Запей меня дешёвым виски

      Чангюн сильно ненавидит кафе посреди торгового центра. Он ненавидит сидеть один на мягком диванчике тошнотворного оранжевого цвета и ждать Кихёна, который ушел за кофе примерно десять минут назад. Он ненавидит, черт возьми, слушать глупые разговоры подростков, которые прогуливают школу именно в этом кафе с идиотским самообслуживанием. Но именно Чангюн согласился прогулять пары в университете только для того, чтобы помочь другу выбрать новую обувь, а потом долго ныл, что хочет есть и спать. В итоге, они здесь, и Чангюн, кажется, еще более недовольный. Он нервно листает меню своего телефона, потому что новости в социальных сетях закончились. И буквально минуту назад он уже затвитил, что теперь в активном поиске нового лучшего друга, потому что Ю Кихён куда-то бесследно исчез.       Им по привычке дергает свою сережку, уставившись на декоративную чашечку со штучным цветком внутри, будто это правда самое интересное, чем он может заняться. А Кихён по привычке появляется из ниоткуда, пугая друга своим неожиданным «говорят, здесь лучший кофе в мире». Чангюну кажется, что он оторвал свое ухо вместе с несчастной сережкой, но, на самом деле, она просто расстегнулась и упала, сопроводившись болезненным мычанием своего обладателя. — А ты худший человек в мире, — фыркает Им, наклоняясь, чтобы поднять аксессуар.       Кихён может только закатить глаза и понимающе улыбнуться, ведь сегодняшнее настроение Чангюна — привычное явление. Возможно, оно повторяется каждый раз, когда парень чем-то недоволен, и, к сожалению, такое бывает слишком часто. Правду сказать, друзья в этом абсолютно похожи, только вот Кихёну сегодня повезло больше.       Таких, как эти двое, чего уж тут скрывать, не очень любят. Не потому, что они плохие, нет. Скорее потому, что во многом лучше других. Таких, как эти двое, называют «золотыми детишками», и даже они не в силах это отрицать. И в то время, когда их сверстники пытаются быть независимыми от родителей, зарабатывая на жизнь самостоятельно, двадцатилетние Кихён и Чангюн весьма удобно сидят на шеях своих предков. Это не приносит им ровно никаких проблем, разве что косые взгляды, которые парней совершенно не заботят. Их родители — деловые партнеры, возглавившие самую успешную сеть отелей в Корее, и у парней, скорее всего, уже с рождения не было шансов умереть в нищете и позволить сделать это ещё как минимум шести следующим поколениям.       Чангюн и Кихён на первый взгляд, как отражение друг друга. Дорогие вещи одних и тех же брендов, телефоны самой последней модели и, разумеется, слегка (или не слегка) надменный взгляд. Но все же есть кое-что слишком очевидно разное в их характерах.       Кихён до жути правильный. Чангюн часто говорит, что парень запрограммирован на послушание и зависимость от своих родителей, вернее, от их слов или, лучше сказать, приказов. Ю будто чувствует себя обязанным за все, что имеет, и от этого Има очень часто подташнивает. Ведь Кихён изо всех сил пытается доказать другу, что именно так и должно быть, ведь, по его словам, программа Чангюна частенько дает сбой. Может быть, Им просто неблагодарный сын. Может быть, не очень хорошо воспитан своими тринадцатью нянями. Может быть, он редко улыбается только потому, что его отец никогда не делает этого сам, а мама всегда говорит, что сын должен равняться на такого успешного человека. Во всяком случае, Чангюн пытается запечатать все эти дурные, как говорит Кихён, мысли, где-то глубоко в своей голове, и просто существовать с безлимитной банковской картой в кошельке, несколькими тысячами подписчиков в соцсетях и одним единственным, слегка ненормальным другом в реальной жизни. — Она милая, — говорит Кихён, откидываясь на спинку такого же тошнотворно-оранжевого стула и поднося чашку с капучино к губам.       