i can't keep up with your turning tables under your thumb, I can't breathe (с)
— Я увольняюсь. Харрисон принципиально не смотрит на Тома, но чувствует его взгляд на себе. Знает, что если хоть на секунду взглянет в его наглые, лживые карие глаза, то сдастся и останется. Впервые в жизни ему не хочется этого делать. Он не просто устал — он за-е-бал-ся. — Уверен? — отстраненно спрашивает Том. От его тона мурашки по коже бегут, и хотя пора бы уже привыкнуть к этому, все же Харрисону хочется ударить его по смазливой мордашке, лишь бы вызвать хоть какие-то эмоции, не похожие на эти. — Да. Помедлив пару секунд, Том встает на ноги. Харрисон не выдерживает и на мгновение встречается с ним взглядом. — Жаль, что так вышло, — произносит Том, опустив руку на плечо Харрисона. Чуть сжимает пальцы, криво улыбается и выходит из комнаты. Будто ничего и не было. Будто все в порядке вещей. И лучший друг только что не ушел с поста его личного ассистента, а громкий треск очередной рвущейся ниточки их дружбы не оглушил обоих. Харрисону хочется выть.***
Харрисон упорно пытается отвлечься всеми возможными и не очень способами. Увольняясь с поста ассистента Холланда, он искренне надеялся, что так будет проще и легче. Как выяснилось — не будет. Стремительно растущая популярность Холланда сыграла с их дружбой злую шутку — они стали отдаляться друг от друга. Появились не общие знакомые, не совместный досуг. Встречи реже, а разговоры короче. Несмотря на то, что они жили вместе, виделись они нечасто, так как Том практически перестал бывать дома, а Харрисон проводил время с друзьями, дабы не сойти с ума от одиночества. Селфи и фото в обнимку вытеснились одиночными фотографиями с профессиональных съемок и официальных мероприятий. А у Тома начались съемки второго «Человека-Паука», Харрисону в это же время предложили роль в сериале, и их и так сократившиеся часы в обществе друг друга практически исчезли. Умом Харрисон понимал, что всю жизнь быть мальчиком на побегушках у Тома ему не улыбается от слова «совсем». Нужно строить свою карьеру на актерском поприще, тем более раз подвернулся такой шанс проявить себя. Но чувства говорили обратное, и все чаще Харрисон стал ловить себя на мысли бросить все к чертям и вернуться. Вернуться на место ассистента Тома, чтоб быть рядом, жадно ловить каждое его движение и слово, постоянно снимать сторис в инстаграм, вместе ходить в чертов боулинг вместе с Джейкобом и остальными ребятами из каста… И не дать пока еще дружеским отношениям Холланда с Зендаей развиться во что-то большее. В то, чего Харрисон до чертиков страшился и периодически видел в кошмарных снах. Эйфория от съемок в сериале, где Харрисону досталась небольшая, но довольно яркая роль, выветрилась полностью. Съемочное затишье веселья не добавляло, а модные показы медленно, но верно начали надоедать. Харрисон бывал на них из уважения к Джошуа, мастерски скрывая усталость под маской заинтересованности в еще совсем недавно действительно приносившей удовольствие сфере. Каждый день его одолевает желание сбежать как можно дальше от всего — от моды, от новостей со съемок, поставщиком которых в первую очередь являлся Гарри, заменивший Харрисона на посту ассистента, и от совершенно изматывающего равнодушия Тома, сократившего общение с лучшим другом до пары-тройки сообщений в день. И потому, когда Харрисону звонит Биби с предложением встретиться, он, ни медля ни секунды, покупает билет на ближайший поезд.***
