Хранительница

В нос бил аромат первой отрицательной, заставляя ноздри расширяться и подрагивать. Крови было так много. Так много, что она лилась через краешки манящих губ, олицетворяя собой женское одиночество. Итори стёрла с подбородка алые дорожки. Гибкий язык коснулся изящных пальцев, слизывая пряную жидкость человеческого происхождения. Конечно же, кровь не шла ни в какое сравнение с живой плотью, но сейчас идти на охоту не было ни сил, ни необходимости. К тому же холодная постель… Казалась сейчас самым желанным пристанищем. Девушка вытянула ноги, впервые позволив себе расслабиться за долгие часы. Длинные ноготки впились в белоснежную простынь, сминая её. Где-то на задворках сознания промелькнула соблазнительная мысль расцарапать лицо одному масочнику, точно так же пустив в ход ногти, но… Итори отогнала эту мысль как можно дальше. Он же не виноват, что не любит её. - Не любит… Как девушку, не любит… Собственный голос показался ей каким-то далёким и чужим. Он так отличался от её притворно-сладкого, живого, вечно смеющегося и насмехающегося. Сейчас гуль радовалась, что находится в одиночестве, в своей собственной квартире, ведь выдавливать улыбку было бы невыносимой пыткой. Итори как никогда чувствовала себя… клоуном. Маленькой разукрашенной куколкой в его жутком театре. Вся эта клоунада могла бы длиться вечно, будучи сладким обманом, однако все воспоминания вдруг обрели краски и яркость. Она могла тешить себя мечтами сколько угодно, и всё же стоило избавиться от этого розового мирка у себя в голове. Ты думала, что он не знал о твоих чувствах все эти годы? Дурочка, конечно знал! Даже иногда пользовался. Совсем немного, по-дружески, но это не меняет сути дела. И какого тебе сейчас, собирая себя по кусочкам, осознать свою роль в этой огромной игре, правила которой ты даже не пыталась подстроить под себя. Хочешь сказать, не понимала, что делаешь? Милая, не ври хотя бы себе! Ты прекрасно всё понимала! Но всё погубила твоя призрачная надежда на обычное женское счастье… Ты знала, что не должна поддаваться его очарованию. Его уловкам. Что стоит пауку понять, что ты хоть на йоту зависима от него, он захлопнет острые хелицеры. Понимала? Понимала. Тогда, раз уж ты позволила себе роковую ошибку, тогда можешь позволить и маленькую слабость – слёзы. Поплачь, потому что так давно не плакала. Поплачь, потому что забыла, что это такое – чувствовать на губах солёную жидкость, не являющуюся человеческой кровью. Поплачь, потому что ничего больше не остаётся… Просто поплачь. Мысли превращались в какой-то сумбур из далёких воспоминаний о приключениях их троицы, жгучей обиды на лучшего друга, который не желает воспринимать гуля как любимую женщину. Никто не видел и не увидит твоих слёз. А завтра ты снова будешь улыбаться и смеяться, разливая напитки в баре. Будешь улыбаться ЕМУ. Будто ничего не было, всё померещилось, почудилось и развеялось. Завтра твоя улыбка будет такой убедительной и ласковой, что даже Йомо не учует твоих страданий, скрытых под ней. Но дело даже не в твоём мастерстве обводить всех вокруг пальца, а в вашей… дружбе. Да, пускай любви между вами быть не может, но ведь остаётся крепкая привязанность, выстраиваемая годами. Вы ведь прошли вместе через голод, облавы, вечные территориальные разборки. Ты не позволишь разрушить всё это каким-то чувствам. От этой мысли боль стала потихоньку идти на спад. Девушка успокаивалась, лёжа в своей вечно холодной постели. Да, пускай проснувшись она не окажется в таких желанных тёплых объятиях, в кольце сильных татуированных рук. Но ведь никто не мешает ей наслаждаться временем, проводимым вместе, беседами за чашкой кофе и совместной охотой. Чувства не пропадут… Но Итори сильная. Она сможет направить эти светлые эмоции в нужное русло. Их дружба будет процветать, ведь её хранительница как никогда готова принимать и поддерживать двух своих непутёвых вояк. Девушка вытерла слёзы, чтобы искренне улыбнуться своей пустой комнате. Она словно обновилась, посвежела. Прекрасные глаза всё ещё были красны, но крепкий здоровый сон должен был пойти им на пользу. Взгляд случайно зацепился за старую фотографию в резной рамке, стоящую на прикроватной тумбочке. Как давно она не стирала с неё пыль… С фотографии на гуля смотрела счастливая, улыбающаяся троица. Растрепанный Йомо – тян смотрелся так мило. А у У-сана ещё светлые волосы и ободок. Такая глупая причёска. Да и сама Итори выглядела совсем уж по-детски с этим карэ до плеч. Девушка притянула к себе позабытую рамку, но не стала сдувать с неё пыль. Ей даже стало немного совестно за свою нелюбовь к уборке. Красивая линия губ изогнулась в ностальгической улыбке. Их дружба – вот что было настоящей любовью. « Итори, не делай поспешных выводов. Мы поговорим с тобой завтра, когда ты выспишься» Она немного игриво провела ноготком по стеклу, подрисовывая Уте усы, и даже засмеялась от собственной выходки. Слой пыли так удачно стал холстом для её забавного художества. - Пора бы уже достать нашу дружбу из старого, пыльного угла, мальчики. Уж я об этом позабочусь. Гуль поставила фоторамку на её законное место. Оставалось только укрыться одеялом, согреть теплом своего тела такие холодные простыни и уснуть, думая только о завтрашнем дне. И ни о чём, и ни о ком более…