Землетрясение, чтоб ему...

«Каждый… охотник… желает… знать… где… сидит… фазан… да, от фазатенки я бы сейчас не отказался…» — лениво думал Аллен Уолкер, рассматривая радугу над головой. – «И небо такое… голубое… без единого облачка… и солнце куда-то делось… но светло…» Седовласый приподнялся на локтях и осмотрелся. Он лежал на по-весеннему зеленой траве большой круглой поляны, окруженной редким лиственным лесом и большим, глубоким озером. Легкий ветерок, пение птичек, спокойствие и благодать – что еще нужно для уставшего от войны экзорциста? Фазан. Аллен резво вскочил и направился в сторону той части леса, что граничила с озером. Идя вдоль берега, он весело напевал какой-то незамысловатый мотив, точно уверенный, что птица и будущий обед по совместительству там точно будет. Иначе и быть не могло. Рощица встретила его радостным бульканьем ручейка. Два олененка навострили свои ушки. «Живите, я за фазаном» — успокоил их обжора. Олени благодарно улыбнулись и продолжили пощипывать гладиолусы. Улыбнувшись этой умилительной картине, Аллен пошел дальше вверх по течению ручейка. Мимо него весело проскакало несколько кроликов самой разной окраски. Приветливо помахал лапой бурый медведь. Пробежал Граф в балетной пачке. А Аллен все шел и шел, выискивая свой обед. «Дежа вю…» — уныло сделал вывод подросток, выйдя на уже знакомую ему поляну с радугой над ней. Хотя кое-что все же изменилось. Около самой воды, откуда ни возьмись, появился большой, снизу покрытый мхом, булыжник. На котором гордо восседала искомая жертва. Спиной к охотнику. «То, что доктор прописал» — довольно улыбнулся будущий птицеубийца. – «Песочненький. Значит, самочка. Жирненькая, вкусненькая!» — Цыпа-цыпа-цыпа… — Уолкер стал медленно подходить к булыжнику, боясь спугнуть птицу. – Иди сюда, сладенькая моя… — Ты кого цыпой назвал, мояши? – послышался мрачный голос. От неожиданности Аллен споткнулся на ровном месте и полетел носом в землю. Но быстро вскочил обратно. — БаКанда? Ты где? — Прямо перед тобой, мелочь. Уолкер недоверчиво уставился вперед. Булыжник. Фазан. Озеро. Небо. Ничего, что бы напоминало узкоглазого мечника. — Где? Что-то сильно ущипнуло его в щеку. — Я, конечно, знал, что ты тупой, но не до такой же степени! – Глаза фазана гневно сверкнули. Потирая клюнутую щеку, Аллен уставился на птицу. И замер. Небольшое, полностью покрытое песочного цвета с легкими серыми вставками оперением, тело с крыльями, типичными черными птичьими лапками. Все, как полагается. Только вот с головой что-то было не так. Что именно? А вы много птиц с головой Канды видели? От неожиданности Аллен завизжал не хуже девчонки, снова шлепнулся на этот раз на свою пятую точку и отполз подальше от этого чуда природы. — Ну и куда ты намылился от своего счастья, оперная певичка? – Брезгливо поморщился птиц, подлетая к опешившему мальчишке. – Фазанов никогда не видел? — Да в каком месте ты фазан?! – Все никак не мог успокоиться мальчишка. «Да еще и самка!» — Везде, мояши, везде. Ну, и в каком виде? – Спокойно спросил Канда. — Виде? — Виде. Жареном? Вареном? Запеченном? – Стал перечислять фазан, перекочевав на грудь Уолкера – Каким ты видишь меня в своих сексуальных фантазиях? — Сексуальных фантазиях??? – Глаза седовласого стали напоминать блюдца. – Да о чем ты вообще??? Птица устало вздохнула. — Боже, Мояши, включи уже свою прелестную голову. О сексуальных фантазиях. Секс. Ты. Я. Вникаешь? Аллен отрицательно замахал головой, сотрясаясь всем телом. — Не вникаешь… ладно, сейчас все объясню. Обстановка резко изменилась. Трава, озеро и небо сменились бесконечным белым