* * *
Веселье уже в самом разгаре, когда Юнги, Хосок и его омега Чимин пробираются в клуб. В принципе, ничем эта вечеринка не отличается от обычных, разве что здесь выставлена коллекция специальных БДСМ-игрушек и выделены аж два верхних этажа для тех, кто хочет эти игрушки опробовать... Для танцпола арендован первый этаж, где одинокие альфы и омеги могут найти себе подходящего БДСМ-партнёра, уже готовые пары — сразу приступать к веселью, а такие, как Юнги… — Ты чего такой кислый? — спрашивает Намджун, когда вся их компания сидит за столиком. — И почему Чонгук не с тобой? — Он не придёт, — досадно говорит Юнги. — Его смена сегодня заканчивается в 12. И плевать. Повеселюсь без него. — Угу, видим мы, как тебе весело, — Джин кивает на телефон, на который постоянно поглядывает Юнги. — Айщ, он ведь даже не звонит мне! — Потому что он на работе. — Отпустил своего омегу одного в такое место! — не успокаивается Юнги. — Ты не один. И вообще, ты не маленький мальчик и сам решаешь, идти тебе или нет, — напоминает Чимин. — Ты просто хотел вызвать в Чонгуке ревность и теперь бесишься, когда он не ведётся. — Он совсем за меня не волнуется! — Так он ведь просил тебя не приходить сюда без пары. — Воу, воу. Успокойтесь. Вы ругаться сюда пришли? — И правда, хватит о нём! Раз он меня совсем не ценит, почему я должен о нём думать?! Юнги демонстративно выключает телефон и пихает его в карман, на что остальные закатывают глаза. — О, да. Решение всех проблем, Юн. — Цыц! Пойдёмте танцевать.* * *
Время уже за полночь, когда Чонгук, закончив свою смену, приезжает в клуб. Очень удачно встретив у входа Намджуна, он узнаёт, что Юнги недавно поднялся на второй этаж в сопровождении нового дружка. Юнги сидит на мягком диванчике у низкого столика, пьёт коктейльчик, почти не пьянея, и настойчиво изливает душу бедному бете, которому так не посчастливилось оказаться рядом с Юнги. А ведь он надеялся немного по-другому провести время с омегой. — … понимаешь ведь, да, Сону? — вздыхает Юнги. — Я хотел отдохнуть здесь именно с ним, хотел применить пару игрушек, а он по пятницам на подработке. Так несправедливо. По-моему, будь я ему хоть чуть-чуть дорог, он бы всё же пришёл, — широко зевнув, подпирает подбородок кулачком. — Видимо, не так уж и дорог, эх. А я ведь влюблён в него… Чонгук, который, наконец-то, находит этих двоих, невольно подслушивает последнюю часть монолога. — В кого это ты влюблён? — внезапно спрашивает он, прерывая безобидную беседу и приближаясь к двум парням. Юнги чуть ли не захлёбывается своим напитком. Его альфа пришёл? Прямо сюда? За ним? Ему стоит радоваться или… Чёрт, Чонгук ведь, наверное, уставший сейчас, а Юнги своими капризами вынудил его посреди ночи ехать в этот клуб. О чём он только думал? И почему логика к нему возвращается именно сейчас? — Юнги, я к тебе обращаюсь. И почему у тебя выключен телефон? Ладно я, но если твои родители будут волноваться? Тяжело вздохнув, омега, наконец, поворачивается к альфе, который уже подошёл к их уединённому столику и сейчас недовольно смотрит на своего омегу. — Я не надеялся, что ты приедешь... — виновато произносит Юнги, заламывая пальцы. — А я надеялся, что ты без своего альфы в такое место не сунешься, — недовольным тоном отвечает Чонгук. — Почему ты вообще на втором этаже? Ты в курсе, чем тут занимаются?! А вот это уже опасно. Чонгук, кажется, по-настоящему злится. И конечно, Юнги в курсе, чем тут занимаются. Он нервно бегает глазами по залу, пытаясь придумать хоть что-нибудь. — Я не... для этого сюда поднимался, правда! Сону, скажи, — просит он у сидящего рядом беты. — А для чего тогда? — Тут просто тихо, — говорит Юнги, опустив голову и разглядывая свои ногти. Ему определённо стыдно, и он решает сменить тему. — Слушай, поехали отсюда? Уже поздно, пора по домам. Давай поговорим завтра? Прямо сама невинность. Чонгук усмехается, а после берёт Юнги за руку, поднимает с диванчика и тащит к приватным комнатам. — Блин, Чонгук, я не в том настроении... — А мы разговаривать идём, Юнги. Мне кажется, мы друг