По расчёту. Или нет?

      Когда Алек зашёл в конференц-зал, то сразу же увидел Магнуса. Этакое блестящее пятно посреди белой обстановки было довольно сложно не заметить. Бейн стоял возле одной из ваз у входа, задумчиво рассматривая цветы и проводя по одному из пионов рукой.       И нет, Алек не зависал на каждом движении этих чертовски красивых пальцев с идеальным маникюром, как обычно, усыпанных множеством колец. Не смотрел, с успехом проваливаясь в попытке этого не делать, на то, как эти пальцы элегантно обводят нежные лепестки, каждый из которых слегка подрагивал, будто от дуновения лёгкого ветра, стоило Магнусу его коснуться.       Абсолютно точно нет. — А я вот думаю, появишься ли ты к юбилейной годовщине, или до серебряной свадьбы ждать придется… — сказал Магнус, не отвлекаясь от своего увлекательного занятия. Парень слегка склонил голову на бок, с интересом и внимательностью рассматривая очередной лепесток и даже не поворачиваясь и не смотря в сторону Алека.       Лайтвуд сначала — ну, после того, как с трудом оторвал взгляд от пальцев Магнуса — надеялся, что азиат его не заметит. Однако тот словно почувствовал приближение брюнета. — Если ты будешь на протяжении всего времени до свадьбы держать верхнюю челюсть в непосредственной близости от нижней, то мы, может быть, даже не поругаемся и не испортим всем настроение, — сказал Алек, решив сразу перейти к нападению. Если они будут ругаться, а они будут, так как, зная Бейна, это неизбежно, то его хотя бы не будут преследовать те непонятные чувства, которые не давали Алеку покоя последнюю неделю.       Тем более, что-то подсказывало Алеку, что если он не скажет этого сейчас, то потом вся уверенность растеряется. Почему-то когда они находились одни в зале, причём никто не мог разрушить идиллию, по крайней мере, в ближайшие минут сорок, Алек чувствовал себя не в своей тарелке, и в его планы не входило посвящать в это Бейна. — И тебе привет, — хмыкнул Магнус, отрываясь от цветов и поворачиваясь к Алеку, который теперь упорно не смотрел на Бейна, делая вид, что его сильно и внезапно увлекла стена напротив. — И да, предприятие весьма сомнительное. Тем более, насколько я вижу, твоё настроение даже портить не надо, хотя я и могу приложить некоторые усилия. Маленькая заметочка, Лайтвуд, — это свадьба, а не похороны. Так что не надо пугать гостей. — Если мы уж говорим про пугать, то это произойдёт со всеми, кто только посмотрит на тебя, — парировал Алек, всё же разворачиваясь к Магнусу. — Знаешь, ты вполне бы смог быть чучелом на Хэллоуине.       Конечно, ставить под сомнения красоту Магнуса всё равно что яркость Солнечных лучей — отрицать очевидное. И сейчас Алек наверняка заслужил премию за самый нелепо подобранный аргумент из доныне произнесённых. Но ничего получше в голову не пришло, а этот наглый раздражающий его рот следовало немедленно заткнуть.       Хотя, Алек по-настоящему не имел в виду большую часть того, что говорил Магнусу. Только вот то, что Бейн уже давно в курсе, явилось бы для парня озарением. — Сказало порождение демона Безвкусицы, — хмыкнул Магнус, сделав в воздухе замысловатый жест пальцами и закатив глаза. Азиат также отметил про себя, что говорить это сейчас, когда Алек в своём костюме выглядел как ходячий секс, было особенно кстати. Хотя, Магнус не сомневался, что без костюма его Ангел выглядел бы только ещё более привлекательно — если это возможно, конечно. Когда-нибудь он это да проверит. — Лайтвуд, завидуй молча. — Ты можешь разговаривать нормально? — развёл руки в стороны Алек. Это единственное, что пришло в голову. Конечно, он и сам знал, что нет, этот Бейн не может говорить нормально, без своих нелепых подколов и шуточек, так что это был больше риторический вопрос. — А ты? — вскинул брови Магнус, внимательно смотря прямо Алеку в глаза, который поспешно отвёл взгляд. — Не переводи стрелки.       