пространством, захламленное всевозможными подушками. Звуки природы бесследно исчезли вслед за ними. Птичье тело на его груди так же потерпело изменение: выросло, сбросило оперение. Теперь на нем гордо восседал полностью обнаженный Канда в своем нормальном виде. И тяжелый, к тому же. — Так ты так и не ответил, в каком виде хочешь меня съесть. – Прошептал брюнет, наклонившись к губам мальчишки… — Стань обратно фазаном, чертов БаКанда!!! Оденься!!! — Заорал что есть мочи Уолкер, открывая глаза. И облегченно выдохнул, поняв, что все было просто сном. Канда, проснувшийся от воплей, резко подорвался и, подозрительно ощупав себя на предмет отсутствия одежды, о котором упоминал в своем возгласе Уолкер, повернулся к нему, теребя за плечо. — Ты чего орешь, шкет? Аллен густо покраснел и резво выскочил из-под одеяла, оставаясь спиной к мечнику. — Ничего, БаКанда, спи, — голос невольно хрипел. "Только бы не спалил, только бы не спалил!" — Мысленно молился парнишка Начальнику, пытаясь незаметно поправить жмущие в одном определенном месте штаны. Канда сонно зевнул и, осмотрев выползшего из-под одеяла мальчика, покачал головой. — Мояши-мояши, — мечник взял в руку край одеяла и, прижавшись к спине Уолкера, укутал их обоих, сонно прижимая его к себе за талию. — Вот… Аллен покраснел пуще прежнего и попытался вырваться. — Все нормально, я уже выспался! — Глупо улыбаясь, мальчишка отодвинулся от брюнета на расстояние вытянутой руки. — Ты чего? — Юу сонно заморгал, поеживаясь. — Я всего лишь хотел, чтобы стало теплее. — Вот как, — Аллен нервно засмеялся, потрепав рукой затылок. — Тут и так достаточно жарко. Даже слишком. Так что извини — я пас! Канда поежился еще сильнее: губы брюнета уже приобрели голубоватый оттенок. — Как хочешь, — мечник снова улегся и, закутавшись, задремал, то и дело вздрагивая во сне. Минут десять спустя Аллен, наконец, успокоился. Но впечатление ото сна проходить никак не хотело. Как и у всякого нормального подростка, у Уолкера бывали так называемые "мокрые" сны самого разного содержания. Он видел как незнакомых, придуманных услужливым сознанием, девушек, так и вполне известных ему молодых особ женского пола. Но сегодня все иначе. Он впервые увидел парня. И не просто парня. Он возбудился от вида голого Канды! Холод сделал свое, тело успокоилось, и Аллен снова повернулся к объекту своих мыслей. Тот спал, укутавшись в одеяло, как в самое ценное в мире, и немного подрагивал. "Нехорошо получилось..." — не вовремя проснулась совесть. — "Все-таки он не виноват, что я... что у меня..." Дальше думать не хотелось. Сев рядом с Юу, седовласый несмело обнял его и прижал к себе, согревая и согреваясь сам. Сразу стало спокойно и уютно, а мечник в его руках перестал дрожать. Уолкер сам не заметил, как уснул. Канда приоткрыл глаза и, посмотрев на прижавшегося к нему спящего мальчика, аккуратно, чтобы не разбудить, приобнял его, все-таки укутывая в одеяло. — Какой же ты все-таки вредный, мояши, — прошептал брюнет и прикрыл глаза. — Я Аллен... — сквозь сон пробубнил мальчишка. Канда улыбнулся и коснулся его губ невесомым поцелуем. — Аллен, — практически беззвучно повторил он. Это было довольно странно. Прикасаться к нему. Не в бою, или «междоусобных» разборках, а так, открыто. Мечник погладил его по щеке, мысленно советуя себе смириться с тем, что вскоре, такими темпами, ему непременно нужно будет убиться об стену. Во избежание позора. «Какой стыд… — Юу прижался к нему плотнее. — Запасть на другого парня. Хотя… мне ведь никогда не нравились женщины… и все же… — он покосился на спящего. — Интересно, каким было бы его выражение