Млечный путь

      Он очень любил звёзды. Как и она.       Она могла смотреть на них вечность. Как и он на неё.

***

      Звёзды мерцали. Мерцали так, что кружило голову от этого невообразимого убранства. Они рождались, светили, даря красоту и загадочность этому жалкому, по его мнению, миру, и умирали. А он жил, продолжал жить, смотря, как они сжигаются в собственно пламени. Продолжал творить хаос, заставлял страдать сотни людей, а они… А они всё также мерцали. И даже он не знал, почему они существуют в своём отдельном мире. Почему, когда вся вселенная умирает, они продолжают с неким задором смотреть на всё свысока?       Но сегодня его это совершенно не волновало. — Мне всегда нравилась эта светящаяся полоса. Она как мазок яркой розовой краски на сером полотне. Вот, видишь? — она медленно провела пальцем в воздухе линию, прижавшись к Биллу чуть ближе и щуря один глаз. — Это Млечный путь, Падающая Звезда. — хоть его голос и мог показаться слишком серьёзным, но он всё равно не скроет еле заметную усмешку.       Они уже не первый раз собираются вместе на этой поляне, просто смотря на ночное небо. Она вечно болтает о всякой ерунде, присущей шестнадцатилетней девчонке, а он внимательно слушает и лишь иногда кротко отвечает и улыбается в ответ на её улыбку. Ему почему-то казалось совершенно нормальным вот так просто собираться с ней, со своим, теперь уже формально, врагом и разговаривать о бытовых вещах. А она даже не задумывалась об этом, когда в очередной раз тихо выбегала из дома в большом и уютном свитере к лесу, где её ждал Билл. Конечно, сначала она с подозрением относилась к таким прогулкам с ним, руководствуясь тем, что она только попытается вытянуть из него нужную для неё информацию. — Не забивай голову таким бредом, Звезда. Я же предельно и ясно дал понять, что вреда наносить тебе я не хочу. Если не веришь мне, то можешь уходить.       Но уже через три прогулки она с лёгкостью бежала к нему навстречу. Каждый день для неё был томительным ожиданием, она жила лишь ночами, продолжала жить, чтобы снова увидеть то звёздное небо. А Диппер всё продолжал удивляться, почему Мэйбл так поздно стала просыпаться. Но она лишь отмахивалась от этого, говоря, что она отсыпается с учебного года. — Расскажи ещё что-нибудь про звёзды. — попросила Мэйбл, наклонясь к Биллу. Её пряди каштановых волос, пахнущих карамелью, чуть задевали кожу его лица, щекоча и вызывая малозаметную полуулыбку. — А что именно тебе интересно? — Совершенно всё. — она резко упала на траву, перед этим воздушно касаясь щеки Сайфера. Он решил оставить это без внимания, думая, что произошло это случайно, либо она это просто из вежливости, но сердце, которого, по идее и быть не должно, предательски сжалось. А Пайнс лежала на чуть прохладной траве и ждала, когда Билл заговорит, — Ну что, начинать будешь? — Ах, да, конечно. — и снова этот строгий голос, — Это созвездие Андромеда, а вон та звезда Альферац, красиво, правда? — его взгляд ещё никогда не был таким радостным и умиротворённым. В нем горели желание, заинтересованность. Особенно когда она вновь прижалась к нему ближе, обхватывая его рукой, — Это созвездие Большой Медведицы, а самая яркая в нём звезда называется Алиот. — Что это за созвездие я знаю, у Диппера на лбу такое же. — и она засмеялась так же легко и искренне, как те самые звёзды, которыми они любовались чуть ли не каждый вечер, как те самые звёзды, которые задорно смотрели на всех свысока, как те самые звёзды, которые жили в своей вселенной.       А она строила свою вселенную, возводила миры, разрушала. Но в глаза всё так же плескалась детская наивность и любовь. Безграничная. Которую она готова была дарить всем и каждому. Объять ей всё. Сделать всех счастливыми и улыбающимися. И почему-то именно в этот момент Билл осознал, что он понял секрет звёзд, понял, почему они всегда такие загадочные и необычные, понял, что хочет оберегать одну из них, оберегать и дарить ей свою любовь. Мэйбл Пайнс. Его личная Падающая Звезда. — Смотри! Смотри! Смотри! — она энергично вскочила с травы, указывая рукой наверх, — звезда падает! — Сайфер пробежался взглядом по направлению её руки и заметил лишь маленький хвост, разрывающий небо на части. Он светился синим огнём, таким чистым и девственным, таким ярким и безумным, врезаясь в память как нечто новое и удивительное. Как и она. — Что ты загадал? — её вопрос прервал ту тишину, затаившееся дыхание. — Ты ведь знаешь, что нельзя рассказывать, иначе желание не сбудется? — Знаю, просто… Хочешь расскажу своё желание в обмен на твоё? — Это сделка? — ухмылка на миг отразилась на его губах. — Да. — резонно говорит она и снова ложится рядом с ним, — Только не смейся, пожалуйста, но я хочу найти свою любовь… Смешно, правда?        И Билл даже не знает, почему ему хочется глупо улыбаться, почему хочется смеяться и кричать на весь лес, но не от того, что желание Мэйбл ужасно нелепое, а от счастья, зарождающегося в груди, почему сейчас Пайнс смотрит так нервно на него, хотя на последний вопрос он знает ответ. Точно знает. — Я что-то не так сказала? — заприметив его сумасшедшую улыбку, пробормотала она. — А моё желание уже исполнилось. — медленно проговорил он, выжидая её реакции. — Да? Когда? — Сейчас.       И миллион звёзд взорвались в её воображаемом мире, тысячи галактик исчезли из её головы. Всё пропало. Лишь был он. Билл Сайфер. Её галактика и вселенная.       Он внезапно развернулся, нависнув над Мэйбл, ставя руки по бокам от её головы и прильнув к губам. Отчаянно и дико. К таким мягким и чертовски карамельным, что сносило крышу. Хотелось замереть так навечно, чувствовать лишь её губы и громкое сердцебиение. И никакие созвездия ему уже не нужны. Лишь она, такая живая и открытая. Он просто нуждался в ней, в её бездумной болтовне и поступкам, в её длинных каштановых волосах и милой улыбке. Нужна вся и целиком. Вся её любовь. Как и ей его.       Она очень любила звёзды. Как и он.       Он мог смотреть на них вечность. Как и она на него.