Я хочу быть твоим

      Мужчина грубо хватает бывшего за ворот рубашки и впечатывает в стену, прижимая своим мускулистым телом, слыша при этом стон боли, затем он натужно проводит языком по розовеющей щёчке и припадает к малиновым губкам. Младший стонет и прижимает к себе возлюбленного, скользящими мазками он пытается ухватить парня за выпуклые половинки…       — Это поцелуй на прощание, крошка, ты мне больше не нужен, прости, — выпрыснув это прямо в лицо напротив стоящему вместе с перегаром и ядовитым смачным дымом сигарет, мужчина хватает запястье возлюбленного и опускает похотливую ручонку на пах, приподымая голову и медленно прикрывая мокрые реснички.       — Тогда зачем ты влюблял меня в себя? Чтобы теперь вот так вот оставить? — парень отбрасывает всё те же любимые руки и отходит назад, вплотную упираясь в стену. Грязное месиво засело глубоко в душе. Что это? Глубокое чувство презрения к человеку или же лютая ненависть, которая тут же дала о себе знать, когда тебе сделали больно, воткнув ржавый кинжал в спину.       — Чонгук, я говорил тебе, что рано или поздно нам придётся расстаться, продолжать наши отношения бессмысленно, как и то, что ты сейчас стоишь передо мной и пытаешься выведать правду. Мои чувства давно угасли, я не ощущаю той интриги, что витала ещё полгода назад. Ты потрясающая марионетка для меня, но увы, ты мне больше не нужен, так что прости, — подбив треснувшую надежду, мужчина разрушил её пополам, растоптав чувства, унизив человека.       — Джексон! Я не позволю тебе вот так со мной обходиться, сволочь, ты обещал, что не бросишь меня. Ненавижу тебя, — Чонгук плавно опустился на колени и прикрыл лицо, пряча свои пылающие чувства и горячие капли, в которых сейчас лишь разочарование и сплошная ложь. Ею пропитана почти вся жизнь Чона. Верить людям? А зачем, если тебя могут в любую секунду кинуть, и "ох" не сказав, просто отказаться от всех чувств и повернуться в сторону бесконечного распутья, которое позволит устроить вашу жизнь. Волей-неволей, а тут парню аж жить не хочется, силы улетучиваются, покидая уставшее тело. Чонгук не успел толком размыслить о случившемся. Ещё только вчера, они с Джексоном любовались ночным небом и упивались друг другом, а сейчас он говорит страшные вещи, наносящие удары с новой силой. Парень сглатывает и сильно сжимает глаза. От давления перед ними плывут какие-то круги разноцветных оттенков. Чон сравнивает их со своей жизнью, с её быстрым течением, которое постоянно проводит Чона по лжедороге, неустанному вранью и пустоши.       — Дорогой, не плачь. Подумаешь, я всего напросто воспользовался твоим положением и открыл себе мировой тур в роскошную жизнь. Это не конец света, как-нибудь переживёшь, а сейчас я ухожу, — выдохнул Джексон, вставая с корточек. Он поправил галстук-бабочку и расстегнул пуговицы на пиджаке. Его сногсшибательный вид очаровал бы любого. Мужчина вяло закусывает губу и ухмыляется, когда Гук в попытке подняться валится на колени и начинает рыдать, хватаясь за голову. Разбитое в дребезги сердце и рвущаяся наружу душа, внутри пустота, беспрестанная ложбина, в которой вырыли яму, глубокую на столько, что услышать бьющуюся каплю о воду невозможно. Сердце вновь отбивает удары, барабанной дроби, но на этот раз не от окрыляющего чувства, которое витало розовой пылью и затуманивала глаза, а от ноющей раны, совсем свежей. Длинные пальцы сжимаются в кулаки. Чонгук тяжело дышит и скалит зубы, закусывая губу настолько сильно, что бордовая кровь начинает сочиться крошечными капельками выливающейся боли.

