---
А потом случилось странное. То есть странное даже по андроидским меркам. По подсчетам андроида, прошло шесть часов, двадцать три минуты и сорок семь секунд прежде, чем Брюс вернулся. Куда больше среднего количества уходившего на разборку с клоуном времени. Но, что более удивительно, он вернулся на пикапе. На очевидно угнанном красном пикапе, стереотипном до того, что в нем имелся даже ворох накрытого брезентом старого барахла в кузове и игрушка-башкотряс в виде гавайской девушки на приборной панели. Система андроида на долю секунды дала сбой, выбирая более приоритетную реакцию между любопытством и гомерическим хохотом от комичности представшей картины. Если бы подобная программа вообще была вшита в него, он бы назвал конечный выбор в пользу любопытства срабатыванием инстинкта самосохранения, потому что весь вид героя разве что не кричал о том, что сейчас его лучше не провоцировать. Впрочем, словами Джокер умел выводить людей из себя даже лучше, чем смехом. — Бэтси, я, конечно, знал, что богачи падки на коллекционирование машин, но я никогда не подозревал в тебе угонщика! А где Бэтмобиль? Подарил очередной пассии? — Сидя на привычном месте у Бэткомпьютера, андроид широко улыбнулся и по-птичьи наклонил голову. Увидеть хозяина настолько растерянным ему довелось впервые. — Не сейчас, — практически прорычал Брюс, срывая маску и не глядя швыряя ее на стол. То ли неосознанно, то ли специально именно в ту его часть, где восседал клоун, поймавший всегда забавлявший его этими своими ушками элемент брони в руки только благодаря присущей любой передовой машине безупречной реакции. Герой так и направился в поместье в полном облачении, не считая оставшейся в руках андроида маски, и его тяжелые, преисполненные сдерживаемой злобой шаги едва слышным за шумом водопада эхом отдавались в пещере до тех пор, пока он не скрылся за дверьми лифта. Немногословен как всегда. Брюс никогда не говорил с ним об этом, но двойник был уверен, что причина его холодности по отношению к андроиду крылась в том, что он не считал нужным болтать с не более чем набором проводов и микросхем в пластиковом нутре под мягкой искусственной оболочкой «кожи». Машина могла сколько угодно хорошо походить на оригинал, но живым существом со своими чувствами и мыслями она от этого не становилась. Андроид бы даже обиделся на отстраненность Брюса, если бы мог. Впрочем, он также не мог и порадоваться тому, что не способен на обиду. В этом-то и была вся проблема… Какое машине было дело до того, что Бэтмобиль покоится на дне Готэмского залива? Или что Джокер сегодня превзошел самого себя и обманом добился того, чтобы его любимый враг, сегодня однозначно потерпевший поражение, преступил черту? Реакция андроида оставалась бы все такой же фальшивой, даже если бы в этот чертов день по вине Бэтмена погиб сам клоун, а не пятеро его замаскированных приспешников. Мерзавцами они были или нет — они все еще оставались живыми людьми, и не мстителю было решать, заслуживают они этой самой жизни или нет. Впрочем, теперь это уже не имело значения. Единственным положительным моментом в его личной катастрофе оставалось то, что его невиновность была очевидна — пара десятков свидетелей не дадут соврать, что это был всего лишь несчастный случай, подстроенный клоуном. Пожалуй, впервые за всю историю их многолетнего противостояния Брюс был не столько зол, сколько банально и совершенно по-человечески расстроен. Поэтому он так спешил подняться в поместье: чтобы не смотреть в лишний раз на болезненно знакомую глумливую улыбочку и вместе с тем утопить это захватившее, казалось, все его существо отвратительное чувство в чем-нибудь покрепче. Андроиду только и оставалось глубоко вздохнуть, имитируя печаль, и отнести маску в мини-мастерскую на другом конце пещеры — при коротком сканировании той он заметил, что линзы пребывали в плачевном состоянии, а сенсорное зрение и вовсе оказалось неисправным. Что бы ни произошло в те почти семь часов отсутствия хозяина, скучать тому явно не пришлось. Однако в этот самый момент они оба еще не подозревали, что день окажется даже слишком щедр на события.---
Если бы андроид не отошел слишком далеко, он бы услышал подозрительное копошение в кузове пикапа. Впрочем, последовавший за тем восхищенный свист его слуховой модуль различил уже совершенно отчетливо. Клоун спешно положил маску на заваленный инструментами и чертежами стол, надеясь, что характерный стук был не слишком громким, чтобы быть услышанным в дальней части пещеры. Конечно, за эти два года ему доводилось делать многое, но красться в собственной обители, словно какой-то воришка, было для андроида в новинку. Даже когда — крайне редко — Брюс был вне себя от злости, двойник не ставил для себя цель стараться не попасться тому на глаза, потому что был уверен на все 100%, что тот ему не навредит. А вот сказать то же самое про неожиданного визитера он не мог, не говоря уже о системе, в процентах подсчитавшей риск поломки при обнаружении с неутешительным количеством девяток. Не то чтобы андроид боялся — максимум, он мог лишь имитировать страх -, но осторожность сейчас была приоритетной тактикой. Клоун спрятался за стенд с броней, выглядывая из-за него в сторону Бэткомпьютера, над которым склонился…он сам. Джокер собственной персоной сгорбился над клавиатурой, безуспешно пытаясь подобрать пароль в нестерпимом желании покопаться в грязных секретиках мышки. Лишним было говорить, что это был дохлый номер. Преступник и сам это прекрасно понимал — в конце концов, в народе он прослыл безумцем, а не тупицей. Но было что-то забавное в попытках угадать, насколько хорошо он знает своего обожаемого врага. Впрочем, ни лаконичное «Джокер», ни фразы «Джокер — величайший злодей современности» или «я люблю Джокера», ни даже совершенно очевидное «я тупица» не подошло! И это было почти обидно. Или даже очень обидно, учитывая внезапное нестерпимое желание как следует треснуть кулаком по этой сраной бесполезной клавиатуре. Мужчина уже вознес руку, когда сзади раздались слова, заставившие его буквально замереть на месте. Но дело было совершенно не в них, а в голосе. Таком чертовски знакомом голосе… — Что такой красавчик делает в этом холодном, мрачном, смертельно скучном месте? От андроида не укрылось, как на его словах напряглась чужая спина, но вместо того, чтобы насторожиться, как это сделал бы любой знакомый с клоуном-принцем преступного мира здравомыслящий человек, он лишь весело фыркнул. Потому что он не был ни человеком, ни тем более тем, к кому имела отношение такая характеристика как здравомыслие. Джокер медленно обернулся на звук, чтобы непонимающе уставиться на свою точную копию. Та в свою очередь выглядела совершенно расслабленно с этими своими облаченными в фиолетовые перчатки руками в карманах таких же фиолетовых брюк, дерзкой ухмылкой на бордовых губах и высоко поднятым подбородком. Знать, что в этот самый момент вся система андроида буквально вопила об опасности, Джокеру было совершенно необязательно. Однако он рискнул выйти. Во-первых, не каждый день удается встретиться со своим прототипом. Во-вторых, он все-таки принял некоторые меры предосторожности, держась от клоуна на расстоянии пяти метров. Правда те вряд ли помогут, если тот решит вытащить один из своих любимых револьверов. Потому что маловероятно, что в этот раз из него с громким хлопком выскочили бы лишь безобидный флажок с надписью «БАХ» и россыпь конфетти. Ну, а в-третьих, отступать все равно уже было некуда, незачем и просто невесело. Когда клоун отошел от потрясения — нужно отдать этому будущему трупу должное, мало кому на свете доводилось его хотя бы просто удивить -, он соизволил ответить, и холодный, без намека на улыбку ровный тон его голоса не предвещал ничего хорошего. — Одно из двух: либо ты моя ожившая сексуальная фантазия, — не спуская внимательного взгляда с двойника, Джокер выпрямился, спрятал ладони в карманы фиолетового пальто и, осознав эту зеркальность, неслышно выругался под нос, — либо пределов безумию и правда не существует… — Хм-м. Я бы сказал и то, и то, — андроид пожал плечами, очаровательно улыбнувшись. Реальный Джокер явно не разделял его игривый настрой, и двойнику бы стоило отступить и бежать со всех ног, едва лишь тот начал медленно двигаться в его сторону. Но он храбро оставался на месте. Любой бы, увидев это со стороны, подумал, что пружинистая непринужденная походка преступника усыпила его бдительность. На деле же андроид рассматривал это как самопроверку: настолько ли совершенной копией он является и сможет ли он найти общий язык фактически с самим собой? Это была словно репетиция перед зеркалом, которое может взорваться при одном лишь неправильно подобранном слове, интонации или выражении лица. Будь он живым, его сердце бы сейчас билось так, что по громкости могло бы конкурировать с шумом местного водопада. Однако он не был, и сейчас в этом было его главное и единственное преимущество. — А ты у нас веселый парень, как я посмотрю! — Джокер опустил голову и низко рассмеялся, приблизившись к нему на расстояние вытянутой руки. — Но у меня сейчас не то настроение для веселья, — а в следующее мгновение без тени прежней улыбки он резко притянул двойника за светло-зеленые подтяжки, переложив их в левую руку, чтобы дотянуться до ножа в одном из карманов пальто, — либо ты сейчас же говоришь мне, кто ты, черт возьми, такой, либо мне придется — хоть и с тяжелым сердцем — подпортить это славное личико. — Давай помогу. Джокер даже не успел