У осьминога три сердца

Позднее утро начинается неожиданно: во сне, будто кто-то пихнул в спину, в результате чего слетаю с неразобранного дивана на пол и оказываюсь в опасной близости с трезвонившим будильником. Глаза все еще задраены, но внутреннее чувство подсказывает «что-то не так», а потому даже после того, как громкая трель обрывается, не получается погрузиться в пятиминутную дрему и досмотреть снившееся. Сон остается в памяти обрывками. А борьба с собой заканчивается, не успев начаться. Беру в руки телефон, дабы отсрочить подъем утренней проверкой ленты, но электронный циферблат лишает данной возможности: — Сколько? — хриплю еще непрорезавшимся ото сна голосом. Не припоминаю, чтобы заводил будильник на одиннадцать. И ведь правда, не заводил. Неужели переставил, будучи сонным? — Хреново. Самоорганизация и ответственность услужливо помогают подняться. Намеченный на девять визит в зал сдвигается на поздний вечер. А поход в барбершоп отменяется вовсе — моя запись закончилась десять минут назад. С удивлением замечаю в зеркале, что лицо хоть и выглядит помятым, но без отеков или отпечатка руки, на которой сплю чаще, чем на подушке. Какие-то полчаса решат эту проблему… И у клиента не промелькнет ни малейшего подозрения. Кто захочет забиваться у мастера, что едва глаза открыл, а уже эскиз тебе наносит? Я бы перестраховался и попросил на всякий случай в алкотестер дунуть. Благо свой досуг последние три года я все чаще провожу вдали от алкоголя. Наспех проглоченная овсянка заливается некрепким чаем. Одеваюсь за рекордные сроки. Погода на улице ясная, однако ноябрьские морозы уже дали о себе знать, а потому без теплого пальто не обойтись. Не успеваю выйти из дома, в голове проносится вопрос: «Твоя подружка любит кушать хлОпушки?» — извечный подъеб Мэри заставляет подойти вновь к зеркалу. Подружкой она неоригинально называет мою бороду, подтрунивая, что я слишком много внимания уделяю растительности на своем лице. И стоит ее меткому взгляду единожды зацепиться за кусочек еды запутавшийся в волосках, я выслушиваю долгую трель на тему наших теплых взаимоотношений с «подружкой». «У вас один на двоих шампунь или приходится тратиться на прихоти любимой?» «Какое счастье не знать в твои неполные тридцать, что такое одиночество, ведь вас в постели всегда двое». Тщательно расчесываю свой «утиный хвост», ставлю набок еще влажную челку и выхожу. Удобно жить через улицу от работы. С балкона моего кабинета всегда виднеется дом. Студия встречает легкой прохладой: кто-то, проветривая, настежь открыл окна и забыл закрыть. Значит, другие мастера сегодня без ранних клиентов. Замечаю на диване в ожидании сеанса жмущуюся друг к дружке парочку. Ловлю у кофемашины менеджера, совмещающую функции администратора. — Скажи, ко мне ведь еще не пришли? Со своим клиентом я общался только через месседжер и знаю лишь как выглядит его рука от локтя до запястья. — Нет, — улыбается Мэри и ставит вторую чашку кофе на поднос, — они к Игорю. — А он где? — В пути, ребята время записи перепутали и на час раньше прикатили. Ага, как же, перепутали. Завариваю себе капучино без сахара и поглядываю на парочку. Наверняка первое тату у девчонки — неуверенностью в деле за версту несет. Ох уж это предвкушение необратимого… Включаю в общем зале музыку слегка громче, чем играла до этого, и следую через ряды комнат с раздвинутыми шторами к своей. Из восьми кабинетов только мой и Леона не являются парными. Все остальные же делят одновременно по два мастера, на процесс это никак не влияет, а вот на арендную плату — вполне! «Вещи и сомнения оставь здесь», — украшает яркая надпись на стене при входе в мастерскую. Еще ни один мой клиент не проходил, не заметив ее. Занимаю место за рабочим столом и все внимание концентрирую на ранее согласованном эскизе, в последний раз проверяю на наличие возможных косяков. Пожелание клиента — мое исполнение. Блэкворк и геометрия. От запястья выше шириной в десять сантиметров тянется сплошной черный закрас, плавно перерастающий в пчелиные соты, состоящие из