Юр?

«Юр?» Сообщение от Отабека приходит через несколько минут после того, как Юра добирается до дома и вваливается в квартиру, прижавшись спиной к стене с такой отдышкой, словно кто-то реально может гнаться за ним, чтобы отобрать чек. Но вообще-то Юра их сам заработал! Своим лицом, а не какой-то там Ленки. Так что всё честно. Юра не успевает ответить, сжимая телефон в руке, как уже раздаётся звонок. Отабек. Юра проводит пальцем по экрану, принимая вызов. — Юр? — Тянет Отабек низким приятным голосом в своей манере. — Ты уже знаешь, я так понимаю, — Юра устало потирает глаза, на мгновение забывая о тонне краски на лице. Он смотрит на свои пальцы: на подушечках отпечатываются тени вперемешку с тушью. — Как ты там оказался вообще? У тебя же интервью должно было быть, — Отабек, кажется, отражает тяжёлый Юрин выдох по ту сторону. — Приедешь, расскажу, — почему-то шепчет Юра и хитро улыбается собственным мыслям. Отабек появляется на его пороге, когда от макияжа остаются только чёрные следы вокруг глаз. Юра держит полотенце возле лица, открывая дверь. Отабек заходит внутрь. Юра убирает полотенце и смотрит на него какими-то дикими глазами. Отабек смотрит в ответ. Красиво. Пиздец как красиво. И губы ещё такие красные, припухли от того, что Юра стирал помаду пальцами или, может быть, влажными салфетками. Кажутся сладкими. — Иди сюда? — Спрашивает Юра и смотрит снизу вверх, ожидая чего-то большего, чем просто «иди сюда», и Отабек обнимает ладонью его щёку. Что-то тёплое накатывает и собирается прямо под рёбрами. Нежность. Отабек прижимается носом к носу, чуть наклонившись. Дышит тяжело, словно бежал. Или это порыв у него внутри хочет наружу вырваться и Отабек сдерживает его изо всех сил, оттого воздуха и не хватает. Он прикусывает нижнюю губу. — Только не говори, что я хорошо выглядел, — Юра хватает воздух ртом, как перед нырком, — в этом тряпье. — Просто удивительно, — шепчет Отабек и целует эти блядские пухлые губы, потому что нельзя больше ждать, потому что кажется, сейчас всё взорвётся внутри. И Юра так сладко пахнет, не приторно и приятно. Отабек как только увидел фотографии в сети, сразу забыл, как дышать. «ЧТО ВЫ ДУМАЕТЕ О ТОМ, ЧТО ВАШ ЛУЧШИЙ ДРУГ ТЕПЕРЬ МИСС МИРА?!» «А ВЫ ЗНАЛИ, ЧТО ДРУЖИТЕ С ТЕМ, КТО ВЫДАЁТ СЕБЯ ЗА ДРУГИХ???» «ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ПОДДЕРЖАЛИ СВОЮ ПОДРУГУ НА ТАКОМ ВАЖНОМ МЕРОПРИЯТИИ?!» Сообщения сыпались навалом на все страницы. Даже на почту приходили, официально оформленные, как какие-то супер важные письма, предлагающие сотрудничество, с фотографиями. Отабек думал: «Господи, что за херня? Людям заняться нечем». А сам нажимал на фотографии пальцем, приближая знакомое лицо, почти неузнаваемое, но очень похожее на лицо его парня, и залипал через каждый кадр. Юра был неотразим. Юре всегда идёт всё, что угодно, где угодно. Только Юра может случайно заблудиться и выиграть Мисс Мира ‘18. Его Юра. Отабек берёт его под бёдра и поднимает, на себя, ближе к телу. Приятно. Юрины волосы вьются после конкурсной причёски, но они такие мягкие на ощупь и хочется трогать их снова и снова. Отабек запускает пальцы между сатиновых прядей, таких гладких, удивительно густых. Юра целует его в ответ, обнимая ногами, сжимает плечи, пытаясь не упасть. Но Отабек держит крепко, не уронит. Ни за что. Хочу тебя подо мной, а не вот так вот, думает Юра и пытается слезть. Отабек отпускает, оставляя следы от пальцев на его светлых бёдрах, и отступает