отреагировать на эти слова, слабо разборчивые из-за приставленного к уголку не-совсем-его губ лезвия ножа, как его руку схватили и резко дернули ей в сторону. От неожиданности Джокер невольно отпустил двойника, несколько секунд тупо смотря на то, как, отштанувшись, тот пытается ухмыляться с наполовину разорванным ртом. Если бы на месте клоуна был кто-то другой, он бы, вероятно, пришел в ужас от подобного зрелища, тогда как Джокер теперь разглядывал двойника совершенно бесстрашно и с живым интересом. Может быть, даже прикидывая в голове, насколько эффективно он мог бы вселять страх в окружающих, реши он сделать с собой то же самое. Это… определенно стоило обдумать попозже. Более насущным вопросом сейчас являлось то, почему на лице его двойника не было ни капли крови. Внезапная догадка в голове клоуна погасла так же быстро, как и вспыхнула долю секунды до этого. Кем или чем бы ни был этот самозванец перед ним, он точно не мог быть Глиноликим — Бэтмен ни за что бы не позволил тому вот так просто расхаживать по своей святая святых. Но тогда почему это что-то так же, как Карло, было способно сращивать поврежденные участки тела? И действительно — не прошло и минуты до того, как рот его двойника принял первоначальный вид, и уже ничего, кроме слегка смазанной у левого уголка губ помады, не указывало на произошедшее буквально только что. На этот раз Джокер оправился быстрее, очевидно успев немного привыкнуть к особенностям незнакомца. Если кого-то с твоим лицом, голосом, телом и даже повадками вообще можно было так назвать. — Впечатляет… И хотя двойник ни на секунду не позволил себе обмануться дружелюбной и, казалось бы, снисходительной улыбкой Джокера, он зубасто улыбнулся в ответ, не скрывая своей гордости. Конечно, он не мог отказать себе — или скорее заложенной в него программе — в желании покрасоваться еще немного, поэтому вдобавок решил, приложив руку к искусственному сердцу, отвесить поклон. Но не успел он выпрямиться или хотя бы просто открыть глаза, как что-то, что при взгляде исподлобья было распознано как дуло револьвера, уткнулось ему в лоб. — А как ты срастишь это? — Touché! — Улыбка двойника, поднявшего ладони в примирительном жесте, не дрогнула. Он даже рискнул хоть и медленно, но выпрямиться, не спуская взгляда с преступника и, казалось, полностью игнорируя направленное на него оружие. Джокер чувствовал себя двояко, будучи одновременно и раздраженным, и удовлетворенным действиями самозванца. Ведь, с одной стороны, бесстрашие при встрече с ним его радовало — а по большей части заводило — лишь в тех случаях, когда оно исходило от Бэтмена, а с другой, копирующий его двойник явно был прекрасно осведомлен о том, что самого клоуна подобным не напугать, и это не могло не польстить его самолюбию. — Не пойми меня неправильно, мне всегда приятно поболтать с умным человеком, но есть хотя бы одна причина, по которой я не должен сейчас выпустить тебе мозги или что там в твоей симпатичной головке? — Джокер точно не был образцом терпения, о чем красноречиво свидетельствовал тот факт, что он снова приставил револьвер к упомянутой им части тела. — Брюс. Видя отчетливое замешательство на лице Джокера, андроид закатил глаза и поспешил добавить: — И только не говори мне, что ты не знал! Какое бы это было разочарование… Клоун не мог не фыркнуть презрительно на такое наглое заявление. — Я давно догадывался! Но это… — Джокер задумчиво прикусил губу, — совершенно неважно. Можешь не сомневаться: если бы я хотел выяснить, кто скрывается под этими нелепыми ушами, я бы уже давно это сделал! — И, глядя в пол, добавил больше для себя: — Дожили… уже оправдываюсь перед всякими самозванцами. — В любом случае, — желая отогнать бессмысленные размышления о собственной неадекватности, клоун тряхнул головой почти с остервенением, из-за чего пара не удостоенных и каплей внимания зеленых прядок упала ему на лоб, — эта информация не стоит твоей жалкой жизни, — он взвел курок. — Должно быть, ты первый человек в истории, кто так радикально реагирует на спойлеры, — то и дело всплывающие перед глазами сообщения об опасности уже почти застилали беззаботно ухмыляющемуся андроиду весь обзор, но отступить он не мог еще с самого начала разговора, о котором в пору бы было жалеть, не являйся он всего лишь машиной, — только вот это уже ты неправильно понял меня. Очень показательное дерьмо, если учесть, что я полностью списан с твоей больной головы. Если бы не его слова перед этим оскорбительным выражением, Джокер бы выстрелил, даже не дав ему договорить. Заметив действующую ему сейчас на руку неуверенность мужчины, двойник заговорил еще смелее. Конечно, у его прототипа не было такого же пунктика на разгадке тайн и загадок, как у обладателя одного из самых идиотских злодейских прозвищ, но и полным отсутствием любопытства тот явно не страдал. — Начнем с того, что меня нельзя «убить», только уничтожить, — андроид демонстративно вытянул руку вперед, обнажая черный пластик, слабо мерцающий перегоняемой по прозрачным «венам» энергией непонятного происхождения, будто сотканной из белого цвета и лишь смутно напоминающей привычный электрический ток, — но если ты это сделаешь, ты испортишь труд многих месяцев и… — Ты же понимаешь, что подобными словами ты лишь подстегиваешь меня к действию? — Джокеру даже не нужно было говорить об этом вслух — все читалось по его вмиг загоревшимся озорным огоньком глазам. — …и, что более важно, сильно огорчишь моего хозяина, — проигнорировав столь бесцеремонное перебивание, закончил андроид, важно сцепив обе руки за спиной в замок и вытянувшись в струнку с беспристрастным видом на лице, ранее явно подсмотрев это у Альфреда. — Мне еще раз повторить свой прошлый вопрос? — Лишь весело фыркнул на это, казалось, не сильно убежденный клоун. На его блеф сейчас не купился бы разве что только Бэтмен и, разумеется, его двойник. Что-то во взгляде мужчины неуловимо изменилось, и это не то чтобы придало уверенности тому, кто не может чувствовать ее априори, но немного снизившаяся степень исходящей от человека напротив угрозы говорила лучше всяких присущих живым существам предчувствий. Андроид даже позволил вернуться заискивающим ноткам в его по обыкновению рокочущий голос. — А ведь ему с нами так тяжело, — Джокер сам не до конца понимал, почему он позволил сокрушенно покачавшему головой двойнику медленно приблизиться к нему и удивительно ласково убрать за ухо выбившийся зеленый локон, — хоть он это и редко показывает, не правда ли? Я никогда прежде не видел его настолько… подавленным, и ты хочешь, как всегда, сделать все еще хуже? Неужели наш мышонок совсем тебя не волнует? От взгляда андроида не укрылось, как на слове «наш» на лице мужчины заиграли желваки. Теперь они словно поменялись местами. Андроид играючи отобрал у Джокера ведущую роль в их импровизированном танце, со сменой ролей из смертельного резко ставшем обличительным. Само собой, Джокеру такой расклад не нравился. Вернее, его раздражало даже не столько это, сколько то, к чему вел этот проницательный пластиковый засранец. — А должен? — Скорее рыкнул, чем спросил клоун, сверля андроида поистине убийственным взглядом, однако не спеша вновь доставать убранный в карман револьвер. Хотя руки, признаться, так и чесались. — Ну разумеется! — Двойник посмотрел на него так, будто был удивлен, что ему приходится еще и пояснять кому-то, казалось, самую очевидную вещь на свете. — Ты. Ни черта. Обо мне. Не знаешь, — зло чеканил клоун, наблюдая за беззаботно кружащим вокруг него двойником. — Ошибаешься, — на четвертом круге андроид все-таки соизволил резко остановиться перед ним, и очень вовремя, потому что сделай он еще круг — Джокер бы точно вогнал ему в грудь нож по самую рукоятку, которую уже сжимал в скрытой карманом руке, — как раз о тебе я знаю все… — внезапно он протянул мужчине ладонь в приглашающем жесте. — Как насчет небольшой экскурсии по вражескому логову, способному посоперничать в мрачности разве что только с его хозяином или твоей физиономией в данный момент? Смерив того очередным испепеляющим взглядом, Джокер проигнорировал приглашение, нарочно толкнув двойника плечом, когда пошел исследовать пещеру самостоятельно. Ничуть не обидевшись, даже если бы он мог это сделать, андроид вприпрыжку последовал за ним, пытаясь не отставать — будучи чем-то раздраженным, Джокер всегда невольно ускорял шаг. В этот раз он и не взглянул в сторону Бэткомпьютера, решив вернуться к нему позже при условии, что ему удастся выбить из этой болтливой пластмасски пароль. Что-то подсказывало Джокеру, что андроид не мог его не знать, но вдруг тот решит его обмануть? А умеют ли андроиды вообще врать? Всерьез задумавшись над этим вопросом, преступник решил начать издалека. Ему даже не пришлось, осматриваясь по сторонам, притворяться для пущей убедительности, что ему интересно, потому что так оно и было на самом деле. Пещера даже на первый взгляд казалась просто огромной и каждый видимый с его местоположения уголок выглядел весьма интригующе. И одно из мест, к которому он и направился в первую очередь, особенно привлекало его внимание. — Я думал, что подобные места должны обладать чертовски хорошей системой безопасности… Где же все эти стреляющие на поражение турели, блокирующие проходы решетки, вой сирен, в конце концов? Даже в Аркхеме, со счета побегов из которого я уже сбился, защита будет покруче! Или, может быть, ты что-то не договариваешь и за всем этим твоим пластиком припрятана пара пушек на случай незваных гостей? — Ну, ты