Колготки и минеты

Чимин никогда бы не подумал, что Юнги в сетчатых колготках и с чокером на шее, это так охуенно. А он ещё и постанывает, лёжа на кровати и смотря прямо в глаза. Приглушённый свет от лампы создаёт определенную атмосферу, от чего у Чимина бегут мурашки по спине. Такой вид для него чреват дрожью в коленях, испариной на лбу и он прямо чувствует, как кровь со скоростью света приливает туда, куда вообще не должна была, нормального парня. Но Чимин не из таких, он уже убедился в этом. Особенно в тот момент, когда Юнги аккуратно слезает с кровати, подцепляя пальцами чокер, ведёт по шее вниз. Почти бесшумно подходит к младшему и прикасается к нему. Тот вздрагивает, не то, чтобы не ожидал этого прикосновения, но все же. Не каждый день твой вечно хмурый хён надевает колготки в сеточку и пытается совратить тебя. Чимин раздумывает над тем, чтобы дать Юнги пизды или все же трахнуть прямо тут. Мимоходом проскакивает мысль о том, что ещё примерно минут 5-10 назад, он был заядлым натуралом и даже хотел найти девушку. Но кому вообще она нужна, если дома такой потрясающий хен, которого хочется до болезненного стояка и не раз. Он совершенно не замечает, как Юнги прикусывает мочку уха и получает на это полустон. Ехидно улыбнувшись, и вернув себе прикованный взгляд, продолжает свои (?) незамысловатые действия, при этом сдерживая себя от того, что ещё чуть-чуть и он зальётся краской, как самый спелый помидор. Спускаясь вниз, придерживает Чимина за бедро, потому что самого трясет, так ещё и мелкий хочет отойти на пару шагов назад, но он не из тех, кто привык бросать дела незаконченными. Медленно подцепляет зубами бегунок на джинсах, расстегивая его, с пуговицей было немного сложнее, но и она поддалась. Приспустил штаны и белье с мелкого, и перед ним появился совсем не мелкий. Юнги сглотнул образовавшийся ком и с мыслями: "Блять, да он же меня порвет" - взял в руку уже налившийся член, продолжая водить вверх вниз, слыша тихие полустоны. Когда Мин поднёс головку ко рту, Чимин начал задыхаться, постепенно заглатывая все глубже и обводя каждую венку, он слышал все больше задушенных выдохов. Смаргивая слёзы и подавляя рвотный рефлекс, Юн насадился по самое основания и пустил вибрацию по всему члену. Чим не понимал плохо ему или хорошо, а может все вместе. Сознание помутнилось, и вот уже через мгновение, он берет сидящего за волосы и начинает двигаться. Определенно он будет извиняться за это и принесёт вкусняшку хену, но сейчас, когда хен такой податливый и внутри у него горячо, думать совершенно не хочется. Полностью отдаваясь процессу и поглаживаниям, прекрасными пальцами Юнги, Чимин пропустил тот момент, когда достиг пика, громко вскрикнув, кончил прямо в рот старшему. Юнги прилично охуел. /Во время того, как он насадился глубже младший начал кончать и все вылилось прямо в глотку./ Подавляя всевозможные рефлексы, он смотрит на Чимина, как тот запрокидывает голову вверх и стонет протяжно, громко, но так возбуждающе. Цепляется взглядом за его и глотает содержимое, слизывая с опускающегося члена капельки спермы. На что Чимин смущается и через мгновение поднимает запыхавшегося Юнги за локоть, и втягивает в поцелуй. Сейчас ему плевать на то, что он ощущает вкус собственного семени, целует самого прекрасного человека в его жизни, которого любит уже долгое время, безответно. Или нет, судя по тому, как ему только что отсосали. Повисает неловкая пауза, во время которой оба смотрят в глаза. И ничего больше не подумав, Юнги говорит: — Кажется, я люблю тебя, мелкий. У Чимина ступор, он в шоке, ему только что признались. С помощью минета, блять! Мать его, минета. Черт. — Нуу, я тебя тоже. Но ты, блин, не мог прямо сказать, щас бы минетом в любви признаваться. — Эмм, ну тебе хотя бы понравилось? Я же старался, — покраснев, выдал Юн. — Ещё бы, — ответил Чимин, поцеловав в макушку, — а теперь пойдем в ванну. — Думаю, тебя надо умыть. . . .