назад. Юра цепляет его ладонь, пропускает свои тонкие пальцы между Отабековых больших и сильных, крепко сжимает. — Юр, ты же знаешь, что нам нельзя. — Отабек шумно сглатывает где-то над самым ухом. Юра ведёт его в спальню. — Это ты себе там что-то придумал, мне можно всё. Поможешь выбрать? Отабек не сразу понимает, о чём речь, а потом видит на большом мониторе компьютера вкладку онлайн магазина секс-игрушек. — Юр, что это? — Отабек хрипит от возбуждения и хмурится. Кажется, слишком горячо и Юре нечем дышать. Он думает, что зря это всё затеял. Но Отабек сам виноват. Сам говорит, что им нельзя. Сам заставляет делать это без него. Покупать пробки, вибраторы, растягивать себя под его размер, в ожидании того дня, когда Отабек наконец решит, что «можно». Отабек примечает бежевого цвета дилдо из каких-то кожеимитирующих материалов. Это похоже на его размер. Только это ещё и вибрирует. Батарейки в комплекте. И пульт. Цена приличная. Отабек нажимает курсором «добавить в корзину», а потом смотрит на Юру. Юра смотрит на него весь красный. — Поиграем? — У Юры дёргается бровь. Играть они начали полгода назад. Потому что просто держаться за руки стало недостаточно, а заходить дальше они, наверное, оба готовы не были. И хотя Юра всегда заявляет, что ему можно всё. Он этого «всё» боится, как огня. Быть желанным и делать приятно хочется больше всего, а сделать ошибку кажется самым страшным. Суть «игры» в том, чтобы сидеть напротив, выполнять просьбы партнёра и не прикасаться друг к другу до самого конца. И когда этот конец наступит, каждый определяет сам. — Поиграем, — Отабек тянется к Юриному лицу провести пальцем возле глаза и стереть размытую чёрную краску, но Юра отступает на шаг назад. Игра началась. Отабек остаётся сидеть в Юрином кресле, а Юра садится на кровать. Они делали это много раз. В самый первый было жутко стыдно и Юра краснел, закрывал лицо руками, но выполнял всё, что попросят. — Всё, что угодно? — Каждый раз спрашивает Отабек. — Всё, что захочешь. — Раздевайся. — Голос Отабека, кажется, меняется сам по себе. И звуча в приказном тоне забирается Юре куда-то между рёбер, заставляя дрожать. Только раскосые глаза выдают его волнение. Юра стягивает с плеч домашнюю футболку через верх и отбрасывает на подушки. Отабек шумно сглатывает. — Тебе нужны эти штаны? — Отабек смотрит голодными глазами. Юра не чувствует никакого подвоха. — В каком смысле? Вообще или сейчас? — Штраф-бан за лишние вопросы. Да или нет? — Юра прикусывает кожу щеки изнутри и трогает её языком. — Сейчас — нет, — он почему-то краснеет. Что за глупые вопросы. — Развернись. — Только снаружи это звучит так холодно и отстранённо, но внутри у Отабека нагревается волна, которая вот-вот захлестнёт и ошпарит обоих. Юра послушно поворачивается к нему спиной и закрывает глаза, доверяя себя. — Твой штраф-бан, — без какой-либо усмешки и надменности говорит Отабек, он серьёзен и очень сильно сосредоточен на игре каждый раз, когда они это делают. Его ведёт от этого всего снова и снова, как будто впервые. И это уже кажется обоим таким привычным и правильным, что даже мысли о том, насколько далеко они успели зайти, теряются в общей атмосфере. Юра, ожидая шлепка, отставляет попу чуть к верху, а потом от неожиданности падает на руки и хватается за колени. Отабек разрывает его домашние штаны своими сильными руками прямо между ног. Конечно, он подловил его на вопросе, чтобы сделать штраф-бан, ведь Юре ни за что бы не хватило сил