микросхем, а по направлению от локтя к сотам летят пчелы, выполненные целиком из геометрических фигур. Подготавливаю трансферную бумагу и пускаю эскиз в печать. Мэри заглядывает в комнату и сообщает, что мой клиент на месте. Пунктуальный, пришел за десять минут до начала сеанса. Перед выходом бросаю взгляд в переносное зеркало, убеждаюсь, что выгляжу адекватно, и ото сна ни на лице, ни в общем состоянии не осталось и следа — чувствую себя более чем бодро. У входа стоит парень, укутанный в длинный черный пуховик, покрасневшие от мороза щеки сразу же бросаются в глаза — неужели настолько холодно, или одежда совершенно не спасает? Замечает меня, приветливо улыбается, кивает, и черные, срезанные ровной линией до плеч, завивающиеся на концах волосы падают на лицо. Выглядит комично. Как девочка из Звонка. — Хэй, добро пожаловать, Арс, — представляюсь и пожимаю протянутую руку. Холодную, с покрасневшей кожей от кончиков до костяшек пальцев. — Дэн. Кажется, его придется сначала отогревать. — Кофе, чай? Многие мастера советуют ограничивать употребление кофеина до и во время сеанса: считается, он заставляет человека нервничать, снижает терпимость к боли. Но наши мнения на этот счет расходятся. — Кофе, спасибо, любой. — Мэри, будь добра, намути чего-нибудь погорячее и молока побольше, а еще, — указательный палец рефлекторно касается виска — привычка, — закрой окна, всех клиентов застудим. — А ты цепляй пуховик и проходи, — указываю на вешалку, а сам скрываюсь за шторами в своем кабинете. Парень заходит следом. — Снять? — оттягивает за низ худи, очевидно, на пару размеров больше нужного. — Позже, как к работе приступим. Мнется у двери и ищет глазами, куда рюкзак положить. — Повесь на спинку кресла, у нас, конечно, случаев кражи не было, но и тебе, и нам спокойней, когда вещи под присмотром. Кивает и цепляет лямки по краям спинки. Не заметить брендовый рюкзак сложно, качество бросается в глаза. Сколько такой стоит, около полтинника? Не люблю считать чужие деньги, но кто запрещает это делать хотя бы мысленно? Прикидывать. Тем более холеный вид клиента сам подталкивает к этому. У обуви на нем приличный ценник, да и остальные вещи, пусть и без лейблов, выглядят качественно. Такие в Бершке и Пул энд Бэре не купишь. — Эскиз готов, — протягиваю ему отпечатанный лист, на котором представлен в развороте конечный вариант. — Пока будешь пить кофе, полюбуйся, но слишком долго тоже не советую, наше воображение иногда обманчиво, начинает искажать истину и подсыпать ненужные сомнения. Мэри заходит с высокой кружкой на подносе, опускает ее на стол и на выходе желает удачного сеанса нам обоим, плотно задергивая за собой шторы. Теперь от музыки, что звучит в зале, долетают отголоски. У меня в кабинете стоит небольшая колонка, но в процессе нанесения тату я ее практически никогда не включаю, только при каких-то особенных обстоятельствах. Мне важны концентрация и атмосфера с клиентом, общение, которое возникает в результате, а музыка только отвлекает, уносит в другой мир. — Я не передумаю, мне все нравится, — улыбается и забирает кружку со стола. Пока Дэн согревается, собираю машинку, распечатываю расходники и подготавливаю рабочее место, а после плотнее закрываю балкон, чтобы не дуло в спину. Дневной свет сегодня великолепный — светлые стены, разбавленные черными надписями и рамками с фотографиями работ, подсвечиваются просто отлично. Можно не включать дополнительно основное освещение и обойтись лампой. Расправляется с кофе достаточно быстро. Неужели так не терпится приступить? Стягивает с себя худи и остается в одной футболке. Теперь вижу, что насчет его веса не ошибся. Худой, не то что бы слишком, хотя нет, слишком. В темноте с девчонкой, конечно, не спутаешь, но жрет мало, или обмен веществ настолько бешеный? Усаживается в кресло и смотрит на меня с любопытством, вижу, как его потряхивает — тот тип клиентов, которые придают появлению татуировки на теле судьбоносное значение, потому так взволнованы. — Показывай, на какой руке будем бить? — помню, что на левой, но все