Smart

Быть эгоистом — это не значит жить, как тебе хочется. Это значит просить других, чтобы они жили так, как тебе бы хотелось. Оскар Уайльд Первый порыв – последовать за ним, поцеловать и сказать: «Смотри, я смелая, я выдержу любые испытания». Я подавляю этот порыв. Признаюсь, сперва я не согласилась с ним, заспорила - но только один раз. Кто-то должен был испытать его решимость, а я, признаюсь, эгоистка, которая никогда уступает сразу. Но то была всего минута слабости, потому что начни я испытывать его ещё и ещё - стала бы недостойна его... Я была бы недостойна надеяться на его возвращение, я была бы недостойна ждать его. Не стану отрицать, эгоистичная мысль последовать за ним, заставить передумать, эта мысль была, но, знаю, совесть, сама моя сущность воспротивились бы. Я выше этого. Я слишком умна. Я знаю, он так решил, потому что не хотел, чтобы я страдала, и потому что хотел спасти. Что ж, очень героично. Никакого эгоизма. В этом весь Гарри Поттер. Когда он озвучил своё решение, он знал, я не заплачу: я не такая, как Чо Чанг. Он знал, я не буду умолять и спорить. Он точно знал, как я поступлю, потому что он умён и понимает, что есть вещи, которые я поставлю выше сиюминутного счастья, выше собственных интересов. Да, по-своему он умён - и поэтому я спрашиваю себя, а не сомневается ли он сам. Он уходит ради моей безопасности; я позволяю ему - ради его собственной. Я не вижу всей картины, и не стану притворяться, что вижу хоть малую её часть – потому что я выше этого. Но я знаю, что – как бы мелодраматично ни звучали эти слова, какими бы глупыми заблуждениями ни пестрили страницы «Ежедневного Пророка» – он действительно тот самый «Избранный». Иначе говоря, если кому и по силам победить Риддла, то только ему. Он, в конце концов, исполнит предначертанное, хотя не могу сказать, почему и как. Поэтому не мне останавливать его. Я слишком умна. Я могу остановить его... скорее всего. Или же я просто льщу себе, позволяю надменно думать, что обладаю такой властью. Но каким-то образом я знаю, власть моя – не пустой звук. Каким-то образом я знаю, мне по силам задержать его – если поддамся порыву и не позволю уйти. Но я не сделаю этого – и он, и я знаем это. Я слишком умная. Он видит, чем я рискую, так же, как я вижу, чем рискует он. Риддл манипулирует людьми. Однажды я уже была игрушкой в его руках, и если я поддамся чувствам теперь, если вмешаюсь, сломлю решимость Гарри, то повторю свою же ошибку. И, может быть, стану причиной гибели тех, кого люблю. Может быть. А может, и нет. Даже в мыслях сложно представить кого-то столь незначительного, как я, причиной великого поражения. А может, так оно и будет. Я достаточно умна, чтобы понимать: сломлю его волю – окажусь самой испорченной и эгоистичной девчонкой на земле, во всех смыслах его недостойной. Что бы со мной ни произошло потом – я сама это заслужила. Но не он. Поэтому я не произношу ни слова. Забавно, как сущие мелочи - несколько ярдов, которые нас разделяют, слёзы, готовые пролиться из глаз, просьбы остаться – могут отнять у волшебного мира его последнюю надежду. Цепная реакция в действии. Герой вернётся, Риддл узнает его слабость, Риддл использует её, герой проиграет, герой умрёт – всё потеряно. Я не могу преодолеть эти несколько ярдов, заплакать, произнести роковые слова, потому что я выше этого. Но что если герой не попадётся в ловушку Риддла? Что если я возьму с него слово не спасать меня, не позволять Риддлу использовать слабости – только чтобы побыть «его» ещё немножко? Смешно. Я слишком умная. Я выше этого. Гарри любит слишком крепко. Не только меня – но всех, всё. Разумеет, есть надежда: здравомыслие победит чувства. Но едва ли. Гарри любит меня слишком сильно. Постойте... слишком сильно? Может, и нет. Не знаю. Логическая цепочка никак не строится. Он любил Дамблдора – я знаю. Не так, как любит меня, не так, как любит Рона или Гермиону, или Римуса, и даже не так, как любил Сириуса. Но он любил его, и эта внезапная утрата стала точкой отсчёта. Из-за этой утраты он уходит сегодня – всё дальше и дальше, ступая по заросшей травой насыпи. И из-за этой утраты я не скажу ни слова, чтобы остановить его. Дамблдор бы не хотел, что я вмешивалась. Гарри не хочет. А я бы предпочла умереть на месте – долгой, мучительной смертью – чем последовать за Гарри и стать причиной его страданий. Я не хочу стать той, из-за кого мир закончится завтра, или послезавтра или запослезавтра - когда бы то ни было. Я отказываюсь быть этим бестолковым существом. Когда миру придёт конец – а это неизбежно, если Риддл добьётся своего – я буду драться. И не прекращу до последнего вздоха. Когда-то глупая одиннадцатилетняя девочка стала игрушкой в руках чёрного волшебника, но, клянусь, эта глупая девочка с тех пор повзрослела, и она не попадётся в ту же ловушку. Сегодня я буду смотреть на его спину. Я отпущу Гарри. Он отпустит меня. Я буду ждать. Не будет споров, не будет слёз, никакого эгоизма. Он бы никогда бы не выбрал меня, будь я той, кто легко опускается до манипуляций. Когда твоя душа связана с душой другого человека, а его душа – с твоей, нельзя извлекать из этой связи выгоду. Нельзя. Парадокс – настоящей любви чужд эгоизм. Поэтому я не буду эгоисткой и не стану плакать. Гарри знал, что не стану. Я всё понимаю. Я умная. Эгоизм требует слёз, но их не будет. Я не буду ни плакать, ни умолять. Судьба мира лежит на наших плечах, она зависит от наших поступков, поэтому я молчу и не двигаюсь с места. Он знал, я не буду давить на него. Он достаточно умён. Я ненавижу себя за ту пытку, которой он сейчас подвергается, и в то же время безумно люблю его – потому что он дорожит мною так, что готов уйти. Наш разрыв требует огромной храбрости, мои проклятья уже стали легендой в Хогвартсе. Но я позволяю ему уйти. Дорогу ему может преградить Министр Магии, но не я, потому что я выше этого. Гарри может удерживать Министр, но не я. Право быть эгоисткой осталось в прошлом. Я помогу Гарри по-своему. И если прямо сейчас я не достаточно хороша для него, придёт день и мы станем достойны друг друга. Медленно, я отворачиваюсь от Гарри. Отойдя от брата и плачущей Гермионы, подхожу к белой могиле. Дамблдор мог бы гордиться мной. Не потому что я умна. Когда всё закончится, уже станет не важно, была я умной или нет. Как и то, была я хорошей или нет. Оглянувшись через плечо, я вижу, что Министр не преуспел в разговоре. Рон и Гермиона подходят к нему. Я знаю, что поступила правильно. Может быть, не во всём, но правильно. По-своему правильно. Ни манипуляций, ни эгоизма, ни тяжести на сердце. Только невыплаканные слезы, не произнесённые слова и умение отпускать. Я приложу силы, чтобы поступать правильно. Я приложу силы, чтобы оставаться умной. Я подавлю мой порыв сегодня и завтра. Я не поддамся – до тех самых пор, пока не закончится война. Это правильный и самый – я так думаю – разумный выбор.