друга совсем не слышим, надо бы прояснить пару моментов. Чонгук не обращает внимания на хныканье и насильно затаскивает омегу в один из номеров. Мрачновато. Как раз в стиле БДСМ. Что ж, это и к лучшему. Альфа стоит, прислонившись к двери и сложив руки на груди, и хмуро смотрит на омегу. — Юнги, вот что я сейчас должен думать? Ты всю неделю талдычишь о каком-то Чимине, потом заявляешь, что идёшь на БДСМ-тусовку без меня, не отвечаешь на звонки, и когда я после работы всё же приезжаю сюда, как ты и хотел, я вижу тебя у приватных комнат с каким-то бетой! Вот тебя вообще ничего не смущает в своём поведении? Да, да и ещё раз да. Юнги идиот. Но что он может сказать в своё оправдание? Как ему объяснить то, что он злится на самого себя за то, что так сильно влюбился? Что всё делает назло Чонгуку, лишь бы огородить себя и не потеряться в нём окончательно? Лишь бы не ловить себя вновь и вновь на мысли, что всё, он свою жизнь без этого альфы уже не представляет, и это страшно. Тяжело, очень тяжело держать это всё глубоко в сердце, не открываться никому, бояться, что эти отношения в конце концов закончатся, а Юнги останется один. Чонгук, конечно, парень хороший, верный, и любит Юнги, но Юнги всё равно боится собственных чувств. У него никогда ещё не было такой сильной привязанности. — Айщ, я не знаю, — Юнги опускает голову и закрывает лицо руками, не вынося противоречий в душе. — Извини, что у тебя такой дурацкий омега... — Что? Малыш, я не так сказал... Юнги его даже не слушает и идёт к двери, на которую сейчас опирается Чонгук, чтобы выйти. Однако Чонгуку кажется, что они ещё не всё прояснили, и он его не отпускает. — Ну подвинься! — Да почему ты сбегаешь? — возмущается Чонгук и не двигается ни на сантиметр. Кроме того, он сам наступает на парня, теснит Юнги до небольшого комода, расставляет руки по обе стороны от него, не давая шанса на побег, и вдруг вспоминает: — И в кого ты там влюблён, Юнги-я? Альфа так красив в своей ревности, что Юнги невольно залипает. Не моргая следит за каждым вдохом, за каждым взмахом ресниц. Всматривается в черты лица, вдыхает его аромат и мечтает вечность его вот так разглядывать. Чонгук не спокоен. Если он сейчас услышит чужое имя, врядли когда-нибудь соберёт себя по кусочкам. Он слишком долго боролся за своего истинного, чтобы вот так его потерять. Он этого не вынесет. Только откуда этому мальчишке об этом знать? Стоит весь такой смущённый и очаровательный, пускает бабочек по всему телу. Альфа хмурится, когда Юнги слишком долго собирается с мыслями, требует ответа немедленно. — В тебя. Ох. Вау. Это было внезапно. Настолько внезапно, что Чонгук сейчас стоит столбом и даже моргнуть боится… В тебя. Бум-бум. Сердце, угомонись. Но, похоже, Юнги мало произведённого эффекта. Он решает добить окончательно. Встав на носочки, Юнги оставляет на щеке альфы два коротких поцелуя. Затем ещё один в уголке губ. И ещё один маленький мягкий поцелуй в губы. Не в силах справиться с нежностью, Чонгук прикрывает глаза. Сердце, успокойся. Какого чёрта, что это сейчас с ним творится? Юнги всего лишь его в щёчку чмокнул, трогательно встав на носочки, а у Чонгука уже голова кружится. Старший отстраняется, опускается на пятки и смотрит на альфу взглядом кота из Шрека. — А теперь можно я пойду? Пожа-а-алуйста. Конечно, солнышко. Чонгук ему сейчас всё, что угодно разрешит. Он ранен любовью, полностью обездвижен. Но постойте. — Куда это ты пойдёшь? — из-под ресниц смотрит на омегу, безуспешно пытаясь скрыть счастливую улыбку. — Мы разве закончили? — Ай! — омега вскрикивает от неожиданного шлепка по попе. Небольно, но… — Чон Чонгук! Юнги и сам не понимает, как ускользает от младшего. Однако Чонгук не собирается просто так его отпускать. Он вновь наступает, заставляя омегу пятиться назад. — Что? Ты сам привёл меня сюда, помнишь? — хотел бы он сейчас звучать грозно, но чёрт… Он так счастлив, что даже улыбку скрыть не может. — И мы сейчас сделаем то, ради чего в такие клубы и приходят, сладкий. Юнги крайне возмущён. — Я тебе тут почти в любви