лица, узнай он, что моей первой мыслью было: «какой он хорошенький»?.. Еще тогда, когда мы встретились впервые, — Юу скис. — Это диагноз, похоже. Нет, мояши, ты не прав. Я далеко не недопидорок, я отменный гомик. Выходит, что так…» Мальчишка сладко потянулся во сне и еще сильнее прижался к мечнику, утыкаясь носом в его шею и одной рукой останавливаясь в опасной близости от его паха. Канда сглотнул и, прикрыв глаза, переместил его руку, укладывая ее туда, куда сам мальчик не дотянулся. «Вывод: я все-таки отморозок, ублюдок и моральный урод, — – брюнет скривил губы от неприятного осознания правоты этих высказываний. — Ну и ладно…» Тело полностью погрузившегося в сон Уолкера, потеряв нужную опору, медленно заскользило вниз, пока голова Аллена не опустилась вслед за рукой. Лицо Канды заметно вытянулось. «Бл*дь. Я таки кретин, — он украдкой приподнял одеяло и покосился на мальчика. — Если он сейчас проснется, то оторвет все, что торчит. Или откусит. Но выпуклостей на мне определенно поубавится…». В висках шумно стучала кровь. Тело радостно восприняло такой поворот в его, надо признать, не слишком увлекательной жизни и, окончательно взбодрившись, начало настырно канючить, требуя уделить ему, телу, немного внимания. И не так уж чуть-чуть, как это было обычно, а по-взрослому. «Сука!!! — Канда уставился на характерную выпуклость, находящуюся в опасной близости от лица блондина. — Падай. Падай, говорю!.. Нихрена тебе не светит, в лучшем случае — удушье, да и то не сейчас. Нет, ну ты посмотри, какая упрямая х*ня!.. А ну, слушаться, я сказал!!! — получив в ответ долю презрительного игнора, в смеси с мстительно усилившимся желанием, брюнет зашипел. — Ах ты, дрянь!.. Да я тебя!..» Сладко зевнув и снова завозившись, Аллен еще ближе прижался к источнику тепла, уткнувшись в него носом и губами. Руки мальчишки сложили в детском, невинном жесте: лодочкой перед лицом. Он же не знал, что кладет их на... Канда будто со стороны услышал свой собственный стон, прорывающийся сквозь стиснутые до боли зубы. Перед глазами поплыли пятна. «Я даже не стану сопротивляться. Пусть убивает. Все равно, так жить нельзя» Некоторое время ничего не происходило. Но вот вскоре Аллен, не просыпаясь, снова завозился: потянувшись в полный рост, он сжал свою "подушку" в крепкие объятия, полностью спрятав лицо в паху мечника. Канда тихо взвыл. «Пропал…» Мечник распахнул глаза, в которых — увы! — не отражалось ничего такого, чего не могло бы отражаться у голодного тигра в период спаривания и, потаращившись в пустоту минуты полторы-две, вздохнул, вместе с воздухом выпуская из себя остатки здравого смысла. Сгребя мальчика в охапку и кое-как оторвав от бедер, он уложил его на спину, принявшись в очередной раз за этот долгий вечер расстегивать на нем рубашку. Руки тряслись, как у старого алкоголика, стаж пьянства которого составлял не менее лет шестидесяти. По лицу стала расползаться безумная улыбка. «Это конец…» Аллен лишь немного поморщился, явно не довольный тем, что у него отняли источник тепла. Но он по-прежнему не просыпался — экзорцисты паразитического типа всегда отличались не только большим аппетитом, но и очень крепким сном. Канда наклонился к нему, распахивая на мальчике рубашку и прижимаясь к его губам в поцелуе. Вновь почувствовав необходимое ему тепло, Уолкер, не отнимая губ, крепко прижался к мечнику и, с неожиданной для спящего силой, перевернул его на спину, подминая под себя. Брюнет вздрогнул и, продолжив поцелуй, принялся оглаживать его поясницу, стараясь не сдавливать тело мальчика между своих бедер. "Определенно что-то не так" — думал