Чангюн только кивает, даже не думая поднимать голову. Его мятный чай почти закончился, и он прямо сейчас хочет твитнуть что-то о том, как сильно он не любит оранжевый, но Кихён слишком жесток. Он толкает его ногой под столом, от чего Им визжит, как девчонка. Ю тут же начинает смеяться, пряча лицо в ладонях, когда люди вокруг обращают внимание на покрасневшего то ли от смущения, то ли от злости Чангюна. Он прочесывает пальцами слегка завитые светло-коричневые волосы и шипит сквозь зубы, что когда-нибудь отомстит. Им все-таки кладет телефон в расстегнутую сумку рядом, поднося полупустую чашку к губам и выжидающе смотря на Кихёна, который все еще вздрагивает от редких приступов смеха. Дело в том, что Чангюн не из пугливых, но, когда подобное все же происходит, он выглядит, как щенок, и визжит намного хуже, чем девчонка. — Ты ужасен, — ворчит Им, смущенно оглядываясь по сторонам, и с облегчением вздыхает, ведь люди больше не смотрят на него, как на идиота. — И если ты не прекратишь таким быть, умрешь в одиночестве. Без девушки и без меня, ясно? — Звучит как угроза. — Так оно и есть.       Кихён закатывает глаза, по-доброму улыбаясь другу. Он, скорее всего, больше всех привык к такому Чангюну: ворчащему и вечно недовольному. Ю рассказывает ему об университете и получает в ответ только короткие кивки и редкие высказывания, потому что на большее шатен вряд ли сегодня способен. Он не выспался, и теперь единственное, о чем Им может думать, — чай, который, правда, вкусный, но заканчивается, и странный парень за столиком позади Кихёна. Он абсолютно ничего не заказывает, но пялится на Чангюна так, будто чего-то ждет от него же. Таких людей, как этот незнакомец, шатен без угрызений совести может назвать красивыми и, возможно, опасными. На нем черная водолазка, воротник которой натянут на острый подбородок, потертая кожанка с серебряными заклепками, и Им даже обращает внимание на кожаные штаны, такие же затертые и, очевидно, старые. Черные волосы парня уложены небрежно, и он очерчивает кончиками пальцев сережку в своем ухе, криво ухмыляясь, стоит ему поймать заинтересованный взгляд Чангюна на себе. А шатен, замечая это, одергивает себя, возвращая внимание к Кихёну, который все еще насмехается над учителем, что побоялся ставить ему незачет. Но незнакомец, кажется, насмехается над несчастным парнем, потому что изгибает свои пухлые губы в широкой, на первый взгляд, какой-то нездоровой улыбке. Он медленно поднимается, поправляет воротник, открывая свой подбородок, и Чангюн почти облегченно вздыхает, но уже через мгновение задерживает дыхание, неловко ерзая. Все потому, что тот красивый и, очевидно, чересчур наглый парень идет к ним, засовывая руки в небольшие карманы чертовски узких брюк. — Тебе плохо? — обеспокоенно спрашивает Кихён, заметив, как Им опускает глаза, судорожно поправляя свои идеально уложенные волосы. — Просто помолчи хоть пять минут.       Чангюн будто по щелчку откидывается на спинку, примеряя самое пафосное и, как ему кажется, привлекательное выражение лица. Незнакомец все-таки останавливается возле их стола и смотрит на Има, который прищуривает глаза и оценивающе разглядывает брюнета, будто не успел рассмотреть все, пока тот сидел. Кихён же молчит, только смотрит на все это с открытым ртом и нелепо держит свое капучино на полпути ко рту. — Не возражаешь? — он кивает Чангюну, вернее, на место возле него, и шатен растерянно двигается, умоляюще смотря на Ю, чтобы тот все-таки закрыл свой рот. — Отдыхаете?       Им молчит и думает, что выглядит совершенно нелепо со стороны. Но голос этого парня. Он не такой низкий, как у самого Чангюна, но имеет слишком привлекательную хрипотцу. А еще от него неприятно пахнет сигаретами и дешевым парфюмом, но с этим легко смириться. Потому что его улыбка вблизи намного красивее. — Да, отдыхаем, — подает голос Кихён, заметив замешательство своего друга. — В узком кругу. Очень узком.       