Биби встречает его с сияющей улыбкой, и стоит Харрисону ступить на землю, налетает на него с крепкими объятиями. — Задушишь, — смеется Харрисон, тепло обнимая девушку. — Прости, — улыбается Биби. — Ужасно соскучилась. Хотела закатить вечеринку, но судя по тому, как хреново ты выглядишь, поступила верно, отказавшись от этой затеи. — Я просто приболел, — оправдывается Харрисон, шмыгая носом, и не лжет — простуда действительно одолевает его уже несколько дней. Биби сочувственно смотрит на него, догадываясь, что дело не только в температуре и заложенном носе. Биби вообще на редкость проницательная и понимающая. — Тогда вариант дружеских посиделок у камина самый удачный. — Отлично. Вечер действительно получается теплым. Харрисон впервые за долгое время позволяет себе немного расслабиться и забыться, грея заледеневшие ладони о кружку с ароматным горячим чаем. Биби развлекает его историями из жизни, показывает кучу фотографий, которые не присылала ему в переписках, то и дело двигает поближе корзинку со сладостями, купленными специально к приезду друга, грозится «совершенно серьезно» обидеться, если тот не будет есть угощения, чем доводит Харрисона до приступов смеха. И тактично не задает вопросов про Холланда, прекрасно зная — Харрисон все расскажет сам. Когда-то Биби довольно быстро поняла природу истинных чувств Харрисона по отношению к Тому. Достаточно было просто понаблюдать, и вывод напрашивался сам собой. И позже мягко расспросив Харрисона, Биби убедилась в правильности своей догадки — он, краснея, как нашкодившая малолетка, честно признался, что влюблен. Но не в нее. На удивление Хаза, Биби не стала устраивать скандалов. Она оказалась не только чертовски наблюдательной, но и невероятно мудрой девушкой и смогла сохранить хорошие дружеские отношения с Хазом, ничуть не обижаясь на теперь уже бывшего парня и пообещав сохранить его секрет в тайне. Хотя спустя некоторое время она начала настаивать на том, чтобы Харрисон сказал Тому правду. Пока не стало поздно. «Не будь дураком, Хаз. Не упусти его, пожалуйста. Пока ты будешь сомневаться и гадать, стоит ли ему признаваться, он найдет себе другого человека.» И только сейчас Харрисон осознает, что Биби была права. И что Харрисон, кажется, проебался. — Мне не хватало тебя, — честно признается Остерфилд, отсмеявшись после очередной истории подруги. — Кажется, теперь ты единственный человек, которому я действительно могу доверять. Которому не все равно. Его улыбка гаснет, словно по команде. Взгляд стекленеет, и Биби подсаживается чуть ближе, кутаясь в плед. За окном шумит ливень, навевая тоску. — Я уволился с должности его ассистента, — произносит Харрисон чуть ломающимся голосом. — Так по-дурацки вышло — его съемки совпали с моими, и Гарри меня заменил. Я думал, временно, да он и сам так думал. А в итоге… — Не жалеешь? — осторожно спрашивает Биби. — А о чем тут жалеть? — нервно усмехается Харрисон, отставляя от себя опустевшую кружку. — Я только счастлив, что не вынужден смотреть на его сюсюканье с ней… До сих пор не могу поверить, что оказался в числе приглашенных на ее день рождения. О, это было незабываемо, — в голосе сквозят ядовитые нотки. Биби сочувственно сжимает его ладонь. — Не думал, что согласиться пойти туда будет настолько плохой идеей. Налюбовался на их «дружеские» отношения на всю жизнь, спасибо, больше не хочу. В тот вечер я свалил без предупреждения, и этого никто не заметил. А он вернулся домой под утро, такой… довольный. Боже… — Харрисон замолкает, не желая вспоминать все подробности. — Не думала, что Том так изменился. — Поверь, я этого тоже не ожидал. Когда знаешь человека всю жизнь, как-то не думаешь, что он станет своей полной противоположностью. А самое противное — я не могу ничего изменить. Я не верю, что за столько лет нельзя было ни о чем не догадаться. Такое ощущение, что он давно знает о моей влюбленности в него, и не желая отшивать