седовласый, прислушиваясь к ощущениям. — "Во сне так приятно не бывает... и дышать удобнее... и разве я в кровати уснул?" Аллен заводил руками, старательно ощупывая поверхность под собой. Теплая, в меру мягкая. И отчего-то шевелится. "Не кровать" — пришел он к выводу. Мальчишка медленно открыл глаза, все еще туго соображая. Канда, который настолько разомлел, что перестал соображать даже на уровне обычного млекопитающего, сжал его бедра между своих ног и, продолжая внимательно исследовать его рот языком, попытался приютиться поудобнее, чему особенно сильно содействовал тот факт, что на его и без того разгоряченное тело легли руки блондина. Мечник заерзал, не находя выхода скопившимся чувствам. Аллен никак не мог включить соображаловку и понять, что происходит. Достаточно было того, что происходит что-то очень приятное. "Раз не кровать, значит — сплю... вот и ладушки" — решил для себя седовласый, полностью отдавшись ощущениям. Брюнет углубил поцелуй, просовывая между ними руки и пытаясь вслепую нащупать застежку уолкеровских штанов, которые с каждой секундой становились все более неприятной и назойливой преградой. С каждым мгновением становилось все лучше и лучше. Просыпать определенно не хотелось. Действуя скорее на инстинктах, чем что-то обдумывая, Аллен запустил язык в рот брюнета, лаская его язык своим. Руки же нашли края одежды и ловкой змейкой забрались под нее, туда, где чувствовалось большее тепло. Канда всхлипнул и, справившись с застежкой на его штанах, распахнул их, не разрывая поцелуй и перенимая инициативу, принимаясь слегка покусывать его губы, ставя на них ощутимые засосы. Аллен вздрогнул, довольный переменой. Однако, почувствовав сквозняк в ненужном месте, невольно потянул туда руку. Канда перехватил ее, укладывая себе на живот и, забравшись пальцами в глубины уолкеровских штанов (читай — святая святых дядюшки Аллена), слегка сжал на нем пальцы, одновременно возвращаясь к рьяному обсасыванию заветных губ. Парень откровенно застонал в рот брюнету. И... Резко распахнул глаза. Сонливость как рукой сняло. — Нгх… Аллен… — Канда дышал часто и прерывисто, судорожно сжимая его между бедер. Аллен замер, боясь пошевелиться. Осознание того, что именно он сейчас вытворяет, бухнуло ему в голову максимальным размером молота Лави. — Аллен… — мечник приоткрыл глаза и, погладив его по щеке, возобновил поцелуй. Тело уже было просто на пределе и, если бы не железная выдержка мечника, он бы давно уже потерял остатки контроля над собой. Так же он просто дрожал, пытаясь справиться с захлестывающим его желанием. Видя, в каком брюнет состоянии, мальчишка принял самое странное из всех решений за всю свою недолгую жизнь. Все еще не веря, что собирается это сделать, Аллен несмело ответил, по-новому пробуя Канду на вкус. Что ни говори, а ощущения близости с ним были потрясающими. Хотелось еще, хотелось большего. Но, помня об явно перевозбужденном мечнике, все еще лежащим под ним, англичанин просунул руку под себя, нащупывая ремень штанов своего... эммм... партнера. Канда обхватил его лицо руками, углубляя поцелуй, и откровенно прогнулся в спине. Сердце стучало так, что его должно было бы быть слышно на шпиле здания. С губ, вперемешку с поцелуями срывались стоны. С трудом заставляя свою голову "не теряться", Уолкер, наконец, справился с чертовым замком, придуманный явно каким-то садистом. Рука проникла под одежду, обхватывая уже просто каменный член брюнета. Канда протяжно вскрикнул, выгибаясь всем телом и, вцепился в плечи мальчика. Отчаянные попытки взять себя в руки не увенчались успехом: из горла вырывалось