признался, а тебе лишь бы... — обиженно бурчит омега, продолжая отступать назад. — Не почти, а признался, — ухмыляется младший, подходя всё ближе. — И это так приятно, знаешь. Давай, и я тебе приятно сделаю? Чонгук валит Юнги на кровать и начинает раздевать, попутно целуя в губы, в шею. — Ты ведь хотел испробовать здешние игрушки? — Хотел, — лениво отвечает Юнги, пока Чонгук тянется к коробке на прикроватной тумбочке. — Как думаешь, нам одного захода хватит? — альфа прикусывает губу, изучая содержимое коробки. — А что в ней? Ого… — Юнги громко сглатывает, когда Чонгук достаёт кожаную плеть и проверяет на прочность. — Т-ты же н-не собираешься меня этим?.. — Не хочешь плётку? Юнги испуганно качает головой, и Чонгук отбрасывает плеть в сторону. Ласково гладит старшего по волосам. Целует в лоб, щёки, скулы. — Хорошо, малыш, — шепчет, смотря в глаза, а через мгновение переворачивает парня на живот. — Но по своей милой заднице ты всё равно получишь. Альфа снимает с Юнги джинсы вместе с боксерами, пару раз ладонью шлёпает по ягодицам и усмехается из-за стонов омеги. Чонгук знает: Юнги обожает шлепки ладонью, и сам в этом однажды признался. Непонятно только, чего он плётки испугался, но раз омеге не хочется, то и Чонгуку это неинтересно. Смысл делать то, что не принесёт Юнги кайфа? — Блять, а обязательно вот та-а-ак?.. — хнычет Юнги, когда альфа подкладывает под его поясницу подушку, заставляя выпятить задницу повыше, и широко раздвигает ему ноги. Юнги смущённо стонет от столь откровенной позы. Это вообще нечестно, что он полностью обнажённый и доступный, в такой открытой позе, в то время как альфа ещё даже не разделся. Он вообще собирается? Его мысли сбиваются, как только Чонгук ведёт пальцами между двух половинок и раздвигает их. — М-м, какая маленькая милая дырочка, — шёпотом говорит альфа и облизывается. — Чонгук! — Юнги готов сейчас провалиться сквозь землю от стыда. — Ты ахуел такое говори… Ай! — затыкается, когда получает шлепок по заднице. — Называй меня оппа. — Что-о?! Ещё раз, он ахуел такое просить?! Что за фетиш у этого парня на всякие прозвища? Сначала «Папочка», теперь «оппа». Извращенец. Юнги не может сдерживать стоны, когда его дырочки касается влажный язык, сначала медленно, невесомо, а затем широкими влажными движениями. Юнги зарывается лицом в подушку, до сих пор не привыкнув к таким откровенным ласкам. — Какой же ты сладкий, Юнги-я, — говорит Чонгук и начинает трахать омегу языком, выбивая из него стоны и всхлипы. Проникает сразу двумя пальцами, растягивает, вместе с тем целуя и покусывая мягкие ягодицы. Отстраняется, начинает возиться сзади. — Нетерпится увидеть, как это будет смотреться на тебе. — Что? — всхлипывает Юнги, смотрит через плечо и замечает в руках альфы розовый фаллос. — Тебе повезло, что он не большой… Ну-ну, не двигайся, сладкий, — Чонгук проникает фаллосом медленно, но на всю длину и начинает ритмично трахать. Юнги под ним извивается, стонет от удовольствия, и недовольно по-омежьи рычит, когда альфа еле-еле задевает простату, мучает. — Ч-Чон… Прошу, сильнее, — снова получает по попе шлепок. — Ах! — Как я просил себя называть? — Н-не дождёшься. Не успевает старший ответить, как оказывается опрокинут на лопатки. Чонгук подминает его удобнее под себя и приковывает руки к кровати. Розовыми наручниками из коробки. — А вот это вот обязательно? — омега не хочет выдавать своего волнения, но всё же спрашивает. — Я ведь никуда не денусь. — Заметь, это твоя идея была приехать сюда и попробовать все эти игрушки. Я всего лишь выполняю твою просьбу. Никогда ещё Юнги так не жалел о собственных словах. Он начинает слегка паниковать, когда младший разводит его ноги широко в стороны и тоже привязывает к кровати. Крепко так. Фаллос всё ещё в нём, но как-то не до него, когда твой альфа так пристально тебя разглядывает и хищно облизывается. Юнги загнанно дышит и на пробу шевелит ногами. Затем руками. Вот чёрт. Доигрался. — Стоп-слово? — спрашивает Чонгук, заметив, что тот нервничает. А Чонгук не хочет, чтобы омега