Немой маугли волшебного мира: становление Лорда

      Я стою у банка «Гринготтс» и, хрустя сочным яблоком, читаю «Ежедневный Пророк». От нечего делать, как говорится, так как эту газетёнку читать бессмысленно. Ворох ненужной информации, основанный на сплетнях и домыслах одной одиозной журналистки. Поражаюсь. В редакции кроме Риты Скиттер больше нет штатных акул пера? Все статьи за её авторством! Вот абсолютно все! Такого не бывает! Исключение: спортивная колонка, страничка объявлений о купле-продаже вещей-услуг, страничка рекламы и колонка светских объявлений о свадьбах-помолвках-поминках. Но, собственно, читал я газету не для получения правдивой информации.       Хотя… Для информации, да. Держал руку на пульсе, чтобы знать, когда появятся первые статьи про Блэка, ведь, когда Гарри Поттер надул свою неродную тётку и сбежал, та статья, что он увидел в руках Шанпайка, была уже не первой. А вообще терпеливо ждал Поттера. Время уже половина одиннадцатого, а мы договорились на десять.       Понимаю, в ситуации с Поттером о пунктуальности можно даже не мечтать. И дело даже не в том, что это Поттер такой, а во множестве влияющих на саму ситуацию внешних факторов, которые для соблюдения этой самой пунктуальности весьма сложно просчитать. Поэтому терпеливо жду. Но если он не появится и к двенадцати… Пойду заниматься своими собственными делами. У меня их тоже воз и маленькая тележка. Есть, конечно, дневник, в котором Поттер мог бы и предупредить об опоздании или отмене встречи, но… Не исключаю того, что возможности написать у парня просто может не оказаться. Так что — ждём-с.       И тут же получил подтверждение своей последней мысли.       — Я боялся, что ты не станешь ждать, — послышался шёпот из-за моей спины, — написать не было возможности.       Обернулся и довольно ухмыльнулся. Всё-таки не всё ещё потеряно. Поттера было не узнать. Издалека, так точно. На нём была какая-то невообразимая мантия-балахон, явно не школьного покроя, на голове парик с волосами какого-то мышастого цвета, шрам чем-то замазан. Одни очки-велосипеды да глаза за ними выдавали Поттера. Но кто ж издалека разглядит такие подробности? Зато среди всей остальной публики Косого переулка, с её экстравагантной манерой одеваться Поттер совсем не выделялся. Так, очередной чистокровный мальчик прогуливается по Косому переулку. Лето, каникулы. Таких тут вон через пяток десяток бегает от витрины к витрине. Точно так же не обращали внимания и на меня. Кому какое дело кто, где и когда?       /Прикольный прикид. Где достал? / — написало моё самопишущее перо под мою диктовку на висящем прямо в воздухе обычном блокноте, твёрдый переплёт выступал в качестве «планшета», и показал запись Поттеру.       — Почему ты не говоришь? Я знаю, ты можешь, — удивился в ответ парень.       /По многим причинам/, — ответил я. — /Во-первых, электронный голос моего артефакта привлечёт к нам слишком много ненужного внимания посторонних. Судя по твоему прикиду, ты этого внимания не желаешь, так же, как и я? В любой другой одежде тебя бы уже тут же раскусили и просили бы автограф…/       Поттер кивнул и огляделся. Я неспешно двинулся от банка.       — Вспомнил, что в моей начальной школе был театральный кружок. Решил позаимствовать на денёк. Я всё верну, честно!       Киваю. Такой вернёт — верю. Медленно иду, давая возможность Поттеру нормально осмотреться по сторонам, ведь раньше он тут бывал впопыхах да галопом: примчаться, купить, что нужно, умчаться обратно. Что с Хагридом, перед первым курсом, что с Уизли перед вторым.       /Во-вторых, активация артефакта требует значительных затрат магических сил. Если я буду с тобой болтать постоянно, то через пару часов сдуюсь. А у нас большие планы на этот день. Или ты возражаешь? /       — Нет, не возражаю. Но всё же это несколько неудобно. А этот артефакт тебя так не напрягает? — кивок в сторону пера.       /Принципы действий разные. На перо уходит капли силы, больше ментальной концентрации. Мой «говорун» на других принципах создан. Да, согласен, не совсем удобно, общаться с друзьями и знакомыми. Слишком много времени уходит на писанину, даже при помощи вот такого замечательного артефакта, как самопишущее перо. Именно поэтому я и смастерил этот артефакт/, — написал я, точнее перо под мою «диктовку», показал Поттеру, постучал согнутым пальцем по хайратнику, где был спрятан артефакт, и для убедительности кивнул. — /Так что? Сначала в банк или разговор? Ты же так хотел мне о чём-то рассказать, раз так настаивал на личной встрече! /       Я остановился и подбородком указал на громаду банка, от которого мы не так уж далеко и отошли за это время. Хотя он такой здоровый, что виден с любой точки Косого переулка.       — Разговор, — подумав, ответил Поттер, — Но это тоже не быстро. Заглянем в кафе Фортескью? — мы как раз оказались около означенного кафе.       /Слишком людное место. Я отведу тебя туда, где нам будет удобнее. Заодно покажу, что Косой переулок не единственное место в магической Англии. Согласен? /       — Надеюсь, это не Лютный переулок, — скосил Поттер глаза в сторону означенного переулка, который начинался как раз за углом здания банка.       /Нет, что ты! Я сам туда опасаюсь заходить. Неприятное место. Неприятное и реально опасное. И это не страшилки взрослых для расшалившихся детей./       Поттер тоже передёрнулся. Ну, да он же там нечаянно успел побывать прошлым летом. Видимо, этого хватило.       — Интересно, почему авроры не наведаются в переулок и не наведут там порядок?       Я посмотрел на Поттера взглядом, явно говорящим: ты — пень? А потом вздохнул и принялся «диктовать» перу.       /А много ли маггловская полиция проводит рейдов по злачным местам маггловского мира? Там ведь такие вот «Лютные» переулки тоже водятся, да ещё и гораздо больших количествах, нежели в магическом мире. Чтобы, как ты говоришь, порядок там навести. Я тебе уже не раз говорил, ты не знаешь даже реалий магглов, чтобы судить о реалиях магов. Ладно, пойдём. А то мы так до вечера тут…/       И я решительно направился в еле видный зазор между двумя магазинами: «Флориш и Блотс» и «Канцелярия». Там был узкий проход между домами, из которого выскакиваешь уже на улицу, параллельную Косому переулку. Впрочем, это тоже был переулок, полюбившийся мне «переулок Волшебного тюльпана». Но там я не собирался останавливаться. Хотя бы потому, что там был в основном жилой квартал с немногочисленными лавочками, а не торговая улица, как Косой. Вообще не понимаю, почему Косой именно переулок? На переулок он как раз не тянет, но — поди ж ты, Косой переулок! (1)       Переулок Волшебного Тюльпана больше соответствовал своему названию и был именно что переулком, на «проезжую» часть которого выходили в основном боковые и задние стены домов. А те немногочисленные лавочки, что тут имелись и в которых я отоваривался… Так это даже не лавочки, а вход в основную лавку с заднего, что называется, двора, а фасадная витрина находилась где-то совсем на другой улице, на которую я так и не смог попасть. Не нашёл прохода-перехода. Ну, да меня это не сильно огорчило — главное, что пусть и с чёрного хода, но в эти, так нужные мне магазины я попадал.       Естественно, ничего подобного кафешке и просто уютного местечка, где можно было бы присесть и спокойно поговорить, не наблюдалось. Но такое место было на улице Рассветных цветов. Там и волшебный парк был большой. В основном этот парк, как и маггловские парки в больших городах, использовали мамашки с детьми, как место прогулок и отдыха.       