неровное, хриплое, рваное дыхание, тело конвульсивно содрогалось. Если бы где-то в самых отдаленных участках мозга не держалось твердое убеждение, что насилие — это плохо, он давно бы уже сорвался. Видя реакцию мечника, Аллен прикусил губу. Черт побери! Ну нельзя выглядеть так возбуждающе! Стараясь не обращать внимания на собственное состояние, Уолкер сосредоточился на мечнике. Слегка приспустив явно мешающие им обоим штаны Канды, парень снова обхватил рукой уже ничем не стесненный член, начав легкие, дразнящие поступательные движения вдоль всего ствола. Мечник вздрогнул и, резко взбрыкнувшись, перевернулся, подминая мальчика под себя и стягивая с него остатки одежды. Темные глаза брюнета были подернуты пеленой раскалившейся добела страсти, губы впились в тело блондина, а руки уже совершенно бесстыдно принялись исследовать открывшиеся территории. Опустившись ниже, Канда на секунду замер и, нежно огладив его бедра, провел языком по его возбужденной плоти, которая, судя по всему, давно уже требовала разрядки. Все. Это конец. Прощай, разум! Застонав в голос, Аллен зарылся руками в длинные волосы брюнета, давя на его голову, призывая его к продолжению. Если раньше он еще мог сохранять разум, с того момента, как он почувствовал язык мечника ТАМ, все мысли капитулировали, явно не собираясь возвращаться, и оставив его наедине с его животным удовольствием. Его? Их! Канда понимающе хмыкнул и, послушно приоткрыв рот, впустил его глубже, стараясь избегать резких движений, которые могли бы оказаться болезненными для мальчика и принимаясь ласкать его так, как считал правильным. Взывать к опыту не имело смысла, ибо его, опыта, в этом деле у брюнета просто не было. Прокручивая в голове все возможные воспоминания о том, как это надо делать, полученные путем чтения, случайно увиденных сцен и работы собственной, определенно склонной к извращениям всяческого рода, фантазии, мечник перехватил его поудобнее, принимаясь тщательно посасывать крайнюю плоть и, одновременно двигая рукой и ртом, ласкать его языком, задевая самые чувствительные места, обрисовывая тонкую линию уздечки и проникая чуть вглубь. Исходя из определенно прибавившегося количества смазки — он определенно двигался в правильном направлении. Немного успокоившись, Канда решил, что для достижения еще лучшего эффекта, к движениям руки и рта, необходимо задействовать и вторую руку, чем он и занялся, укладывая ее мальчику на внутреннюю часть бедра и принимаясь активно оглаживать не по-мужски нежную кожу. Аллен прогибался под ним, поддавался навстречу ласкам. Еще, еще! Только эта мысль молоточком стучала в седой голове, но и она заглушалась громкими, полными страсти стонами. — Канда... хах... я... — произнести что-либо оказалось непосильной задачей. — Я... ах!.. Канда... Мечник прикрыл глаза и, чуть плотнее сжав губы, позволил себе ускориться, понимая, что именно этого сейчас хочет его любовник. Хорошо. Очень хорошо. Невыносимо хорошо. Невыносимо... Всего пара секунд, и тело Аллена выгнулось дугой. Глаза словно вспышкой ослепило, ладони невольно сжали волосы брюнета, натянув их до боли. С протяжным стоном Уолкер кончил мечнику в рот. Канда плотно обхватил его губами, позволяя излиться и, когда это произошло, нежно выпустил его изо рта, сглатывая и поднимаясь к мальчику, чтобы обнять его. Тело наполнила приятная, ни с чем не сравнимая пустота. Мышцы расслабились, дыхание восстанавливалось. Как и мысли. Осознание того, что именно только что произошло, Гималаями огрело его голову. — Канда! — мальчишка резко сел, краснея, как рак. — Извини... я... я не хотел, я... Мечник