равно уточняю. Иногда бывали случаи, что при общении в сети человек скидывал руку наобум, хотел бить одну, а фоткал другую, без тени подвоха дожидался, когда ему переведут эскиз и только потом растерянно заявлял: «Ой, а это не та рука». — Левую, — поднимает ее, будто помахать хочет. — Отлично, тогда приступим. Эскиз перенесен. Черная краска в машинке — чистый блэкворк. Его рука на арме. Корректирую положение, чтобы было комфортно ему, а также максимально удобно мне. Иголка касается кожи, благодаря отточенным уверенным движениям загоняет в дерму краску. Первые пару минут даю Дэну осознать сам процесс и в очередной раз хвалю его за храбрость: — Молодец, что отказался от обезбола, я работаю с ним, но по возможности стараюсь избегать. Честно признаться, — откровения с клиентом — часть моей этики, они помогают быстрее наладить связь. — Думал, что придется потратить время на объяснения, закидать тебя аргументами, а потом все же достать и нанести крем, — прекращаю бить на секунду, чтобы поднять взгляд и улыбнуться ему. Дэн отводит свой, довольный и смущенный одновременно. — Не пришлось бы, я смотрел все Ваши видео-обучалки, в одной из них Вы дали ясно понять свое отношение к обезболу. — Во-первых, обращайся ко мне неформально. Во-вторых, мне приятно, что ты так подготовился. Сразу виден грамотный подход к делу. — Я долго искал мастера, но и когда нашел, решился не сразу, присматривался. Не говорит, что ко мне, но подразумевает. — Процесс со всеми перерывами займет часов шесть, если вдруг по каким-то причинам захочешь растянуть на два сеанса и более, без проблем, но предупреждаю, пробелов в расписании крайне мало. Говоря о пробелах, ничуть не преувеличиваю, набивая себе цену. Она и так у меня достаточно высока, но все же не запредельная. Оставшаяся часть ноября и декабрь уже закрыты, за исключением пяти дней в качестве выходных. Обычно стараюсь больше одной записи в сутки не ставить, за редким исключением, например, если одна из работ слишком маленькая (даже несмотря на то, что большая часть набиваемых мной тату разбивается на два-три сеанса — и это не прихоть клиента, так положено). — Надеюсь, свой болевой порог я хорошо изучил и смогу высидеть. — Похвальный настрой. Заканчиваю набивать контур первой окружности у кисти, переходя ко второй — с нее и появятся соты. — Куришь? Дэн согласно кивает. — Тогда раз в час-полтора можно будет выйти на балкон подышать. Так уменьшим вероятность, что ты за это время заработаешь плоскожопие. Смеется, изо всех сил старается не шевелить рукой, вот только иглу я уже убрал на безопасное расстояние от кожи. Мой учитель называет подобную реакцию «За секунду до». До того, как человек дернется, в мышцах создается микронапряжение, и опытный мастер просто обязан чувствовать этот момент и предотвращать то неизбежное, что может причинить урон рисунку на теле. Что особенно важно при работе с четкими ровными линиями. Опыт берет свое, и данный навык отработан до автоматизма. — Что интересного расскажешь? Где учишься? Предвзятое первое впечатление, увы, уже набросало для меня характеристику, которой я не склонен доверять, но данное сканирование происходит независимо от меня. Я его никак не контролирую. Денис выглядит молодо, возможно, даже младше собственного возраста. Я бы дал курс первый-второй навскидку. А откуда у студента такие деньги на татуировку? Судя по вещам, вряд ли накопления с подарков от родственников на день рождения. Да и одежда — не результат поездки на Садовод… Сразу видно, родители хорошо зарабатывают, а его смазливое личико и какая-то легкая благородная манерность подсказывают, что мальчишка с пеленок не знает бед. Вот только мои же вопросы — не повод унять любопытство. Что еще можно делать столько времени в кресле у мастера? Явно не сидеть в своих мыслях и концентрироваться на болезненных ощущениях. — Учусь на четвертом курсе, изучаю айти-технологии, языки программирования. Поэтому мало могу рассказать интересного, скорее показать, но, — кивает на руку, — немного неудачный момент. — Согласен, некоторые