Чангюн закатывает глаза, угрожающе глядя на своего друга, а брюнет будто понимающе мычит, но никуда не уходит, тихо смеясь над «золотым мальчиком». Он разглядывает Има, совершенно не стесняясь и не беспокоясь, а затем облизывает свои чертовы покрасневшие губы. Чангюн и подумать не мог, что когда-нибудь поведется на подобное. Он смущенно опускает голову, опираясь на руку, которую почему-то совершенно некуда деть. И свои пальцы шатен опять решает занять сережкой, что пережила уже слишком много страданий. — Просто хотел познакомиться, — говорит незнакомый парень, уверенно вздергивая брови и закидывая руку на спинку дивана позади Има. — Вы кажетесь интересными ребятами. — Не думал, что мы с тобой из разных слоев общества? — язвит Кихён, окидывая брюнета презрительным взглядом.       Но тот лишь ухмыляется уголком губ, хмыкая, будто ожидал именно такой ответ. Он смотрит на молчаливого Чангюна точно так же, без надежды услышать что-то другое, а шатен, по правде говоря, понятия не имеет, что сказать. Он зол на Ю за такую грубость, но в то же время понимает: его друг абсолютно прав. Этот парень не выглядит даже на пятьдесят тысяч вон, хоть за такую улыбку Чангюн отдал бы миллион. — Что ж, а мне показалось, что твоему другу я интересен, — говорит брюнет, неожиданно толкая своим коленом бедро Има, который витает в совершенно других, менее реалистичных облаках. — Мне? — Чангюн, кажется, икает, а не говорит, и это еще более позорно, чем он ожидал.       Но незнакомец улыбается, издавая едва слышный смешок, и коротко кивает, глядя покрасневшему парню в глаза. Он наглый, бестактный и совершенно невоспитанный. Возможно, отмечая это где-то в своем сознании, Чангюн увлекается еще сильнее. Ему, очевидно, нравятся эти чертинки в глазах и губы, которые изгибаются в самоуверенной ухмылке. — Тебе… показалось, — отвечает Им, но тут же терпит неудачу.       Он смотрит в глаза незнакомцу, а затем прикусывает нижнюю губу, не контролируя ни единую мышцу своего лица. И Чангюн жалеет об этом так сильно, что моментально поворачивается к оторопевшему Кихёну, умоляюще смотря на него. Ю, сидя с открытым ртом, не узнает своего друга, который буквально плавится, сидя на одном диване с этим прохвостом. Хорошо, что у Има есть Кихён, ведь он со скоростью света понимает, как ситуацию спасать. — Тебе пора, — слегка повысив тон, говорит Ю. — У Чангюна аллергия на сигаретный дым, так что проваливай, иначе он умрет прямо на этом жутком диване посреди торгового центра. Тебе нужны эти проблемы? — Не слишком ли много текста, мамуля? — перебивая Кихёна, уже более раздраженно и без доли вежливости рявкает брюнет. — Ухожу.       Он поднимается, окидывая в который раз опешившего Ю убийственным взглядом, что заставляет обоих парней поежиться. Незнакомец явно опаснее и непредсказумее, чем могло показаться Чангюну. Он резок, груб и буквально за секунду перевоплощается из милого, хоть и чересчур дерзкого пикапера, в устрашающего хулигана, от которого совершенно не знаешь, чего ожидать.       Им соврет, если скажет, что не смотрел вслед незнакомцу, который медленно, но решительно двигался к выходу из торгового центра. Пальцы шатена все еще впутаны в непослушные волосы, и его мысли дальше, чем нескончаемый поток слов от Кихёна. Чангюн не встречал раньше кого-то настолько притягательного и отталкивающего одновременно, и, возможно, эта встреча стоила большего внимания, чем он ей уделил.       Им собирался достать свой телефон, чтобы затвитить об их с Кихёном небольшом приключении, пока Ю активно читает ему лекцию о том, как нужно вести себя с подобными прохвостами. Но земля буквально уходит из-под ног Чангюна, когда он понимает, что карманы его сумки совершенно пусты. Благо кошелек с родительской картой лежал на столе, но его наличные деньги и телефон… Они просто, черт возьми, исчезли, и Им, к сожалению, знает, куда именно. — Он украл мои вещи, — в неверии бормочет Чангюн, взволнованно пялясь в пол и пытаясь быстро сообразить, что делать. — Он украл мой телефон! — Какого…       Но Кихён не успевает договорить: Им исчезает быстрее, чем работает его мозг. Шатен изо всех сил бежит к выходу, который ведет на парковку. Он сбивает нескольких людей по пути, не беспокоясь об извинениях. Всё, что его интересует сейчас, — телефон и, возможно, шанс увидеть незнакомца, который оказался бессовестным вором. Но в последнем Чангюн вряд ли признается.       