нервничал, он, вообще-то, ради него тут старается. — Лимонад, — нервно сглатывает Юнги. — Как только тебе станет неприятно или страшно, используй его, хорошо? — говорит младший и вновь начинает двигать вибратором. На этот раз быстрее, грубее, как Юнги и просил. Спустя время, почувствовав, что омега вот-вот кончит, Чонгук надевает кольцо на омежий член. Улыбается, видя, в каком шоке пребывает парень. — Нехорошо так быстро кончать, детка. Я ведь толком ничего не сделал. — Сук... — хнычет омега, хотя пока ему не так тяжело. Терпеть можно. Проигнорировав это ругательство, альфа включает вибрацию, отчего Юнги дугой прогибается в спине. Из глаз непроизвольно текут слёзы, но Чонгуку этого мало: он берёт зажимы для сосков и фиксирует их на бедном парне, который уже не знает, куда себя деть от удовольствия. Он так соблазнительно выгибается, так сладко стонет, что Чонгук еле сдерживается. Нельзя, ещё рано. — Чонгу-у-ук, — Юнги скулит, когда альфа ещё и вбирает в рот головку его члена и влажно посасывает. Слишком приятно. — Я больше не могу-у… А-ах, переста-ань… — Перестать? — изгибает бровь альфа. — Скажи стоп-слово. — Нет-нет! Я имел ввиду, убери это… это с моего члена. — И не подумаю, — скалится, зараза, нарочно медленно расстёгивая свою рубашку. Только бы вытерпеть. Только бы… Подождите, что?! И не подумает?! Расстегнув брюки, Чонгук наконец-то спокойно выдыхает. Юнги сейчас такой нуждающийся, доступный, а собственный член ноет так сильно, что он не сдерживается. Бросив в сторону одежду, он достаёт из омеги вибратор и всем телом наваливается на него. — Стой, пожалуйста… А-а-ах, — воздух выбивает из лёгких, когда Чонгук, не медля ни секунды, проникает внутрь. Буквально втрахивает в кровать, заставляет метаться под собой и присасывается к губам мокрым поцелуем. — Мн-нх… Чонг-м-мнх… — Хочешь кончить? — альфа довольно облизывается, толкаясь в омегу медленнее. — Назови меня оппа. — Н-нет! — Да. И повтори ещё раз, что любишь меня. И я сниму это кольцо, обещаю. — Извращенец... — Давай же, детка, это не сложно, — не отстаёт младший. — Просто повторяй за мной: Я влюблён в тебя, оппа. Юнги, и так раскрасневшийся из-за всего, теперь багровеет. Даже про себя такое говорить стыдно. Чонгук не верит своим глазам: этот парень перед ним голый и раскрытый, стонущий так бесстыдно… сейчас краснеет из-за одного «оппа». — Ну бля-я-ять... Я же старше тебя. — У тебя есть выбор, сладкий, — нагло ухмыляется Чонгук, наслаждаясь смущением парня. — Либо стоп-слово, и я всё прекращаю, либо второе, и ты мокро и сладко кончаешь для меня. Второе слишком унизительно для него. Юнги старше, он не должен называть этого мелкого оппой. Но кончить так сильно хочется... — Это унизительно, — хнычет Юнги, кусая губу и жмуря глаза. — Но тебе ведь нравится подчиняться мне в постели? — спрашивает Чонгук, шлепая омегу по бедру. — Нравится, когда твой оппа доминирует? — возобновляет резкие и глубокие толчки. — А-ах… — Нравится ведь? — Да-а, оппа. Сними… Сними её. Я люблю тебя, оппа… И пары секунд не проходит, как Юнги чувствует облегчение и содрогается от ярчайшего оргазма в своей жизни. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Дыши медленно, Юнги, говорит он сам себе. Спокойно. Расслабленно… Только не закрывай глаза. Только не… Замечательно. Вот что за странная привычка вырубаться сразу же после оргазма?! Конечно, получил удовольствие и свалил, а Чонгук? А Чонгуку приходится доделывать рукой.* * *
И в который раз Юнги просыпается чистым и хорошо отдохнувшим, несмотря на бурную страстную ночь. Причём просыпается не в том мрачном номере, а в уютной спальне своего парня, заботливо одетый в его же футболку и укрытый одеялком. Только где же сам альфа? Вообще, который час? Достав с тумбочки свой телефон, Юнги судорожно включает его. 11:22. Намджун: Тебя Чонгук ищет Намджун: Он, кажется, зол Намджун: Советую валить из клуба Намджун: Из Кореи Мини: хён тыкудапррпрп Мини: проплл Мини: пропао Папочка♡: Я на парах, малыш, дождись меня Папочка♡: Кстати, я тебя тоже Папочка♡: Больше жизни