Без тебя никак

Заболеть в разгаре лета — задача для истинных везунчиков, но подхватить вирус, когда ты всеми силами и возможностями стараешься изменить свою жизнь — это верх удачи. За пять недель обучения кто только не успел переболеть в стенах школы. На третьей неделе обучения начала этот марафон Костина, выбешивая девочек насморком и разбросанными по всему замку пачками носовых платков. Зарина подхватила вирус от Ани, но она слегла с полноценным гриппом, хоть и днем она чувствовала себя вполне не плохо и выполняла задания наравне с другими девочками, ближайшие вечера она проводила под одеялом и с температурой, поднимавшейся строго до тридцати девяти. Параллельно с ней переболела Анжела, хоть и перенесла все гораздо легче, она отделалась плохим самочувствием и парочкой жаропонижающих. Последней приболела Милас, начав кашлять круглые сутки, чем выбешивала не только одноклассниц, с которыми и так не было хороших отношений, но и Аню, которая уже должна была научиться терпеть любую Ксюшу. Стаж курения у голубоглазой девушки предполагал, что самое слабое место в её организме — лёгкие, но её кашель не только раздражал, но и местами пугал. Когда девушка сворачивалась пополам от боли в ожидании окончания очередного приступа, все присутствующие резко замолкали, не понимая, что они сами сейчас могут сделать. После очередных пыток организма девушки Аня поставила ультиматум, пока Ксюша полностью не выздоровеет и не перестанет быть ходячим переносчиком вирусов — никаких тесных телесных контактов, включая и поцелуи, и объятия во сне. Несмотря на то, что кашель поражал не только горло и легкие, но и каждый раз отдавал резкой болью в органы, которые с пораженными, на первый взгляд, и не связаны, девушка наотрез отказывалась лечиться. Гордость это или глупость сказать сложно, но то, что таким образом Ксения еще долго не вылечится, было понятно всем и особенно Ане. Ультиматум и был поставлен, чтобы Ксюша наконец-то начала нормально лечиться, а Аня, со своим и без того слабым иммунитетом, не подцепила ничего и не выбыла на несколько дней из проекта. Как говорится, «не уберегли». Аня слегла с ОРВИ, даже не дав Ксюше возможности нормально вылечиться. Наркотики, алкоголь, сигареты: в общем один итог — уничтоженный в хлам иммунитет, который не способен ни на какой ответ болезни. У Ани все начиналось не как у нормальных людей — постепенно: сначала кашель, насморк, потом уже температура, поднимающаяся с каждым часом. Нет. Вернувшись уже поздним вечеров в комнату, она почувствовала резкую головную боль, вплоть до помутнений в глазах, но сочла это лишь за очередное напоминание организма о неправильном образе жизни. Часом позже к головной боли добавилась тошнота, озноб и ещё сильней, чем обычно бледная кожа, что уже не прошло мимо Ксюши. Из-за глупого Аниного запрета на прикосновения Милас даже не заметила её пылающую кожу, а когда, несмотря на поставленные условия, все же поцеловала в лоб Аню, которая закуталась чуть ли не по уши в два одеяла. После Ксюша молча вышла из комнаты, а вернулась уже с электронным градусником в руках и так же, не сказав не слова, протянула его девушке. Как оказалось, Аня даже не думала, ни о каких вирусах, максимум о странных симптомах ломки от наркотиков. Чтобы доказать ей обратное пришлось даже вызвать врача, который заодно и прописал ей правильное лечение. Ни на какой постельный режим Аня не собиралась обращать свое внимание, девушка надеялась, что утром температура спадёт, и она сможет со всеми пойти на очередные уроки и испытания. Как оказалось на утро ничего не спало, несмотря на прописанные врачом антибиотики и выпитые уже от себя жаропонижающие, у Ани все еще держалась настырная температура. Именно в этот момент Горохова впервые за все время пожалела, что нашла себе девушку именно на проекте, потому что если бы не Ксюша, она бы соврала, что температура спала, что ничего уже не болит и все равно пошла бы на все испытания, даже не требуя для себя каких-то поблажек. Соврать Ксюше гораздо проблематичней, чем всем