Алека уже начинал подбешивать этот диалог. Собственно, как и вообще любой диалог с Бейном или в принципе сам Бейн. У Магнуса была поразительная способность выводить Алека из себя необычайно быстро, чем он каждый раз пользовался. Но это всё лучше, чем тот нахлынувший в примерочной порыв. — Вполне могу, но только не с тобой. Так что можешь считать себя особенным, — Алек закатил глаза, Магнус же про себя отметил, что сказал чистую правду. — И да, что ты здесь делаешь? Ко мне на крыльях ветра принесло? — ухмыльнулся он, снова вскинув брови. — Скорее волшебный пендель от сестры, — хмыкнул Алек. — Сочувствую. — Правда? — теперь пришла очередь Алека вскидывать брови. — Нет, — как ни в чём не бывало ответил Магнус с самодовольной ухмылкой на лице. Лайтвуд даже не стал заикаться о том, как его раздражает эта столь привычная наглая улыбка.       Алек также отметил про себя, что от того, что они тут препираются, дело с мертвой точки не сдвинется, а время тикает, и если они не закончат в срок… Ух, это похлеще препирательств с Бейном будет. — В общем… тут такое дело… — было такое чувство, что Алек проглотил жабу и теперь говорил всё это, не имея возможности выплюнуть её. По-другому — с явным отвращением и пересиливая себя. Магнус лишь стоял и невинно улыбался. Он прекрасно понимал, о чём его собирался спросить Алек, и что вызвало такую яркую реакцию со стороны парня. Но сообщать об этом Лайтвуду не собирался. — Поможешь мне с обстановкой и дополнением атмосферы или что-то вроде того?       Алек попытался было сказать это как можно более непринужденно, но вышло совсем наоборот. Парень нервно засунул руки в карманы, рассматривая свои ботинки, которые он как будто впервые видел. На лбу же была бегущая строка «Господи Боже Мой, это что, я сказал?..» Причём Лайтвуд, сам того не заметив, сказал это довольно быстро, а ладони сами собой вспотели.       Это был первый раз, когда Алек просил Магнуса о чём-то, и ощущения были отнюдь не самые приятные. — Что? — невинно спросил Магнус, вскинув брови и решив слегка поиздеваться над объектом своего обожания.       «Он ещё делает вид, что не расслышал, — пронеслось в голове Алека. — Господи, дай мне терпения!» В некоторые моменты возникало непреодолимое желание придушить Бейна или, в крайнем случае, приложить об стенку. И плевать, что это статья. И Алек даже придумал, где можно было бы спрятать труп. От исполнения плана его сдерживал только тот факт, что это аляповатое недоразумение по совместительству являлось женихом его сестры. А если со свадьбы внезапно пропадёт жених, причём навсегда, это будет как-то слишком подозрительно. — Не знал, что у тебя проблемы со слухом. Знаешь, у меня есть знакомый ЛОР, могу направить. — Чтобы ты меня просил о помощи? Что случилось? Парад планет? — продолжал иронизировать Магнус. Никто же не запрещает порой поиздеваться над людьми. Совсем немножечко, с любовью. — Знаешь, даже у меня не настолько бурная фантазия, чтобы представить это в твоём исполнении, так что на всякий случай переспрошу, — Магнус сделал небольшую паузу, а затем снова озорно посмотрел на Алека. — Небось, долго репетировал? — Ага, всю ночь, подавляя рвотные порывы, и в берушах. — Ты думал обо мне всю ночь? — вздохнул Магнус, театрально прижимая ладонь к сердцу. — Как это мило. — Да, ты регулярно снишься мне в кошмарах, — кивнул Алек. — И знаешь, я ещё подумываю поставить твою фотографию на заставку на телефоне и