***

      Ночной город и тьма, поглотившая пространство порой бывает лучшим, что осталось в этом мире. Нам кажется, что всё идёт своим чередом. Мы плывём по течению, преодолевая препятствия, появляющиеся у нас на пути. Наши мысли, чувства и мировоззрение может направить нас на верный путь, но тогда придётся плыть против течения, встречаясь с препятствиями на много тяжелее и суровее. Почему жизнь так сложна? Чонгуку сейчас как минимум нужен ответ именно на этот вопрос, почему тебя могут так запросто выбросить за борт, не подавая руки помощи? Почему люди могут вот так наплевательски относиться к чувствам других? Вокруг темнота да и только. Месяц, едва выглядывающий из-за огромных туч, продлевает лунную дорожку, оставляя приятный осадок. Одинокие фонари всё также освещают улицу, проделывая узенькие тропинки к скамейкам на которых сидят молодые пары и о чём-то разговаривают.       В ночи можно укрыться, раствориться, спрятаться от чьих-нибудь глаз и скрыть свои внутренние страдания. Пряча руки в карманы, Чон шаркает ногами и плетётся куда глаза глядят. Ведь именно сейчас сердце просит свободы… Печальные мысли, нависшие куполом над головой Чона, создают странное ощущение. За свои 35 Чон успел разбогатеть и наконец удостовериться в своих способностях, но никак не обрести любовь всей жизни, каждый раз наталкиваясь на лживые маски и бесконечные занавесы. Чонгук готов кричать в голос, срывая горло. Он оглядывается по сторонам и видит всю ту же тьму, которая меняет свои оттенки на более тёмные, гася последний огонёк надежды. Так продолжается вплоть до того, пока Чон не наталкивается на сосущихся парней возле какого-то борделя. Пошлые стоны закладывают уши, хочется убежать подальше. Эти двое буквально сжирают друг друга, хватаясь за что только придётся. Один кричит от надрачивающей ему руки и пытается вылизывать шею партнёра, другой двигает бёдрами, имитируя толчки через одежду. Не самое приятное зрелище. Чон глубоко вздыхает и закатывает глаза, глубже закапываясь в свой шарф. Тёмные прядки челки практически закрыли игривые глазки, оставляя наруже лишь маленький носик и пухлые малиновые губки. От холода сводит пальцы на руках. Мужчина старается вытащить руки из карманов и усердно их растереть.       «Они что издеваются? Может ещё и трахнитесь на улице?" — задаётся вопросами Гук и вертит головой, чтобы выкинуть картинки заполонившие голову, как один из этих двоих отсасывает другому, а тот готов рассыпаться от умелого язычка, что так великолепно массирует его чувствительную головку. Только вот Чон сейчас готов разбить морду обоим, потому что нефиг показывать свои отношения в таком плане, развращать свои личности . Нервно хмыкнув, Чон отвернулся в сторону и направился к сияющей вывески. "Аура" — идеальное название для того, чтобы бухнуть и наконец выгнать этого мудака из своей головы и навсегда закрыть ему путь в своё сердце. Неоновый свет слепит глаза, отражаясь болью, маленькие светильнички по бокам подливают масло в огонь, смешиваясь с яркими оттенками. Огромная толпа потных и пропахших алкоголем людей скачет по паркету так, словно стадо слонов. Их влажные тела трутся друг о друга, добавляя нотки секса. Мокрые сучки так и ищут свободный член, орудуя в каждом углу. Грудастые блондинки, особо не блещущие своим умом, гнездятся возле магнатов, прижимаясь вплотную к своим папочкам . Рвотный рефлекс мгновенно подступает, и Чон спешит к барной стойке, за которой стоит высокий парень и натирает блестящие бокалы. Чонгук улыбается и медленно подползает к парню.       — Мне мартини, пожалуйста, — указав пальцем на голубую бутылочку, выдал Гук и поправил свои сползавшие штаны. В голове творится какой-то кавардак, несущественность и порабощённость не собираются союзничать. Чон действует по наитию, приземляясь на стул и кладя ногу на ногу. Он устремляет свой взор в центр месива. Беловолосая макушка вызывающая к себе много внимания танцует в середине танцпола и страстными прогибами заставляет похотливых самочек визжать от приближающегося оргазма. Как и каким образом он это делает не известно науке. Но его прекрасное тело манит прикоснуться к себе и оставить пару отметин. Ревность? Какая к чёрту ревность? Щемящее чувство постепенно селится в душе, хочется отпихнуть этих шалав, скрыть это милое создание от жаждущих взглядов и похоти. Бармен с ехидной улыбкой подаёт заказ и следит за взглядом Чона, что внимательно уставился на молодого паренька.       — Эта наша звезда, он тут постоянно тусит, особенно по выходным, — слова мужчины заставили Чона вынырнуть из мечтаний и сделать глоток своего мартини.       — Да я не… — спалился по полной программе, — А как его зо… — очередная шлюха подсела поближе к Чону и прижалась своим бюстом немалых размеров к широкой груди Чонгука. К её удивлению он вёл себя довольно спокойно, так что девушка решила продолжить свои махинации, уложив руку на ляжку мужчины.       — Не хочешь расслабиться, красавчик? — прикусив свои прокусанные губы, она поправила платье и опустила руку ближе к паху. Тут-то терпение Чона окончательно закончилось, кипящая кровь прилилась к венам на шее и раздула их. Чонгук со злобой схватил запястье девушки и сжал.       — Съебись, шлюха, здесь тебе ничего не светит! — девушка от испуга попятилась назад и, вырвав руку из захвата, округлила глаза и приоткрыла рот.       — Ненормальный! За словами следи, урод! — выплюнув это, девушка скрылась в потоке лиц, смешиваясь с этой серой массой, а Чонгук продолжил пялиться на блондинистое чудо.       Десятая рюмка в Чонгуке, полный круговорот в голове и нескончаемые вздохи вокруг. Покачиваясь из стороны в сторону, Гук бредёт в центр танцпола и распихивает всех на своём пути, грубо отталкивая каждого, кто осмелился преградить дорогу. Спёртый запах лезет в нос и вызывает неприятное ощущение и малое головокружение. Чон не привык к такой обстановке, он никогда не пробовал курить и это сказывается на его самочувствии, но он продолжает идти, не обращая внимание на ошарашенных окружающих. Крышесносные танцы и безудержные ласки сейчас на уме у Чона. Он медленно подходит к молодому пареньку и в такт музыке начинает двигать бёдрами и сексуально вилять задом, подходя всё ближе к заветной цели. Страсть подгоняет сердце, которое трепещет без умолку. Чонгук обхватывает сзади парня и укладывает руки на талию, ближе прижимая к себе мальчика. Тот сразу же поворачивает голову и смотрит в глаза своему незнакомцу, затем легонько приподымает руки и позволяет Чонгуку сплести свои руки в замок. Старший двигается вместе с парнем и прижимается к нему своим возбуждением. Нежности нет и предела. Младший не сопротивляется, он просто поворачивается и обнимает Чона, сильнее прижимаясь. Руки Гука опускаются на упругую попку и начинают её мять, вызывая стоны.       — Как тебя зовут, малыш? — ласково шепчет Чонгук и выдыхает на ушко.       — Тэ...хён...ааа, — стонет младший от умелых ручек Чонгука.       — Котёнок, может уединимся? — мурлычет старший, скользя язычком по шее парня, от чего у того чуть ли не закружилась голова и не потерялось равновесие.       — Здесь есть специальные комнаты, пойдём, — схватив за руку Чонгука, возбуждённый Тэ направился вверх по лестнице, обходя совсем потерявших совесть людишек, которые обливаются алкоголем и по очереди слизывают друг с друга. Зрелище не самое приятное...       Комната усыпана лепестками роз и устлана огромными красными дорожками, двухспальная кровать аккуратно застелена шёлковым бельём и украшена подушками-сердечками. На стене элегантно развешаны гирлянды, которые обливают комнату розовыми тонами. Чон проходит в центр комнаты и жмурится от яркого света, что режет глаза после полутемного зала клуба. Он затаивает дыхание и ахает от такой красоты.       — Это что вип зона? — улыбаясь, спрашивает старший, подходит к Тэхёну и сплетает пальчики, глядя в глаза.       — Да... — пролепетал Тэ и приблизился к лицу Чона, облизывая губки мокрым язычком. Старший окончательно рушит расстояние и ласково касается влажных губок. Прижимая к себе мальчишку, Гук смелеет и углубляет поцелуй, сталкиваясь с языком младшего.       Руки блуждают под тонкой тканью футболки и касаются тёплой кожи. Тэ стонет от такой близости и толкает Чонгука на кровать, седлая его бёдра. В парнях алкоголя больше чем в самом баре. Тэ элегантно выгибается и оголяет грудь Чона. Настойчивые пальцы старшего требовательно сжимают бёдра мальчишки, вдавливают в свой пах, подаваясь вперёд. Глядя на Тэхёна, Чон понимает, что в нём всё переворачивается. Почему он сходит с ума от этого парня? Почему его скользящие и совершенно безупречные движения так притягивают и заставляют прощаться с разумом? Его наслаждение было настолько безумным, что голос срывался и хрипел.       — Хочу тебя, малыш, — хрипло выдал старший и, приподнявшись на локтях, поцеловал Тэхёна в ключицу и сжал руки за его спиной.       