С первого взгляда. Сборник

      И пусть эта дата прошла, пусть даже она была не вчера, но... Таня-Загадочка, я от души поздравляю тебя с днём рождения! И пожелать хочу только одного - пусть твои дети радуют тебя, пусть в твоей душе будет светло и радостно. Ведь несмотря на все наши потери, жизнь продолжается и она прекрасна! Мира тебе, здоровья, сил и терпения!!

Встреча у каруселей

      - Алло, слушаю вас.       - Здравствуйте, простите, можно поговорить с Михаилом?       - Да, конечно, а как вас представить?       - Корф. Владимир Корф.       В трубке что-то глухо щёлкнуло и женский голосок прокричал:       - Миш, это тебя! Владимир Корф! Ты подойдёшь?       Последовала небольшая пауза, какое-то невнятное бурчание, опять щелчок и радостный Мишкин голос проорал в трубку:       - Корф, Володька, как я рад тебя слышать!       Владимир усмехнулся и устало проговорил:       - Я пока что не сказал ни слова, Репнин, но тоже очень рад тебя услышать.       - Ты не меняешься, такая же язва! Лучше скажи - ты откуда? Где? Надолго? Или опять на пару часов?       - Нет, Миш, я вернулся. И надеюсь, что надолго.       - Не зарекайся, Корф! Зная твою неугомонную натуру, думаю, что скоро заскучаешь и опять понесёшься куда-нибудь в горячую точку!       Владимир засмеялся и выдохнул в трубку:       - Всё может быть, брат, но пока я хочу побыть дома. А… Миш, а кто взял трубку? Женщина?       Репнин хмыкнул и гордо произнёс:       - Это не просто женщина, Володя, это моя жена и мать моей дочки! Да что там! Слушай, давай встретимся у нас, поговорим, познакомишься с моей Лизой и крошкой Сонечкой. Ведь мы почти три года не виделись! Давай к нам, а?       Владимир глубоко вздохнул и с облегчением сказал:       - Я только «за», Миш. Но я так давно не был в городе, хотелось бы просто погулять и вспомнить.       - Так какие вопросы? Давай завтра в парке? Лиза с Соней завтра собирались на карусели пойти, там знаешь какие карусели? У-у-у, закачаешься! Давай завтра у нашего тира, а? Заодно я тебя «вставлю» по полной, – рассмеялся Миша, на что Корф хмыкнул и кивнул. Они оба замолчали, и Репнин тихо проговорил: - Володь, я очень рад, что ты дома. И живой.       - Я тоже, Миш. А насчёт тира… Смешной ты, Мишка, «вставлю»! Это я тебя по полной отчебучу! Жду вас завтра часа в три. Идёт?       - Идёт! До встречи, Володь!       Корф повесил трубку, легко забросил на плечо тяжеленную сумку и бодро зашагал по широкому проспекту. Домой…       Владимир шёл по старой улочке и с улыбкой посматривал по сторонам. Как много изменилось в городе за последние годы! И новые дома построены, и магазины, много машин, новые троллейбусы, трамвайчики звенят, а главное - молодежи стало больше и мам с колясками. А это значит, что город возрождается, что он будет жить, а вместе с городом будет жить и Владимир Корф. И несмотря на горькие воспоминания, гибель родителей этот город всё равно остается родным, где он родился, вырос, откуда он уехал несколько лет назад, чтобы не вспоминать, не думать, не корить себя.       А вот и парк. Сколько они тут времени проводили! Здесь учились плавать в старом пруду, затем учились стрелять в тире, катались на качелях и загорали. И вот теперь он вошёл в широкие ворота взрослым мужчиной. А здесь всё по-старому, только аттракционов стало больше, да детей с родителями не счесть.       - Соня, Сонечка, постой, я не могу тебя догнать!