Бог (не) есть любовь

Он спал в бурю — или делал вид, что спит. Не разговаривал, особо не двигался, лежал передо мной и тихо себе дышал. Жаль, я не захватил подушку и одеяло, с ними Синдзи было бы удобнее лежать здесь, увы, эта подстилка оказалась единственным, что я смог найти и утащить у местных людей. Не знаю, сколько Синдзи может не терять сознание во время моих перелётов, но, наверное, мы всё же сможем эффективно перемещаться по миру. В нашем распоряжении вся Земля, мы сможем добраться до любого государства и до любого клочка суши, не затопленного из-за Второго Удара. Мне хотелось поговорить с ним, снова послушать его голос. Синдзи раздражал меня, в то же время забавлял — он мне казался очень милым в своей неоднозначности. У меня бы не возникло и мысли отклониться от сценария SEELE, если бы он тогда ушёл из моей комнаты. Но он остался, Синдзи, зачем? Испытываешь ли ты ко мне хоть что-то такое, что я испытываю к тебе? Сценарий SEELE — то, для чего я был рождён, достоин ли ты, Синдзи, того, чтобы изменить его? Сколько я себя помню, я не знал ничего более основополагающего и важного, чем сценарий SEELE. Когда люди рождаются, они не знают зачем — в моём же случае я был избавлен от этой неопределённости. Я должен был спасти человечество, преобразив его в новую форму, имманентную Богу. — Табрис, как мы тебе неоднократно говорили, вся наша жизнь состоит из страданий, — говорил мне Кил Лоренц — один из лидеров SEELE, мужчина в возрасте с механической маской, закрывающей его глаза и виски. — Потому что человек богооставлен, — знал я наперёд эту заученную философскую концепцию. — Да, Бог, недоступный нам, трансцендентный. Мы лишены Бога, мы оставлены выживать посреди этого сугубо материального мира, постоянно отвлекаясь на наши похотения [1], — рассуждал господин Лоренц. — Лишь Откровение от Бога, записанное в Свитках Мёртвого Моря, может вывести нас к Господу. Вот в этом смысл всей человеческой истории. И мы ведём её к этой цели. Без нас человечество зайдёт в тупик эволюции, люди были бактериями, первичной грязью, куда Господь вдохнул дух жизни, и так мы дошли до людей современных. В нас проявился Плод Познания, раз мы уже можем предварительно познать концепцию Бога. Случайно ли, что все люди, все народы верили в Бога, хотя представляли Его по своему? Всем нам надлежит стать солдатами надчеловеческого плана. И… самым тяжким грехом будет для нас — отступление от этого плана, жизнь по своему похотению, а не ради замысла Божьего. И вот я совершил этот грех! Да, я не слушал никого с детства, кроме SEELE. До двенадцати лет мне было всё понятно в этой жизни. Вся она ограничивалась пребыванием в одном надёжном месте где-то в Германии. Я не видел иных людей, кроме адептов SEELE, каждый день я слушал их учение. Их философия проела меня с головы до пят. Но этого оказалось недостаточно, чтобы уберечь меня от греха жить по своему похотению. Наверное мне просто надоело учение SEELE. Ибо сколь бы исчерпывающе и изящно оно не объясняло жизнь, сколько бы вкусным не был бы один и тот же деликатес, от его постоянного употребления от него в конце начнёт тянуть блевать! Чтобы занять меня, эти культисты обучали мою чрезвычайно важную персону всевозможным наукам, языкам и искусствам. Я проводил дни за чтением всевозможной литературы. Разумеется, они всегда следили за этим и всегда мне объясняли правильную трактовку этих книг. Они дали мне прочитать Вольтера и объяснили, почему он был идиотом. Они дали мне изучить Маркиза де Сада, чтобы я понял, какой конченной мразью станет человек, если забудет о Предвечном и его душу разрушит яд атеизма [2]. Я изучал нудного и скучного Фёдора Михайловича Достоевского, конечно, по мнению SEELE, он был прав, а Маркиз де Сад — нет, но тот развратный француз даже при всей многословности был куда интереснее этого макабрического русского философа. К тринадцати годам я впервые усомнился