вещи нуждаются в демонстрации. Бью линию, стираю излишки краски, бью и снова стираю. Очередной пятиугольник закончен, бесконечная привлекательность форм геометрии черным пигментом расцветает на его коже. — Занятный прокол, давно сделал? — подразумеваю септум в носу. Сережка — полукольцо с двумя стальными шариками на концах — парню, как ни странно, идет. — Спасибо, год назад или… чуть больше. Наши голоса из-за плотных штор не выходят за пределы комнаты, лишь жужжание машинки, что не мешает пропускать к нам звуки извне: колонки расположены над входом и повернуты в центр зала, музыка доносится приглушенным фоном, а вот оживленность, созданная подтянувшимися на работу мастерами и их клиентами, вполне отчетливая. Не напрягающая и быстро рассасывающаяся: ребята не любят толкучку, а потому рассредотачиваются по своим кабинетам. — А вопросы задавать можно? — скромно интересуется Дэн. — Нужно! До первого перерыва остается чуть меньше получаса — работа идет в хорошем темпе. — Быть может, ты писал об этом в постах в инсте, но я пропустил. — Не страшно. И вообще, расслабься. Мне повторить не трудно, нам тут еще уйма времени предоставлена. — Это хорошо, потому что у меня много вопросов накопилось, — выдохнул парень. — Как давно ты занимаешься татуировкой? Когда глядя на свою работу, начал думать, что «вот сейчас, да, хорошо получается»? Денис оказывается как раз тем типом клиентов, которые приходят к мастеру не только за качественной работой, но и за общением. Вот только не каждый татуировщик готов предоставить это общение. Иногда нежелание говорить с клиентом обуславливается разными факторами: отвлекает — чаще всего это касается новичков или мастеров, которые любят с головой погружаться в работу; дисконнект — несмотря на то, что данная профессия подразумевает прямой контакт с людьми, встречаются безумно талантливые мастера с абсолютным неумением или нежеланием данную связь с клиентом налаживать, все их возведение мостов заканчивается только на том, чтобы понять желание человека (если тот не приходит с готовым эскизом) и выдать результат; пафос — татуировщик тщательно создает вокруг себя отстраненную и холодную атмосферу, рисует образ неподступной крепости, а-ля «я творец и это мои правила», и собирает вокруг себя аудиторию, которая на этот образ клюет. Для меня же важен обмен энергетикой. Я люблю свою работу не только за то, что через нее реализую свою творческую составляющую, но и за то, что могу стать на время короткого сеанса (относительно времени в целом) человеку другом, перед которым, не чувствуя стеснения, он может выложить то, что другим не получается. Простое человеческое общение. И если в данную минуту клиент хочет узнать больше обо мне — я удовлетворю это желание в полном объеме. — Я занимаюсь татуировкой одиннадцать лет, если учесть один длительный период, когда я это дело забросил. Собрал свою первую машинку самостоятельно с армейским товарищем. С ним же набил с десяток партаков сослуживцам, несмотря на то, что рисовать у меня получалось весьма неплохо. Но кожа человека — не лист бумаги. После — два года тишины, а потом вторая в жизни машинка, заказанная с Алиэкспресс. Процесс с нанесением контура завершен на сорок процентов, Денис сидит максимально собрано, пока еще не чувствует усталости, оно и понятно, подождем второй трети сеанса — тогда и посмотрим. — И как? Удачно? — убирает свободной рукой волосы за ухо, но пара прядей все равно выбивается и возвращается в прежнее положение. — А ты как думаешь? Говно отвратное. — Так и знал, — довольно ухмыляется. — Но ты ведь ее не сразу списал? — Весьма проницательно. Но забивать людей не рискнул: издевался над линолеумом, свиными шкурами. Много. Часто. — Остались довольны? — Конечно. Даже приходили на второй сеанс. — Но потом ведь в твоей жизни появилась новая машинка, и все изменилось? — И да и нет, практика принесла свои плоды, а вместе с новой машинкой появилась уверенность в деле. Раньше инфы в Интернете было маловато, да и если находилась, то бесполезная и сплошь на английском языке — толку от нее не больше. Проходил год, под рукой, как под швейной машинкой проезжали метры человеческой кожи, и в один прекрасный момент у меня наступило озарение «А-а-а, так вот как это делается». Это сейчас и последние лет пять в сети годного контента полно, новичок может потратить два-три часа и воскликнуть: «Так вот как нужно это делать», — а потом пойти и применить эти знания. — И часто ты так озаренно восклицал? — Прилично. Конечно, не все клиенты сразу палили косяки, но сомневаюсь, что кто-то еще бродит с моими первыми работами. Парочка давних клиентов даже перезабиваться ко мне приходили, но это уже многим временем позже. И вновь этот микро-импульс «За секунду до», убираю иглу на пару сантиметров выше, и Денис дергается. — Извини, — виновато, — локоть свело. Мои пальцы в черном латексе проходятся по его коже, массируя локоть и поднимаясь чуть выше к плечу. Смотрит на меня, не мигая, округлившимися глазами, тяжело сглатывает. — Потерпи десять минут, закончим контур и выйдем на балкон. Согласно кивает, возвращая руку на арм. — А как родители твои отреагировали? — интерес в его глазах неподдельный. — Мой старик вообще считает, что татуировщик — не профессия. Он нас как-то отдельно от социальной и карьерной лестницы воспринимает. Как Плутон, вроде и планета, но вращается по собственным законам. Но сейчас, наверное, вряд ли признается в этом. — Известность творит чудеса? — широко улыбается, играет бровями. А подбородок у этого парня что надо! Ровная, четко выраженная линия. Вообще успел заметить, что на лице Дениса весьма сложно загасить какую-то эмоцию. Слишком выразительный, и по нему видно, что парень об этом знает и активно своей мимикой пользуется. — Ну это в сети я некую известность приобрел, и то в кругу таких же мастеров и ребят, желающих забиться, для бати это до сих пор еще неизведанный мир. Раз по телеку не показывают, и звезды не приходят в салон. Хотя блоггеры нынче к нам активно заглядывают, но разве для него это селебрити? В общем, мой потенциал заканчивается для него лишь холодным расчетом. Называю цифру дохода за месяц, и он успокаивается. — Деньги меняют все, — задумчиво протягивает он, не вижу, но в глазах, быть может, мелькает куда больше осознания. — И не поспоришь. Сидя за столом с друзьями, родителям хотелось произносить «Мой сын — прокурор», называть стабильные неизменные цифры моей зарплаты. В конце концов, у них было на это полное право — они столько денег вгрохали в мое обучение, — игла пробивает кожу, взгляд неотрывно следит за ровной линией. — Но когда люди видят деньги, неважно свои или чужие, все меняется. И мои родители не стали исключением. Как-то я пришел на семейный ужин, во время которого ожидали услышать от меня, что я успешно устроился на работу и встал на заявленную должность, но вместо записи в трудовой книжке, я принес документы об открытии ИП и вернул старикам деньги за два года обучения. Через полгода после мы с Леоном, видел, наверное, его на фотках в профиле, открыли эту студию, и закрутилось-завертелось, я вернул оставшуюся сумму родителям и в довесок отправил в отпуск. И в глазах бати татуировщики резко стали ближе к социальной и карьерной лестнице. Я его не осуждаю, но совковое воспитание так тяжело ломать. — Да и не только совковое, — резонно подмечает Дэн. — Готово, — стираю краску и выбрасываю салфетку в ведро. — Сознание людей — штука сложная. Ну что, перекур? — Полностью поддерживаю, — прежде чем встать, Денис бросает растерянный взгляд на шторы. Угадываю его замешательство. — Сиди, сейчас принесу. Выходим на балкон. Денис сначала порывался полезть в рюкзак за сигаретами, но я предложил свои. Мне не жалко. И если уж совсем по-честному, он их формально оплачивает. Его пуховик я накинул ему на плечи, сам же от пальто отказался — в кабинете всегда висит не менее теплая мантия, за пять минут ничего со мной не случится. Чиркаю зажигалкой у его носа, дожидаюсь, когда подкурит, а после закуриваю сам. Денис то и дело поглядывает на очертания татуировки под пленкой. — Уже спрашиваешь себя: «Неужели на всю жизнь?» Морщит нос, и септум чуть задирается кверху. — Ага. — Ну, как говорит мой учитель: «На всю! И немного после». Затяжка, выдох. Цепляю взглядом двадцатиэтажное здание через улицу, невозможно не цеплять, когда живешь в этом доме. Удивительное чувство: смотришь на свое уютное пристанище с работы, но торопиться никуда не хочется. Мог бы я мечтать когда-нибудь о таком? — У вас же недавно день рождения был? Доходит не сразу, но все же… — Ты о студии? Да, шесть лет на прошлой неделе исполнилось. Отмечали как рождение ребенка. — У вас, судя по инсте, семейная тусовка, вы столько времени проводите вместе: в студии, на выездах и мастер-классах. Отличный корпоративный дух и атмосферу ничем не подделаешь, — затягивается. — Но как же с личной жизнью при такой самоотдаче? А парнишка верно подметил. Я на работе, конечно, не ночую, но большая часть свободного времени, когда оно появляется, все равно протекает в мыслях и идеях о том, как бы можно было все улучшить: технику нанесения, бизнес… — Как может быть с личной жизнью у человека, который помешан на своем деле? В моем случае моим партнером может быть или работающий в этой сфере мастер, или тот, у кого есть возможность как-то компенсировать мое отсутствие. Оба варианта имели место быть в моей жизни. И схема эта беспроигрышная в моем случае в отличие от остальных вариантов развития событий. — Вот оно как, — тянет слова задумчиво и одновременно затягивается, докуривая сигарету, выбрасывает в жестяную банку, покрашенную черной краской. — Да ладно тебе. Если ты интересуешься на свой счет и мечтаешь когда-нибудь стать крутым мастером, выход есть всегда и не один. У наших ребят разнообразные варианты встречаются… — открываю дверь балкона и пропускаю Дениса вперед. — Залетай давай, а то озябнешь, и придется снова греть тебя. — Я бы не отказался, — смущенно поджимает губы, буквально съедает улыбку, и это выглядит чертовски мило для меня. Я бы трактовал по-своему… Да в бело-сине-красных границах пока стоит попридержать воображение. *** Время несется быстро. Так всегда бывает, когда увлечен процессом и заинтересован человеком, беседой. Больше половины участка кожи, отведенного под плотную закраску, преодолено, теперь на боль не обращать внимания не получится. Не признается, но терпит. Кусает губы и хмурится. Останавливаюсь, убирая иглу, не спрашивая, наношу обезбол. Денис удивляется, видимо, хотел держаться до конца. Но он и так молодец. Однако некоторые уже поврежденные участки требуют пройти по ним второй раз. Жду, когда впитается, и продолжаю работу дальше. Денису становится легче переносить боль, и он возвращается к прежнему занятию: засыпает меня вопросами. — И как люди реагируют на ценник? Наверняка не вся твоя целевая аудитория понимает смысл ценообразования в этом деле? Все больше создается впечатление, будто парень прощупывает почву. Быть может, тоже планирует заняться татуировкой? И решил начать со знакомства с работой мастера на собственном теле? Но вопросы задает любопытные. Требующие более развернутого ответа. Быть может, благодаря нашему разговору по окончании сеанса набросаю пару постов в профиль. — Всегда отвечаю, что бью недешево. Потому что могу лучше, потому что не из интернета, потому что для человека и под человека. Как правило, мы — тату-мастера получаем деньги, о которых можем договориться. Бывают, конечно, клиенты, которые прощупают почву у трех-четырех мастеров и идут к тому, у кого дешевле. Но когда у тебя свой собственный стиль, люди за ним и приходят. В свое время я как-то проникся тематикой космоса и подводным миром, сумел интересно совместить их обе, отточил техники нанесения тушевки, теней и смешения оттенков и стал работать в этом направлении. И вот уже шесть лет мое портфолио составляет смесь или исполнение в чистом виде таких стилей, как акварель, блэкворк и геометрия. — А конкуренция? Карьерный рост? — посмеивается. — Ну точнее… как бы это объяснить… — Я понял тебя, — пользуясь моментом, разминаю руку и даю себе короткую передышку. — С этим проще. Если