компьютере, чтобы отпугивать нежелательных пользователей. Ну, знаешь, такое пугало иногда в огороде ставят?.. — Хочешь, чтобы все, взявшие твой телефон, умерли от перевозбуждения? — Нет, скорее… — Алек сделал небольшую паузу, делая вид, что задумался, — чтобы потом весь день в глазах рябило. Ну, знаешь, такое бывает, если долго смотреть на солнце, такие яркие пятна перед глазами. — На солнце, значит, — Магнус хмыкнул. — Намекаешь на то, что я чертовски горячий? — Господи, ты всё умеешь переворачивать по-своему? — всплеснул руками Алек. «Да с тобой же невозможно разговаривать! — пронеслось у него в голове. — Как все тебя только терпят?» — Ну, вообще, если поза оказывается не удобной, то я могу побыть и снизу. Так что да, я умею «всё переворачивать по-своему» — без малейшего зазрения совести и даже не краснея ответил Магнус, с любопытством наблюдая за реакцией Алека. На щеках Лайтвуда почему-то появился лёгкий румянец. — Ты!.. — Алек даже не сразу нашёлся что сказать. В голове пронеслись отнюдь не самые подходящие в данной ситуации картинки Бейна в разных позах… Алек резко помотал головой, сам не замечая, что ещё сильнее краснеет. — Извращенец, — наконец выдал он. — И ты просто чертовски невыносим!       Магнус хмыкнул, а затем обвёл зал взглядом. — Кажется, ты хотел меня о чём-то попросить. Не напомнишь? — Сам слышал, повторять не буду, — бросил Алек, разворачиваясь и направляясь к стульям, стоявшим у стены. — Знаешь, я тут… — начал было Магнус, направляясь вслед за Лайтвудом. Но тот вдруг резко развернулся и вытянул прямо у Бейна перед лицом указательный палец — хорошо ещё, что не средний — предупреждая: — Больше ни слова, или я за себя не ручаюсь. Ей Богу, я бы тебя уже придушил, если бы не эта свадьба. Так что если тебе дорога твоя шкура — помалкивай!       Бейн лишь в очередной раз расплылся в улыбке и шагнул вперёд, отстраняя руку Алека и в момент оказываясь прямо перед ним. Магнус наклонился прямо к самому уху Лайтвуда, опаляя тёплым дыханием. — А что мне за это будет? — прошептал он. По телу Алека моментально пронеслось целое стадо мурашек, причём туда и обратно, заставляя вздрогнуть. Магнус довольно редко к нему приближался, тем более так близко. В такие моменты сердце само собой непонятно почему замирало, пропуская пару ударов. Вот и в этот раз Алек вздрогнул, а в голове вертелась лишь одна мысль: «слишком близко». — Просто… помолчи, — наконец выдохнул Лайтвуд. Весь запал внезапно куда-то исчез. Магнус расплылся в улыбке и вскоре торжествующе отступил назад, довольный произведённым эффектом, и молча прошёл мимо Алека, направляясь к стульям.       «И этот засранец ещё ведёт себя, как ни в чём не бывало! Это стиль жизни такой?!» — подумал Алек, однако вскоре, совладав с собой, направился за Магнусом.       Следующие минут пятнадцать прошли относительно спокойно. Алек с Магнусом молча перетаскивали стулья от стены в середину зала, расставляя рядами по десять с обеих сторон от прохода. Всего должно было быть десять таких рядов и как раз сотни две гостей, взявшихся непонятно откуда. Потом нужно было ещё расставить стулья в банкетной части, которых было столько же, а затем одеть всё эти четыре сотни в бархатные чехлы нужного цвета.       Вдвоём, конечно, быстрее, но это единственный плюс, так Алек бы предпочёл спровадить Бейна куда подальше. Но Магнус, видимо, сжалился, и дал Алеку небольшой перерыв. Они лишь изредка пересекались взглядами. Ну, как изредка… Вообще-то раза так три в минуту, но Алек каждый раз поспешно отводил взгляд. В глазах Магнуса, как обычно, плясали чертята, а на лицо просто наклеилась довольная улыбка.       