улыбнулся и, поцеловав его в скулу, обнял, снова опускаясь с ним на пол. — За что ты извиняешься? Тебе… понравилось? — брюнет погладил его по волосам. Седовласый покраснел еще сильнее. — Ну... это... да, понравилось, конечно же, понравилось, но... ты не должен был... я не должен был... раньше... — никак не мог выразить свою мысль Аллен, с каждым словом говоря все тише. — Не заморачивайся, — Юу улыбнулся, ложа голову на его плечо. — Все хорошо. Я не против, понимаешь? — Но ведь... — Аллен сильно замотал головой, все еще пытаясь справиться с собственными мыслями. — Я же... тебе... прямо в рот... — последние слова он произнес уже шепотом. "А ведь и не собирался даже! Хотел только его успокоить! Боже, как же стыдно!" Канда рассмеялся и крепче обнял его. — Мояши, ты такой смешной, — он коснулся губами щеки мальчика. — Я же сказал, что не против. Ведь так – приятнее, — мечник погладил его по лицу. — Ты стесняешься? — А сам как думаешь? Я же... впервые... так... Аллен опустил глаза. И тут же поднял обратно. — Канда... а ты ведь все еще... того... — Не совсем. Я уже — того, просто опять... — он постарался отвести глаза. — А насчет того, как я думаю… Ну, у меня-то это тоже, — он осекся, — не заморачивайся, короче. Все нормально. Аллен выпучил глаза. Уже того? Опять? И когда только успел... Отчего-то мальчишка хихикнул. И еще раз. А потом вообще разразился веселым смехом. Что за ситуация! Что за обстановка! А главное — что за реакция на все? — Сырым, — наконец, пришел он к выводу. — Сырым? — Канда покраснел. — Ты о чем? И вообще, чего смешного-то? Мечник резко сел и недовольно на него посмотрел. — Нашел, с чего ржать, шкет! — Извини, — Аллен утер выступившие от хохота слезы. — Просто... я тут подумал: ты умеешь превращаться в фазана, БаКанда? Брюнет осуждающе на него посмотрел. — Представь себе, нет, — он коснулся рукой живота мальчика, оглаживая ямочку между прессом и ребрами. — А что, я съедобный на вид? — И очень-очень вкусный! — с довольной моськой заверил его Уолкер. Юу улыбнулся. — Знаешь… — он склонился к нему, продолжая поглаживать живот мальчика. – Ты тоже вкусный. Мальчишка застыл. — Ты придурок, БаКанда! — Аллен крепко зажмурился и спрятал взгляд. — Нельзя же об этом так говорить... Канда подтянулся повыше и аккуратно поцеловал его в уголок губ. — Почему?.. Тебе не нравится, или ты просто стесняешься?.. Если первое — лучше скажи сразу, потому что мне нравится прикасаться к тебе. Ну, а, если второе… Тогда просто выкинь это из головы. Исходя из сегодняшнего дня, можно заключить, что все, что приносит удовольствие — не одобряется моралью. Еда. Любовь. Последнее слово сильно резануло слух подростка. "Значит, для Канды это любовь?" — задумался он. — "Любовь... а я? Что это для меня?" — Любовь? — зачем-то переспросил Аллен. Канда покраснел. «Бл*дь, я что, вслух это сказал?!!» Мечник отвел взгляд, стараясь скрыть смущение. — Эмм… Как бы, — он замолк. «И что я ему скажу?!! Что люблю его?!! Я не настолько идиот, чтобы не понимать, что для него это — просто способ скоротать время и утолить любопытство, — отчего-то стало обидно. — Нет, кажется, я все-таки идиот…» — Это…… Достаточно было посмотреть, чтобы все понять. И Аллен отнюдь не был дураком. "Значит, Канда меня любит. Сказал бы мне кто такое еще несколько часов (часов ли? Сколько они тут уже?) назад — просто посмеялся бы над весьма удачной шуткой, но... сейчас, я готов в это поверить." — Уолкер внимательно смотрел на мечника, терпеливо ожидая, когда тот соберется с мыслями. — "А что я испытываю к нему?.. " — Аллен! Аллен, блин! – откуда-то из вне донесся