ты рисуешь дерьмо — тебя никто не подсидит. Здоровая конкуренция в том смысле слова, что она умеренная и не жестокая, в отличие от офисной жизни, когда вместо сотрудника, претендующего на повышение не первый год и заслуживающего этого, берут сына близкого друга начальника. В моем случае отец в свое время договорился, и мне пригрели место. Представляю, какая бы воцарилась атмосфера, если бы я пришел… Да не об этом сейчас. Горлышко воронки тяжело преодолеть только совсем новичкам и тем, кто спустя два года практики так ничему и не научился. Остальное же зависит только от того, как мастер продаст свое творчество, как представит публике — такой фидбэк он и получит. — Занятно. Сразу вспоминаю презентации видеоигр, бывают похожие тематики, но воплощение, графика и наполнение — ключевые критерии выбора целевой аудитории, кто этими преимуществами обладает, тот и собирает вокруг себя толпу. — Вполне возможно. Любишь игры? Кожа местами совсем покраснела, однако не кровит — краски и материалы сейчас совершенно не те, что были, когда я только начинал. Иглы практически не травмируют, а пигмент проявляется и остается насыщенным куда дольше. — Что-то вроде того, но я не отбитый задрот. — Являлся бы таковым, пришел бы на сеанс с темными кругами под глазами от недосыпа и продрых бы все пять часов. — Может быть. — Поверь, мои клиенты так и делают. Новый перерыв разбавляется не только сигаретным дымом, но и перекусом. Наш сервис заботится и о клиентах, которые спеша на сеанс, волнуются, совершенно не думают о том, что даже четыре часа без крошки во рту выдержать будет тяжко. Пара бутербродов с жареным яйцом и овощами перед финальными полутора часами становятся нашим спасением. — Было очень вкусно, спасибо, — довольно жмурится, когда Мэри заходит, чтобы забрать тарелки и оставить очередную порцию некрепкого кофе обоим. — Пожалуйста, работайте, мальчики. Штора скользит по карнизу, и процесс снова запущен. — Черт, слишком круто, — Денис не перестает любоваться татуировкой, стучит длинными ногами по креслу, как маленький ребенок, а затем вновь устраивается поудобней и возвращает руку в мое распоряжение. — Приятно слышать, ну что, финишная прямая? Кивает, вновь поджимая нижнюю губу. Кажись, привычка у него такая. — Первое тату — всегда целая история и фонтан эмоций. — Это точно, я не так долго к этому шел, никогда раньше не входило в планы забиться, но когда ударило в голову желание, ни о чем другом думать не мог. Хотя… — больше не продолжает, кажется, это была вброшенная мысль. Денис все время сеанса то и дело поглядывал на мои татуировки. Сначала осторожно, не хотел палиться. Потом, видимо, решил, что набивают как раз для того, чтобы смотрели, перестал стесняться и теперь буквально пожирает мои шею и руки глазами. — Как много их у тебя? — Одиннадцать штук, — конечно, когда это твое тело ты знаешь точное количество, не можешь не знать. Даже в том случае, когда забито больше семидесяти процентов кожи, твое подсознание уже все подсчитало, потому что помнит каждую… — Хм, значит, в инсте не все выставил. — Нет, — улыбаюсь, продолжая вести машинку. Осталась парочка пчел. — Ко всеобщему мнению, что мастера открыты полностью, я в сеть свои голые фотки не заливаю. Сейчас не вижу его лица, слишком сосредоточен на рисунке, но по тому, как напрягается его рука, понимаю, что боль вновь дает о себе знать куда отчетливее. Осталось не так долго, придется терпеть. — Жаль, — поборов свои ощущения, как бы между прочим добавляет: — Я бы посмотрел. — Не вопрос, высидишь до конца сеанса, покажу. Давится воздухом, чуть подается вперед, съедает несказанные слова — шокировал я парнишку, видимо. Поднимаю на него насмешливый взгляд — он у меня пронзительный, я знаю. — Не думаешь же ты, что там что-то неприличное? — щурюсь, и он окончательно смущается. — Татуировок на члене нет, да и нежелание выставлять в инсту на всеобщее обозрение не отвергается из-за рейтинга «18+», я просто не делаю этого, потому что не хочу. — Но показать — покажешь? — озадачился Денис, наверняка решил, что