольшой стопкой оставшихся на нём карт учащихся, с которыми он ещё не разобрался. Некоторое время они сидели в тишине, но вскоре Уилльям вздохнул, потерев уставшую от очков переносицу, и как бы между делом спросил: — Что-то случилось? Он мельком глянул на Кевина и заметил, как тот неопределённо пожал плечами. — Я не знаю, — Ли тут же озвучил своё движение вслух. Доктор Норберт развернулся к нему полностью и приподнял светлую бровь, как бы спрашивая: неужели? Кевин увидел это и сдался. — Есть кое-что, что меня… беспокоит. И я бы хотел спросить об этом у вас. — Я слушаю. — Возможно, то, что я скажу, прозвучит достаточно странно… Не знаю. В общем, пожалуйста, не спрашивайте, откуда я знаю такое и почему этим интересуюсь, — Кевин неловко, но с надеждой заглянул Уиллу прямо в глаза. — Просто выслушайте и ответьте на мой вопрос, ладно? — Постараюсь помочь, чем смогу, — кивнул доктор Норберт. Кевин глубоко вдохнул, собираясь с силами, и выдохнул. Кроме Норберта, медика, достаточно хорошо разбирающегося в подобных областях, в таких вопросах ему вряд ли кто поможет, он — его последняя надежда, и Кевин должен перестать понапрасну беспокоиться. — Есть омега и есть альфа, — несмело начал он, но возобновил рассказ почти сразу: — Предположим, у омеги течка, но она выпила таблетки-подавители. После того, как таблетки начали действовать, возле неё вдруг появился альфа, и, казалось бы, проблем быть не должно, да? Доктор Норберт кивнул, смутно догадываясь, к чему ведёт его некогда помощник, но прерывать монолог не стал. Кевин тем временем продолжил, немного нервничая: — Тогда почему действие лекарства закончилось гораздо, гораздо раньше положенного? — Омега в этот момент находилась рядом с альфой, я правильно понимаю? — ради приличия уточнил Уилльям, хотя причина подобного уже заготовленным предложением сидела в его голове. Кевин кивнул. — Этот феномен не является таким уж странным или необычным, как ты наверняка думаешь, — начал издалека Норберт, загадочно улыбаясь, но уже в следующую секунду раскрыл все карты: — Такое иногда случается, когда встречаются истинные альфа и омега. Не слишком часто, но случается, — он выдержал небольшую паузу. — Чувствовать запах омеги и подавлять действие таблеток своим запахом — это доказательство поистине сильной связи между партнёрами. В общем, не то, чего стоит пугаться или из-за чего стоит беспокоиться, — и снова тепло улыбнулся. Тем не менее, Кевин спокойным не выглядел. Наоборот, он выглядел ещё более обеспокоенным и, кажется… напуганным? Норберт нахмурился и поднялся со стула, подошёл к Кевину и, опустившись на одно колено, снова положил руку ему на плечо, легонько сжав. — Что-то случилось? В этот раз его взгляд выглядел взволнованным, и Ли почувствовал укол совести. Однако всё равно, улыбнувшись, сказал как можно более беззаботно: — Нет-нет, всё в порядке. Просто не ожидал услышать что-то такое. Всё оказалось куда проще, — омега неловко почесал затылок. Норберт смотрел уже с откровенной тревогой, но вмешиваться не стал. Он знал Кевина достаточно хорошо, чтобы помнить о том, что он сам придёт к нему за помощью в случае чего. Вот прямо как сейчас. Мужчина встал и растрепал его волосы. — Что ж, если что, ты знаешь, где меня найти, — и вернулся за свой стол. Кевин поблагодарил его и пошёл к выходу, но около самой двери остановился. Он хмурым взглядом посмотрел на ручку, которую сжимал пальцами, но ещё не успел повернуть, и решался на то, чтобы спросить ещё кое-что. — Доктор Норберт? — тихо позвал Кевин. Уилльям, не поднимаясь со стула, заинтересованно развернулся вполоборота, но вместо лица своего бывшего помощника он наткнулся взглядом на его спину и опущенные плечи. — Да? — так же тихо откликнулся он. — То, что вы рассказали, это единственная причина? В голосе Кевина сквозила непонятная надежда, и мужчина невольно нахмурился. Это была не единственная причина, но она была наиболее вероятной. — Существует некоторый процент того, что лекарство было слишком слабым для твое… для организма омеги, — быстро поправился Уилл. — Но он просто ничтожно мал. — Понятно, — плечи Кевина, казалось, опустились ещё сильнее. — Спасибо. Попрощавшись с доктором, он вышел за дверь. Новая информация Кевина не радовала совершенно, но вместе с размышлениями об этом постоянно