голос Книжника-младшего. – Мелкий! — Сам ты мелкий, Лави! – моментально напетушился Уолкер. – Я, между прочим, все еще активно расту! — Ага, верь в это больше, — в обычной своей манере ухмыльнулся рыжий. – Книгу подай, мечтатель. Аллен молча подал ему книгу, возвращаясь к прежнему занятию – отдыху. Парни сидели в общей зале и наслаждались заветными минутами спокойствия. Лави почитывал книги по истории – Уолкер всегда поражался его способности читать несколько книг одновременно и не путаться – что дал ему панда. Сам же седовласый лишь лениво переводил взгляд из одной части комнаты в другую, наблюдая за такими же любителями посидеть вечерком без дела. Взгляд его остановился на диване, где Линали и Миранда что-то тихонечко обсуждали, то и дело закрывая губы ладошками и краснея. Аллен улыбнулся, умиленный такой картиной. — О, что я вижу! – проследивший за его взглядом Лави лукаво улыбнулся. – Ну и в кого из них ты влюбился? — Чего? – обомлел от такого заявления младший из экзорцистов. — От меня ничего не скроется, а уж тем более любовь-морковь и прочая лабуда. — Оставь морковь себе, крольчатина-сплетник, — беззлобно огрызнулся мальчишка. — А от любви не отнекиваешься, — довольно заметил Лави. – Так кто из них? Аллен тоже улыбнулся. — Обе. А еще ты. И половина Ордена. Лави уставился на него своим зеленым глазом. И немного отодвинулся. — Балда, — заметив его реакцию, усмехнулся седовласый. – Не в этом смысле, кролик. Вот ты ведь учителя своего любишь? — Ну? — Но это же не означает, что у вас с ним интимная связь. Или я чего-то не знаю? – хихикнул в конце подросток, за что получил книгой по макушке. — Любовь ведь разная бывает. Мы каждую секунду кого-нибудь или что-нибудь, но любим: родителей, друзей, любовников, себя, в конце концов. И разной любовью для каждого. Но, не смотря на эти различия, многих одинаково сильно. Вот такую любовь я и испытываю к вам, ребята. Увидев, как испытывающе на него смотрит рыжий, Аллен невольно залился краской. — Не подумай ничего такого. Просто так учил меня Мана. Лави тепло улыбнулся. — Вот как. Красивое мнение, — и, вспомнив о чем-то, добавил. – А Юу? Юу ты тоже любишь? — Канду-то? – Уолкер задумался. – И его люблю, засранца эдакого. — И как кого? – Снова расплылся в привычной ухмылке Книжник. — А Граф его знает, — рассмеялся он в ответ… Канда продолжал усиленно молчать, улегшись на плече Уолкера и сопя с таким усердием, будто собирался родить что-то не уступающее размерами зданию Черного Ордена. То и дело мечник искоса поглядывал на него и, шмыгая носом, отворачивался. Так продолжалось уже более пяти минут. — Ну, в общем, ты понял. — Юу скривился, от ощущения внутреннего неудобства. — Оно вот так. Аллен замер. Все-таки слышать и понимать разные вещи. Осознавать пока не получалось. — И... давно? Канда окончательно скривился. Это было просто унизительно. Оказывается, признаться в любви было куда сложнее и больнее, чем выстоять трудный бой и получить массу критических ран. «Какой смысл уже вилять… только еще хуже сделаю» — Сразу. — Канда уставился в одну точку. — Как только увидел, наверное. По крайней мере, мне кажется, что так. Я об этом не думал. Сердце пропустило удар. Аллен прыснул. — Извини, — он тут же извинился. – Просто это несколько неожиданно… ведь в нашу первую встречу все приняли меня за акуму. Уолкер вновь хихикнул. Да, та еще первая встреча. Это сейчас он мог со смехом вспоминать, а тогда было ох как стремно… «Зато это напомнило мне, что при первой встрече Канда мне сначала тоже очень понравился… пока Муген не разбил это впечатление об мою же руку…» Канда мотнул