Он выбегает на парковку, тяжело дыша, и резко останавливается, закатывая глаза от банальности ситуации. Конечно, у этого наглеца есть мотоцикл, ведь только такой транспорт может дополнить столь продуманный образ. Только вот не вяжется железный конь с потребностью воровать. Хотя есть кое-что, что Чангюна удивляет, вернее, даже сражает наповал. Брюнет просто сидит и листает что-то в его телефоне, на котором фирменный, черт возьми, чехол, сделанный под заказ. Он ухмыляется, поднимая глаза, и совершенно не удивляется, видя Има в нескольких шагах от себя. — Не смог пережить наше расставание? — дерзит вор, засовывая телефон в карман кожанки. — Я знал, что запал тебе в душу. — Верни мои вещи, — огрызается Чангюн, стоя на месте и слегка опасаясь сокращать расстояние между ними. — Немедленно. — А что, если я откажусь? — Я вызову полицию. — Не вызовешь, — хмыкает парень, надевая шлем и резким движением поднимая визор, видимо, чтобы продолжить странную беседу. — Не вызовешь. — У меня хороший слух, — ворчит Им, неосознанно делая шаг назад, когда мотоцикл громко рычит, заводясь. — Верни хоть телефон. — Ничего не слышу! — кричит брюнет, в открытую смеясь над беспомощным Чангюном.       Шатен завидует ему, такому самоуверенному и неуязвимому. Он точно знает, что Им не вызовет полицию, и, кажется, в этом он прав. Потому что Чангюн неосознанно улыбается, когда вор объезжает его на мотоцикле. Но, к счастью, успевает опомниться раньше, чем брюнет останавливается непозволительно близко. Он опять поднимает визор, смотря на Има с вызовом прищуренными более темными глазами, но с теми же чертинками. Парень будто что-то обдумывает, решает на ходу, но, заметив ожидание во взгляде Чангюна и его протянутую руку, тянется к своему карману. Ожидая получить свой телефон обратно, Им довольно ухмыляется, но его челюсть отвисает едва ли не до земли, когда в ладони оказывается старый разбитый и измученный жизнью смартфон. — На кой черт мне это дерьмо?! — не сдерживаясь, кричит Чангюн и рассерженно толкает мотоциклиста в плечо, от чего тот даже не дергнулся. — Ты же не дашь мне свой номер теперь, — спокойно отвечает брюнет и прибавляет газ на месте, видимо, чтобы добавить дыма и создать подобающую атмосферу.       А Им вряд ли сможет ответить что-то, потому что его челюсть отвисла окончательно, без шанса вернуться в привычное положение. Он так и стоит со старым телефоном, лежащим на ладони, провожая недоумевающим взглядом стремительно уезжающий мотоцикл. А потом Чангюн просто улыбается, смеется над собой же, ведь это абсурд. В его жизни не было подобных ситуаций, и шатен совершенно не знает, отнести её в группу плохих или хороших. Он снимает блокировку с экрана, неосознанно просматривая список контактов, к слову, совершенно пустой. Им хмыкает, разворачиваясь на пятках, и решает вернуться к Кихёну, но тот, не дождавшись друга, уже бежит навстречу. — Что за дерьмо? — визжит парень, указывая на гаджет в руке Чангюна. — Ты из ума выжил? Где твой телефон? — У того парня, — обыденно отвечает Им, не скрывая самодовольной ухмылки. — Окей, — пытаясь скрыть состояние, близкое к бешенству, говорит Кихён. — Мы сейчас же пойдем в сервис, отследим и заблокируем его. Это же просто, да? — Мы не будем делать этого, — уверенно отвечает Чангюн, убедительно смотря в перепуганные глаза друга. — Но… почему? — почти пищит Ю, на что шатен только загадочно приподнимает одну бровь. — Иначе он не сможет мне позвонить.