остальным. Хотя бы потому, что она, даже не узнав у самой Ани, о ее самочувствии, нагло забрала градусник, как только он пропиликал о готовом результате, и поцеловала в лоб для уточнения результата такой неточной и лживой машинки, со словами: — Теперь я не боюсь тебя заразить, и сегодня ты остаешься в кровати. Такая Ксюшина своенравность одновременно и раздражала, и льстила. Приятно, когда о тебе заботятся, хоть и принимают за тебя решения о твоем же здоровье. Милас вышла из комнаты только после того, как убедилась, что Горохова закуталась в одеяло и не собиралась оттуда вылезать. Для себя Ксюша решила, что Аня останется дома, и на улице, несмотря на погоду, ей делать нечего, но редактора были совершенно другого мнения. — Мы не можем отснять день без нее. Рита была категорично настроена, несмотря на сочувствие к больной Ане. — Тогда вообще снимать не будем, но она сегодня никуда не пойдет. Даже Ксюша поняла, что переборщила с приказным тоном, особенно для разговора с режиссером проекта, в котором ты участвуешь, но на удивление девушка от такого только больше заинтересовалась разговором и, оторвавшись от своих дел, обратила пристальное внимание на Милас, обдумывая свой ответ. — Хорошо. Только это будет за счет вашего выходного, и сегодня мы отснимем рекламу на несколько выпусков вперед. Девушка вернулась к своим делам, обделив Ксюшу взглядом, которым все то время, что говорила, пронизывала ученицу. — Спасибо, надеюсь, завтра ей будет лучше. — Я тоже. Рита отправила Ксюшу в комнаты девочек, но для начала ее предстояло сообщить девочкам о внеплановом выходном. На удивление девочки были даже рады, несмотря на то, что выходной просто перенесли, и, переодевшись, половина ушла досыпать часы здорового сна, которые у них отобрал будильник. Вернувшись в их комнату, Ксюша никак не ожидала увидеть Аню в школьной форме, а не в постели, но, тем не менее, девушка собиралась наравне со всеми и уже была готова выходить, куда бы ни потребовалось. — Я не поняла. — Куда же вы без меня. Аня у зеркала старательно пыталась ровно завязать бантик, из надоевшей синей ленты. — Это ты без нас никуда, поэтому сегодня мы остаемся дома. Ксюша, будучи все еще в домашней футболке и шортах, легла в не остывшую с утра кровать, забралась под свое одеяло, оставив для Ани еще одно, и наблюдала за девушкой, которая бросила завязывать бант и уставилась на Милас. — Рита дала выходной, потому что отказалась снимать без тебя. И вообще, залезь в кровать, сегодня все равно никто никуда не пойдет, ну, а ты особенно, лежи и выздоравливай. Аня для приличия повозмущалась тому, что это было не нужно, и она вполне могла бы выполнять все задания наравне с одноклассницами, на что Милас тактично промолчала. Горохова переоделась из школьной формы в более комфортную домашнюю, которую она даже не успела убрать на место и все же легла в кровать, закутавшись и в свое одеяло и в одеяло Ксюши, которая доблестно отдала ей его. Несмотря на ранний подъем и сонливость, Аня как не старалась, переворачиваясь с одного бока на другой, так и не смогла уснуть, а лишь проворочалась полчаса, до того, как смирилась с тем, что сегодня она не выспится и ей придётся чем-то себя занять, пока не найдется альтернатива получше. Единственная идея проведения досуга, которая пришла Ане, в её больную голову — это докопаться до Ксюши, которая старалась читать очередную книгу и не обращать внимания на ворочающуюся в куче одеял Аню. Аня и по себе чувствовала, что температура никуда не спала, а возможно даже поднялась ещё выше из-за душной комнаты и тёплых одеял. Так же Горохова понимала, что вопросы, крутящиеся в её голове, появились исключительно из-за вируса в организме, но не задать их она не могла, уж больно интересно было услышать ответы. — А ты кого хочешь, мальчика или девочку? Аня выпуталась из всех одеял и достала не только голову, но и руки, чтобы развернуться к Ксюше и принять, наконец-то, одну позу, сложив одну руку на свою девушку, а другую, положив над ее головой. После такого вопроса продолжить читать Ксюша