пока ничего не пытался разрушить, на удивление, — андроид окинул его насмешливым взглядом, — клавиатуру я спас вовремя, так что… Хотя постой. — Что? — Ты трижды ввел неверный пароль! — Да, — Джокер нахмурился, припоминая что-то такое, — но ведь ничего не произошло. — На первый взгляд, — встретившись с вопросительным взглядом мужчины, андроид поспешил пояснить, — при повторном вводе неправильного пароля Брюсу приходит оповещение на встроенное в костюм устройство и на его телефон. — Если оно так, он бы уже давно был здесь. — Костюм он, скорее всего, снял наверху, — андроид начал делать то, в чем подобным ему машинам не было равных, а именно — рассуждать логически, — вот только он в принципе никогда раньше не поднимался в нем наверх — это табу… — А что с телефоном? — В свою очередь не унимался клоун. — Я машина, а не гребаный пророк! — Неожиданно огрызнулись ему в ответ, явно в раздражении на очередное перебивание, но на этот раз его реакция впервые за все это странное знакомство оказалась положительной. Джокер рассмеялся, подняв обе ладони в знак капитуляции, обещая тем самым закрыть тему. Какими бы ни были причины задержки героя, она была им на руку. Меж тем за время разговора они успели подойти к залу трофеев, так привлекшему внимание Джокера следом за Бэткомпьютером. Добрых полминуты абсолютного молчания клоун со смешанными чувствами рассматривал огромную карту Джокера, удивившись ей даже больше, чем, как бы дико это ни звучало, стоявшему рядом динозавру в полный рост. Впрочем, о нем он еще обязательно спросит позже. — Даже и не знаю: польститься мне или ужаснуться, — наконец, решил он подать голос, а после перевел взгляд на ставшего по его правую руку андроида, так же начавшего рассматривать необычный трофей, — впрочем, вряд ли что-то в этой чудо-пещере ужаснет меня больше, чем ты. — Спасибо! — Радостно воскликнул зубасто улыбнувшийся двойник. Джокер ответил ироничной улыбкой и переключил внимание на возвышающуюся над ними фигуру древнейшего ящера. «Значит, Бэтс тащит в свое логово черте-что, но из нас двоих псих — я?!» — мысленно фыркнул клоун, а вслух произнес: — Что это… нечто вообще здесь делает? У него просто обязана быть какая-то невероятная история… — Не знаю, — вот так просто пожал плечами андроид, — он уже стоял тут, когда меня впервые включили. — Паршивый из тебя экскурсовод, — проворчал Джокер немного даже расстроенно. — Не первая скучная профессия, с которыми у тебя никогда не складывалось, — беззлобно поддел того двойник. — Зато смотри, как я преуспел, свернув на куда более увлекательную дорожку преступности! — Смеясь, Джокер раскинул руки в стороны, словно как-то мог этим, по сути, бессмысленным движением наглядно показать свои успехи. Однако попавшийся ему на глаза стенд тотчас свел его веселье на нет. Проследив за направлением взгляда мужчины, андроид метнулся к стенду, загораживая его собой, едва клоун направился в его сторону с бескомпромиссностью ледокола. О, ему хорошо был знаком этот обманчиво не выражающий и тени каких-либо эмоций взгляд. После него еще ни разу не случалось ничего хорошего. Поэтому андроид даже не шевельнулся на разъяренную команду отойти. — Знаю, что ты сейчас думаешь, и что собираешься сделать, но давай ты выскажешь свои претензии непосредственно Брюсу, а не ни в чем не повинному трофею, которому просто не повезло принадлежать ненавистной нам особе, — не то чтобы самого двойника беспокоила сохранность кошачьей маски, но эта столь не вовремя возникшая вспышка гнева могла попросту испортить сейчас все веселье, — ты спрашивал про сигнализацию? Ну, если хочешь узнать как она звучит: валяй, круши здесь все к чертям! Только потом не удивляйся, что мышь опять так легко закинула тебя за шкирку в комнату с мягкими стенами! Напоминание об Аркхеме немного отрезвило остановившегося напротив того Джокера. — Я торчу здесь уже полчаса и за все это время только и выслушиваю от тебя одни запреты и идиотские отговорки. Тебе лучше предложить мне уже что-нибудь действительно стоящее потраченного времени, пока я не вернулся к славной идее прервать твое ничтожное существование. Двойник прямо-таки засиял, словно только и ждал подобной просьбы — разве что менее угрожающей и не так сильно похожей на приказ — и бесстрашно схватил клоуна за руку, больше спеша увести того подальше от зала, нежели показать услужливо подсказанное системой место. — Это тебя точно заинтересует! Все произошло так внезапно, что преступник даже не успел как следует возмутиться на фамильярность этого наглого куска пластика. Впрочем, когда в рекордные сроки они добрались до мастерской, у Джокера нашлось более продуктивное занятие, чем ругаться с бездушной машиной, которой в принципе была чужда совесть. И страх в том числе, что особенно раздражало клоуна из-за невозможности тем манипулировать. Впрочем, в окружении любопытных чертежей и всевозможных гаджетов Джокер на какое-то время будто совершенно забыл о своем недовольстве. Он чувствовал себя невоспитанным ребенком в магазине игрушек. И вел себя соответственно, хватая в руки все, что попадалось на глаза, рассматривая со всех ракурсов и бросая обратно на стол, не особо заботясь о сохранности устройств. Казалось, он даже совсем перестал обращать внимание на что-то там рядом бормочущего андроида, пока перебирал чертежи один за другим в поисках какой-нибудь полезной для себя информации. — Что тут у нас… — заметив выглядывающий из-под чертежа Бэткрыла фрагмент другого, уж очень похожего на изображение части Бэткостюма, Джокер вытащил из-под него внушительных размеров лист и чрезвычайно довольно ухмыльнулся. — Бинго! Выудив из внутреннего кармана пальто, на удивление, ничем не примечательный черный смартфон, Джокер сделал несколько снимков. И хотя взгляд сидящего на краю стола андроида не выражал особой заинтересованности его действиями, Джокер все равно решил пояснить их. Скорее всего, просто найдя воцарившееся между ними молчание неестественным и даже в каком-то роде неприятным. — Всегда ношу его на всякий случай, — стараясь не смотреть на странно молчаливую машину, заговорил клоун, нервно покрутив телефон в руках прежде, чем убрать его обратно в карман. — Позвонить с него никому не позвонишь, если, конечно, ты не хочешь, чтобы какой-нибудь ушлый засранец тебя по нему отследил, зато камера что надо! В конце концов, никогда не знаешь, когда может выпасть шанс собрать компромат на кого-то, кого невыгодно просто убить, или выведать парочку секретов одной раздражающе скрытной мыши. Не заметив особых изменений в реакции андроида на его слова, Джокер всплеснул руками, случайно смахнув пару еле державшихся и накинутых им же на какое-то устройство чертежей на пол. — Что? Даже не спросишь, зачем мне это понадобилось? — Вопреки желанию Джокера, он не смог скрыть разочарование, с которым прозвучал его вопрос. — В большинстве случаев Брюс игнорирует любые проявления любопытства с моей стороны. Вероятно, потому что знает, что это неискренне, а за меня просто говорит написанная им с Фоксом программа. — То есть, говоря простым языком, тебе всегда наплевать? — Джокер нахмурился еще сильнее. Андроид прикусил нижнюю губу и состроил задумчивую мордашку, будто серьезно обдумывая его вопрос, прежде чем утвердительно кивнул. — Именно так. — Хм, это многое объясняет… То-то ты даже не поинтересовался, как я вообще оказался здесь. — На этих словах мужчина внезапно оживился. — Та еще безумная история, скажу я тебе! В отличие от Брюса, Джокера, казалось, совершенно не волновало, что он говорит буквально в пустоту. Все-таки не в первый раз! Тем более этот собеседник хотя бы может ответить, в отличие от всех предыдущих неодушевленных предметов, с которыми ему когда-либо доводилось болтать. Воспроизводящий записанные фразы при нажатии на живот плюшевый мишка по имени Бэтс в его палате не считался. — Вообще-то, изначально я планировал просто переждать бурю, которая, как мне казалось, обязательно наступит после моей грандиозной шутки. А потом уже скрыться. Кто же знал, что вместо того, чтобы бесноваться и пытаться меня найти, Бэтс просто возьмет и позорно сбежит с места своего преступления?! И надо же ему было выбрать именно этот пикап! — Джокер не мог не рассмеяться на такую превратность судьбы. — И кстати, потопление его машинки даже для меня было тем еще сюрпризом. В следующий раз не стану требовать от своих болванов настраивать технику для представлений и найму какого-нибудь другого болвана, который действительно разбирается во всей этой абракадабре. — Клоун задумчиво почесал подбородок не заостренной стороной Бэтаранга, стащенного им ранее с одного из столов в мастерской. — Ну или, что более вероятно, просто пригрожу ему смертью, если он откажется помогать. Конечно, я мог бы разобраться в этом и сам, но после той поистине ядерной истории в Ливане я предпочитаю оставлять технические нюансы на других. Не пойми меня неправильно: было чертовски весело, когда Бэтс мешком картошки вывалился из своей взбунтовавшейся машинки, — он не мог не засмеяться, вспоминая это зрелище, тем самым невольно подтверждая свои слова, — но в следующий раз подобный сюрприз от собственного же оборудования может повернуться не в мою пользу и испортить все шоу! До сих пор думаю, насколько было бы веселее, если бы этот его Бэттанк еще и сбил бы парочку пешеходов, но увы-увы. Впрочем, не поверю, что в той аварии вообще никто себе ничего не сломал… Андроид смешливо фыркнул. — Ты хотел сказать Бэтмобилем? — Ты бы понял, о чем я