Teaching Sherlock A Lesson

Джона нельзя было назвать особо ревнивым или завистливым человеком, не более чем любого другого, а то и менее, если взять, например, способности Шерлока к дедукции. Джон считал их потрясающими, просто невероятными, восхищался каждым проявлением блестящего ума, но в отличие от большинства людей, не завидовал консультирующему детективу, не мечтал занять его место, а был абсолютно счастлив уже тем, что имеет честь наблюдать за деятельностью гения с близкого расстояния. Но то, что он не ревновал вышеупомянутого Шерлока к вниманию окружающих из-за интеллекта, не значит, что он не ревновал его вообще, особенно когда его вот уже месяц как парень (уф! как трудно привыкнуть – мой парень, мой парень, до чего странно звучит!) полтора часа подряд болтает в пабе с одной и той же девушкой. Так было нужно для дела. Конечно, конечно для дела. Шерлок был не по женщинам. Он вообще едва ли был хоть по кому-то, и Джон не уставал удивляться тому факту, что они все-таки вместе. Так что все было для расследования: и разговоры, и улыбки, и флирт… но от этого раздражало не меньше. Он прикончил пинту пива, буркнул бармену "повторить!" и притворился, что не замечает нарочитого хихиканья девицы в ответ на тонко замаскированные двусмысленности Шерлока. "Где он вообще этого набрался? – удивился Джон. – Дома, что ли, сортировал и запоминал сексуальные шуточки?" Стиснув зубы, он решил подождать еще десять минут. И если по истечении этого срока Шерлок не успеет раздобыть необходимую информацию – очень жаль, но Джон просто возьмет и разобьет свой стакан о чью-нибудь голову. Он снова посмотрел на кокетничающую друг с другом парочку и чуть не опрокинул на себя пиво. Они целовались! Шерлок Холмс – Шерлок чертов Холмс! – сплошь темное пальто и темные намерения, обнимал девицу, запихивая свой долбаный язык в ее долбаную глотку! И, видимо, неплохо справлялся, потому что она стонала так, будто только что увидела значок распродажи на новой коллекции "New Look". Джон стукнул кулаком о барную стойку. У Шерлока зазвонил телефон, и он отстранился с этой своей обаятельной улыбочкой на покрасневших от ее помады губах. Джон крепче сжал свой стакан. Шерлок посмотрел на экран, вдруг приняв озабоченный вид (очередное притворство, разумеется), что-то пробормотал той шлюшке – то есть девушке – в свое оправдание и направился к нему. – Пора уходить, – прошептал он под предлогом того, что расплачивался за выпивку, по-видимому, не догадываясь о предвещающем бурю состоянии Джона, и унесся прочь, будто киношный вампир. Мечтательный взгляд девушки усилил впечатление излишней театральности. Джон подождал пару минут и тоже покинул бар. *** Когда он вышел на промозглую улицу, Шерлок уже сидел в такси. – Сюда, – помахал тот, но Джон резко повернул направо, сунул руки в карманы куртки и ринулся прочь. Он услышал удивленное "что ты делаешь?", а потом более настойчивое "Джон!", но проигнорировал зов. Возможно, были и другие оклики, но кровь так сильно стучала в висках, что он ничего не разбирал, пока его не схватили за руку, понуждая притормозить. – Что с тобой случилось? – спросил Шерлок, без усилий нагнав его на этих своих до неприличия длинных ногах. – Мне нужно вернуться в Скотланд-Ярд… Лестрейд… – Вперед и с песней, – сказал – если честно, скорее прорычал – он. – Я тебя не держу. – Что… А ты куда? – На Бейкер-стрит. – Но это на другой стороне города! – Да. Ты просто гений. – Джон, – на этот раз Шерлок положил ему руку на плечо, и Джон остановился прямо посреди улицы. Он вздохнул и повернулся к абсолютно растерянному Шерлоку. – Не понимаю, – сказал тот с искренней тревогой в голосе. – Что я сделал не так? Ревность Джона вскипела до праведной незамутненной ярости. – Что ты сделал не так? – возмутился он. – Что ты сделал не так?! Да ты даже не соображаешь, что творишь! – Нет… я… – Шерлок, ты миловался с какой-то девицей! Прямо у меня на глазах! Детектив моргнул. Шум транспорта внезапно стих, и все вдруг стало каким-то нереальным. – И что? – уточнил он. Джон закатил глаза и развернулся, собираясь