Что всё изменит

      Они были счастливы. Наконец-то.       Незабываемые полгода, полные любви, секса, путешествий (без Доктора, просто по любимым планетам Джека, которые тот очень хотел показать своему возлюбленному), забавных рассказов из жизни капитана, наконец-то могущего большинство событий вспоминать с улыбкой, и нежности. Невероятной, немыслимой, такой, что невозможно не поверить — это любовь. Джек просто фонтанировал энергией, и Анжело, наблюдая за ним, не мог не улыбаться, ощущая себя эпицентром ласковой неистовой и слегка похотливой бури под названием капитан Джек Харкнесс.       Всё было просто замечательно, пока они не приехали на планету Уэлсберри, где Джек повёл Анжело в место, чем-то напоминающее земные акванариумы. Там Харкнесс надолго прилип к одному из стёкол, за которым плавал огромный кит, вызвавший, видимо, какие-то не очень-то весёлые воспоминания: на губах Джека появилась немного грустная, слегка виноватая улыбка (Анжело надеялся, что капитан вспомнил что-нибудь другое, а не как Торчвуд-3 не справился и им пришлось усыпить подобное невинное создание). Но Джек ничего не сказал, просто спокойно улыбнулся Анжело, и они пошли дальше исследовать столь интересное заведение, где, как оказалось, были собраны представители большинства исчезающих видов с разнообразнейших планет.       Их прогулка продолжилась в парке развлечений, и когда они, довольные, но уставшие, ввалились в номер, Анжело уже забыл про случай в акванариуме. Только вот, оказалось, Джек его помнил и решил-таки поделиться с любимым:       — Помнишь гигантского кита, что мы видели сегодня? — снимая шинель, начал Джек. — Знаешь, подобного кита я уже встречал однажды. На Земле, когда ещё работал в Торчвуде-3, и эта встреча закончилась печально. Мы тогда…       — Джек, но это не твоя вина, — поморщившись, перебил его Анжело.       — Ты о чём? — недоумённо нахмурился капитан. В глазах появилась настороженность. — Я…       — Ты разве рассказываешь не о случае, когда Рис наконец-то узнал, что собой представляет Торчвуд-3? – беззаботно произнёс Анжело, даже не дослушав Джека. Весёлое настроение и счастье ослабили самоконтроль, и он не сразу понял, что подобное знать просто не должен.       Джек замер.       — Откуда ты знаешь?       — Ну как же, я... — и тут до Анжело дошло, что он сказал.       От шока Анжело так резко закрыл рот, что прикусил язык. Побледнев, он посмотрел на Джека, в два шага очутившегося рядом и уже угрожающе нависшего над ним.       — Ты что, следил за нами? — резко бросил капитан прямо в лицо Анжело и тут же поправился, заметив недоумённый взгляд собеседника: — За мной. И командой Торчвуда-3.       — Я не следил! — разволновался Анжело, проигнорировав объяснения Джека. — Ты же знаешь, меня привёл Доктор. Я никак не мог следить, это даже по моей внешности ясно — не постарел же с нашей последней встречи, следовательно, просто физически не мог этого делать! Где твоя логика, Джек?       — А что тогда? — настороженно спросил капитан Харкнесс. Он давно чувствовал, что при их общении Анжело что-то недоговаривает, но ранее предпочитал не зацикливаться и верил, что, когда тот будет готов, то сам откроется. Но осведомлённость о делах прошедших стала последней каплей.       Анжело какое-то время напряжённо вглядывался в лицо Джека, пытаясь что-то прочесть по нему, но, видимо, не нашёл ожидаемого. Плечи его поникли, а сам он горестно вздохнул.       — Ты мне не поверишь, — тихо сказал, наконец, Анжело, опуская взгляд. Ну не мог он больше видеть подозрение и злость в таких родных голубых глазах, уж лучше пусть будут, как всегда, безупречно начищенные ботинки, чем так.       — Посмотрим, — лаконично ответил на это Джек.       Он не отверг мнение Анжело насчёт себя, но… и не согласился с ним, и это придало смелости — ну невозможно же скрывать правду до конца своих дней. Даже если сейчас получилось бы как-нибудь выкрутиться, не факт, что получится в следующий раз, а что он снова оплошает, Анжело уже не сомневался. Слишком расслаблялся он рядом с Джеком, слишком доверял и любил, и это мешало. Анжело не злился на себя — всё равно когда-нибудь бы это случилось. Он просто не мог не проговориться рядом с таким профессионалом, как Джек, а это сразу вело к разоблачению. Уж лучше самому признаться, чем потом локти кусать, когда Джек додумается до происходящего:       — Я – Янто, — резко вскинув голову и решительно посмотрев прямо в глаза Джеку, заявил Анжело и сразу же понял, как сглупил. Вот так вот — прямо, без подготовки, без логических выводов, подводящих к подобной мысли, действовать было нельзя.       — Ты прав. Я тебе не верю, — неприятно усмехнулся Джек, становясь ещё более недоверчивым и холодным.       — Джек, прошу, выслушай меня, — тут же попытался исправить свою ошибку Анжело, но, видимо, капитан для себя уже всё решил, потому что, уже не обращая больше внимания на собеседника, резко развернулся и, поднимая с кресла свою шинель, равнодушно бросил через плечо, собираясь, как видимо, уходить:       — Не надо было с этим шутить, приятель. Это — единственное, что я не смогу простить.       Но тут уже и сам Анжело вышел из себя. Подскочив к Джеку, он резко схватил того за руку и развернул лицом к себе.       — О да, давай, уходи! Не выяснив, правду я сказал или нет. Оскорбили, предали! Ты всегда сбегаешь, ничего никому не объясняя. Пропадаешь месяцами, а потом возвращаешься, словно ничего не случилось! Ты всегда прав! И с 456 тоже действовал правильно, и когда детишек первый раз отдал пришельцам, и с Лизой, — Анжело шумно сглотнул, пытаясь обуздать свою злость, чтобы не наговорить ещё более страшных обвинений, о которых потом, когда запал пройдёт, сильно пожалеет. И так сказано было больше, чем необходимо. Чувствуя, как после его слов Джек напрягся, Анжело заставил себя отпустить его руку, но продолжил с не меньшим запалом:       — Что тебе надо, Джек? Доказательства? Какие? Что я должен рассказать, чтобы ты поверил?! Что сделать?! Сказать, что было страшно до чёртиков умирать у тебя на руках, пугаясь больше даже не самой смерти, а того, что бросаю тебя? Оставляю в такой ситуации… Что ксерокопировать задницы была не самая лучшая идея, а первое наше настоящее свидание оказалось настолько неловким, что о нём невозможно вспоминать без улыбки? Что твоя кровать в Хабе была жутко жёсткой, но я всё равно больше всего любил спать именно там, потому что рядом! Что ты никогда не говорил: «Люблю», но я и так это видел в каждом твоём взгляде? Что флиртовать ты умеешь как никто другой, волшебно, фантастически, да и в постели просто невероятен, но когда дело доходит до выражения искренних чувств, ведёшь себя, как неуверенный подросток? Или необходимо в подробностях рассказать о нашем первом разе? Ты только скажи, я с удовольствием! Ты тогда перевернул весь мой мир вверх тормашками, да так его и оставил.       Может, мне приготовить кофе по любимому тобой рецепту, когда вкус корицы едва ощущается за обжигающей горечью арабики, слегка смягчённой десятипроцентными сливками? Обязательно десятипроцентные, не пяти- и уж тем более не пятнадцати- или выше, и что их должно быть не больше трети от самого напитка… Или отсосать так, как, ты говорил, больше никто не умеет? Не уверен, правда, что получится, всё-таки тело-то другое, но попробовать можно.       С каждым новым сказанным Анжело словом Джек всё сильней бледнел, взгляд из гневно-подозрительного становился всё более пустым и остекленевшим, словно капитан не мог уместить в голове услышанное, словно он боялся, но уже начинал верить в невероятное. Кажется, у него даже перехватило дыхание.       Только заметив, как Джек безрезультатно пытается вздохнуть, Анжело замолчал и через некоторое время тревожно позвал стоящего перед ним:       — Джек? — немного неуверенно сорвалось с губ Анжело, и он уже хотел было коснуться плеча своего капитана, но тот наконец-то справился с собой. Взгляд Джека стал более осмысленным, а губы хрипло, словно за эти пару минут он умудрился разучиться говорить, вытолкнули:       — Только один вопрос: что Янто Джонс пообещал перед началом истории с 456?       И Анжело, не задумавшись даже на секунду, ответил, повторил слово в слово то, что сказал всего однажды, но от всего сердца:       — Никакое твоё прошлое, Джек, не оттолкнёт меня. Даже если бы от твоей руки погибли целые расы, не важно. Сколько бы у тебя ни было сексуальных связей — теперь это просто воспоминания. Я знаю тебя. Знаю, каким ты стал, и это главное. Не пытайся при мне казаться лучше или хуже. Я выбрал тебя. Выбрал такого, какой ты есть, со всеми твоими достоинствами и недостатками, так что перестань уже дёргаться по любому поводу и без!..       