После того, как они раз так в двухсотый «случайно» пересеклись взглядами, Магнус не выдержал и невольно подмигнул Алеку. Лайтвуд тут же отвёл взгляд и впечатал очередной стул в пол с такой с силой, что у соседей снизу из чашек вполне мог выплеснуться кофе. Тут Магнус не удержался и от реплики:  — У тебя такое выражение лица, будто ты час в катакомбах горбатился, — заметил он. — Мы какие-то разные стулья таскаем? — Закрой рот и занимайся делом, — кинул через плечо Алек, направляясь за очередным стулом. Они уже закончили с рядами, осталась только банкетная часть и чехлы. — Можешь считать это аллергической реакцией на твоё присутствие. — Нет, я просто думаю, вдруг нашей Белоснежке-недотроге помощь нужна, мало ли, — пожал плечами Магнус. — Засунь себе свою помощь в задницу! — любезно ответил Алек. — О, я бы предпочёл туда засунуть кое-что другое. Не без твоей помощи, конечно.       Магнус просто стоял, откровенно смотря на Лайтвуда, а искорками в глазах можно было бы разжечь целый пожар. Довольная бесстыдная улыбка и не собиралась сходить с лица парня, и он просто наблюдал за реакцией брюнета. Порой Алек даже слегка вспыхивал, сам того не замечая. И за такое Магнус был готов отдать многое, потому что, Боже, Алек Лайтвуд просто ангельски краснеет! — Бейн, заткнись, ради всего святого! — выкрикнул брюнет, так как Магнус стоял около одного из столов, облокотившись на него спиной и наблюдая за стоящим в другом конце зала Алеком, поднимающим очередной стул. — Стулья таскай, мать твою!       Алек ожидал, что скоро до него долетит какая-то очередная насмешка или подкол, но ничего такого не последовало. Подняв глаза, Алек обнаружил, что Магнус смотрел в пол, слегка опустив голову. Алек не понял, что в его высказывании могло так задеть парня, но предпочитал об этом не думать. — А я ведь и правда могу направить к ЛОРу, — сказал Алек, ставя стул. Магнус никак не отреагировал, продолжая какое-то время смотреть в пол, а затем просто развернулся и направился по направлению к стульям.       Следующие минут семь прошли в полнейшей тишине. Казалось, если бы в зал залетела муха, то первые несколько секунд был бы слышен шелест её крыльев, а затем она бы просто застряла в волнах расходящегося по всему залу напряжения.       Алеку бы радоваться, что Магнус наконец оставил его в покое, даже глаза больше не блестят, а постоянно опущены в пол. Но нет, вместо этого его терзало какое-то чувство вины, что он чем-то сильно задел Магнуса, хотя и не понимал, чем. Ох, как долго он мечтал, чтобы этот блеск в золотистых глазах пропал. Что ж, дождался. Только теперь чунга-чангу танцевать хотелось, только бы он снова вернулся. Лайтвуд всячески пытался игнорировать это чувство, но сердце сжималось от одного взгляда на такого поникшего и беззащитного Магнуса, а на душе кошки скреблись с каждой минутой всё сильнее.       И тут Алек почувствовал ещё что-то. Что-то, от чего на душе стало очень погано и тяжело. Захотелось сделать то, чего делать категорически нельзя, но возникло непреодолимое желание снова вернуть сияние золотисто-карих глаз любой ценой.       И пусть Алек никогда не признается даже под предлогом смертной казни, в эти пару минут, тянувшихся дольше часа, он скучал по обычному Магнусу. По его Магнусу. По его подколам, обворожительным улыбкам, озорным искоркам в необычайно красивых глазах. Он никогда не признает это вслух. Никогда. Но ему нравилось всё, что делал Магнус. И порой ему хотелось, чтобы тот не останавливался. Поэтому он никогда не останавливал его, только себя, но сейчас это казалось практически невозможным.       