Заражение

— Храни вас бог! Я проснулся от резкого шума радиоприёмника и голоса девушки, которая, судя по всему, вела какую-то передачу. Помехи сейчас происходят достаточно часто. Я уже не помню, когда мы в последний раз слушали радио без треска и шума. Почему радио? Это сейчас является единственным, что даёт надежду выжить всем оставшимся людям. Из истории мы знаем, что во времена Великой Отечественной войны, единственной надеждой осаждённых Ленинградцев было радио. Слушая радио, люди слушали голос жизни, верили, ждали… Но чего ждать нам? Смерти? Всё, что мы можем — любить и верить. Любить всем сердцем. Интернета и телевизора нет уже давно. Автоответчик вторит, что абонент находится вне зоны доступа. Она чертовски права. Мы, выжившие на данный момент люди, действительно находимся вне зоны доступа. И только радио сейчас говорит о том, что жизнь ещё есть, что умерли не все. Почти вся планета заражена смертельным вирусом. Заразившись, человек не живёт и трёх дней. Африканская болезнь распространилась по всей территории. Каждый день умирают сотни тысяч человек. Вирус не щадит никого. Число смертей растёт в геометрической прогрессии. А ещё полгода назад мы, услышав, что такое случится, отмахнулись бы, назвав сообщившего сию новость человека полоумным идиотом. Нет, это не сон. Это реальность. Жестокая реальность. Вакцины нет, учёные делают всё, что в их силах, но болезнь не поддаётся лечению. Мы обречены. Ждать нечего. В конечном итоге, скорее всего, умрут все. Просто кому-то удастся оттянуть момент смерти. Люди сражаются за жизнь, вылезая из кожи вон. Вывозят больных, надевают на лицо маски, проектируют новые не пропускающие костюмы, обувь, а некоторые прячутся в подвалах. Многие потеряли рассудок… — Женя… — из угла комнаты, если помещение, в котором мы живём можно так назвать, я слышу, что Влад старается как можно громче позвать меня по имени, но ему удаётся с большим трудом, всё это сопровождается сильнейшим кашлем. — Рано ещё, ты чего вскочил? — Женя… Женечка… я умру? — Нет! Не неси чушь, прошу тебя! Сдерживая слёзы, я опускаюсь на колени и мягко целую его в лоб. Я не могу поверить в то, что мой самый близкий человек, скорее всего, подцепил смертельный вирус. Он — часть меня. Я ни за что не позволю ему умереть. Никогда. — Почему же ты не можешь сказать правду, милый? Меня же всё равно не станет. И снова этот ужасный кашель. Лучше бы это было со мной. Я не могу видеть, как он страдает, не могу видеть, как в глазах постепенно гаснет огонёк… — Потому что ты будешь жить. Потому что я люблю тебя, понимаешь? Он неуверенно кивнул и потянулся, чтобы обнять меня. — Не умрёшь, потому что я этого не допущу… — как можно увереннее говорил я, прижимая Влада к себе, — Ты веришь мне? Заражение сделало из многих людей ужасных монстров. Оставшиеся на данный момент в живых люди живут под девизом «Бороться за жизнь до конца. Жить или умереть. Никому не верить, ни с кем не идти. Каждый сам за себя.» Меры выживания у каждого свои. — Верю… Вот только хочу, чтобы ты жил, Женя… — Я жил и буду жить дальше! Так же, как и ты. Вместе мы справимся. Всё будет хорошо. Тихо касаюсь его губ, проводя ладонью по плечу. Такие родные и такие холодные из-за температуры воздуха губы. Нет… не позволю забрать у меня смысл жизни. Я зажмурил глаза, медленно встал с места и побрёл в пустоту. Почему так? За что человечеству подобное наказание? Хотя… люди слишком много грешат, находясь в привычном ритме жизни. Мы никогда не находим счастье в привычных вещах, будь то улыбка случайного прохожего, бумажное письмо в почтовом ящике, осеннее солнышко, музыка, любимые дела, прогулки по скверу с термосом в руках. Мы перестали радоваться всему этому, выдумывая проблемы, которых на самом деле и нет. Погрузившись в депрессию, мы уже не отличаем настоящие проблемы от ложных. «Он бросил меня! Я покончу жизнь самоубийством!» — говорит девочка-подросток, собираясь вскрыть себе вены. Подобные дурости настолько захватили наш мир, что никто из людей и подумать не мог, насколько страшная беда надвигается на всех нас. Люди цепляются за жизнь, как утопающий за соломинку. Жить — вот что главное сейчас. Жить самому, спасать жизнь близких людей. Я закрыл глаза, и воспоминания окатили меня солёной морской волной. Flashback — Не поймаешь, Женька! — звонко кричит мне из-за угла Владик. — А ты уверен? — усмехнулся я, чуть отодвигая повязку, чтобы открыть один глаз. — Уверен-уверен! — кричит мне чудо. Я делаю вид, что ощупываю всё вокруг себя, разворачиваюсь, иду совершенно в другую сторону, делая вид, что не знаю, где его искать. — Лови же! Я здесь! — голос стал ещё более смеющимся. Резко делаю поворот, бегу в его сторону, на ходу снимая повязку, и заключаю своё счастье в объятия. — Ты подглядывал, так нечестно! Быстро чмокаю надутые губки и ещё сильнее прижимаю к себе. — А кто говорил, что играть надо честно, м? — целую его в шею, переплетая пальцы рук, — Я тебя люблю! End Flashback Как я смел когда-то жаловаться не свою жизнь? Тогда, когда мой Владик был счастливым и здоровым пареньком, когда мы носились по улицам, танцевали под дождём и убегали от полиции. Flashback — Евгений! Я тебя убью когда-нибудь! Вот кто тебя просил срывать эти яблоки в неположенном месте, а? — Зато спортом занимаемся! — Спортом занимаемся… ничего, что мне стыдно до ужаса? Резко хватаю его за руку и исчезаю за поворотом. — Хочешь сказать, ты такой правильный, да? Что ж… Впиваюсь в его губы требовательным поцелуем, запуская руки под футболку. Владик моментально вздрагивает и обхватывает мои плечи, комкая пальцами футболку. Поцелуй становится глубже. Одной рукой беру Влада за волосы, второй продолжаю гладить торс под голубой футболкой с котёнком. — Как не стыдно? — фыркнула проходящая мимо женщина пожилых лет. Владик тут же смутился, прервал поцелуй и стыдливо уткнулся мне в ключицы. — А вы это… попробуйте! Вам тоже понравится! — крикнул я вслед женщине и, чуть наклонив голову, нежно коснулся губами виска моего чуда. End Flashback — Женя… — хриплый голос Влада вернул меня в реальность. Я подбежал к нему и схватил за плечи. — Пожалуйста, Женя, я знаю, что я умру… Побудь со мной, прошу тебя… — Я здесь. Я с тобой, — я уже не сдерживал слёзы. Ударившись в воспоминания и осознавая реальность, я не могу существовать с каменным лицом. Я прижимал Владика к себе и плакал, перебирая пальцами чуть отросшие волосы. — Знай, что в случае чего не станет нас обоих. Мы в любом случае будем вместе. Треск радиоприёмника заставил замереть нас обоих. Говорила та самая девушка. Из последних новостей известно, что единственной ещё не заражённой страной является Норвегия. Правительство издало указ о блокаде, закрытии морских, воздушных и сухопутных границ. Норвежские учёные ввели экспериментальную вакцину и готовы к её применению. А сейчас прозвучит песня группы Нервы «Нас не разделят» в исполнении юной Анны Плотниковой из Рязани. Храни вас бог! — Наша… — тихо сказал Влад. Я посадил его к себе на колени, поглаживая по спине и зарываясь носом в волосы. — Я люблю тебя, Женя... — Ты не имеешь права умирать! Ты не можешь меня оставить! Он едва слышно подпевал той самой Анне и шмыгал носом. Я гладил его лицо, очерчивая черты, переходил на плечи, спускался вниз, дотрагиваясь до кончиков пальцев. — Две белых сплошные нас не разделят. В лиловых коронах вдыхаем эфир… Две белых сплошные… я сразу представил перед собой идеальную дорогу, которая ведёт вперёд. Дорогу… — Владик! — с надрывом крикнул я, — Ты будешь жить! Спустя 10 лет Когда мы имеем что-либо, мы часто не ценим этого, воспринимая как должное. Столкнувшись с угрозой потери, каждый из нас начинает понимать, каким же слепым идиотом был до этого. Я сейчас говорю о нашей с вами жизни. Берегите её, цените и живите сегодняшним днём. Золотой сентябрь одарил богатством кроны деревьев. Пейзажи за окном менялись, демонстрируя всю картину прекрасной тёплой осени. На моём плече умиротворённо лежал Влад. Я обеими руками обнимал самого дорогого, самого любимого человека. Его длинные ресницы слегка трепетали. Я не удержался и поцеловал его где-то в районе носа. В это время песня, которую проигрывал таксист, сменилась такими родными аккордами. — Нас не разделят, — прошептал Влад и прижался ближе.