Вот теперь Джек казался полностью дезориентированным. Смотря вперёд расширившимися от шока глазами, он бледными, без кровинки, губами прошептал:       — Янто? Это правда ты? Я… не… с ума? Не сплю?.. Как?..       — Я, — со слезами облегчения на глазах вдруг так же хрипло ответил Анжело, будто это он минуту назад не мог вздохнуть. — Это правда я, Джек.       Тут ноги Джека подкосились, и он бы пребольно ударился коленями об пол, если бы Анжело не поддержал его. Анжело, в котором, оказывается, возродилась душа Янто, его милого Янто Джонса, сотрудника Торчвуда-3, которого он никак не мог забыть. Джек наконец-то отбросил все сомнения и позволил себе поверить. Поверить всем сердцем, всей истосковавшейся душой, стремящейся к стоящему сейчас рядом на коленях и так аккуратно приобнимающему его Анжело-Янто, тревожно заглядывающему в глаза.       — …что с тобой? — только сейчас расслышал Джек взволнованный голос своего мальчика. Анжело, к которому у Джека и до того тянулась душа… небезразличного ему… в любом воплощении. Только волнение за него, Джека, в зеленоватых глазах, заставило прийти в себя и более-менее взять себя в руки.       — Всё хорошо, — слабо улыбнулся Джек. С каждой минутой он чувствовал себя всё уверенней, шок проходил, и его место вот-вот грозило занять всепоглощающее счастье. — Просто неожиданно. После путешествий с Доктором был бы должен привыкнуть к различным чудесам, да вот только что-то не привыкается… Кстати, ты всё время помнил, что ты — Янто? Даже в первую нашу встречу? — вдруг нахмурившись, спросил Джек, когда Анжело помогал ему подняться с колен. Кажется, этот вопрос только что пришёл в голову и оказался настолько важным, что смог прогнать хорошее настроение. По крайней мере, на время, пока не узнает правду.       — Только после «Машины кошмаров», — с заминкой ответил Анжело, закусив губу. Он не мог не ответить, но и говорить о случившемся было ещё… трудно. — Она словно вывернула мой мозг наизнанку, доставая всё потаённое, сокрытое, постыдное, грязное… самые страшные моменты, а за ними уже подтянулись и остальные. Я не знаю, Джек, как… что… я просто не знаю.       При этом Анжело выглядел настолько несчастным и потерянным, что Джек не мог и дальше просто так стоять и слушать. Он осторожно обнял того, кто сумел обмануть смерть, чтобы остаться с ним. Как это вышло, Харкнесс пока не задумывался, но чувствовал, что эту загадку нельзя оставлять без ответа. В будущем, не сейчас. А сейчас Джек, обнимая, довёл своего мальчика до дивана, и они наконец-то оба сели, испытав от этого простого действия облегчение — после пережитого оба ощущали непривычную слабость в ногах.       Но кое-что ещё осталось невыясненным, и Джек не желал, чтобы так продолжалось:       — Почему сразу не рассказал? — задал он ещё один волнующий вопрос: всё-таки прошло более полугода с того происшествия.       — Боялся, — короткий ответ не принёс ясности, и Джек решил зайти с другой стороны.       — И что, вот так бы и молчал, наблюдая, как я мучаюсь? — перефразировал он.       — Не очень-то ты мучился, как я погляжу, — горько ответил на это Анжело, снова отводя взгляд, что Джеку совсем не понравилось.       — Анжело, — начал было Джек, но запнулся под хоть и внимательным, но таким несчастным взглядом сидящего рядом, — Янто, — снова попробовал он, и снова ему стало неловко. — Как тебя теперь называть? — нервно вырвалось у капитана, который даже не думал спрашивать подобное.       — Как хочешь, не важно, — немного равнодушно пожал плечами Янто-Анжело. Джеку ничего не осталось, как кивнуть в ответ, но вот речь свою он продолжил вообще без имён, до сих пор находясь в некой растерянности. От всего происходящего, от желания, чтобы теперь уже его поняли, от желания прогнать несчастное выражение с лица любимого.       — …Твоё появление выбило из колеи… хотел оттолкнуть, но нуждался в ком-то, чтобы не спятить окончательно. Я не забывал… помнил… и сходил с ума… снова чуть не потерял... отрезвило… но я… Янто… я…       Джек слегка прикрыл глаза, но даже так в его взгляде отражалось столько разнообразных болезненных эмоций, что Анжело стало не по себе. Нет, он не хотел мучить Джека, тот и так слишком много страдал. По сравнению с этим его обида — такой пустяк. Несущественна. И даже как-то дика. И Анжело сдался. Он выдохнул, приблизился вплотную и наконец-то сам обнял Джека, ничего не говоря. Всё, что было необходимо, поступки сказали за него.