прямо, делает все, чтоб я сам от него отвернулся. И вполне успешно, надо признать, — Харрисон печально улыбается. — Мы стали чаще ссориться, чаще проводить время отдельно друг от друга даже тогда, когда была возможность остаться вдвоем… И ко всему этому я добровольно уволился, о чем два года назад еще не мог и подумать. С каждым услышанным словом лицо Биби становится мрачнее, чем лицо самого Харрисона. Ей хочется немедленно позвонить Холланду, наорать на него, заставить приехать и извиняться, показать ему, во что превратился его «солнечный мальчик» — вот он, перед ней: разбитый, одинокий, ненужный. Но она знает, что за такой поступок Харрисон ее возненавидит. И от собственного бессилия хочется плакать. Когда-то она слушала похожую историю от Элли. Только вот она, в отличие от Харрисона, сама сумела остановить отношения с Томом, вовремя поняв, что они летят в никуда на сверхзвуковой скорости, и бороться за то, что они оба переросли, уже нет смысла. Харрисон же свои чувства не перерос, и вряд ли уже сможет. — Ты в курсе, что нас с ним шипперят? — вдруг прерывает тишину Харрисон. Дождавшись положительного кивка, он усмехается, заметив смущенный взгляд девушки. — Я сначала испугался. Боялся навредить его репутации. А потом понял, что это даже забавно. Завел фейковый аккаунт, отслеживал хэштег. Весело было ровно до момента, пока я не увидел спор на два десятка твитов между фанатами «Холлерфилда» и фанатами «ТомДаи». Столько «лестного» о себе прочитал. А потом нашел посты, где свели меня и Зендаю, и понял, что это уже переходит все границы. Но ведь шипперить не запретишь, — очередной истеричный смешок срывается с его губ, и Харрисон умолкает. Биби закипает, но предусмотрительно не начинает ругаться во весь голос. Помолчав пару минут, она спрашивает: — Что ты намерен делать? Вернешься в Лондон? Харрисон пожимает плечами. — Не знаю. Можно отсидеться у тебя пару дней? — Да хоть месяц, — улыбается Биби. — Родители уехали на время отпуска, дом свободен, у меня загруженность тоже по минимуму. Но я могу сваливать отсюда на весь день, если захочешь побыть один. — Ты что, — возмущается Остерфилд, легонько толкая девушку в плечо. — Я сюда приехал к тебе в гости или к одиночеству? Мне его и так с избытком хватает. — Ладно, солнышко, никуда я от тебя не денусь, — смеется Биби и встает с дивана, чтоб принести с кухни очередную порцию горячего чая.***
Харрисон «пропадает с радаров» — по минимуму пользуется соцсетями, общается только с семьей и игнорирует сообщения от Тома, отправив ему после разговора с Биби емкое «Буду сильно занят, прости, если не смогу отвечать». К концу первой недели пребывания Остерфилда в доме подруги количество непрочитанных сообщений от Тома переваливает за полторы сотни, а субботним утром Харрисону звонит Шарлотта с выговором. — Какого черта ты ему не отвечаешь? — кричит девушка в трубку, едва Харрисон принимает вызов. — Почему проблемы в отношениях у вас, а разгребать их должен кто-то другой?! — Что происходит? — резко перебивает ее Харрисон. — Том оборвал мне телефон своими звонками, желая узнать, где ты и что с тобой происходит. Я не сказала ему, где ты, как ты и просил, ощущая себя при этом полнейшей дурой. Но честное слово, Хаз — вы ведете себя как маленькие дети в песочнице, неспособные решить проблему методом диалога. Ты любишь его и молчишь, он просто молчит. Поговорите уже, боже мой! — Шарлотта шумно выдыхает. — Неужели ты решил окончательно отдалиться от него? — уже спокойным голосом спрашивает она. — Вы же и раньше ссорились, но пара суток — это максимум, сколько вы могли провести без общения друг с другом и встреч. Я не верю, что все так плохо. То есть, да, ты уволился, но