Не спи

Тодороки вздыхает, считает расплывающиеся цветные круги под веками и открывает глаза. Сон не идет, возбуждение от близости человека, который спит рядом, не спадает. В душ или туалет Тодороки боится идти — сто процентов поднимет шум и разбудит кого-нибудь. Слева шевелится Иида и тихо всхрапывает. И честно говоря, храпящий Иида сейчас мешает ему гораздо меньше, чем тихий Мидория. Чертова Полночь, что еще за укрепление «внутрисемейных» отношений? Почему футоны Шото и Изуку так близко друг к другу? Настолько, что рука Мидории лежит на краю одеяла Тодороки, и последнего это почему-то очень нервирует. Он не может думать ни о чем другом, кроме руки. Тодороки выравнивает дыхание, его глаза слабо блестят в темноте, он смотрит на руку Мидории и отчетливо чувствует, как у него стоит. Мидория ворочается и перекатывается на футон Тодороки, его футболка задирается, оголяя полоску светлой кожи низа живота. Шото чувствует, как член натягивает боксеры, как стучит в ушах кровь и все доносится словно сквозь слои ваты, когда он протягивает руку и подушечками пальцев дотрагивается до теплой кожи. Он поглаживает его низ живота и вздрагивает, когда Мидория во сне сладко причмокивает. Тодороки выталкивает воздух сквозь сжатые челюсти, поддевает пальцами кромку пижамных шорт и ему приходится зажмуриться, потому что под ними у Мидории нет белья. В паху у Мидории горячо, Тодороки сглатывает и внимательно вглядывается в его лицо. Изуку беспокойно хмурится, но не просыпается и Тодороки гладит подушечкой указательного пальца глянцевую влажную головку. Мидория мявкнул что-то на грани слышимости и завозился. Шото убрал руку и затаил дыхание, наблюдая за ним из-под полуприкрытых глаз. Мидория переворачивается на живот и подтягивает одно колено вверх. Тодороки накидывает на него одеяло и жмется ближе. Он нависает сверху, прикрывает глаза и прижимается носом к загривку Изуку, зарывается в упругие кудряшки и вдыхает запах шампуня. Еще от Мидории чуть пахнет потом, дезодорантом и мятной зубной пастой. Шото ведет ладонью по цепи позвонков, замирает у копчика. Осмелев, он оттягивает резинку шорт и запускает руку внутрь, прижимает теплую ладонь к чужой ягодице и чуть сжимает пальцы. Упругое полупопие идеально ложится в руку. Тодороки судорожно глотает воздух и кусает свою щеку изнутри. Шото проводит ребром ладони между половинок, гладит нежную кожу мошонки, массирует упругие яички, а затем стягивает шорты Мидории все ниже и ниже, пока полностью не оголяет упругие белые ягодицы. Ему уже почти наплевать на то что в этой комнате спит вся мужская половина их класса, он просто хочет... Тодороки ныряет с головой под одеяло, становится жарко-жарко. Он сползает ниже, стараясь делать все максимально беспалевно. Шото укладывается между ног Мидории и кладет обе ладони на его задницу. Выдохнув, он раздвинул ягодицы руками и провел большими пальцами сверху вниз — от ложбинки до мошонки. А затем — толкнулся языком в плотно сжатое отверстие. Ягодицы Мидории напряглись под ладонями; Шото ввинтил язык внутрь, через кольцо мышц, чувствуя нежность и жар стеночек. Тодороки прикрыл глаза и сильнее сжал ягодицы и ахнул, когда Мидория начал тереться бедрами об простынь. Тодороки убрал одну руку, опустил вниз и обхватил ей свой член, начиная плавно надрачивать. А потом Мидория начал шевелиться, видимо, окончательно проснувшись, перевернулся и забрался с головой под одеяло. Мидория закинул ноги на плечи Тодороки, коснулся пальцами ног затылка. — Ты извращенец, Тодороки-кун? — шепчет Мидория и давит Шото на спину. Тодороки молчит и послушно наклоняется до того момента, пока не касается носом возбужденного члена Мидории. Шото с тихим стоном берет в рот головку, мягко сжимает губами уздечку, а затем насаживается глубже, почти до основания. Второй рукой он мнет его яйца, пальцами забирается в расселину и гладит влажный анус, ныряя внутрь лишь самыми кончиками пальцев. Мидория задушенно пищит и кончает, а Тодороки нагоняет его с разницей в пару секунд — он спускает в свой кулак. Они выбрались из-под одеяла, жадно глотая воздух. Мидория чувствовал, как горит его лицо, ему было очень, очень стыдно. Изуку облизал губы и прикрыл глаза, прижимаясь к Тодороки. * * * — Тшш... — Урарака прижимает указательный палец к губам и улыбается, — Не шумите, а то проснутся. — Я предполагала, что мы нароем компромат, но чтоб столько... — Яоймомо навела объектив камеры на спящих в обнимку Тодороки и Мидорию. — Яоймомо, смотри, — Асуи осторожно стянула с Бакуго одеяло и тихо захихикала, обнаруживая Киришиму, который стиснул Катсуки руками поперек живота и спал, прижавшись щекой к его боку. — У меня закрадываются смутные сомнения... — тоскливо вздохнула Урарака, глядя на обнимающихся Серо и Каминари. — Да. — в один голос ответили все девочки. — ВЫ ЧТО ЗДЕСЬ, НАХРЕН, ДЕЛАЕТЕ?!! Бум.