Наконец Алек не выдержал. Если он сейчас же что-то не предпримет, то, казалось, эта пугающаяся тишина его просто расплющит. Тихо чертыхнувшись и поставив очередной стул, и то как-то криво, он направился вслед за идущим к стене Бейном и поймал того за локоть, заставляя развернуться.       Магнус недоуменно поднял взгляд на Алека. И Лайтвуд оказался прав — эти глаза больше не блестели. Они смотрели просто и открыто, без какого-то озорства или насмешки, заглядывая прямо в душу. Так просто и доверчиво. Казалось, что сейчас перед ним стоит обычный Магнус, без всех своих масок. Парень, которому тоже может быть больно, и который не собирался надевать все маски перед Алеком.       Алек на секунду даже дыхание затаил. Это было настолько непривычно, что заставило вздрогнуть. Магнус же терпеливо ждал, чтобы понять, чего от него хотели. — Что случилось? — тихо спросил Алек. Он будто почувствовал, что затронул что-то не то, что какое-то острое слово, сорвавшееся с языка, ранило Магнуса где-то глубоко. Он никогда не обижался и на более хлесткие высказывания, значит, Алек просто затронул что-то в глубине души, что-то, что касалось только Магнуса, невольно пробрался туда, куда не должен был.       Конечно же, он не осознал, что если бы Магнус не был с ним настолько открытым в глубине души, то Алеку бы никогда не удалось пробраться так глубоко в душу, затронуть что-то болезненное и сокровенное. Но, пусть Алек этого и не замечал, перед ним были распахнуты все ворота, и всегда были распахнуты. И поэтому он, сам того не замечая, мог пробраться к самому сердцу, даже не узнав об этом.       Алек был единственным человеком, который не пытался открыть все многочисленные замки и снять все барьеры и стены, — которые были необычайно высоки, — построенные вокруг сердца Магнуса. А также первым и единственным, которому удалось миновать их все, даже не пытаясь и не подозревая.       Алек почему-то перешёл чуть ли ни на шёпот. Говорить громко не хотелось, будто шум мог разрушить ту атмосферу, которая окутала их двоих. Такое брюнет чувствовал впервые. Это походило на начало какого-то откровенного разговора без обычных масок «да пошёл ты» и «всё нормально». И он бы соврал, сказав, что ему это не нравится. Какой-то голосок внутри — видимо, мозг — вопил, что они с Магнусом не должны вот так стоять и разговаривать на какие-то откровенные темы, но Алек послал его куда подальше. Сердце бы не позволило спокойно продвигаться дальше, не разобравшись, и Алек в первый раз его послушал.       Лайтвуд придержал Бейна за локоть, когда останавливал, но какое-то чувство глубоко внутри заставило не убирать руку, да и Магнус, видимо, не был против. — Моя мать погибла, когда мне было шесть, — тихо сказал Магнус, опуская глаза. — Она была психически нездорова после инсульта, мания преследования. Отец ничего не мог с этим поделать. Она утопилась в озере прямо возле нашего дома.       Магнус говорил тихо, почти неслышно, будто разговаривал с самим собой. Такие начинающиеся откровения сначала огорошили Алека, но он лишь стоял и послушно слушал, по неизвестной причине пропуская через себя каждое слово. Создавалось такое ощущение, что за время рассказа Магнус сам невольно ещё раз переживал все произошедшие события, и его волнение передалось Алеку, который слушал с молчаливым замиранием. — Мы тогда жили в Калифорнии в своём доме подальше от остальных. Я любил гулять возле озера. Во время одной из прогулок я нашёл её там… — голос Магнуса дрогнул. Он сухо сглотнул, но останавливаться на половине рассказа не собирался. — Она утопилась. До сих пор не знаю, почему. Тело вынесло прибоем, в озеро река впадала. Я долго просил её проснуться, а она лежала такая бледная… — Алеку показалось, что Магнус всхлипнул. Видимо, детская травма до сих пор давала о себе знать. Но парень сжал кулаки и продолжил. — Мы тогда переехали, чтобы ничего не напоминало о том случае, так и оказались в Нью-Йорке, — по щеке Магнуса невольно скатилась слеза. — До сих пор водоёмов боюсь, как огня.       