заберу свои слова обратно. — Я же сказал, что да. — Вот и отлично, — падает обратно в кресло, прикрывает веки и терпит. *** Сеанс плавно завершается, остаются детали. Врубаю на ноутбуке через колонку музыку — уже можно расслабиться. Обрабатываю татуировку и предупреждаю Дена о том, что нужно будет посидеть еще с полчаса, пока все впитается, и можно будет заклеить область. Парень ухмыляется, вновь смешно морщит нос и заявляет, что у нас как раз есть, чем заняться. — Не знаю, что из этого ты не видел, но давай по порядку, — встаю перед креслом, в котором он сидит, и стягиваю с себя футболку. Задираю подбородок и смотрю в потолок, чтобы смог получше разглядеть голову осьминога, набитую на шее, и его извивающиеся на ключицах и по одному на каждом плече щупальца с фиолетовыми присосками — само туловище огромного моллюска выполнено полностью черным с добавлением темно-красной тушевки. Татуировки на руках единственные попали в сеть в полном объеме. Левый рукав от кисти до плеча стилизован под морское дно: череп, лежащий на боку, со струящимися вверх волосами, едва заметный контур и наполнение шевелюры в виде космоса, бутылка со сколом с плавающим в ней скрученным письмом, якорь с оторванной цепью, обвивающей внутреннюю часть бицепса. На правой руке акварельная, выполненная в холодных цветах медуза в движении: ее вытянутая голова-шапка расположена на тыльной стороне ладони, а щупальца разной формы и величины тянутся по руке, самые длинные заканчиваются, не достигая локтя. Разворачиваюсь спиной и слышу разочарованное: — На лопатке и все? — замечает одну единственную строчку на латыни. Выжидаю. Нет, малыш, я не это хотел тебе показать. Задираю ногу к себе, стягиваю кроссовок, второй, а после выхожу из штанов. Да, стеснительности мне не занимать. От щиколоток по икрам, поднимаясь вверх по бедрам тянется непрерывный орнаментал блэкворк. — А заканчивается… — Не успевает договорить. Хватаюсь за нижние края боксеров и тяну их вверх на поясницу, оголяя орнамент на ягодицах. Соотношение черных заполненных изгибающихся линий к орнаменту семьдесят на тридцать. — В планах когда-нибудь добраться до поясницы, но это так, перспектива, — разворачиваюсь, держа штаны в руке, чтобы успел рассмотреть рисунок спереди. Обескураженный, но при этом исследующий все тело взгляд блуждает по ногам. Парнишка впал в окончательный ступор. Колышутся занавески, Мэри просовывает голову в кабинет, но говорит совершенно не то, что планировала: — Ого! А че это вы тут делаете? Дэн оборачивается, не вижу его лица, но догадаться, что за выражение на нем, не трудно. А после возвращается обратно и с немым вопросом смотрит на меня. Подмигиваю ему, мол, «Расслабься, она уже привыкла. Да и не только она, тут все к подобному привыкли» и отвечаю Мэри: — Обмениваемся планами на будущее, — подразумеваю совершенно не то, о чем подумала девушка. Закидывает голову и гогочет, специально делает голос ниже. И не стыдно так басить? — А ты времени зря не теряешь, — срывается с ее губ. Ей известно чуть больше, чем следовало… — Чего хотела-то? — А, — вдруг опомнившись, отмирает, — там к тебе пришли, у тебя сегодня еще сеанс? — Нет, это на проработку эскиза, клиент хотела при личной встрече обсудить детали. Нам еще нужно пятнадцать минут. — Поняла, — Мэри удаляется. Одеваюсь, попутно выслушиваю восторги Дэна. Да, а когда-то все началось с одной единственной тату… Делаю снимок получившейся татуировки с двух ракурсов. — Готово, какое-то время будешь видеть ее редко, но ты выдержишь это! — Насухо вытираю область, наклеиваю заживляющий пластырь и даю с собой расходник, подробно рассказывая, как ухаживать за татуировкой в период носки и смены пластыря, а также после него. — Полезная штука, — смотрит на упаковку. — Лучше пеленок! После оплаты возвращается уже одетый, прощается повторно, еще раз одаривая меня довольной и теплой улыбкой — вот она, награда. — Удачи, быть может, не последний раз видимся, — подразумеваю, если на одной татуировке все для него не закончится. — Жду фото через две недели. — Обязательно!