уйти, но Шерлок обхватил его за плечи, удерживая на месте: – Это только для дела. Ты же знаешь. – А со стороны выглядело совершенно по-другому, – съязвил Джон, оказавшись с ним лицом к лицу. – Будто кто-то до неприличия проникся ситуацией и извлекает из нее максимальную пользу, если ты понимаешь, о чем я. Шерлок поджал губы – плохой знак – и отпустил его. – Я же говорил, что она может быть в сговоре с бандой Мэддокса, и просто пытался выяснить, правда ли это. – Целуя ее взасос? – Получая подтверждение, что она курит те же сигареты, что и Мэддокс. Она пользуется никотиновыми пластырями, но я почувствовал в ее дыхании запах табака. Зачем курить, если бросаешь? Только очутившись в ситуации, когда отказ будет выглядеть грубо. Мэддокс курит очень редкий сорт, но я не мог точно определить его только по дыханию, поэтому решил попробовать на вкус. А еще поцелуй предоставил мне возможность незаметно забрать ее телефон, – он помахал им перед Джоном. – Так мы выясним дальнейшие планы Мэддокса. Джон скрестил руки на груди. Поколебавшись, Шерлок неловко сунул чужой телефон обратно в карман: – Итак, это было для дела. Значит, все в порядке. – Нет, не "все в порядке"! – воскликнул Джон. – Даже если ты целовал ее для пользы следствия, не в этом суть. – Ничего не понимаю. Ты знал, что это ничего не значит, так что по логике вещей… – Шерлок, тогда я был не в состоянии мыслить логично! Он получил в ответ озадаченный взгляд, похожий на те, что бросал на него Шерлок, когда Джон ссылался на знаменитостей, известных во всем мире, кроме, как выяснилось, дома 221-б. Он вздохнул, опуская руки. – Ладно, взглянем на ситуацию с другой стороны. Если бы ты увидел, как я целуюсь с девушкой, что бы ты почувствовал? Шерлок покачал головой: – Это другое. – Серьезно? И почему же? – Потому что для меня существуешь только ты. Джон слегка смутился, но переспросил: – Извини, я не совсем понял. Поясни. Шерлок вздохнул. – У тебя были другие отношения. С женщинами, с мужчинами. С людьми, которые тебе нравились, которых ты хотел и любил до меня. Статистически, в мире есть множество людей, которые могут идеально подойти тебе, а ты – им. Иными словами, для тебя есть другие. Но для меня, Джон, нет никого, кроме тебя. И я четко знаю, что никогда не испытывал желания – сексуального или какого-нибудь еще – по отношению к другим людям, и точно так же уверен, что и не испытаю. Если ты погибнешь или просто бросишь меня, я не буду пытаться сойтись с кем-нибудь другим, не потому, что не захочу, а потому, что больше никого нет. Джон, кроме тебя, мне не нужен никто. Следовательно, если бы ты целовал кого-нибудь другого, то существовала бы вероятность, что для тебя это что-то значит. А если я, то можно быть абсолютно уверенным, что такое невозможно. Вот почему это другое. Джон смутно осознавал, что смотрит на него с открытым ртом. Шерлок фыркнул и поежился: – Итак, – сказал он, – раз мы разобрались в ситуации… – А что, если бы я делал это в интересах расследования? – перебил Джон. – Или по какой-нибудь другой причине, но ты бы знал, что она не имеет ничего общего с вожделением или еще чем-то подобного рода? Тогда бы это имело значение? – Конечно нет. – Серьезно? И тебя бы это ни капельки не раздражало? – Если бы я знал, что твои мотивы не подкреплены желанием, то конечно нет. Это было бы нелогично. – Тут не о логике речь, Шерлок, а о ревности. – Я всегда руководствуюсь логикой в своих поступках. Шерлок сказал это с непроницаемым лицом, совершенно искренне уверенный в своей правоте, но Джон все-таки не удержался от скептического: – Да, естественно. Он посмотрел в сторону другого бара, куда только что влетела веселая женская стайка, и ему пришла в голову одна интересная мысль. – Всегда логикой, – с воодушевлением повторил он. – Сейчас и увидим. *** Они вошли в паб, заполненный девушками сплошь в розовой одежде и дурацких шляпах с блестящими серебряными надписями "Сегодня 18 – берегитесь!" Джон усмехнулся и направился к барной стойке. – Позволь, я угадаю, – Шерлок презрительно наморщил нос, глядя на галдящую толпу. – Ты