Алек стоял, не в силах вымолвить ни слова. Магнус так просто рассказал ему о таком, будто это ничего не значило, открыл душу. То, чего не знали другие, своё слабое место, причём прямым текстом. И это Алеку, с которым они через слова друг друга посылали. Ну, вообще-то только Алек Магнуса, но не важно.       В этот момент Лайтвуд почувствовал себя последней сволочью, что надавил на такое, хотя и невольно. Было сложно поверить, что у Магнуса глубоко в душе могут быть свои проблемы и переживания, тяжёлые детские травмы. Бейн всегда ходил с улыбкой на лице и озорными искорками в глазах. Казалось, ничто не могло выбить его из колеи. Всегда в маске, скрывающей все чувства глубоко в душе, а Алек так открыто полоснул по ним, даже не подозревая.       Магнус, конечно, не говорил этого Алеку, но брюнет был первым, кому он рассказал эту историю. Больше никто не знал, даже самые близкие друзья. Вспоминать об этом даже сейчас было слишком болезненно.       Но ему хотелось рассказать Алеку, и такое он чувствовал впервые. Он хотел рассказать ему всё, готов был доверить все секреты и страхи, лишь бы увидеть в голубых глазах поддержку и понимание. И он увидел. — Прости… — только и сказал Лайтвуд, поднявшись рукой к предплечью парня и слегка сжав. Алек растерялся, не зная, что ему делать. Казалось, что всё рассказанное было очень болезненно для Магнуса, и брюнет уж точно не ожидал это услышать. И совершенно не знал, как ему нужно отреагировать. — Не надо, — ответил Магнус, всё ещё смотря в пол и хлюпнув носом. — Ты не знал. Прости, что распинаюсь здесь перед тобой, тебе это незачем знать.       Магнус смахнул слезу рукой, пытаясь снова наклеить на лицо улыбку и надеясь, что Алек не заметит. Да, ему хотелось рассказать брюнету всё, но в то же время он точно не хотел, чтобы Алек видел его в таком состоянии. Возможно, это было всё-таки опрометчиво с его стороны, поэтому Магнус попытался было сделать вид, что всё хорошо. Но травма действительно была серьезная, а Алек, сам того не подозревая, нехило так задел его.       По другой щеке вновь покатилась слеза. Магнус тихо чертыхнулся. Он не собирался стоять и реветь тут перед Алеком и уже даже подумал, что, наверное, правда зря это всё рассказал, но слезы сдержать всё равно не получалось. Он хотел было что-то сказать Алеку, как-то оправдаться, но так и не сделал этого.       Мозг Лайтвуда при виде Магнуса таким ранимым и беззащитным кричал «SOS», и можно было звать спасателей, так как сердце скоро прекратит замирать, а просто-напросто остановится. Магнус напомнил Алеку Иззи, когда та пришла к нему ещё в начальной школе, побитая и беззащитная. Хотелось закрыть сестру от весело мира и любым способом утешить. Сейчас было какое-то похожее ощущение, и Алек не имел понятия, когда и откуда оно взялось. Но оно было в разы сильнее.       Естественно, у всех есть свои страхи и то, о чём вспоминать не хотелось, но видеть Магнуса разбитым было невыносимо. А осознавать, что Алек сам невольно стал причиной всего этого, было уже просто невозможно.       То, что Лайтвуд сделал дальше, он сам от себя не ожидал. Это случилось скорее инстинктивно, чем осознанно, но вот Алек потянул Магнуса на себя и обнял, прижимая парня к себе.       