говорю, окажись тогда на моем месте, — Джокер ухмыльнулся воспоминаниям, убрав Бэтаранг в карман, и окинул мастерскую оценивающим взглядом. — Кстати о Бэтпримочках… — Какую бы еще игрушку мне позаимствовать навсегда? Видя, как клоун подобрал с дальнего стола усовершенствованную модель Бэткогтя, андроид тотчас его просканировал и прикрикнул почти взволнованно: — Только не этот! — Я, кажется, не спрашивал у тебя разрешения, — Джокер недобро прищурился на подошедшего к нему двойника. — Воспринимай это как дружеский совет, — очаровательно улыбнулись ему в ответ, прежде чем мягко забрать из его рук Бэткоготь, — эта модель совсем новая, она еще недоработана и даже толком не протестирована, поэтому может в любой момент выкинуть какой-нибудь паршивый фокус. Если что-то пойдет не так, то в лучшем случае ты отделаешься синяками и ушибами, а в худшем — расшибешься в лепешку на радость половине города, — со знанием дела сказал двойник, откладывая гаджет в сторону и снимая со стенда рядом почти аналогичного вида устройство. — К тому же я даже не представляю, как мне потом придется объяснять это Брюсу. Так что возьми-ка лучше вот это. Это предшественник когтя, с которым сейчас бегает Бэтс, чуть более громоздкий и выдерживает вес кило на двадцать меньше, но все равно сможет выдержать нас двоих. Он значительно надежнее. Джокер недоверчиво прищурился, но все же взял протянутый ему Бэткоготь. — И ты вот так просто мне его отдаешь? — Моя задача заключается в предотвращении опасных для жизни хозяина ситуаций; потеря пары неиспользуемых гаджетов не принесет ему никакого ущерба, кроме денежного и, возможно, морального. — Андроид проговорил это так, будто когда-то от него потребовали выучить данную фразу наизусть, даже не пытаясь к концу спрятать ухмылку. — Это он уж как-нибудь переживет. — А ты начинаешь мне нравиться, — Джокер довольно улыбнулся и засунул Бэткоготь в карман пальто. С такими-то глубокими карманами, в которых всегда можно было припрятать много полезных вещичек вроде подобной, это пальто просто не могло не стать его самым любимым. Жаль только шляпа к нему потерялась буквально сегодня по вине этой неугомонного Бэтса! И ведь тот наверняка считает, что в их схватках он единственный, кто переживает лишения, ха! Удивительно эгоистичная мышь… Кстати о нем…. Снизошедшее на мужчину озарение вызвало у того неконтролируемый приступ радостного смеха. И как он не додумался до этого раньше?! Что может быть веселее, чем обставить обожаемого врага два раза подряд в один и тот же день! Ге-ни-аль-но! Когда клоун нашел те чертежи, на которых при беглом взгляде можно было узнать поэтапную инструкцию по снятию Бэткостюма, он уже размышлял над тем, как в один прекрасный день он свяжет Бэтса, со знанием дела снимет с него маску и сполна насладится гаммой эмоций на этом обычно беспристрастном лице. Бэтмен ведь еще даже не подозревал о том, что его личность раскрыта, и в этот момент он наверняка будет просто в ужасе! Конечно, он мог сделать это намного, намного раньше, но тогда в этом не было никакой забавы. Теперь же с раскрытием личности темного рыцаря не было никакого смысла начать делать вид, словно он ничего не знал. Впрочем, какой бы восхитительной ни представала эта картина в голове сумасшедшего, новый план затмевал ее более, чем полностью. Оставалось только убедить в этом своего двойника, и если они действительно были идентичны друг другу — тот просто обязан был помочь в осуществлении его грандиозной шалости. Пребывая в радостном возбуждении, Джокер обнажил в широкой улыбке оба ряда желтых зубов и как бы невзначай спросил: — Что думаешь насчет того, чтобы поменяться одеждой, приятель? И хотя ему не прельщала перспектива пусть даже ненадолго — если, конечно, ему повезет после вернуться сюда — расстаться с пальто и тем более его содержимым, преступник был уверен, что оно того определенно стоило. Столь продвинутой машине ожидаемо не понадобилось много времени, чтобы проанализировать, к чему мог возникнуть такой вопрос. И андроид без лишних слов, но с понимающей улыбкой начал расстегивать пуговицы явно не своей, на что Джокер мысленно обратил внимание еще в первые минуты знакомства, белой рубашке, которая действительно не показалась клоуну минимум на размер больше, чем нужно. От такого пристального молчаливого внимания со стороны Джокера в пору было покрыться неприятными мурашками. На самом деле, андроид был способен и на такое, но стеснительность просто не входила в список его качеств в виду того, что ей не страдал и тот, по чьему подобию он был создан. Обычно эта запрограммированная реакция тела срабатывала у него при других обстоятельствах. Более того: заметив, с каким интересом клоун следил за его действиями, он лишь шире ухмыльнулся и устроил из, казалось, такого обыденного процесса как раздевание маленькое представление. И хотя андроид даже на первый взгляд определенно знал немало способов пробудить в человеке желание, Джокер остался не впечатлен. И дело было даже не в том, что перед ним плавно покачиваясь обнажался практически он сам. В конце концов, слова об ожившей сексуальной фантазии не были всего лишь шуткой. Просто все, о чем преступник сейчас мог думать, — это один выбивающийся из общей картины элемент. Андроид скопировал с него все вплоть до стиля, но явно дорогая и чересчур свободная строгая рубашка для его поджарого, но худощавого тела была не тем, что Джокер бы стал носить. Но он знал того, кто мог. Того, кому она была не только по карману, но еще и в пору. Догадка назойливо вертелась на периферии сознания, но даже ему, человеку, сделавшему на своем веку много ужасных вещей, она казалась какой-то… дикой. Попросту невероятной. — За последние полчаса произошло столько всего, что у меня из головы совсем вылетело задать тебе самый важный вопрос… — задумавшийся клоун был так далеко в своих мыслях, что едва акцентировал внимание на том, что андроид приблизился почти вплотную, взяв его за руку и положив ту на свое плечо. — И что же это за вопрос? — Все это время не спускавший с него томного взгляда двойник разве что не заурчал от удовольствия, когда верно расценив его немую просьбу, Джокер спустил с его плеча одну подтяжку одновременно с тем, как он расправился со второй. Его собственный взгляд, однако, все еще проходил скорее сквозь андроида, резкие перемены в поведении которого наводили еще больше подозрений, и это заставило того немного умерить пыл и не по-настоящему оскорбленно фыркнуть. Брюс бы уже давно оценил его старания по достоинству! — Я, пожалуй, могу понять даже наличие у Бэтса гребаной пятиметровой рептилии в коллекции, но для чего ему ты? — До сих пор оставаясь полностью одетым, Джокер забрал молча протянутую ему рубашку. — И, главное, почему… Андроид вдруг весело сощурил глаза. В кои-то веки пришла его очередь перебивать: — Почему я — это ты? Теперь уже совсем необязательным ответом ему послужил лишь медленный кивок. — С моей помощью Бэтмен надеется составить максимально точный психологический портрет своего заклятого врага, то есть тебя, чтобы понять причины его поступков, найти в них определенную логику и выявить его стандартную линию поведения, чтобы иметь возможность предугадывать его дальнейшие действия и предотвращать катастрофы на максимально возможных для этого ранних стадиях. Клоуна такое объяснение, казалось, не удовлетворило. Иначе бы он не спросил: — Я тут как раз недавно задавался вопросом, умеют ли машины лгать? Чушь, что ты сейчас сказал, звучит слишком хорошо и еще более сложно, чтобы быть правдой, не находишь? Двойник издал ироничный смешок и принял самое невинное выражение лица, которое вкупе с уже покоящимися на пуговицах его брюк пальцами смотрелось особенно сомнительно. — Ложь есть искусство, которым в совершенстве владеют лишь люди. Ваш покорный пластиковый слуга способен самое большее на безобидное недоговаривание. — И что-то мне подсказывает, что именно это ты сейчас и делаешь, — недовольно буркнул Джокер, начав спешно снимать пальто. — Зачем? — Иначе будет меньше веселья! Просто доверься мне! — Хихикнул двойник, прекрасно зная, что обычно несут за собой подобные фразы их этих уст, и скептический взгляд напротив подсказывал, что Джокер, разумеется, понимал это ничуть не хуже. — Могу только сказать, что я озвучил тебе официальную версию. — Настоящую ты мне, конечно же, не скажешь… — Умный мальчик, — он довольно прищурился и обменял последний элемент своей одежды, не считая так и оставшихся на нем перчаток, что были идентичны тем, что уже были у клоуна, на его жилет и зеленую рубашку. Джокер лишь мельком скользнул взглядом по телу своей обнаженной копии, уже догадываясь, что их сходство не ограничивалось ничем, в том числе коллекцией шрамов и даже россыпью чертовых родинок. Подозрительно — самое меньшее, что можно было сказать на этот факт. А преждевременные выводы при всей своей невероятности с каждой секундой все больше походили на истину. — Какие-нибудь важные советы напоследок? — Джокер на мгновение взглянул на двойника исподлобья, застегивая пуговицы непривычно свободной рубашки. — Будь собой! — Я говорил не о жизненных советах, — фыркнул он. — Я серьезно, как бы странно это ни звучало из наших уст, — андроид рассмеялся, — будь собой и он не сразу заметит подмену. А вот насколько скоро это произойдет, а оно обязательно произойдет, ведь наш мышонок далеко не дурак, как бы мы его ни дразнили, зависит оттого, насколько естественно ты будешь себя вести, несмотря на все открывшиеся, хм-м… подробности. — Обижаешь! Я прирожденный актер, — неприятно оскалившись, напомнил преступник, поправив подтяжку и добавив как бы невзначай, беззастенчиво опустив взгляд на чужой/свой пах: — И последний вопрос: а все-таки где твое нижнее белье…? Двойник лишь многозначительно и загадочно ухмыльнулся.---