в Боге. Тому способствовали новые ощущения, приятные и странные, которые усиливались, когда я брал в руки свой член и тёрся ими. Конечно, мне наказали так не делать, ведь эти чувства отвлекают мой разум от света божьей истины и склоняют его в оковы плоти, вынуждая жить по своему похотению, а не по замыслу Творца. Но я всё равно это делал. Главной причиной тому стало телесное безделье — да, я регулярно трудился духовно от скуки, много читал и многое изучал, но всё равно мне не дозволяли покидать стены база, я был предоставлен себе лишь под одеялом в своей комнате (где за мной постоянно следили через камеры). И хотя я воспринимал все ограничения как само собой разумеющиеся, мне начала претить такая слежка. Конечно, она объяснялась моей крайней важностью — но только под одеялом я мог побыть собой и сделать нечто своё. Заняться мастурбацией. Однажды такими действиями мне удалось исторгнуть из себя немного жидкости, а сам процесс спроводился крайне приятными ощущениями. Я знал, что это утехи плоти, о которых писал Маркиз де Сад. И из его книг я знал, что стоит только человеку начать мастурбировать, как он тот час скатится к убийствам и изнасилованиям людей и животных. Но вот мне это почему-то не захотелось. Я долго думал над всем этим. Часами и месяцами. Я переосмысли то, что я прочитал из сотен книг. SEELE всегда объясняли мне всё по-своему, каждый раз сводя дело к истинности провиденциализма и теоцентризма [3]. Я же поставил это под сомнение, разобрал все их онтологические, гносеологические и космологические аргументы. Это привело к подозрению. Проще говоря: видели ли они вообще когда-нибудь этого своего Бога? Если по их учению, я как Табрис должен был быть ближе к Богу, почему я не имею о нём никого представления, кроме бесконечных разговоров? Точнее к чему эти слова — если они не могут выразить истину? Или я не был Ангелом? Может быть я был демоном? Может тот Бог, которого почитают SEELE, это не настоящий Бог? Бог милосерден, но он допускает страдания — зачем? Лейбниц утверждал, что так Бог предотвращает зло ещё большее, но это глупость, разве не под силу ему вообще не допускать зло? Если Бог совершенен и изначально нет ничего, кроме него, то зачем ему сотворять несовершенный мир, и ни есть ли наше существование, в таком случае, доказательством небытия совершенного Бога? SEELE называли жизнь необходимым злом, нужным для развития нашей личности. Вроде всё складно. Но как-то мне перестало вериться. Где гарантия, что мы правы, а те, кто живут по своему похотению, нет? Когда одна тема занимает твою голову, она изучается досконально в силу того, что тебе только и остаётся, что и думать об этом. К пятнадцати годам я сомневался в своём предназначении. Но альтернатив у меня не было. Всё равно я умру, всё равно живущие на Земле умрут, но, быть может, моя смерть приведёт их к Богу? Остался последний аргумент — перефразированное пари Паскаля [4]: мне неизвестно, истинно ли учение SEELE или нет, ясно лишь то, что все умрут в любом случае, тогда, что стоит убить всех ради одного возможного шанса всем спастись? Если учение SEELE окажется ложью, то все просто умрут, как умерли бы и так со временем, а если оно окажется верным, то все ныне живущие соединятся в Боге — и обретут вечный Рай! Вот она — вершина религиозной мысли, последний аргумент веры! Когда я встретил Синдзи, я впервые начал общаться с человеком, не принадлежащим культу. Он жил в муках, подтверждая тезис SEELE о том, что земная жизнь суть есть страдания. И он вызвал жалость. Как котёнок, которого я убил, увидев всю его обречённость. Синдзи возмутился. Наверное потому, что он всегда жил по своему похотению, и не знал о том, что ценность любой жизни определятся тем, как она рассматривается в рамках божественного плана. Жизнь животного ничего не значит — она череда пустых страданий, потому будет великим милосердием её оборвать. Может быть, это