Волна страсти проносится по телам обоих и парни жадно срывают одежду с друг друга. Тэ закрывает глаза и подымает голову навстречу великолепным ощущениям, толкаясь бедрами, когда Гук хватает его член и страстно надрачивает. Безудержные стоны ласкают слух, насыщая собой пространство. Тэ трахает руку Чона и с просьбой поцеловать кончает прямо на подтянутый животик Гука. Парень смазывает собственную сперму и пальчиком проводит по ней. Его бровки играют из стороны в сторону, Тэ с улыбкой на лице подносит семя к губам старшего и мажет их, страстно причмокивая губами. Гук слизывает приятную на вкус сперму и страстно целует Тэ, оставляя его собственный вкус во рту.       — Я — Чонгук, — представился парень и оставил багровый засос на шее Тэ, по-кошачьи пустив волну, Тэхён рукой толкает партнёра на кровать и нависает сверху.       — Отшлёпай меня, Чонгуки, — мурлычет младший, ласкаясь своим членом о каменный стояк Гука.       Нереальные ощущения затуманивающие разум, парни пылают и жаждут большего, пытаясь насытиться моментом. Младший хватает возбудившуюся плоть Гука и целует головку, вырывая из груди Чона стоны. Старший хватает Тэ за волосы и насаживает на свой член, толкаясь глубоко в самое горло. Ким бережно сдавливает кожицу и ласково гуляет язычком по уздечке, водя круговыми движениями, доводя Чонгука до исступления. Мужчина мечется по кровати, сильнее сжимая простыни в руках и сдерживая себя, чтобы не оттрахать в рот этого дрянного мальчишку.       — Иди сюда, крошка, — неуклюже хватая Тэ, Чон утягивает его за собой и находит влажные от выделившейся естественной смазки губки, упиваясь этим потрясным вкусом, — Ты сесть не сможешь, котёнок.       Трения возбуждённых половых органов переходят всякие границы, насыщая пару гортанными стонами. Терпение заканчивается, и, раскрасневшись, Гук переворачивает парня и засовывает указательный палец в рот Тэ, обильно смачивая его слюной. Раздвинув половинки, Чон проводит пальчиком по сжавшемуся колечку и наблюдает за тем, как кожа Тэхёна усыпается мурашками. Усмехнувшись, Чон проталкивает пальчик и сгибает его, заставляя младшего согнуться и выставить попку, чтобы пальчик скользил лучше. Дальше Чон бьёт рукой по правой половинке и прикусывает её, утопая в нереальном голосе Тэ.       — ААААА, Чонгуки, ааааа, я хочу тебя, ааааа, быстрее, — пищит младший, стоная после каждого слова и выгибаясь от потрясных ощущений, когда Чон добавляет третий палец.       Нахлынувшее наслаждение было таким острым и неистовым, что Тэхён видел перед глазами лишь тёмное небо со звёздочками. Через мгновение Чон уже смачивает возбудившийся до предела член и подставляет ко входу Тэхёна. Парень от чего-то нервничает, но в то же время мечтает, чтобы его жёстко оттрахали, как последнюю шлюху. Младший стонет и ластится своей потрясающей попкой к половому органу, по которому медленно стекают капельки прозрачной смазки. Чон наклоняется и жадно хватает губки Тэхёна, проталкиваясь языком в тёплую глубину. Младший скулит и извивается в надежде насадить себя на горячий член Чонгука и как следует насладиться моментом.       — Чонгук!       — Да?       — Ты трахнешь меня сегодня или нет? — простонал Тэ, захлёбываясь собственными криками. Его тело изнемогает и просит большего.       Молчание — знак согласия. Старший проталкивается совсем неглубоко, но весьма ощутимо и медленно двигает бёдрами, чтобы подготовить Тэхёна. Чон впивается ногтями в нежную кожу на запястьях Тэ и оставляет глубокие следы, которые сойдут не скоро. Распрямив ногу и войдя на всю длину, Чонгук заставил Тэхёна почувствовать резкую боль, постепенно сходящую на "нет" и уступающую место блаженству и нереальному кайфу.       — Как же хорошо... глубже, Гуки, ААААА... сделай мне приятно, прошуууу, — визжит Тэ и чувствует как его ухо кусают, а потом ласково шепчут что-то, что толком парень разобрать не может, словно дуновение ветерка, которое не понять. Отрывистое дыхание и безумные удары сердца — всё говорило о бушующем торнадо, что сейчас творится с обоими. Тэ приподымает голову и всматривается в чёрные омуты, окутанные страстью и пламенным безумием. Чонгук рывком входит на всю длину в Тэхёна и ускоряет темп, доводя младшего до космического экстаза.       — Какой ты горячий, малыш, — проговорил хриплым от возбуждения голосом Чон и сильнее сжал рёбра парня, насаживая на свой член. Толчок... ещё один. Мышцы резко сжимаются, Чонгук с именем младшего на губах кончает глубоко в Тэхёна, заполняя собой всё нутро, каждую клеточку младшего.       И как бы не хотелось сохранить сегодняшнее безумство, парнями владел алкоголь. На часах три ночи, в окна стучатся сильные порывы ветра, но двум помешанным друг на друге людям плевать. Чон продолжает проникать в ротик Тэ и получать полную взаимность. Объятия крепнут, а чувства? Неужели всё это было простая страсть и ничего большего?