Долгожданный момент наступил не так уж и скоро, как на то изначально рассчитывал Джокер. Прошла по меньшей мере пара часов прежде, чем Брюс соизволил спуститься в пещеру. Впрочем, скучать Джокеру не пришлось — время ожидания преступник посвятил окончанию неспешной импровизированной экскурсии по пещере, не отказав себе в удовольствии нацарапать ножом пару-тройку обрамленных сердечками инициалов — своих и Бэтмена — на ее доступных поверхностях. Из-за долгого отсутствия виновника торжества андроид даже успел выказать опасения, что сегодня их шалость и вовсе может не удасться, едва не приведя ими клоуна в бешенство. Избежать же неминуемой катастрофы ему удалось лишь благодаря своевременному появлению хозяина, который, к счастью, первым делом направился к Бэткомпьютеру и не заметил того, как один из Джокеров в прямо-таки театральной панике юркнул за стенд с костюмом Робина. Тем временем настоящий Джокер даже при всем желании не смог бы сдержать неестественно широкую улыбку, уже предвкушая веселье. Он добрался до Бэткомпьютера в припрыжку, воображая себя героем какой-нибудь там знаменитой детской сказочки. Только, пожалуй, не Кэрролла — эта ниша была уже занята, а подражателем он уж точно не был и в принципе их презирал. Может, Красная Шапочка? А что, подходит! Особенно этот весь из себя устрашающий Бэтмен — чем не волк? Или скорее большой и страшный серый мыш! Клоун хихикнул от этой мысли, на обидное в своей скоротечности мгновение привлекая внимание Брюса, бросившего на него мимолетный пустой взгляд и вернувшегося к просмотру записи вечерних новостей. — …погибли на месте благодаря самодельному устройству, разрушение которого неожиданно привело в действие смертельный механизм и свело с ума электронику в радиусе двух кварталов от места происшествия. Полиции еще предстоит выяснить возможную преступную связь заложников с Джокером, в общей панике скрывшимся с места преступления. Главный вопрос этого дня остается нераскрытым, несмотря на всем нам хорошо известную непоколебимость комиссара Джеймса Гордона, утверждающего о невиновности его таинственного друга. Кто же все-таки Бэтмен: убийца или такая же жертва обстоятельств, как те пятеро несчастных? Мы непременно докопаемся до истины! С вами была Вики Вэ… Брюс выключил запись, глубоко вздохнув и склонив голову. — Превзошел самого себя! — Джокер разве что не светился от гордости. — Слушай, а перемотай-ка до начала, я пропустил все самое интересное! — Хотя, не нужно, я уже большой мальчик — сделаю это сам, — его бесцеремонно перехватили за запястье на пути к клавиатуре, и Джокер скорее машинально впился в Брюса очень недобрым взглядом. — Довольно. Он вздрогнул, осознав свою ошибку, но мужчина отреагировал на его вспышку раздражения как на что-то совершенно привычное, то есть — никак. Брюс отпустил, если не сказать откинул его руку, смотря на него с долей разочарования и…боли? Бэтмен без маски; Бэтмен, проявляющий подобные — да хоть какие-то, кроме холодной злости — эмоции, был настолько диковинным зрелищем, что клоун сам того не подозревая ответил ему завороженным взглядом. Если бы кто-то когда-либо осмелился бы его спросить, в чем именно была причина его странной реакции, Джокер не смог бы сказать наверняка: в красоте ли его Бэтса или же в той обнаженной искренности и человечности, что он так привык презирать в других. Раньше Бэтмен не был исключением, но сейчас, глядя на того вблизи, клоун, казалось, готов был пересмотреть свое к ней отношение. А если Бэтс продолжит смотреть на него этим своим чертовым проникновенным взглядом, может, и не только к ней… — А хотя какой еще реакции я ожидал от тебя, — вдруг с горькой усмешкой сказал Брюс, потянувшись рукой за лишь сейчас замеченной Джокером на столе бутылкой даже на вид дорогого виски и откинувшись на спинку кресла; волшебство момента было упущено. — Для тебя это только забава, как всегда. Чужие жизни ничего не стоят, мораль переоценена, я… — он сделал небольшой глоток из горла бутылки, даже не поморщившись, — ничего более, чем просто забавная игрушка, которую ты рано или поздно сломаешь, как только почувствуешь первый укол скуки. А я почему-то упрямо продолжаю… что, черт возьми? Наставить тебя на так называемый путь истинный? Даже звучит смешно. Искать в тебе что-то хорошее? Еще смешнее. Почему?! Немало удивленный разговорчивостью Бэтса, по мнению Джокера, вызванной скорее алкоголем, чем являющейся чертой его истинной натуры, клоун хотел уже было ответить, прерванный поднятой вверх ладонью. — Это риторический вопрос. Я и без твоих напоминаний прекрасно знаю, что я полный идиот, — Брюс сделал еще один глоток и поставил отозвавшуюся глухим стуком бутылку обратно на стол. Он снова замолчал, склонившись над столом и устало массируя переносицу. Кажется, впервые в жизни Джокер не знал, что такого сделать или хотя бы сказать. Меньше всего он ожидал услышать от мужчины перед ним тихий смех. В принципе когда-либо, если уж быть до конца откровенным, но в данный момент — особенно. — А знаешь, что самое смешное? — Обратился к нему Брюс все с той же горькой усмешкой. — Эм-м… Визги горящих младенцев? — неуверенно предположил действительно сконфуженный вопросом Джокер. Скептический взгляд резко поднявшего голову Брюса дал ему понять, что ответ был неверный. — Нет. Самое смешное, что я даже не собирался сюда приходить! — В его голосе прозвучала злость, не до конца ясно, к кому именно относившаяся. — Я не желал тебя видеть! И тем не менее вот он я! — Брюс поднялся с места, всплеснув руками и бессильно уронив их вдоль тела. — И теперь я понимаю, что все, чего я действительно не хотел — это признать, что я уже просто не могу по-другому. Брюс без предупреждения взял едва успевшего скрыть удивление Джокера за руку, уводя за собой в сторону лифта. — Если я и дальше продолжу здесь исповедоваться перед чертовой куклой, в Аркхеме скоро понадобится пустая камера для нового пациента. Как думаешь, стоит попросить освободить ту, что напротив камеры Джокера? Клоун весело фыркнул почти в восхищении от проблесков у мужчины чувства юмора, на периферии сознания отмечая, что самому ему пришлось ускориться, чтобы поспевать за его широкими шагами. Неужели Бэтс и в повседневной жизни не умел расслабляться или же он просто не привык вести себя с клоуном иначе, даже если знал, что тот не настоящий? — Если заплатишь достаточно, может и в его собственную попадешь, — и вдруг сказанное в шутку представилось Джокеру чертовски заманчивой перспективой. — Звучит почти романтично. «…а если там еще и будет лишь одна койка.» Вконец погрузившийся в грезы об их совместном препровождении в лечебнице Джокер натурально вздрогнул, ощутив, как удивительно горячая ладонь Брюса, тепло которой и без того чувствовалось через тонкую ткань перчаток, переместилась на его запястье, и вовсе непокрытое в виду закатанных до локтей рукавов рубашки. Оказывается, и без массивных перчаток Брюс мог обхватить его запястья целиком, и это открытие заставило клоуна нервно сглотнуть. Он слишком хорошо помнил, как эти самые руки служили причиной их периодического вывиха, но его смутило отнюдь не воспоминание о боли, а то, сколь непривычно было получать от них нежность. Непривычно и, что уж обманывать себя, приятно. Джокер усиленно напоминал себе, что Брюс еще не догадывается о подмене, но это лишь больше вводило его в ступор осознанием, что тот с чего-то вдруг церемонился с бездушной машиной. А вдруг он что-то заподозрил и решил ненавязчиво нащупать пульс?! Черт возьми, какова вообще вероятность, что у андроида был предусмотрен и он?! Несмотря на не самое собранное состояние, от Брюса не укрылась легкая нервозность клоуна, на которую он бы и не обратил внимание, не отличайся она так сильно от свойственной его врагу и уже давно привычной возбужденности. — Ты какой-то странный сегодня… К собственной чести, Джокер замешкался лишь на секунду. — А ты пьяный, но я же не осуждаю тебя за это! Казалось, Брюс хотел что-то на это ответить, но в последний момент предпочел бессмысленным словам очередной усталый вздох. И уж от этого вопроса Джокеру было просто невозможно удержаться: — Что, плохой день? Я кое-что смыслю в этом. — Смешно, — однако в отличие от бессовестно хихикающего преступника, на лице Брюса вопреки его словам не дрогнул ни один мускул, как будто на нем до сих пор была его маска с идущим к ней в комплекте пафосным налетом непробиваемого равнодушия. Это порой так сильно раздражало! Даже сильнее невозможности осыпать Брюса ворохом беспрестанно появляющихся в голове Джокера вопросов, потому что все они, как назло, звучали слишком компрометирующими, а раскрывать все карты так рано ему не хотелось по двум причинам. Во-первых, кульминационный момент явно еще не настал, и шутка вполне могла не возыметь желаемого эффекта. А во-вторых… если Джокер хоть что-то смыслит в дедукции, он предпочел бы скорее запереться в Аркхеме на десять лет, чем упустить как никогда близкую сейчас возможность, лишь мечтами о которой ему приходилось довольствоваться все эти годы. Преступник не смог даже толком рассмотреть ни кабинет, в котором они оказались при выходе из лифта, тотчас скрытого за ничем не примечательной стеной, ни просторный, не оставивший