не понять человеку, живущему по похотению. Недавно я первый раз действовал по своему похотению — эти сильные чувства к Синдзи вынудили меня совершить поступок противоречащий надчеловеческому плану. Теперь я не знал, что мне делать. Потому я поступил легко — я переложил всю ответственность за свои действия на Синдзи. Исполнять его пожелания, я твёрдо решил, что буду действовать именно так. Я должен оставаться последовательным, и раз по собственному похотению я отверг надчеловеческий план ради Синдзи, я должен теперь следовать желаниям Синдзи. В конце концов, если я разочаруюсь в такой жизни, я смогу вернуться на прежние рельсы. Быть может, я только уверюсь в истинности сценария SEELE? — Синдзи, — обратился я к нему после размышлений, во время которых за окном ревела буря, сейчас она уже улеглась. — Чего? — ответил он мне. — Скажи что-нибудь, мне наскучило молчать… — происходящее напомнило мне мою повседневную жизнь в штабе SEELE, там я тоже большую часть времени был предоставлен самому себе в одиночестве (если не брать в расчет () камеры видеонаблюдения). Здесь же я находился с человеком — с которым я мог поговорить. — О чём? — Да о чём угодно… Вот о чём ты сейчас думаешь? — Я хочу знать… что мне делать. — Я тоже. — Тоже? Ты не знаешь, что тебе делать? — Да. — Ну… лежать, я пробую уснуть, — ответил мне Синдзи, его голос не звучал сонливо. — Мне не спиться, — рукою я чуть потормошил Синдзи. Мне захотелось. — Знаешь, мне приятно от мысли, что я теперь нужен тебе, — высказал я ему. — Рад за тебя… — Синдзи перевернулся с одного бока и лёг на спину. Теперь я мог вблизи видеть его лицо. В сумраке оно показалось очень милым. Аккуратный небольшой носик, выразительные глазки, тонкие губы. Мне захотелось к ним прикоснуться своими губами, я знал, это называется поцелуй, и им люди выражают свои чувства. Жаль, у меня в этот раз не нашлось рационального повода. А так хотелось снова овладеть этими губами! — У тебя были семья, близкие? — наконец начал спрашивать Синдзи. — У меня были только старики и их последователи, они растили и воспитывали меня для одного-единственного дела, — ответил я, — для какого — ты знаешь. — А с чего эти «старики» решили устроить все эти Удары? — спросил Синдзи. — Ты говорили, они верят в Свитки Мёртвого моря. Кадзи-сан упоминал, их написали до людей. Кто их написал? И зачем? — Старики уверяли меня в их богооткровенности, мол, сам Создатель или Создатели вывели их своей рукой, чтобы раскрыть людям их предназначение на Земле, — отвечал я. — Создатели? — «Бог» или «боги» создал или создали жизнь на Земле, якобы разделив с ней священные Плоды — Плод Жизни и Плод Познания. Первый Плод достался Ангелам, потому они бессмертны и могущественны, но у них нет разума в людском понимании, они всегда действуют как амёбы — амёба когда наталкивается на что-то съестное, она же не думает, есть ли ей это или нет — она тупо пожирает это как машина. Обычные Ангелы могут реагировать на раздражители, но они только «тела божьи», у которых нет «разума божия», у них нет свободной воли. Что касается обычной земной биосферы, то она развивалась с целью выработать в себе разум, именно это метафизическое начало двигало эволюцией, а вовсе не естественный отбор, как ошибался Чарльз Дарвин. — Я прервался на то, чтобы протянут руку к батончику. — Не хочешь кушать? — Нет пока, говори дальше, — попросил Синдзи. — Так вот, Плод Познания наиболее полно проявил себя в людях, точнее в той части их природы, которая не животная. Существуют разные уровни осознания человеком собственной природы — если верить учению SEELE — от самых низменных, животных, до самых высоких, когда человек оставляет всё земное, чтобы служить Богу и только достижение Бога становиться для него всем смыслом жизни. SEELE верят, что все люди, умершие в искреннем служении Богу будут воскрешены в день Третьего Удара и также войдут в Плерому. — А этот