не смогла, но и ответить ей было нечего. Книгу она все-таки убрала, так как смысла в ней не будет еще долго, судя по Аниным намерениям, и повернулась к девушке, дожидаясь разъяснений. — Не спорю, рано о таком думать, но вот вообще по жизни, даже если не со мной. — Не хотелось бы думать, что мой ребенок может быть не от тебя, но все же мальчик, с ними проще и он хотя бы не сможет пойти по нашим стопам. Аня даже сама удивилась, что Ксюша вообще хочет детей, да еще и общих с ней. Вообще Горохова для такого сама еще ребенок, да и ей все еще не верится, что Милас ее девушка и что у них все настолько серьезно. Настолько, что они могут обсуждать будущих детей. Казалось, что у них не больше, чем роман без обязательств, что в любой момент они могут расстаться и больше никогда не вспоминать друг о друге, но с каждым днем своей нежностью и заботой Ксюша старательно доказывала обратное. — Значит от меня. Значит, рожать ты не собираешься. Ксюша положила руку над Аниной головой, легонько поглаживая ее по волосам и рассматривая медные блики. — Если у нас не будет рыжих детей, будем жить вдвоем. Впервые Ксюша преподнесла чью-то внешность лучше своей, ей не нужны дети с ее голубыми глазами или с ее русыми волосами, а с волосами кого-то другого, пусть и горячо любимого, но другого человека. Иногда люди меняются в те моменты, когда сами об этом и не подозревают. — Значит, я должна брать твою фамилию? Второй вопрос, который крутился в Аниной голове все это время. — Никому ты ничего не должна, можем, конечно, твою оставить, но Ксения Горохова звучит нелепо. Если своей внешностью Ксюша уже не так дорожит, но от своей названной фамилии она ни за что не откажется, какой альтернативы бы не нашлось. — Будто Анна Милас лучше. — Лучше, не идеально, но лучше. — Может тогда Проскурниковы? Анна и Ксения Проскурниковы. Милас на это лишь недовольно фыркнула, а Ане большего и не надо было, вариант был не больше, чем шутка и она прекрасна знала всю нелюбовь или даже ненависть, которую девушка испытывала к своей старой фамилии. — А может раздельные фамилии? Ксюша предложила это тоже, не больше, чем шуткой или вариантом, который встанет в рассмотрение только в крайнем случае, если этот случай, конечно, настанет. — НЕТ. И так пожениться нормально не сможем, так что у нас будет общая фамилия. Аня с напором и неким испугом произнесла это и даже слегка привстала, чтобы посмотреть на девушку, которая посмела такое предложить, но почти сразу легла обратно из-за боли в висках и тяжести одеял. Поморщившись от боли, через несколько секунд все почти прошло, уже не такая резкая боль, но тяжесть в голове уже не так кружила голову. Девушка взяла с прикроватной тумбочки пластинку обезболивающих и в одно движение выпила таблетку, запив стаканом с водой, который так же стоял на тумбочке. Милас даже не успела опомниться и вовремя забрать у Ани таблетки, которые она только за сегодня выпила далеко не первый раз, поэтому забрала лишь оставшуюся пачку и, сжав ее крепко в руке, старательно игнорировала возгласы и негодования девушки. Как только Горохова смирилась с отобранными таблетками, Ксюша убрала пластинку под подушку, чтобы потом перепрятать их куда-нибудь подальше, а разочарованная в том, что теперь ей придется терпеть все эти боли Аня легла обратно, прижавшись поближе к Милас. — И что мне теперь делать, когда голова опять заболит. — С твоей тягой к таблеткам, вообще будешь ромашковым чаем лечиться, а если что-то заболит — ложись спать, благо у тебя есть возможность. Ксюша чмокнула обиженную Аню в уголок губ и растрепала и так еле заделанные волосы девушки в надежде, что та непременно уйдет спать и ей станет хоть чуточку легче. — Я, кстати, тоже мальчика хочу. — Значит, решили, остальное за природой. Дождавшись ответа, Аня положила голову Ксюше на грудь и укрыла девушку своим одеялом, чтобы можно было привычно обнять ее. Через несколько минут Аня уже спала, прижимая к себе свою девушку. Оказывается вот чего не хватало Гороховой все те полчаса, что она ворочаясь не могла заснуть.