ведь это не значит, что вы должны вообще прекратить разговаривать. Он переживает, Хаз. — Я… — Харрисон не договаривает — его прерывает громкий стук в дверь. — Подожди секунду, пожалуйста, — просит он. Шарлотта покорно молчит, ожидая ответа. Харрисон, не посмотрев в глазок, распахивает входную дверь, и замирает на месте. Ноги становятся ватными, и непонятно, почему Харрисон все еще стоит, а не падает, а в груди что-то болезненно скулит. Том стоит за порогом, промокший под дождем, бледный и дрожащий. В его руках бумажный пакет из Старбакс, который он тщетно пытается спрятать под распахнутой курткой. Увидев Харрисона, он неловко улыбается, пока тот пытается совладать с собой и не накинуться на гостя с объятиями, наплевав на все обиды и решения «не портить жизнь себе и ему своими заморочками». — Привет. — Ты что тут делаешь? — вместо приветствия спрашивает Харрисон, попутно отключая вызов Шарлотты. — Ты не отвечаешь на мои сообщения. Я беспокоюсь. Можно войти? — не выдерживает Том. — Замерз ужасно. Харрисон молча отступает в сторону, впуская его в дом. Холланд передает Харрисону в руки пакет и снимает мокрую куртку, раскидывая ее на вешалку. — Харрисон, кто там? Оу, — Биби останавливается на полпути, встречаясь взглядом с Томом. — Привет. Соскучился? — Очень, — отвечает Том, чуть улыбаясь и кивая в знак приветствия. Харрисон медленно поворачивается к девушке, мысленно вопя «какого черта, Биби, я же просил!». — Я не говорила ему, что ты здесь, — закатывает глаза она. — Она действительно не говорила, Хаз, — тихо произносит Том. — Никто не говорил. Я сам понял, что ты здесь. Ты… я помню, ты говорил несколько недель назад, что было бы неплохо встретиться со старой компанией, и решил начать поиски отсюда. Как видишь, не ошибся. Харрисон молча идет в гостиную — предъявить ему больше нечего, ведь он действительно мимоходом говорил об этом, и остается только удивляться, что Холланд обратил на его слова внимание — ведь как раз в тот момент он был занят подготовкой к очередному съемочному дню и не расставался со сценарием. Том растерянно смотрит на Биби, но та лишь пожимает плечами. — Не облажайся, — советует она и поднимается обратно на второй этаж. Глубоко вздохнув, Том идет к Харрисону. Однако, едва переступив порог гостиной, он останавливается и молча смотрит на друга, не решаясь сделать и шага вперед. — Чем обязан? — равнодушно интересуется Харрисон, заглядывая в переданный ему пакет из Старбакс. Внутри его любимый кофе и пара до невозможности сладких пирожных — все, как он любит. Все, что частенько покупал ему Том до того момента, пока их отношения не стали похожи на пиздец. — Хаз, что ты от меня скрываешь? — прямо спрашивает Том, прислоняясь к косяку и скрещивая руки на груди. — Я не могу читать твои мысли, а если б и мог, все равно предпочел бы живое общение. Я, черт бы тебя побрал, скучаю и волнуюсь. Тебе не кажется, что игнорировать человека вместо того, чтоб поговорить — неправильно? — Да неужели, — раздраженно фыркает Харрисон, опуская пакет на стол и разворачиваясь лицом к Тому. — Хочешь знать причину моего поведения? Хорошо: я в тебя влюбился. Ты всю жизнь считаешь меня лучшим другом, а я считаю тебя любовью всей своей жизни. Какая ирония! Знаешь, когда я это осознал, я даже испугался. Не знал, как ты это воспримешь, и решил молчать. Решил переключиться с тебя на кого-то другого, встретил Биби. А она — можешь себе представить? — почти сразу раскусила меня и сумела не возненавидеть. Ты встречался с Элли, я не собирался вам мешать. Ты был с ней счастлив, а я… А я слишком тебя люблю, чтоб лишать тебя твоего счастья. Он прервал свою речь, отчего-то наслаждаясь ошарашенным видом Тома. Тот, не