Плод Познания типа даёт разум Бога? — спросил Синдзи. — Да, при его конечном развитии. Существо с таким разумом должно занять тело Ангела, чтобы родился кто-то богоподобный. Хотя я не уверен… Всё это вера — именно на вере основана истинна Религии, — так ответил я. — Поэтому это бред — SEELE сумасшедшие люди… — Может быть. — SEELE хотят устроить ещё один Удар и, наверное, убить всё человечество. Я не хочу… — Синдзи ещё мрачнее задумался. — А зачем тебе жить такой обычной жизнью? — спрашивал его я. — Убийство всех людей — для меня это безумие, может для тебя это звучит правильно… — Синдзи скривил лицо. — За что мы сражались? За что погибла та настоящая Аянами? За что погиб Тодзи? За что отдал свою жизнь Кадзи-сан? Ради чего старалась Мисато-сан?! Из-за чего Аска потеряла разум?! — А может всё это не имеет ценности? — подначивал я Синдзи. — Может быть, но мне… мне плохо и страшно, если оно так! Да, я всё время метался — и сейчас метаюсь, я думал о самоубийстве, но я решал-то за себя — а тут надо решать за всё человечество! Если я оступлюсь, всё погибнет! — Синдзи повысил тон. Он привстал и поглядел мне в глаза, после чего схватил за руку. — Потому — будь со мной! Пока мы вместе, ничего такого не случиться — конец света не настанет! Пока! — То есть ты готов быть со мной ради своего дела спасения мира людей в его привычном виде? — уточнил я. — Да, ради этого… — И только ради этого? Я вызываю в тебе… отвращение? — мне было бы чрезвычайно неприятно, вызови я у Синдзи неудобство, я хотел слышать, как он говорит, что нуждается во мне! — Нет, ты мне не отвратителен, — признался Синдзи. — Напротив, я даже начинаю привыкать к тебе… — Что будет если я вдруг умру? — прямо спросил я. — Что ты почувствуешь? — Мне будет плохо, я не хочу, чтобы ты погиб. Я слишком много кого потерял, — сказал мне Икари-кун. — Синдзи… — меня почему-то очень растрогали эти слова. — Можно сказать, Нагиса-кун, ты мне дорог, потому успокойся, ты мне нужен, — дальше говорил Синдзи. — Просто… твои наклонности. Я не знаю, они меня смущают. — Ты забавен когда я тебя смущаю, — честно признался я, на моём лице появилась довольная улыбка, скрывшая все мои прочие богатые чувства. — Не знаю, я не видел себя со стороны… — промолвил Синдзи. — Мне это кажется… неправильным. — А что ещё ты ко мне чувствуешь? — всё не унимался я, допытываясь, как любопытная девка. — Ну… ты меня волнуешь, правда… Это даже отчасти… приятно, — так неопределённо, но вполне искреннее, как мне показалось, говорил Синдзи. Эти слова меня обнадёжили. — Когда уляжется эта буря, мы куда направимся? Где ты бы хотел побывать? — А мне опять не станет плохо? — спросил он. — Если мы будем летать с передышкой, то нет, — предположил я. — Ты же не сразу потерял сознание, когда я взлетел с тобой? — Слушай, если нас найдут NERV? — забеспокоился Синдзи. — Или SEELE? — Насчёт этого не бойся — как они смогут навредить нам, если не знают где мы? А если найдут — моё АТ-поле достаточно сильно, чтобы уничтожить любую Еву, я могу выдержать атаку любого оружия, даже царской бомбы — шутишь ли, я выжил в эпицентре Второго Удара, когда вся Антарктика была уничтожена! Единственное, что может меня уничтожить — это Копьё Лонгиния, оружие Создателей, но оно утеряно. Правда, у SEELE есть его копии, которые в теории могут навредить мне… И ещё моё тело не может выдерживать долгое использование АТ-поля, в таком случае оно может начать разрушаться, — рассказал я. — То есть мы можем наступать на них? — спросил Синдзи. — Ну, если ты решишь объявить войну SEELE и своему отцу… — Мне надо подумать. Точнее нам надо подумать, раз мы теперь вместе, — мне показалось, Синдзи впервые улыбнулся. — Хорошо. — Давай ещё полежим, нам же некуда спешить? — тон Синдзи показался мне обнадёживающим. — И давай подкрепимся чем-нибудь сладким, а потом подумаем куда ещё смотаться. — Угу, — с улыбкой поддержал я это начинание.