Магнус сначала даже дыхание затаил и просто пытался понять, правда ли всё это произошло, или у него просто фантазия разыгралась. Но крепкие руки, обнимающие его, и смыкающие на лопатках, говорили сами за себя. Опомнившись и, наконец, сумев поймать ртом воздух, но всё ещё не до конца веря в происходящее, Магнус также обнял Алека.       Сначала робко и как-то даже нерешительно, будто всё это — фарфоровая реальность, которая вот-вот рассыпется у него на глазах, развеиваясь о суровые скалы действительности. Но тепло, которое Магнус почувствовал под своими руками, заставило поверить в реальность происходящего. Магнус сначала положил руки парню на талию, слегка огладив белую ткань, медленно поднимаясь ладонями к пояснице и останавливая их на лопатках.       Алек не сопротивлялся. Он просто позволял обнимать себя, в свою очередь ласково и даже нежно обнимая Магнуса. И это всё, что было нужно. Ни одни самые убедительные слова не смогли бы произвести такой эффект, да и какие тут слова, когда они просто не нужны.       Магнус стиснул руки на лопатках парня, слегка сжимая гладкую ткань пиджака, прижимая к себе настолько близко и сильно, насколько было возможно, и утыкаясь носом куда-то в шею.       Он так долго мечтал об этом, и вот наконец смог обнять Алека. Но Магнус уж точно не представлял, что Алек обнимет его первым, да ещё и в такой ситуации. И пусть потом всё будет как прежде, и Алек будет вести себя так, будто ничего не случилось, этот миг Бейн хотел растянуть настолько, насколько возможно.       Магнус медленно выдохнул, блаженно прикрывая глаза и слегка потерся носом о шею Алека. Тот всё ещё не предпринимал никаких действий, поэтому Магнус лишь наслаждался долгожданным теплом, тая в объятиях брюнета. Возможно, он тогда даже оставил лёгкий поцелуй на лацканах пиджака у основания шея. Никто из них впоследствии не мог сказать точно, так как оба не особо понимали, как именно всё это получилось, поддавшись какому-то внутреннему голосу.       И вот теперь Алеку почему-то не хотелось отпускать Магнуса. Он никогда не стоял с кем-то так близко, кроме как с сестрой и Эрондейлами, и тем более не обнимался с кем-либо другим. Но, чёрт возьми, ему понравилось! И пусть он, опять же, никогда не признает этого вслух, ему действительно понравилось обниматься с Магнусом, и отпускать парня совсем не хотелось. Чувствовать, что Магнус обнимает его в ответ и тихо дышит куда-то в шею, будто ребёнок, которого Алек успокаивал, было неимоверно приятно. И, кого он обманывает, приятно было и то, что это именно Магнус. И засунуть эти чувства куда подальше уже не получалось, по крайней мере пока.       Алек тихо уткнулся носом куда-то в волосы Магнусу, тем самым слегка разрушая укладку. Но обоим было глубоко плевать на такие мелочи. В нос тут же хлынул знакомый аромат одеколона, который он довольно хорошо знал за имением такого лучшего друга, как Джейс. Но при этом было что-то ещё. И вскоре Алек смог различить терпкий аромат сандала. Это был уже особый аромат, принадлежавший Магнусу. И Алек не мог не наслаждаться им. Всем происходящим, честно говоря, незаметно для себя слегка поглаживая Магнуса.       Так прошло минуты три. Они просто стояли и обнимались, наслаждаясь теплом друг друга и не желая отпускать. Но вскоре — и непонятно, к счастью или нет — у Магнуса зазвонил телефон, поэтому тот вынужден был отстраниться, тихо чертыхнувшись. С трудом выудив из кармана адское трезвонящее устройство, которое хотелось незамедлительно кинуть о стенку, а лучше вообще в окно, и, посмотрев на экран, Магнус чертыхнулся повторно. Кинув напоследок короткое «Прости» парень удалился из зала, и единственное, что Алек услышал, было: «Да, отец».       