появлялось какое-то непривычное саднящее чувство в груди, и сиам даже думать не хотел о том, что бы это могло быть. А ещё мысли, как последние предатели, то и дело возвращались к Курту. Истинный… Он — его истинный. Этого просто не могло быть. Нет, этого не должно быть. Они же терпеть друг друга не могут, в конце-то концов! Но и препарат оказаться слабым не мог — Норберт держал достаточно сильные подавители для того, чтобы омеги, застанные врасплох начавшейся течкой в школе, после их принятия могли спокойно продолжить занятия, которые при этом не влияли на их здоровье слишком сильно. Ошибки быть не могло. Курт Гиммлер действительно был его истинным. Кевин глубоко вдохнул и выдохнул, как на горизонте замаячила знакомая фигура. Кажется, она хотела его окликнуть, но Кевин сделал вид, что ничего и никого не заметил, и поспешил ретироваться, пока не стало поздно. Курт останавливать его, судя по всему, не собирался, и Кевин был за это ему даже благодарен. Самую малость. Возможно. Он избегал его уже на протяжении трёх недель и, если потребуется, он будет избегать его и всю оставшуюся жизнь. Следующая течка только через месяц, и в этот раз Кевин уж позаботится о том, чтобы не пропустить её начало даже в том случае, если его цикл вновь внезапно собьётся. Он больше не подпустит к себе этого альфу. Этого Курта. Этого кота, которого он терпеть не может, ненавидит. И плевать он хотел, что Курт Гиммлер его истинный, и на то, как внутри всё скручивается в истоме от одной только мысли об этом — тоже плевать.

***

Кевин готов был проклясть всех богов, что есть на белом свете. А ещё Кевин готов был проклясть себя за свою халатность. Ещё утром ему стало плохо, попеременно становилось жарко, но жар быстро спадал, и ломило кости. Кевин понимал, что ему следовало бы остаться дома, а ещё он понимал, что ему точно не следовало бы пропускать важный тест по биологии. Кевин привык ставить своё здоровье превыше всего, но в этот раз подумал, что всё обойдётся. Не обошлось. К середине дня его состояние ухудшилось, и некоторое время спустя он почувствовал у себя внизу недвусмысленную липкость. Кевин в ужасе осознал, что плохое самочувствие было предтечкой, а из-за перенагрузки на ослабленный организм всё вылилось в преждевременную течку. Осознал, к сожалению, поздно и именно поэтому спешил сейчас в клуб химии, проклиная по пути всех богов и себя заодно, в надежде спрятаться и переждать бурю. Кевин умело наступил на одни и те же грабли, и единственное, что радовало, так только то, что после прошлого раза он додумался носить с собой подавители. Замок кабинета не сразу, но поддался, и Кевин распахнул дверь, вставляя ключ уже с внутренней стороны, быстро юркнул за порог и захлопнул дверь как можно тише. Ли сразу же направился к ближайшему столу: первым делом нужно было выпить таблетку, потом — разосласть сообщение соклубникам о том, что сегодня выходной. Но не успел он даже открыть вынутую из глубин сумки баночку, как дважды раздавшийся позади щелчок неприятно саданул по и без того расшатанным нервам. Кевин замер, напрягся, сглотнул, как ему показалось, слишком громко, а уши сами собой прижались к макушке. Звенящая тишина обволакивала и обдувала леденящим душу холодом, а потом в нос запоздало ударил уже знакомый запах. Ударил не сильно, но ощутимо. Кевин развернулся на негнущихся ногах, сжимая в ладони треклятую баночку, как спасительный оберег. — Нам надо поговорить, — Курт вытащил ключ из замочной скважины, убирая его к себе в карман, и с нескрываемым удовольствием потянул носом запах течного омеги, — но не обещаю, что в этот раз не трону тебя. Кевин чувствовал страх, но ещё сильнее — возбуждение. Животное возбуждение, трепет и готовность подчиниться альфе, что находился перед ним. Курту. Коту, которого он терпеть не мог, ненавидел. Своему альфе. Руки у Кевина зашлись дрожью при виде стремительно приближающегося кота, и баночка с лёгкостью выскользнула из его ослабленных пальцев, с оглушающим звуком приземлившись на пол и закатившись далеко под стол. В трусах с каждой секундой становилось всё более влажно, и последней разумной, осмысленной мыслью, на которой Кевин успел себя поймать до того, как Курт приблизился к нему вплотную, было: «На такие грабли я, пожалуй, не против наступить ещё раз».