Тихое и спокойное кафе, в котором не было галдежа и суеты, как у Фортескью, называлось незатейливо «Под сиреневым кустом». Давно отметил тот факт, что большинство улиц, улочек, переулков да и прочих названий имеет растительную тематику. Само здание кафе было, действительно, окружено зарослями магической сирени, через которые к дому вела затейливая тропинка. Пообедать тут можно было как в самом здании в общем зале, а так же там располагались и кухня и прочие помещения, так и в саду на заднем дворике. Впрочем, задним двориком это назвать можно только тогда, когда других слов подобрать не можешь. Вот и я не мог. Там было огромное пространство, засаженное всё теми же кустами сирени, которые образовывали нечто вроде беседок для уединения. А некоторые такие беседки были прикрыты сиренью как бы с трёх сторон, зато с четвёртой открывался отличный вид на высокий обрыв с лентой широченной реки внизу и дремучим лесом по ту сторону берега.       Поттер, идя за мной, вовсю крутил головой, с интересом рассматривая обыденную жизнь волшебников, далёкую от суеты «центральных секторов» известных ему.       Я специально выбрал одну из тех беседок на заднем дворике кафе, с видом на обрыв и лес, чтобы показать Поттеру, что всё это просто не может поместиться под чарами отвлечения внимания и прочими колдовскими штучками, как он думал, в самом центре Лондона. Когда мы устроились за деревянным столиком необычной формы, ножки которого напоминали переплетение то ли ветвей, то ли корней, а столешница срез пня, на чурбачках-стульях, он тихо спросил:       — Мы же не в Лондоне? Ты об этом писал?       /И да, и нет. Теоретически мы сейчас находимся в самом центре маггловского Лондона по космическим координатам. А практически… Магический мир находится в параллельном измерении и практически никак не соприкасается с маггловским миром. Мы купим тебе учебник по магической географии. В принципе, всё это есть и в библиотеке Хогвартса, но до него теперь ещё дожить надо. Погоди с вопросами, давай попросим меню, дождёмся выполнения заказа, а потом уже поговорим, чтобы никто нам не мешал./       Я взял лежащее на столе меню и, выбрав то, чем хотел бы перекусить, ткнул в это палочкой. Посмотрев на Поттера, вздохнул и тут же принялся строчить:       /Мы находимся в магическом мире. Вокруг нас куча взрослых волшебников. Нас просто не отследят./       — А как же то, что официант или кто там придёт за заказом увидит, что мы несовершеннолетние? На совершеннолетних мы не тянем.       /Пункт о колдовстве несовершеннолетних, строго соблюдается только на маггловской стороне. Тут это обычное дело. Ты же вроде гостил у Уизли? Что? Хочешь сказать они прям все такие послушные-послушные и ни разу палочкой ни-ни? Не смеши. Особенно, если вспомнить натуру близнецов. Разве им хоть кто-то хоть какие-то претензии предъявил? /       Чуть не «вырвалось» написать «гадостную натуру», но удержался.       — Да нет. Миссис Уизли постоянно на них покрикивала за колдовство дома, — понурился Поттер.       /Она — да. Но не письма же из Министерства к ним прилетали с угрозами о немедленном исключении? /       Поттер снова вздохнул, осознав мою правоту.       /Выбирай и ткни куда нужно. За заказом никто не придёт. Только принесут блюда. У них там/ — я кивнул головой в сторону здания, — /уже мой заказ сформирован. И номер столика указан. Меню магически привязано к конкретному столику./       В подтверждение моих слов на столешнице с тихими чпоками стали появляться тарелки с едой, чашки, ложки, вилки, графин с соком и чайник с чаем, именно для этого чашки, во множественном числе. Всё, что я назаказывал для себя.       — Это как в Хогвартсе, что ли? — полупал глазенками Поттер.       /Может, и как в Хоге, а может, тут что-то другое. Перемещающих пространственных чар, если ты не знал, великое множество. Заказывай давай, чего телишься? /       После того, как всё нами заказанное оказалось на столе, я активировал контур заклятия непрослушки. Нормальная практика в магических кафе с такими вот отдельными кабинками. Получалось, что мы можем слышать то, что происходит снаружи, если это, конечно, не ещё одна кабинка с активированным контуром, а нас услышать никто не мог. Опять же если не взламывать этот контур. А взлом или его попытку сразу видно в магическом зрении. Дополнительно я ещё и наколдовал «Муфлиато» вокруг нашего столика от себя. Мало ли.       Поттер поначалу не обратил внимания на мои действия, рассматривая содержимое стола.       — А не много ли для тебя одного? — усмехнулся он глядя на горы снеди. — Или ты тут до самого вечера решил зависнуть?       — Теперь нас никто не услышит, и я могу с тобой нормально поговорить, — пожал я плечами. — А еда… Надо же мне как-то восполнить убыль энергии на длительную активацию артефакта? Еда не самый худший способ. У волшебников есть некоторые отличия в физическом развитии от магглов — у нас очень стремительный метаболизм, особенно при условии постоянного магического напряжения. Проще говоря, когда мы много и долго колдуем, то в процессе можем съесть слона и не заметим этого. Поэтому полных волшебников можно пересчитать по пальцам.       — А как же миссис Уизли, мадам Спраут? И я ещё много кого видел…       Я воздел руки к небу в эмоциональном жесте. Впрочем, вполне резонный вопрос со стороны Поттера, ведь для него полнота не является чем-то сверхненормальным. Мало того, что собственный дядя и кузен, мягко говоря, худобой не блещут, так ещё и среди волшебников он то и дело оказывается в окружении последних. Вот и сложилось впечатление, что это норма.       — Прочитаешь. А пока просто присмотрись к прохожим, когда пойдём за покупками. Тебе просто не повезло, оказаться в окружении именно таких людей, поэтому у тебя сформировался… В общем, увидишь ещё. А теперь выкладывай. Точнее или говори, что хотел, или не говори вовсе, сколько можно кругами ходить?       И Поттер выложил. Вывалил на мою голову ворох сведений о своей жизни. Припекло парня, выговориться ему было нужно, а некому.       Среди его рассказа, иногда несколько несвязного и обрывочного, я выловил и крохи нужной мне информации. Например, о том, как Поттер сходил в Больничное Крыло к мадам Помфри и почему, собственно до последнего надеялся этого похода избежать.       В Больничное Крыло Поттер не ходил просто потому, что не понимал, что медицинская помощь в Хогвартсе оказывается всем, кто этого попросит. Но всё дело в том, что Поттер не считал себя тем, кому эта медицинская помощь тоже полагается! Уродам и дармоедам медицинская помощь не положена! Это в него вбили Дурсли. Как и не полагается нормальная еда и одежда. Когда с Поттером случалось что-то из серии "поранился-обжёгся-разбил коленки-заболел от переохлаждения", не говоря уже о множественных синяках и ссадинах полученных во время игры Дадли и его приятелей в «Поймай Поттера и избей его», его просто закрывали в его чулане и… Забывали про него, как про страшный сон, пока он сам из этого чулана не показывался на «свет Божий». Его ни разу не водили в больницу, не говоря уже о том, чтобы вызвать врача на дом. По крайней мере, он этого не помнит.       Я немного завис на этом моменте рассказа. Поттер учился в младшей школе — это факт. Значит, маггловские документы на него всё-таки оформили. И тут уже неважно кто: Дурсли сами или об этом позаботилась ещё сама Лили Поттер, а Дамблдор всё-таки об этом подумал и вложил их в конверт с письмом. Главное, что они были, иначе бы Поттер и в школу бы не попал. Но почему в таком случае его не водили по врачам? Какими бы Дурсли неприятными людьми не были, но это уже откровенное издевательство над ребёнком получается!       