головой, стараясь показать, что извинений не нужно. — Зря, наверное, я это тебе сказал, надо было и дальше молчать — проще было бы, — мечник вздохнул. — Представляю, как я об этом буду сожалеть, когда ты вернешься в свое нормальное состояние… поэтому… Если не хочешь, чтобы я прикасался к тебе — просто скажи. Хорошо?.. — Я в куда лучшем состоянии, чем ты, — двусмысленно напомнил ему Аллен. — И еще... что, если я скажу, что не знаю, хочу ли? — Я не пьяный, мояши, — Юу сел и посмотрел на него в упор. — На мне не только раны быстро зарастают, но и алкоголь нейтрализуется… тоже быстро. Особенно, в такую холодину, — брюнет неловко потер шею. — Хочешь ли?.. Боюсь, я не могу предложить тебе вариант ответа, ведь это твоя жизнь. Ты должен почувствовать это сам. Я понял, что точно этого хочу, когда прикоснулся к тебе. Когда поцеловал, у меня не осталось сомнений. Видишь, в моем случае — все просто, как палка. Уолкер немного грустно улыбнулся. — Кстати, о холоде… я уже могу одеться? – покраснев, спросил он. Канда прикрыл глаза. — Нет, — он взял одеяло и, обняв мальчика, укутал их обоих. — Я хочу еще немного полежать с тобой так. Мечник посмотрел на него, изучая лицо мальчика и, погладив по щеке, снова легонько поцеловал в уголок губ. — Ничего?.. — Сижу, вот, и думаю, ты и впрямь даешь мне выбор, или все уже за меня решил? – подозрительно посмотрел на него Аллен, впрочем, не сопротивляясь. — Тч! Мояши, ты непоправим. Я же сказал, что если тебе НЕ нравится — просто скажи. — Канда улыбнулся, скашивая взгляд на его губы. — Потому что в противном случае, я просто спишу твою неуверенность на то, что ты банально стесняешься. Аллен опустил голову, чтобы Канда не увидел его смущения. — Я солгу, если скажу, что мне это не нравится. Просто все слишком неожиданно... и я не понимаю сам себя... а еще никак не могу понять, как так получилось… Канда улыбнулся, поднимая к себе его лицо и заглядывая в глаза. — Получилось? — он слегка поцеловал его. — Хм. Дай-ка подумаю… Мечник еще раз прикоснулся к его губам и, опустившись поцелуем на шею мальчика, прижался к нему. — По-моему, как-то так… Уолкер ёкнул. — Спасибо, показывать не обязательно! – он поспешно отстранился, осознавая, к какой реакции приведут такие прикосновения брюнета.… Канда усмехнулся. — Поздно, мояши. Ты УЖЕ хочешь, — он вопросительно посмотрел на блондина. — И почему ты такой упрямый? Я ведь ничего от тебя не требую. Просто хочу, чтобы тебе было приятно, вот и все. — Вот уж кто бы говорил об упрямстве, — глаза Аллена сверкнули решимостью. – А как же ты? Нечестно будет, если только мне будет хорошо! Я ведь… собирался… сам, — решимость медленно сходила на нет, — собирался сам доставить тебе его… тогда, когда проснулся… чтобы успокоить… вот… а тут ты… и я совсем голову потерял… Канда мягко улыбнулся. — Ребенок, — он притянул мальчика к себе, погружая пальцы в его волосы и касаясь губами скулы. — Когда-нибудь ты поймешь, что самое большое наслаждение — доставлять удовольствие тому, кого ты любишь. — Канда напрягся, понимая, что сказал вслух то, что его довольно давно беспокоило, но, взяв себя в руки, продолжил. — Не петушись, мы не на поле боя. Ты можешь просто расслабиться. — Расслабишься тут с тобой... — буркнул тот, обнимая мечника, прижимаясь к нему. Сдается. "Будь, что будет", — решил мальчишка. — "Морально мне с ним очень хорошо. И раньше было, хотя мы только и делали, что ругались. А сейчас еще лучше. А что это такое... разберусь как-нибудь..." Канда улыбнулся и, прижав его к себе, улегся поудобнее. — Какой же ты все-таки вредный, — брюнет прикрыл глаза. — Аллен.