Джокеру сомнений в том, что Бэтпещера находилась именно под особняком в поместье Уэйнов, второй этаж, полный интригующих своим назначением закрытых комнат. В одну из них, с наружной стороны ничем не отличающуюся от других, и привел его Брюс. Несмотря на дневное время, в спальне мужчины, а Джокер готов был поклясться, что это именно она, стоял полумрак. Тяжелая алая гардина выполняла свое предназначение на отлично и не впускала в комнату солнечный свет, вкупе с общей мрачностью обстановки наталкивая Джокера на забавное, но кажущееся вполне правдоподобным предположение о том, что ночь настолько въелась в жизнь Бэтса, что темнота стала ему почти родной. Джокер даже и не думал осуждать или насмехаться над этой маленькой странностью Брюса — в конце концов, кому как не ему было знать, как скверно бывает вдали от родной стихии. Признаться, иногда его собственная психика изворачивалась настолько, что на него находили приступы тоски по Аркхему, хотя это свидетельствовало скорее об обострении психоза и неминуемом всплеске особенной жестокости. Кто знает… может, в такие моменты он подсознательно стремился вернуться обратно как можно скорее? Надеясь прогнать эти меланхоличные размышления в столь неподходящий для них момент, клоун тряхнул головой и с разбегу запрыгнул на поистине королевских размеров двуспальную кровать. Матрас на той оказался столь упругим, что в пору было удивляться тому, как неуемного Джокера не отпружинило обратно. — «Он бы еще на батуте спал…» — мысленно фыркнул тот, раскинув руки и рухнув на спину, с ленивым интересом рассматривая алые балдахины над ним. Было почти обидно оттого, сколько искрометных замечаний пропадало зря из-за высокого риска выдать себя слишком рано. А у него их было действительно много, особенно теперь, когда намерения Брюса, подошедшего включить тусклую настольную лампу на прикроватной тумбочке, были прозрачнее некуда. Похоже, как бы ни любил Бэтс темноту, смотреть ему нравилось еще больше. Джокеру было даже немного жаль, что Брюс был недостаточно трезв для того, чтобы придать значение искре триумфа, вспыхнувшей в удивительно живых изумрудах глаз напротив, когда тот, опершись коленом о матрас, навис над их обладателем. Несколько мучительно долгих секунд Брюс просто смотрел на Джокера, и если бы тот не знал, то невольно решил бы, что эти странно печальные глаза блестят вовсе не из-за алкоголя. Клоун зажмурился, сам того не замечая стараясь прильнуть к медленно погладившей его по щеке ладони еще ближе. Черт возьми, и когда он успел стать настолько сентиментальным?! Впрочем, Бэтс, оказывается, был ничуть не лучше. Уже в этом простом движении отчетливо прослеживалось что-то привычное тому. И речь шла вовсе не об опыте в постели, который Брюсу Уэйну, если верить слухам, было не занимать с его-то склонностью менять пассий, как перчатки. Нет. Просто в его вдумчивых дразнящих прикосновениях было что-то столь сокровенное, что одно лишь предположение о том, что так он вел себя абсолютно с каждой партнершей, было просто оскорбительно. Правда, млеющий от их первого настоящего поцелуя Джокер не был уверен, для кого конкретно это было оскорблением: Брюса или все-таки его самого, как того еще собственника. В поцелуе Брюс, словно забывшись, практически лег на него, вжимая в восхитительно пуховое одеяло под ними, но поскольку кровать никто не соизволил расправить, гладкая поверхность алого покрывала мешала прочувствовать его мягкость в полной мере. И хотя жизнь уже давно отучила Джокера от излишней прихотливости, тот не мог избавиться от навязчивого ощущения почти детского восторга. Впрочем, этому по большей части поспособствовал сам поцелуй, слегка затянувшийся для первого раза, что сейчас, конечно же, ничуть не волновало двух очень неправильных врагов. Клоун уже начинал жалеть о том, что тогда не надавил на андроида и не выведал у него все подробности их с Бэтменом взаимодействия, положившись на свои актерские навыки. Ведь если еще несколько минут назад Джокер опасался, что обман раскроется слишком рано и испортит все веселье, то теперь, в нетерпении извиваясь в этих сильных, но ласковых руках, тем самым несколько мешая тем вытащить его из этой дурацкой рубашки со слишком большим количеством пуговиц, он, казалось, готов был притворяться вечно при условии, что этот момент никогда не закончится. И судя по тому, сколь неторопливы были ласки Брюса, явно не спешащего разорвать поцелуй, их желания совпадали. Когда с отброшенной в сторону рубашкой наконец было покончено, Брюс все же отстранился под протестующий стон Джокера, только вошедшего во вкус. Совсем ненадолго — чтобы окинуть преступника странно задумчивым взглядом. Джокер даже не успел насторожиться, потому что этот момент продлился всего мгновение, а сам Брюс уже вовсю выцеловывал его шею, зарывшись одной рукой в слегка оттянутые им назад зеленые волосы, чтобы получить к той лучший доступ. Это было почти больно, но это была желанная боль. Лежать вот так, буквально зажатым между крепких бедер Бэтса было равносильно нахождению в тисках — Джокеру и раньше не раз доводилось испытать это ощущение на себе, но еще никогда оно не было настолько приятным. В такие моменты Бэтмен особенно сильно напоминал собой могучего дикого зверя, способного прервать жизнь одним ударом здоровенной когтистой лапы. Но он не делал этого, никогда. Он всегда бил вполсилы. Как оказалось, даже без кевларовой брони, когтистых перчаток и жуткой маски, так знакомо возвышающийся над клоуном мужчина не утратил ни доли своего великолепия и ни грамма исходившей из него и сейчас внутренней силы. И если бы преступник и так не был порядком возбужден, у него бы встал уже только от этого зрелища. Джокер смотрел на Брюса с благоговением из-под полуприкрытых век, чувствуя в груди щекотку такого привычного восторга, который был столь силен и которого было так много, что ему хотелось смеяться. Особенно когда его лица тут и там вместо ожидаемых кулаков вдруг начали касаться губы. Догадывался ли когда-нибудь Бэтс о том, что эти невесомые поцелуи приносили преступнику почти одинаковое удовольствие наравне с ударами? Это не было похоже ни на одну из фантазий клоуна, ведь даже в самой смелой из них он и на секунду не допускал мысли о том, что после всех произошедших по его вине лишений, после столького количества крови на его руках, после всей, черт возьми, причиненной им Бэтмену боли, тот будет обходиться с ним так, словно он был сделан не то что из пластика, в чем герой все еще был абсолютно уверен, а из фарфора. Возможно, цвет его кожи действительно оставлял подобное обманчивое мнение, но разве Бэтса когда-либо это останавливало оттого, чтобы оставить на бледном полотне несколько алых разводов? Он делал это даже сейчас, с тем лишь отличием, что на этот раз кровь Джокера оставалась там, где ей и место, — о чем бы, конечно, многие поспорили -, окрашивая острые скулы в бледно-розовый, а искусанные то ли Брюсом, то ли им самим в сладком забытье губы — алым, точно под цвет помады. Брюс даже не отказал себе в удовольствии одарить его шею и ключицы парой собственнических меток, отчего у клоуна непроизвольно вырвалось нечто среднее между смешком и стоном. Он всегда подозревал в своем мышонке эту черту, и видит дьявол, она приводила его в восторг. Когда возмутительно одетый герой начал снимать с него последний элемент гардероба, вскоре отправив тот вслед за рубашкой, он вдруг снова заговорил. Джокеру показалось смешным, что Бэтс мог оказаться в постели сговорчивее, чем во время погони, и засмеялся бы даже, если бы вопрос не звучал слишком опасно. — Почему ты все это делаешь? Сердце Джокера пропустило удар вовсе не из-за того, что Брюс слегка надавил на его впалый живот ладонью. Ему понадобились добрые пару секунд, чтобы вспомнить, что тот еще ничего не знал о подмене и вопрос касался вещей куда более глобальных. Лучшей тактикой Джей счел отшутиться, хотя и предательски дрогнувший от приятной ласки голос его подвел, из-за чего смех вышел скорее нервным: — Серьезно? Ты хочешь поговорить об этом сейчас?! Джокер был готов отвесить себе затрещину, едва заметив, как мужчина над ним слегка напрягся, но удержался и поспешил добавить, не меняя шутливого тона, однако отвечая со всей честностью: — Неужели так называемый величайший в мире детектив до сих пор не догадался, что все, чего я когда-либо хотел, это просто привлечь его внимание? В тихих словах Брюса звучало что-то подозрительно похожее на боль: — Ты всегда так отвечаешь… Мысленно поблагодаривший чудеса современной техники и одну умную машину в частности клоун позволил себе немного расслабиться, попутно пытаясь переварить услышанное. Осознание вдруг совершенно отчетливо отдалось тупой болью в левой части груди. — А ты всякий раз не веришь… — еще тише произнес он, смягчившись и осмелившись притянуть Брюса за затылок для очередного поцелуя. Он даже постарался быть нежным настолько, насколько вообще способен, и, судя по тихому вздоху героя ему в губы, тому это понравилось. В этот момент Джокер малодушно почувствовал, что готов сдаться, но его остановила одна единственная мысль: если он раскроется сейчас, то будет жалеть об утраченных возможностях всю дальнейшую жизнь. Если она вообще произойдет, потому что в том, что он останется в живых после таких шуточек, Джокер уже не был так уверен. В конце концов, даже у Бэтса должен быть какой-то предел! И будь сейчас какие угодно другие обстоятельства, он бы непременно это проверил. Пока размышления явно о чем-то задумавшегося