Нет, я уже прекрасно понимаю, что не всякое маггловское лекарство действует на мага так, как положено, и миссис Дурсль, выросшая с ведьмой под одной крышей, это прекрасно могла знать, а потому и не напрягалась, чтобы водить пацана по больницам, но… Травма травме рознь! А если учитывать ещё и тот факт, что то же воспаление лёгких, а судя по рассказу Поттера, он не раз переболел сей напастью, стихийной магией не вылечишь. Хоть что-то же нужно было делать? Нет, эта женщина просто оставляла племянника в чулане под лестницей в надежде, что всё само собой рассосётся.       В результате у Поттера сформировалось мнение-отношение, что все вокруг — нормальные, и если с ними что-то случается — то им нужно в больницу, а если что-то происходит с ним самим... то оно само пройдёт. Это не боязнь врачей и уколов, наиболее частая причина нежелания малышей и детей постарше обращаться к медикам за помощью, это просто… Недостоин. Урод. Ненормальный.       Абзац.       Это в него вбили с младых ногтей. То, что, как бы плохо ему ни было, но в помощи он не нуждается, не достоин её, что одеваться должен как последний бомж с помойки, что… И много таких вот «что».       В общем, с его поведением и стремлением положить себя на алтарь отечества становилось всё яснее и яснее. Раньше я думал, что Поттер готов жертвовать собой просто за хорошее к нему отношение, но меня сбивало с толку то, что когда этого отношения к нему не наблюдалось… Например, практически весь прошлый год, когда его считали чуть ли не исчадием ада воплоти — наследником Слизерина и темным магом, он продолжал жертвовать собой и совершать героические поступки во всеобщее благо. Для меня это было странно, а странного-то тут ничего нет. Он просто не умеет по-другому. Не за ради ласки и доброго отношения к себе он всё это проделывал, а просто потому что… По-другому он не умеет.       Он даже среди таких же подростков магов, как и он сам, продолжал считать себя фриком. Ненормальным. Уродом. А то, что он единственный, кто переборол страшнейшее и сильнейшее заклятье смерти «Авада Кедавра», выжил там, где не выживал никто другой, только усугубляло это положение. Плюс зелья, которыми его стали пичкать чуть ли не с купе в Хогвартс-Экспрессе.       О да, про зелья в своей крови Поттер узнал от Помфри. Ещё бы не узнал! Когда мадам сделала ему выписку, сколько и чего плескалось у него в крови, а потом прочитала весьма эмоциональную лекцию по поводу безголовости одного отдельно взятого гриффиндорца, который не озаботился защитой от этих самых зелий. А зельями Поттер оказался залит по самые ушки. Вернее было бы сказать: «в ваших зельях крови не обнаружено». Защитной вышивки на одежде пациента медиведьма, естественно, не обнаружила, так как раздевали Поттера частично он сам, частично домовики, а потому списала его состояние на банальную интоксикацию. И то верно — столько зелий в парня вливали, да ещё и обнаружившиеся остатки яда и крови василиска и слёзы феникса на закуску.       — Но я же не знал! — стенал Поттер.       — Ага, не знал. А лекцию профессора Снейпа на первом уроке первого курса мимо ушей пропустил. Напомнить? Как затуманить разум и обмануть чувства. Достичь славы и известности, и закупорить смерть! Неужели ты думал, это только пафосные слова? — не удержался от подколки я. — Поттер, ты уже два года знаешь о мире магии, живёшь в мире магии, но продолжаешь вести себя, как маггл! Чтобы быть волшебником — нужно думать, как волшебник, действовать, как волшебник. Входя в комнату — не шлёпать рукой по стенке, нашаривая рубильник, а использовать «Люмос». Испачкав одежду, не ходить свинюшкой или идти переодеваться, а применить «Тергео», «Эванеско» или какое-нибудь заклинание из той же серии.       Поттер понуро ковырялся в своей тарелке вилкой. Уже хорошо, что не вякает и не возникает, а понимает, что я прав. Он поднял на меня взгляд безнадёжно больного.       — Неужели это им сойдёт с рук? — тихо спросил он. — Я читал законы. Такое не наказывается.       Я выдохнул. Ну, вот, пошёл конструктивный разговор.       — Ну-у-у, — протянул я, — Ты, конечно, можешь собрать справки, включая освидетельствование от мадам Помфри, и подать на Уизли в суд. Они будут обязаны рассмотреть твоё заявление и отреагировать на него. Всё-таки зелья, влияющие на разум и чувства, находятся в жёлтом списке — условно-разрешённые. В Азкабан, конечно, не посадят… Хотя, учитывая степень причинённого тебе вреда, о чём прямо заявляет свидетельство от мадам Помфри, могут и посадить на пару-тройку месяцев. Но…       — Но?       — После этого можешь забыть о том, чтобы попытаться делать карьеру в Министерстве Магии в любом качестве. Даже в авроры не возьмут. Осмеют и высмеют. И это пятно на репутации останется с тобой на всю жизнь. Маг на то и маг, что он не только может устраивать такие пакости, но и должен уметь от них защищаться. Существует множество способов не только выявлять такие пакости, как зелья в своих тарелках и чашках, но и того, что с разным успехом может эти зелья нейтрализовать. У меня, например, есть такой артефакт.       Я высунул язык, чтобы показать этот артефакт Поттеру.       — Потом, вот твоя подружка Грэйнджер постоянно фыркает в сторону моих сокурсников, мол, обвешались побрякушками, как девчонки! А ведь тут не всё так просто. Посмотри…       Я кивком головы указал на пару волшебников, стоящих у соседней с нашей беседке. Они только что её покинули, и потому были видны нам, и, видимо, многословно прощались.       — Обрати внимание. Серьга в ухе, вот у этого, — я некультурно ткнул пальцем, всё равно они нас сейчас, с активированным пологом, не видят, — защита от легиллименции.       — Лег… леггид… менц… Чего?       — Легиллименция — искусство считывать мысли и образы. Телепатия, так для тебя понятнее.       — А волшебники и так могут? — глаза по галлеону.       — Чего только волшебники не могут! — хохотнул я. — Но не всё. Ментальная магия мало кому даётся, для этого нужно иметь предрасположенность. Но никогда не знаешь, есть ли у твоего собеседника эта способность или нет. Как говорят магглы, лучше перебдеть, чем недобдеть. В Хогвартсе есть два признанных менталиста, которые не гнушаются использовать свои способности на всю катушку. Декан Снейп и директор Дамблдор.       — Так вот как…       Я усмехнулся. Дошло, Поттер?       — Не факт. Без специального заклинания, которое бы ты, уж поверь мне, ни с чем бы не спутал и не пропустил, нашим хогвартским менталистам только и остаётся, что считывать поверхностные эмоции, по которым несложно догадаться, о чём думает собеседник. Напрямую «читать» — не может никто. Применение же заклинания «Легиллименс» строго оговорено законом и за это можно сесть надолго. А вот эта серьга, — я снова кивнул в сторону магов, — от прямого воздействия с примененим заклинания не защитит, но вот поверхностное считывание остановит.       — А у другого? Почему тогда нет такого артефакта у другого мага? — заинтересовался Поттер, тоже рассматривая магов.       — Ну, тут может быть множество вариантов объяснений. Либо он ничего не скрывает, либо не знает об этом, либо владеет окклюменцией на должном уровне.       — Ок... лю... цие... Тьфу, назовёшь же тоже, язык сломать можно. Чем?       — Окклюменция — тоже раздел ментальной магии. Искусство защиты разума без подручных средств и артефактов.       — Ясно.       — Смотри, вот тот браслетик, как раз выявляет яды и прочие неучтённые примеси в еде и питье, — ткнул я на этот раз в другого мага. — Как и вот то кольцо, — опять я указал на первого. — А видишь, рядышком ещё одно колечко? Это показатель того, что этот маг является Мастером в какой-то области магического исскуства. Увы, не разберу отсюда печатку. В общем, Поттер, любое украшение на маге — это не просто украшение-побрякушка, а полезный артефакт. Или показатель чего-либо, как правило. Бывают и просто украшения, конечно. И почему бы этим «побрякушкам» не быть красивыми и из дорогих материалов? Тем более, что драгметаллы и камни гораздо лучше воспринимают и держат наложенные в процессе создания артефакта чары, чем просто нитка или проволока. Очки, как я уже тебе говорил полгода назад, тоже зачастую артефакт, а не просто окуляры, для коррекции зрения. Кстати, ты почему ещё в очках? Или не додумался спросить у мадам Помфри…       Поттер сделал непонятный жест, вроде как отмахиваясь от кого-то. Или чего-то.       — Там всё странно. Мадам Помфри обследовала меня и сказала, что ничем помочь не может. По крайней мере, не сейчас. То проклятье, что я пережил маленький, не прошло бесследно. Этот шрам, — Поттер с остервенением потёр зигзаг на лбу. — Он как-то влияет на мозговую активность, в том числе на отделы, отвечающие за «картинку», — как по писанному отрапортовал Поттер, явно цитируя медиведьму. — Не в самих глазах дело, а в голове.       Ну, как я и подозревал. Поттер же явно был расстроен.       — Контузия от взорвавшейся рядом мины, ранение, тоже могут привести к таким последствиям, — прокомметировал я. — А в тебя попало смертельное проклятье, от которого ты умудрился выжить. Не могло такое пройти совсем бесследно. Обычно раненых доставляют в больницы для оказания помощи. А тебя…       — Хочешь сказать, что меня в больницу не возили, после того…       — Хм… Сложный вопрос. Твою историю выживания так расписали, так расписали, а о том, был ли ты после тех событий в больнице — ни слова. Автоматически подразумевается, что должен бы быть. Авада — это вам не щекочущие чары.       — И кто об этом может знать?       — Тот, кто подкинул тебя на порог твоим родственникам, — пожал я плечами.       — Дамблдор, — огорчённо. — Что-то мне не хочется с ним разговаривать на эту тему. Вообще… Не хочется разговаривать. С ним.       — В Британии у волшебников есть только одно медицинское учреждение — больница святого Мунго. Можешь попробовать обратиться туда. Написать официальный запрос на имя главного целителя Сметвика.       Про целителей, ведущих частную практику, я пока промолчал. Вероятность того, что Поттера показывали кому-либо из них, стремилась к нулю. Не была равна, всё же шанс на то, что Дамблдор озаботился осмотром и помощью раненому младенцу, но… Судя по моим «воспоминаниям»… О! Точно! Хагрид! Это же именно он забрал Поттера у Блэка и привёз его в Литтл-Уингинг!       — Ещё можешь спросить у Хагрида. Он же твой друг? Чем Мордред не шутит, пока Мерлин занят, и он знает ответ на этот вопрос?       Поттер задумчиво кивнул.       — Однако, ты сказал «пока не может помочь», а по-подробнее?       — Во-первых — это не её профиль. Во-вторых, если и можно будет что-то сделать, то только уже после совершеннолетия. Что-то там со становлением магии…       — Как и у меня с горлом, — кивнул я. — Ну, что? Пошли в «Гринготтс»? А потом за покупками?       Поттер кивнул.       — А как мы расплачиваться будем? — поинтересовался он.       Я молча показал ему банковскую карту. Открыл меню, там уже был сформирован пергамент с нашим заказом, и приложил карту к специальному значку на этом «чеке».       — Не такие уж маги и отсталые, — хмыкнул я. — Видишь?       — Вижу. А я?       — Ерунда, — отмахнулся я. — Я за всё заплатил.       — Я тебе верну, как только сниму…       Я кивнул и отдал ему своеобразный чек-распечатку. Спорить с тем, что это в общем-то такие мелочи, не стал. __________________________ (1) Косой переулок. В разных переводах он указан по разному. Косой переулок, Косая аллея и прочее. Не знаю почему, но мне почему-то ближе именно переулок. Возможно, потому, что когда я смотрела первый фильм о ГП, перевод там был именно такой. Т.е. Косой переулок.