Алек остался один в совершенно пустом зале наедине со стульями. Проводив Магнуса взглядом, он посмотрел куда-то себе под ноги. «Какого чёрта сейчас было?» — пронеслось у него в голове. Правда, ответить себе он не смог, по крайней мере, сразу, так как мысли устроили что-то вроде скачек, петляя, увиливая, перемешиваясь и перескакивая друг через друга.       Хотя, вскоре парень успокоил себя тем, что это обыкновенное проявление сочувствия, и любой бы на его месте поступил также. Это ведь новый метод успокоения, который применяют с теми, кого ненавидят — непрерывно обнимаются минуты три, крепко прижавшись друг к другу. Нет, не знали?       Шею до сих пор обжигало в том месте, рядом с которым находились губы Магнуса, но Алек решил не обращать на это внимание. Ну, попытался. Только вот руки всё ещё горели, вспоминая то, как крепко и нежно обнимали Магнуса, желая это, чёрт возьми, повторить. А в воздухе всё ещё витал терпкий аромат сандала. Захотелось, чтобы Магнус вернулся, отложить всё, отодвинуть на второй план, и просто снова обнять, снова испортив укладку.       Немногим позже в более или менее трезвом состоянии Алек отметил, что-то были самые неразумные мысли, которые только могли прийти в голову. Это ведь Магнус Бейн! Сам Магнус его заклятый враг Бейн, и плевать, что Алек сам когда-то так решил, и теперь сам же периодически больно ударялся о свои же, быть может, глупые, но, как ему казалось, нужные запреты головой.       Потому брюнет просто продолжил расставлять стулья, решив как-то занять себя. Магнуса не было минут пять или даже семь, Алек за это время уже успел почти закончить с банкетной частью.       Внезапно Лайтвуд поймал себя на том, что чувствует себя как-то неуютно, расставляя стулья в одиночку. Не с кем было попрепираться, некого было послать, никто не испытывал его нервы на прочность, и он не имел возможности обернуться и посмотреть в золотистые глаза с озорными искорками в них. Чёрт возьми, он скучал по Магнусу, стоило ему отлучиться на семь минут! Что с ним вообще происходит?! Однако вскоре боковым зрением он вновь заметил фиолетовые прядки, оповещающие о возвращении Магнуса. — Скучал по мне? — раздался как обычно озорной голос Магнуса, возвращая всё на круги своя. Будто несколько минут они не стояли посреди зала в обнимку, и это не ощущалось как нечто необычайно нужное и важное. Важное для обоих. Хотя, наверное, это было даже хорошо, так как говорить на эту тему Лайтвуду сейчас хотелось меньше всего. — Нет, — как-то слишком резко ответил Алек, так как, к своему ужасу, был почти уверен в обратном. Но сообщать об этом Магнусу в его планы вот ни разу не входило. Бейн лишь хмыкнул. — Что ж, тогда продолжим, а то массой времени мы, увы, не располагаем, — сказал Магнус, глянув на часы. Действительно, у них осталось от силы минут двадцать, потом уже начнут собираться гости, а нужно было ещё обеспечить все стулья чехлами. Алек поражался такому мастерскому планированию. Выехали ведь часов за пять! Правда, если подумать, то если бы они не разговаривали и не препирались и не… В общем, не занимались всем, кроме нужного, то времени бы было минут на пятнадцать больше, и всё было бы сделано вовремя, да ещё и, наверняка, с запасом.       Пару минут они спокойно надевали чехлы, причём Магнус взялся за банкетную часть, а Алек — за ряды, поэтому они не часто разговаривали, так как оба понимали, что на это просто нет времени. Но, видимо, спокойно в этот день чем-то совместно заниматься дольше, чем минут семь, было просто невозможно. Наверняка из-за присутствия Магнуса, так он постоянно что-то да выкидывал. Так минут через шесть, слегка не дойдя до рекорда, со стороны банкетной послышался стук и треск опрокидываемых стульев, а за ними и вопль Магнуса.