Бэтса не завели его не в то русло, Джокер не очень изящно намекнул, что ему тоже стоило бы снять с себя лишнюю одежду. — Знаешь, штаны — не самый удачный выбор контрацептива. На этих словах он потянулся к его ремню, но был почти грубо остановлен чужой рукой. Прямо дежавю какое-то! Под оскорбленно-веселое фырканье клоуна Брюс сам расправился со своей одеждой, даже не дав вдоволь налюбоваться его атлетичным телосложением. Сделал он это явно отточенным и настолько быстрым движением, словно следом за этим действием собирался снова надеть костюм и отправиться на патруль, начисто забыв о собственном возбуждении и об одной маленькой детали в виде изнывающего от желания Джокера в его постели. Впрочем, зная Бэтмена, клоун не сильно бы удивился такой наглости. И все же вместо этого Брюс коротко поцеловал его в губы, прежде чем снова вжать всем своим немаленьким весом в кровать, к счастью одной худощавой и явно не пребывающей в восторге от таких нагрузок особы, в удачной первой попытке дотянуться до подушек. В этот момент преступник даже позавидовал своему пластикову клону — ему-то такое дискомфорт явно не приносило, вот, видимо, Брюс и привык идти с тем по пути наименьшего сопротивления. Как вскоре оказалось, едва не треснувшими ребрами Джокер был обязан баночке смазки, лежавшей под подушкой, которую Брюс также решил прихватить с собой, ловко устраивая ее под поясницей клоуна. Что ж, зато теперь он знал, что у андроидов отсутствует какая-нибудь там функция самосмазывания. Большое упущение, надо сказать! А вот чего Джокер не знал, так это: восхищаться ему или крутить у виска тому, как много заботы Бэтс зачем-то уделял какой-то навороченной кукле. Впрочем, скорее всего, это создавало бедняге иллюзию реальности. Он бы даже пожалел того, если бы был на такое способен. А с другой стороны, тот сам виноват, что все эти годы только и делал, что отвергал его! Джокер очнулся от праведного возмущения только когда почувствовал прохладное влажное прикосновение чужих уже смазанных пальцев к внутренней стороне его бедра. Лицо Брюса было удивительно серьезным для столь нетипичной обстановки даже с учетом того, что серьезность была его вторым я. Нахмурившись, мужчина проследил пальцами линию жуткого даже в давно затянувшемся виде шрама, растерянно подняв глаза. Какая-то странная эмоция скользнула тенью по его лицу, но Джокер даже примерно не знал, что она означает. Одно было предельно ясно: они, черт возьми, должны ускориться. — Я думал мне показалось, что у тебя на спине прибавилось шрамов. Но и этот я не помню, — задумчиво протянул Брюс больше для себя, чистой ладонью медленно проехавшись по лицу, будто тем самым он мог снять с себя наваждение, — до этого момента я был уверен, что выпил совсем немного. Идиот… Мне нельзя забываться. — Не драматизируй — это моя прерогатива! Ты не на задании, чтобы какое-то безобидное опьянение стоило тебе жизни, — и в подтверждение своих слов ловко поборовший мимолетный страх Джокер требовательно скрестил свои длинные ноги на его пояснице, заставляя мужчину сесть ближе. На самом деле, он немного утрировал, потому что не был уверен, что не убьет эту треклятую мышь, если тот снова отдастся рефлексии в самый неподходящий для этого момент. Брюс поколебался еще пару мгновений, но все-таки решил последовать совету Джокера, то ли потому что его слова или взгляд оказались настолько убедительными, но, скорее всего, потому что думать вообще хоть о чем-то в состоянии почти болезненного возбуждения было достаточно проблематично. Он потянулся за очередным поцелуем, как будто в желании немного унять для партнера дальнейший дискомфорт, как если бы знал, что тот был самым что ни на есть настоящим. Сердце клоуна забилось быстрее от этой тревожной догадки, а может тому виной было то, каким тягуче медленным был поцелуй и как восхитительно чувствовался контраст холодных пальцев с его горячим нутром. Джокер не удержавшись хныкнул в поцелуй, в нетерпении стараясь самостоятельно насадиться на пальцы мужчины. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Иначе как еще объяснить, что побывав не с одним мужчиной в постели, он и близко не чувствовал ничего подобного ранее? А ведь они считай только начали! Будь вместо Бэтмена кто угодно другой, Джокер бы даже почувствовал укол стыда за свою подростковую несдержанность. Но в том-то и дело, что брал его никто иной, как его возлюбленный враг; слишком нежный и трепетный с ним сейчас, чтобы называться таковым, но все-таки… — Ты повредился? — Джокеру пришлось собрать в кулак остатки самообладания, чтобы не рявкнуть вопросительно, о чем Бэтс опять так не к месту бормочет, и только поднял на того подернутый поволокой взгляд, — ты словно бы стал… уже. — Боишься прищемлю тебе что-нибудь? — Его хохот почти мгновенно прервался на стон от очередного уже скорее изучающего движения в нем. И снова это задумчивое выражение лица. «Ради всего плохого, неужели этот невозможный человек не отключает мозги даже когда трахается?!» — Бэтси, mon chéri, как насчет отложить техосмотр на более подходящее время и взять меня наконец? — Джокеру не понравилось, как почти жалобно это прозвучало из его уст, потому что изначально пытался вложить в свои слова не компрометирующую его отчаянную нужду, а растущее в нем раздражение. Однако эта секундная слабость все-таки возымела нужный эффект. На удивление. Как будто Брюс действительно забывал в такие моменты, что под ним всего лишь андроид. Резкая боль заставила вскрикнувшего клоуна засомневаться в этом. Дрожа всем телом, он вжался в торс мужчины над ним, стараясь перевести дыхание. Не то чтобы в него впервые сразу входили на всю длину, и не то чтобы он не воспринимал боль несколько иначе, чем большинство людей, но к таким вещам невозможно было привыкнуть и на какой-нибудь условный сотый раз. Джокер удивился самому себе, что не потерял сознание после первого же толчка. Темнота перед глазами прошла не сразу, а когда это произошло, наконец сфокусировавшийся взгляд не без удивления упал на чужую руку, опасно покоящуюся на его бледной шее. Прозвучал смешок. — Мне казалось, этот этап наших отношений давно пройден. За наигранным весельем преступник умело скрыл страх. Что это: всего лишь фетиш, в котором, признаться, Джокер уже давно того подозревал, или же Бэтмену просто надоело притворяться, будто он не понимает, кто перед ним? Почему тогда он решил раскрыться так поздно?! — Знаешь, после наших с ним встреч я часто думаю, как много жизней я мог бы спасти, если бы какое-то время назад я всего лишь сжал пальцы посильнее… — шепотом поделился Брюс, с очередным толчком решив наглядно продемонстрировать, что он имеет в виду. Теперь Джокеру было не до смеха — уже хотя бы потому, что в его положении было невозможно даже просто вдохнуть. Адреналин вкупе с возбуждением творил с ним что-то невероятное, но паника сейчас преобладала над блаженством. Когда Брюс снова качнулся вперед, Джокер, невольно выгнувшийся от удовольствия навстречу, мог думать лишь о том, что его легкие начали сгорать изнутри. На периферии ускользающего сознания даже успела промелькнуть мысль, что смерть во время занятия любовью с твоим возлюбленным врагом не худший способ досрочного ухода. — Но я сильно сомневаюсь, что когда-нибудь решусь на это, — Брюс ослабил хватку, с опаской смотря на уж очень натурально закашлявшегося под ним мужчину, жадно хватающего воздух ртом. Как если бы… тот действительно мог задохнуться. Герой сглотнул, тщетно пытаясь отогнать эту отдающую паранойей мысль и с трудом заставив себя вернуться к сути своего монолога. Обычно он никогда не болтал в постели так много, тем более — с андроидом, даже вне их регулярных вечерних рандеву, но сегодняшние события ударили по нему сильнее, чем он посчитал изначально. Брюс нежно огладил нервно дернувшийся кадык на заалевшей шее большим пальцем, продолжая говорить все так же шепотом: — Не из-за личного кодекса. Не потому, что кто-то сочтет это неправильным и потеряет веру в Бэтмена. Я… сам просто не прощу себя за это. И никогда не смогу ему в этом признаться, как бы сильно порой мне этого не хотелось. Я не могу… Он наклонился к все еще нервно дышащему, но отчего-то улыбающемуся и смотрящему на него теперь на удивление ясно клоуну в намерении поцеловать, но был остановлен мягко приложенным к его губам пальцем. Его сердце, по ощущениям, пропустило пару ударов — андроид раньше никогда не делал ничего подобного. А вкупе со всеми его сегодняшними странностями, которые Брюс так опрометчиво списывал на свое легкое опьянение… нет. Этого никак не могло произойти! — Что ж, похоже, моя очередь откровенничать? — Все еще хрипло поинтересовался Джокер, теперь даже не стараясь не скалиться зловеще во весь рот. Предугадав дальнейшее движение шокировано воззрившегося на него Бэтмена, тот вовремя схватил его за затылок, не дав мужчине почти в испуге отпрянуть назад. — Когда мой прошлый любовник вот так же сомкнул пальцы на моей шее, я ему их отрезал, — практически рыча, Брюс еще раз попытался отстраниться, но хватка Джокера оставалась все такой же крепкой, — и если ты остановишься сейчас, клянусь, я убью тебя! — С этими словами клоун одним слитным движением яростно притянул Бэтмена к себе и впился в его губы, толкаясь навстречу, пока тот не забыл, чем они вообще тут занимались. Позже Брюс обязательно будет корить себя за то, что сдался чуть ли не сразу, целуя своего заклятого врага в ответ с еще большей страстью. Но это будет позже.---