мигая, во все глаза смотрел на Остерфилда, слегка приоткрыв рот от шока. Сделав пару глубоких вдохов, Харрисон продолжил: — Я думал, что перерасту это. Что моя влюбленность в тебя — подростковое, и это пройдет, я встречу девушку… или парня — и тоже буду счастлив. Но чем старше я становлюсь, тем четче я осознаю, что это не лечится. Помнишь, как Роберт Дауни-младший во время съемок «Возвращения домой» пошутил, что мы выглядим как влюбленная парочка? Ты отшутился в ответ, а я весь день переживал, что слишком уж палюсь, таскаясь за тобой подобно щеночку на привязи и глядя на тебя влюбленными глазами. Я превратился в ревнивую истеричку, ненавижу каждого, кто хоть как-то оказывает тебе знаки внимания и делает недвусмысленные намеки, и боже, я ненавижу, когда ты оказываешься рядом с Зендаей. Вы опровергаете все слухи о ваших якобы отношениях, но… Я не могу влезть к ней в голову, да и к тебе тоже, а сам ты не распространяешься на эту тему, хотя мы вроде как лучшие друзья и знаем друг о друге все, но думаю, предложи она тебе встречаться, ты бы согласился, а? Согласился бы! — яростно кричит Хаз, срываясь. Где-то на задворках сознания бьется истеричная мысль «замолчи, замолчи, пока не наговорил лишнего, прекрати!», но Харрисон не может остановиться, его попросту несет на волне эмоций. — Вам обоим это на руку! Она эффектная, красивая, популярная, умная — про нее точно не скажут, что она «выезжает» в актрисы за счет популярности ее парня и пользуется его связями ради своей карьеры! Ведь меня считают именно таким… — с горечью добавляет он. — Думают, что я только и жду, пока ты пропихнешь меня в какой-нибудь более-менее масштабный фильм, ведь я самостоятельно ничего из себя не представляю! — Хаз… — А фанаты считают, что мы трахаемся! Они пишут целые истории о нас с тобой, и многие их мысли не так уж и далеки от реальности, жаль только, что мы не та пара, каковой они нас считают! — Послушай меня… — Я и уволился потому, что понял — не смогу больше это выдерживать. Понял, что перестаю понимать, какой ты настоящий — со мной или с кем-то другим. Я просто заебался, Холланд, ясно? Заебался скрывать, заебался бояться, что ты оттолкнешь меня после моего признания, заебался делать вид, что все хорошо и быть солнечным и улыбающимся мальчиком для всех остальных, в то время как изнутри меня грызут чертова ревность, ненависть, и осознание того, что Том Холланд никогда не будет со мной встречаться, потому что я ему не нужен! — Харрисон! — повышает голос Том, рывком оттолкнувшись от косяка и в два шага вплотную подходя к Остерфилду. — Хочешь меня ударить? — криво улыбается тот. — Давай. — Идиот, — раздраженно рычит Том и вцепившись в воротник рубашки Харрисона, толкает его к стене и порывисто прижимается своими губами к его. Опешив от действий Тома, Харрисон не сразу понимает, что произошло, и с пару мгновений размахивает руками в воздухе, после чего слегка толкает Тома в грудь, вынуждая отстраниться. — Что ты творишь? — дрожащим голосом спрашивает он, попытавшись вывернуться из железной хватки Тома, по-прежнему державшего его за воротник рубашки. Почему-то на глаза наворачиваются слезы. — Я не просил одолжений, Том. Но если ты хотел сделать все еще хуже — у тебя получилось, поздравляю. — Заткнись, — советует Том. — Не делаю я тебе одолжений. — Тогда что это было?! — Я же сказал, заткнись. Я… — он замолкает, подбирая правильные слова. — Прости меня. Это я во всем виноват. Харрисон непонимающе смотрит на него, и Том позволяет себе поцеловать друга в уголок губ, после чего утыкается лицом в его плечо и обхватывает руками за талию. Харрисон не двигается, боясь спугнуть момент. Он давно не видел Тома таким — кажется, действительно настоящим. Эмоциональным и одновременно серьезным, решительным и в то же время ранимым. Он отмирает, забывает о себе и своей короткой истерике, случившейся несколько минут назад, и мягко обнимает Тома, по-прежнему ничего не понимая. — Прости, — снова повторяет Том, крепче сжимая руки вокруг Харрисона. — Я должен был все сказать гораздо раньше. И, прошу тебя, никогда больше не смей даже думать о том, что ты мне не нужен. — Я не… — Думаешь, ты один такой нерешительный? Я так боялся, что ты от меня отвернешься, что предпочел молчать. Я, кажется, люблю тебя всю свою сознательную жизнь, — он поднимает голову, встречаясь с Харрисоном взглядом. Остерфилда ощутимо трясет. — Только вот заигрался в снежную королеву. Еще чуть-чуть — и мог бы потерять тебя. Надеясь сохранить дружбу, я только отталкивал тебя как можно дальше. Работа сыграла мне на руку. Признаюсь, я погрузился в нее даже слишком сильно. Ты имеешь полное право злиться на меня, ведь я вел себя как идиот, но… — И продолжаешь это делать, — перебивает Харрисон. Том недоуменно поднимает брови. — Я все понял, Холланд. Мы оба конченые идиоты, раз уж на то пошло. У Тома вырывается истерический смешок, и он снова утыкается лицом в чужое плечо. Харрисон оставляет легкий поцелуй на виске Тома и улыбается. — Прости, — в очередной раз говорит Том. Харрисон не выдерживает. Он поднимает его лицо за подбородок и целует — мягко, но настойчиво. Второй поцелуй оказывается гораздо приятнее первого, хотя бы потому, что оба сделали этот шаг осознанно и никто не считал, что делает одолжение другому. Том охотно позволяет себя целовать, спустя некоторое время перехватывая инициативу. Потом они меняются местами, и теперь к стене прижат уже Том. Они теряют счет времени, погружаясь в свое занятие все сильнее, и Харрисону совершенно плевать, что это чужой дом, что обстановка не слишком романтическая, и что Биби может застукать их в любой момент — он лишь распаляется сильнее, наконец-то получая давно желаемое, и ловит губами еле слышные стоны Тома. Когда позади раздается тихое покашливание, оба с разочарованным вздохом отлипают друг от друга. Харрисон оборачивается и видит довольно улыбающуюся Биби, ничуть не смущенную увиденной картиной. — Давно ты там стоишь? — любопытствует он. — Минут пять, — невозмутимо отвечает Биби. Том коротко охает и краснеет, закрывая лицо ладонями. — Разобрались наконец-то, идиоты? — ехидничает девушка, демонстративно скрещивая руки на груди. — Видимо, да, — приглушенно отвечает Том. Харрисон негромко смеется. — Взрослые люди, а вели себя как малолетки! Холланд, скажи честно — ты специально провоцировал его на ревность? — Чего?! — вскидывается Том, краснея еще сильнее. — Ты о чем вообще говоришь?! Ты что, думаешь, что я и Зендая?.. Да вы с ума сошли! — он повышает голос, а Биби широко улыбается. — Мы просто друзья, господи, ну почему все так и норовят меня с ней свести?! — Да я верю, — хмыкает девушка. — Ты это не мне, а ему доказывай, — она кивает в сторону Харрисона. — И докажу, — раздраженно бросает Том и снова целует Харрисона — яростно, с напором, чего Остерфилд явно не ожидает. Биби красноречиво крутит пальцем у виска и попросив не разнести комнату в порыве страсти, уходит из гостиной, оставляя парочку наедине. Но беспокоиться о сохранности мебели ей не приходится — парни уезжают домой. А следующим вечером на закрытом аккаунте Тома в инстаграме появляется новое совместное фото с Харрисоном — они держатся за руки, лежа в одной постели, и светятся так ярко, что это слепит. И Биби, Джейкоб и Зендая (что стало неожиданностью для Харрисона) почти одновременно пишут абсолютно идентичный комментарий: «Наконец-то!»