порвать свои треники прямо по шву. Закончив, Отабек отодвигается на стуле от кровати и встаёт. Юра пытается повернуться так, чтобы увидеть эту картину сзади, но это выходит с трудом. — Сними бельё, — то ли просит, то ли приказывает Отабек, а сам зарывается где-то в шкафу, — и обратно надень штаны. «И так понятно» — думает Юра про себя, но молчит, потому что, кажется, Отабек только этого и ожидает, чтобы уловить очередную возможность к нему прикоснуться. А так не пойдёт: штраф-баны существуют не для этого, а для того, чтобы изводить ещё сильнее. И Юра не позволит Отабеку изменить этот смысл, как бы тот не старался. «Не хочешь признавать, что хочешь меня, тогда играй по правилам». Отабек достаёт из шкафа огромную коробку с надписью «Welcome to the…», небрежно приклеенной скотчем. Она почти до верха набита всякими пробками, вибраторами, дидло и кольцами, механическим штуками для самовыеба. Знал бы Юрин дедушка, куда внук спускает часть своей премии, точно бы не обрадовался. И наверняка охуел. Бы. Отабек почему-то охотно отвлекается на эти мысли и хвалит себя в голове за то, что до сих пор не притронулся к Юре. Что вы, Николай Михайлович, я его и пальцем не трогал. Это он сам. А я тут вообще не причём. Господи, как это унизительно. Даже в голове это ужасно звучит. Может, он как раз, наоборот, и виноват в том, что всё так сложилось. В том, что они извратили друг друга настолько, что теперь возбуждение ощущается не только в кончиках пальцев, когда они держатся за руки в кино, но и всячески льётся наружу через это вот всё. Это игра, Отабек, расслабься. «Это наш компромисс» — каждый раз твердит Юра, когда они заканчивают игру. Делает им чай и спокойно пиздит о чём-то совершенно постороннем, будто это не он пару минут назад умолял Отабека приказывать что-то ещё и шлёпнуть его в наказание хотя бы раз, разрываясь на стоны и полукрики. И сегодня после всего будет потом рассказывать, как попал на это блядское шоу и улыбаться так невинно, как будто не он сейчас стоит задницей к верху, хотя ещё даже и не просили. Разорванная ткань вопреки ожиданиям ничего не скрывает от Отабековых глаз и теперь без нижнего белья на Юре он видит, как в ожидании тот сжимается, нагло его провоцируя. Хочется заставить его облизать свои пальцы и медленно гладить ими розовый вход, дразнить и провоцировать в ответ, делать приятно. Это не взаимная месть. Это игра ради всеобщего удовольствия. «Это наш компромисс, Отабек». — Чёрную, которая надувается, — с осторожностью просит Отабек. Он знает, что в диаметре это пробка может раздуваться до больших размеров и он просто хочет знать, насколько Юра готов. Юра достаёт её сразу же. «Butt Plug» [1]. Крутая штука с пультом-вибратором и мини-насосом. Отабек может сам ей управлять, как ему нравится. Он не касается при этом Юры, и правил игры это не нарушает. Отабек отбирает коробку и ставит её на пол возле кровати. А сам расстёгивает ширинку, придвигаясь ближе. Член уже давно стоит от одной мысли предвкушения, но Отабек не хочет сильно напрягать крайнюю плоть перевозбуждением, поэтому старается в мыслях отвлекать себя. Пока он это делает, Юра извивается в ожидании и трётся о пробку бёдрами. — Вставляй. Я хочу видеть всё. — Хрипит Отабек за спиной, и Юра послушно расставляет ноги, прогибаясь в спине. Он проталкивает пробку в заранее подготовленный вход и медленно вводит, дразня. Отабек цепляется взглядом за то, как стенки сфинктера прижимаются к силикону со всех сторон и