***
В ту ночь он не спал. Как не спал и в предыдущие. — Зачем? Девушка нежно взяла его за руку. Мак-Тир уже четыре часа бился над картами, приказами, историческими документами. И не собирался поддаваться наваждениям. — Чем они заслужили такое? Его била мелкая дрожь. Он не мог смотреть ей в глаза, только не после всего, что он сотворил. Вместо этого его взгляд был направлен исключительно вниз, на стол. Роуэн нежно провела по щеке, покрытой жесткой щетиной. Ее лицо было мокрым от слез. Логэйн чувствовал всю теплоту прикосновения, слышал ее дыхание, стук сердца. Здесь она была жива. С ним. Капли слез упали на королевские приказы и размыли свежие чернила. Он не мог себя обманывать и дальше.***
Логэйн не знал, что для него унизительней: то, что его победила девушка или то, что казнить его должен был Алистер — королевский бастард, живое доказательство неверности Мэрика. Риордан что-то лепечет о посвящении в Серые Стражи. Анора умоляет пощадить отца. Кто-то требует милосердия, кто-то крови. Кто-то пытается требовать трон. — Давайте решим это сейчас! Некогда великий полководец вытащил меч из ножен и вручил Алистеру. Он хотел ненавидеть Мэрика, но не мог. Он хотел, но не мог ненавидеть и его сына. Это быстро перестало быть важным. Роуэн улыбалась и протягивала ему руку. Они так мало испытали чистого счастья в жизни. Но теперь они вместе.***
Анора возложила цветы к статуе. Орлесианцы, входящие и выходящие из посольства, косо смотрели на нее. Вероятно за эти несколько лет они оценили всю иронию местоположения статуи Героя реки Дейн. Но памятник не стал любим народом, а королева не могла заставить людей забыть ошибки отца. Одинокий букет тешил патриотическое самолюбие шевалье, но, по большей части, все старались забыть эту страницу истории Ферелдена. И забывали.