— Черт! Джокер резко принял сидячее положение, спохватившись и с досадой шлепнув ладонью по матрасу. А все-таки как было приятно час назад наконец избавиться от перчаток, которые Бэтс почему-то не спешил с него снять до тех пор, пока между ними не случилось этот спасительный обмен откровениями. Очередной фетиш или так меньше бросалось во внимание искусственность рук андроида, на пальцах которого отсутствовали отпечатки, что преступник заметил ранее? Надо у него как-нибудь спросить… — Что-то случилось? — Сигареты остались в пальто, — недовольно буркнул он в ответ, — ну да и черт с ними! — Клоун обернулся к Брюсу заметно повеселевшим, и его улыбка от уха до уха и искрящийся довольством взгляд не предвещали ничего хорошего. — Бэтси-и-и, настало время трахать тебе мозги. Этим же обычно занимаются люди в, как бы смешно это ни звучало по отношению к нам с тобой, отношениях? От-но-ше-ни-ях… а ведь и впрямь странно звучит, не находишь? — Последние слова он произнес с удивлением, словно сам не верил в происходящее. И Бэтмен прекрасно его в этом понимал. Он невольно тоже присел, смотря на клоуна с тем же легким недоумением, но по несколько другой причине. — У меня к тебе есть пара безотлагательных вопросиков… — Джокер даже состроил серьезную мину, подчеркивая важность предстоящего разговора, глубоко вздохнул и задал вопрос, сверля забавно напрягшегося от его дальнейших слов Брюса пытливым взглядом: — Ты всех своих пассий пытаешься задушить в постели или это я такой счастливчик? — Расслабься, я шучу, — махнув рукой, фыркнул тотчас сбросивший маску серьезности Джокер, догадавшись, что сейчас последуют раздражающие его неловкие оправдания, портящие весь суровый образ его любимого темного рыцаря. — Да и, твоей дражайшей справедливости ради, я это, наверное, заслужил. Ну, в силу только твоего мировоззрения, конечно, но над этим мы поработаем позже. Сочтем это наказанием за мою маленькую шалость и забудем об этом. — Клоун аж подпрыгнул в радостном возбуждении от посетившей его идеи. — И повторим! Но как-нибудь в следующий раз. — Эм-м, хорошо… — пожалуй, растерянный Бэтмен, неловко ерошащий волосы на затылке, был даже в чем-то милым зрелищем. — Так что за вопросы? — Ах да, вопросы, вопросы, вопросы! Теперь все правда серьезно! Ты действительно черт знает сколько лет трахал куклу с моим лицом вместо того, чтобы пригласить меня на свидание или хотя бы, черт с ним, взять на одной из крыш?! — В словах Джокера было столько искреннего возмущения, что оставалось только догадываться, как он умудрялся сдерживать себя оттого, чтобы не прокричать это на все поместье. — Джокер, я… — Оставь извинения сердобольным барышням и своим обидчивым пташкам. Я задал вопрос, а не попросил оправдаться. — Два года. — Что, прости? — Это продолжалось два года, — тихо повторил Брюс, как показалось Джею, стараясь даже не встречаться с клоуном глазами. — Как-то это не тянет на ответ. Я-то всегда думал, что маска выступает чем-то вроде ограничителя слов, но оказалось, что и без нее из тебя слова приходится клещами вытаскивать! — Голос Джокера, вдруг ловко взобравшегося на колени мужчины, опасно похолодел. — Я бы на твоем месте радовался, что не в буквальном смысле… Брюс внимательно смотрел в эти дьявольские глаза напротив, но ничто в нем не говорило о том, что его хоть как-то волновала эта угроза. Ее даже нельзя было назвать неожиданной — в конце концов, Бэтмен был бы давно уже мертв, если бы не знал, когда клоун блефует, а когда его намерения абсолютно серьезны. Сейчас тот лишь испытывал его терпение, прощупывал почву, пытаясь найти предел знаменитого Бэтменского самообладания. И одними наигранными угрозами дело не ограничилось — Джокер почти болезненно схватил лицо Брюса большим и указательным пальцами. — Меня зовут Брюс Уэйн, и я каждую ночь одеваюсь летучей мышью и иду избивать преступников до полусмерти для того, чтобы люди вокруг считали меня героем, — Грубым тоном спародировал его Джокер, несколько раз ощутимо сжав его щеки, словно игрушке, которая таким образом начинала говорить с подачи играющего ребенка. И болезненно ойкнул, когда его запястье резко схватила рука Брюса, заставляя отпустить его лицо. — Хватит, — Брюс так и не разрывал с ним зрительного контакта и даже не повысил голос. Что ж, другого и не ожидалось. В каком-то смысле, это непробиваемое спокойствие даже восхищало. — Вау! Оно все-таки разговаривает! — Нарочито наигранно удивился клоун, оскалившись со всей наглостью, на которую только был способен. — А то что? Изобьешь меня?! Брюс отпустил его руку, на удивление, с явным беспокойством на доселе беспристрастном лице. Он нахмурился непонимающе, осторожно приобняв так и сидевшего на нем Джокера за талию, второй рукой поглаживая его по спине. — Ты злишься… — А как мне не злиться, когда какая-то пластиковая игрушка украла у меня столько веселья! — Обиженно фыркнул тот, то ли опять притворяясь, то ли действительно расстроившись, но наперекор своим же словам охотно поддался на ласку, стараясь прильнуть к мужчине как можно ближе. — Я виноват, не отрицаю. Но мы можем наверстать упущенное, м? — Брюс мягко улыбнулся, заметив, как клоун успокаивается прямо у него на глазах, и на мгновение прижался к нему губами чуть ниже подбородка, поцеловал линию челюсти, не обделил вниманием и шею. — О, мы обязательно это сделаем, mon amour. И тебе придется очень, очень постараться, — улыбнувшись в ответ, Джокер поймал его губы своими, утягивая своего героя в непривычно нежный поцелуй. Брюс ожидал от него напористости и жесткости, но был только рад ошибиться в своих представлениях. Он и раньше не без труда заставлял себя причинить тому боль, а что уж будет теперь… Это было так странно — целовать Джокера. Настоящего Джокера. Человека, чьи руки не то что по локоть — до основания шеи в крови. И едва ли чувствовать за это угрызения совести, которые, как он искренне надеялся, настигнут — а они настигнут — его как можно позже. — Эй-эй, что ты делаешь? — Джокер отчего-то напрягся, когда обнявший его Брюс снова принял лежачее положение, так и не отпустив того из рук. — Эм, укладываю нас спать… а у тебя есть какие-то другие предложения? — Спать как… спать? Вместе? — На всякий случай уточнил клоун и смерил Брюса подозрительным взглядом. — Ну, да. Это обычно делают люди, состоящие в отношениях: спят друг с другом и в самом прямом смысле. Ты раньше никогда не спал всю ночь ни с кем в одной кровати? Джокер, казалось, растерялся окончательно, что было поистине редким зрелищем, еще более редкие свидетели которого обычно долго не жили. — Нет… — А Харли? Вы же когда-то были вместе, — озадаченно нахмурился Брюс. — Ее я прогонял в гостиную. Эй, не смотри на меня так! В конце концов, там был диван! Ну, последние пару-тройку лет наших отношений… когда мне надоело выслушивать ее постоянный кашель. Брюс сокрушенно вздохнул, но, подумав, никак это не прокомментировал, сказав лишь «давай спать» и укрыв их обоих одеялом. Брюс раньше никогда не видел на этом бледном лице столь умиротворенную улыбку, но что-то внутри него отчаянно желало теперь сделать все, чтобы видеть ее как можно чаще. Впервые за долгие годы он засыпал легко и спокойно, как ни парадоксально, благодаря одному из самых жестоких преступников из когда-либо существовавших, посапывающему сейчас в его объятьях. Проснувшийся наутро Джокер выглядел, казалось, еще более растерянным, чем был во время их ночного разговора. Они некоторое время смотрели друг на друга молча — Брюс не торопил Джея высказать, что его тревожит, и в глубине своей не до конца сгнившей души тот был благодарен ему за это. Джокер приподнял голову с его груди, чтобы с кроткой улыбкой посмотреть в эти ласковые голубые глаза. И в самых смелых мечтах он не мог надеяться, что его Бэтс когда-нибудь будет смотреть на него вот так. — Обычно после своих шалостей, в зависимости оттого, где я просыпаюсь на следующий день: в одном из своих убежищ или в Аркхемской палате; едва продрав глаза я начинаю планировать, как мне вновь привлечь внимание моего Бэтси. Но вот я проснулся, и ты здесь, а значит мне не нужно ничего делать, и я… В общем, как бы мне теперь не словить экзистенциальный кризис… Если бы клоун уже не любил своего темного рыцаря, он бы обязательно влюбился в него, искренне смеющегося над его, черт возьми, Джокера шуткой, точно в этот самый момент. Подгадав момент, Брюс снова устроил того на себе, словно какую-то любимую игрушку — не то чтобы Джокер был против -, широко погладив ладонью внутреннюю сторону бедра зажмурившегося от удовольствия клоуна именно в том месте, где вчера обнаружил жуткий шрам. — Мне все не дает покоя вопрос: откуда он? — О! Полгода назад этот малыш едва не стал моим печальным концом. Скажем так, это подарок за Харли от одной очень ревнивой особы с нездоровой помешанностью на своих сорняках. Долгая история, — беспечно улыбаясь, как будто речь сейчас шла не о том, как он чуть не умер, проговорил клоун прямо тому в губы, попутно вырисовывая указательным пальцем на его груди что-то подозрительно похожее на Бэтсимвол. — И что с того? У нас теперь много времени. Ловко скрыв свое волнение по поводу слов Джокера и решив для себя обязательно разобраться со всем этим позже, Бэтмен охотно позволил завлечь себя в долгий чувственный поцелуй. Он знал, что впереди их ждало еще много работы над собой и друг другом, как и других трудностей, но, к счастью, последние пару лет у него была неплохая подготовка к ним. Пожалуй, в конечном итоге приобретение того андроида было не такой уж и плохой идеей…