уже больше не может отвлекаться на посторонние мысли. Из члена вытекает вязкая капля и так же медленно скатывается вниз. Отабек хватает с пола Юрины боксы и прижимает к лицу. Извращенец. Они тут оба такие. Юра ловит это боковым зрением и смущение в момент сковывает его движения. Пробка уже внутри. — Убери руки. Можешь погладить себя спереди. Отабек первым делом хватается за пульт, но потом передумывает и берёт за насос. Юра гладит себя по груди и соскам. Это его небольшая потребность. Это возбуждает ещё сильнее и заставляет расслабиться. Отабек зажимает его бельё в руке вместе со своим членом и неторопливо сжимает, потирая сверху. А затем два раза сдавливает насос. И Юру распирает изнутри в буквальном смысле, но не сильно. Хотя стонет он неоднозначно громко и хнычет, когда Отабек резко включает вибратор на третью скорость, пока пробка сдувается внутри. А затем снова сдавливает насос. Снова два раза и увеличивает скорость. Он повторяет это несколько раз. Пока Юра кричит и задыхается всё больше, отставляясь к нему. Ну чего же ты даже не погладишь меня. Блядь. Бек. Я так хочу. Я же заслужил, Отабек. Где моя чёртова миссмирская настоящая награда?! Юра думает, что говорит это у себя в голове, но за собственными вздохами не чувствует, как шевелятся губы и звуки сами выливаются из груди вместе со стонами. Отабек густо краснеет и останавливается. Юра течёт так, что спереди на штанах уже виднеется большое мокрое пятнышко. Но он не трогает себя именно там. Ведь ему ещё этого не разрешали. Чёртов Отабек. Юра материт его, уже наплевав на то, в голове это или вслух. В ушах, кажется, набатом отдаются удары сердца. Юра чувствует, как что-то очень тёплое и сильное наваливается со спины и стягивает с него штаны. Отабек ощущается очень приятно. От этого едет восприятие пространства и всё видится слишком расплывчато, но чувствуется чертовски правильно и хорошо. Отабек не выводит пробку из Юры и втискивается членом ему между бёдер сверху. Это слишком горячо. Слишком тесно. Даже так. Не входя, он чувствует каждой клеткой кожи, как Юра, его Юра, дрожит у него в руках. Он сдавливает светлые бедра сильнее, чем блядский насос и успевает задеть колёсико пульта, чтобы включить вибратор на полную мощь. Он вдавливает мисс Мира в матрас и уже ни о чем не жалеет. Потому что стоны, которые будят в нём невесть какие инстинкты, перекрывают любую попытку мыслить. Юра подскакивает от таких сильных толчков и пытается прижаться как можно ближе к широкой груди сзади. Он касается членом простыни и даже умудряется обхватить его пальцами, оттянуть крайнюю плоть. Возбуждение достигает пика и Юра издаёт самый громкий стон за всё время, что они когда-либо проводили за совместной мастурбацией или игрой. Он хнычет, и стонет, и мычит куда-то себе под нос. А Отабек всё ещё втрахивает его в кровать до тех пор, пока сам не кончает с неслышимым до этого им обоим рыком. Они лежат ещё пару минут, почти не дыша. Юра даже не чувствует пробку внутри и, кажется, что он с матрасом теперь одно целое. И с Отабеком. Теперь с Отабеком. — Прости, — где-то над ухом виновато шепчет на своём казахском и гладит измученные своими же сильными пальцами Юрины бёдра. — Я не хотел, чтобы так всё, айналайн [2]. — Поздравляю, вы упустили свой шанс трахнуть мисс Мира 2О18! В следующем году такого уже не будет, — наигранным дикторским голосом говорит Юра. Отабек шепчет, — дурак, ты так и не рассказал, что случилось. — Тебе понравится эта история.