собираешься поцеловать какую-то из них и посмотреть, как я отреагирую? – А то! – Джон подмигнул ему. – Но это смешно, Джон. Я уже объяснил тебе, что будет. – Посмотрим, – и он улыбнулся девушкам. – Это у тебя сегодня день рождения? – спросил он ближайшую. Та пьяно захихикала, покачав головой, и после небольшой неразберихи именинницу (в комплекте с тиарой, блондинистыми кудрями и стеклянным от выпивки взглядом) вытолкнули вперед. – Поцелуйчик в честь дня рожденья? – хлопая накладными ресницами, невнятно пробормотала она. Девчонки завизжали. Джон улыбнулся, сказал "с удовольствием!" самым джентльменским голосом из своего арсенала, наклонился и поцеловал липкие от блеска губки. Шерлок стоял позади и ничего не предпринимал. "Ой, да ради бога", – подумал Джон и приоткрыл рот девушки, крепче прижимая ее к себе и углубляя вероятно самый чувственный поцелуй за ее молодую жизнь. Она обвила его руками, что подтвердило гипотезу, а взвизгивания вокруг них превратись в ликующие крики. Но Шерлок даже не шевельнулся. Возможно, он говорил правду, – Джон ощутил горечь разочарования. Возможно, для Шерлока это действительно ровным счетом ничего не значило. Возможно, его поступками и в самом деле руководила только логика, логика, логика. Он отпустил разрумянившуюся девушку, и та с полсекунды таращилась на него, прежде чем что-то пискнуть и нырнуть в серебристо-розовую толпу. Джон – с выпачканным в липкой гадости ртом – обернулся. И замер. С лица Шерлока можно было писать картины. Угрожающие картины абсолютной ревности. Если бы взглядом можно было прикончить, то несчастная именинница уже бы лежала хладным трупом – глаза Шерлока просто вопили о намерении убивать с особой жестокостью. – Ага-а! – воскликнул Джон, прежде чем его схватили за куртку и яростно потащили наружу. Улица была практически пуста, но, видимо, Шерлоку показалась недостаточно безлюдной, поэтому он толкнул Джона в ближайший переулок. Джон развернулся, все еще ухмыляясь, потому что попросту не мог перестать, и начал: – Я же говорил те… ммпф! "Ммпф!" – это потому что его рот, только-только избавившийся от одних губ, был оккупирован другими, хотя ощущения кардинально различались. Шерлок целовал горячо и неистово. Его рот был требовательным, атакующим, превратившим ласку почти в агрессию, от таких поцелуев весь окружающий мир переворачивается с ног на голову и теряет смысл. Шерлок брал все, что мог взять, растворяясь в ощущениях, и больше ничего не имело значения, ни кем они были, ни где они были, ничего не важно, кроме соприкосновения их губ. Когда Джон – вероятно, спустя годы – пришел в себя, то осознал, что притиснут к холодной и довольно сырой стене, кулаки судорожно стискивают лацканы чужого пальто, а хозяин этого самого пальто настойчиво посасывает его нижнюю губу. Он что-то промямлил, пытаясь отстраниться от Шерлока. – Что ты делаешь? – повторил Джон. – Стираю ее вкус, – огрызнулся тот, грубо проводя кончиком языка по его верхней губе. Джон не знал, плакать ему или смеяться. – Думаю, ты уже справился с этой задачей, – теперь он чувствовал только Шерлока, странный кислотно-электрический привкус, похожий на хвойный аромат сосен или льдистую остроту снега. Шерлок попытался снова сконцентрироваться на облюбованной нижней губе, но Джон с усмешкой отпихнул его. – Если ты всегда будешь реагировать подобным образом, то мне придется чаще тебя провоцировать, – пробормотал он, и тогда Шерлок, вместо того чтобы возражать, снова поцеловал его, яростно и отчаянно. Джон с удовольствием поддался напору, но остановил чужие руки, двинувшиеся было южнее: он уже не так молод, чтобы заниматься сексом в слякотном переулке, а еще у него есть определенные принципы. Он снова оттолкнул Шерлока. – Домой, – приказал Джон, ну, или попытался приказать. – Это все из-за тебя, – сердито сказал Шерлок. – Сам же пытался меня проучить. Джон улыбнулся, чувствуя распространяющееся в груди тепло, и коротко поцеловал Шерлока, легко и сладко. – Домой, – и добавил: – Потому что ты это заслужил. Шерлок фыркнул, но ничего не сказал. И они пошли домой.