- вдруг раздалось со стороны липовой аллеи. Владимир резко повернулся и замер. По широкой дорожке бежала маленькая девочка в розовом платье и большим бантом в светлых волосах, а следом за ней медленно шла молодая женщина, старательно изображая погоню. Корф прищурился и внимательно оглядел её. Невысокая, стройная, в светлых брючках и легкой ажурной кофточке, в босоножках на каблучках, с небольшой сумкой через плечо. И красивая. Жена друга. Лиза. Он шёл за ними следом, следя, чтобы никто не обидел, не причинил зла. Маленькая Соня так же бежала по дорожке, Лиза её догнала и обняла, смеясь и кружась с малышкой на руках. Затем они дружно направились в сторону каруселей, где громко играла весёлая музыка и звенели колокольчики.       Лиза взяла Соню на руки и удобно устроилась на широком сиденье с головой лошади. Вскоре заиграла музыка и карусель медленно двинулась по кругу. Соня вдруг захлопала в ладошки, повернулась к маме и что-то залопотала на своём языке, показывая пальцем куда-то вверх. И тут сиденье немного поднялось и закружилось быстрее. Смех ребенка стал громче.       «Хм, вся в отца, - подумал Владимир, - ничего не боится. Тот тоже всегда хохотал, кружась на самой быстрой карусели… А она красивая… добрая и нежная… Лиза…» И вдруг Владимир как наяву увидел журналистку итальянского канала «Плюс» Ольгу Калиновскую, которая бежала под прикрытием развалин в самый страшный обстрел и громко ругалась по-итальянски, вспоминая своего босса и всю свою редакцию, чтобы через несколько минут, оказавшись в безопасности, удивленно заявить: «Придут же такие дурные мысли в голову! Чтобы я да бросила свою работу? Да никогда!» - и рассмеялась громко, от души. Они попрощались в аэропорту Рима, Ольга подмигнула ему и бодро ушла в сторону терминала, а он остался в зоне посадки на свой самолёт. Они были там, в далекой воюющей стране почти три года, работая под обстрелами, налётами и взрывами, отправляя свои материалы в разные страны, но переживая одно - войну, смерть и голод. Им не хватало воды, они могли не есть и не спать несколько дней, но их репортажи уходили всегда и вовремя. И он всегда будет помнить о ней, о её смелости и её слезах, когда она читала письма от дочери, что жила в небольшом городке на юге Италии. А Владимир думал, как бы сложилась его жизнь, если бы его на родине ждали жена и ребёнок? Смог бы он работать в самых опасных, самых страшных местах? Для того, чтобы люди знали хотя бы малую часть правды?       Его будто разбудил громкий смех Сони и Лизы. Они стояли возле небольшого магазинчика с мороженым и на одном, только им понятном языке договаривались о чём-то. Владимир ещё раз посмотрел на Лизу и понял, что эта молодая красавица всего за какой-то час так глубоко проникла в его душу и мысли, что он уже не представлял себе, как он вернётся домой и как смирится с тем, что эта женщина - жена лучшего друга. Как жить с этим знанием дальше? А между тем ни о чём не догадывающаяся Лиза подхватила дочь на руки и спокойно пошла по дорожке, иногда вытирая пальцами перепачканную мордашку Сони. Она что-то говорила ей, но до Владимира долетали только редкие слова - папа, мама, каша. Всё верно, скоро сюда придет папа, они радостно встретятся после долгой разлуки и все вместе пойдут к Репниным домой. Он проведёт свой вечер с другом и его семьёй, чтобы потом в тишине одинокой квартиры думать о Лизе. Стройной красавице, что вдруг стала всех дороже. Но она Мишина жена, а значит - она неприкасаемая. Она чужая жена.       - Папа, папа!       Владимир оглянулся и увидел Мишку, что присел и раскинул руки в стороны, ловя бегущую к нему дочь. Лиза стояла неподалеку и нежно улыбалась, глядя на эту сцену. Миша встал, подкинул хохочущую дочь кверху и уверенным широким шагом направился к жене. Владимир сделал шаг вперёд и услышал:       - Ну как она? Не слишком вытрепала тебе нервы? Соня у нас непослушная хулиганка, да, доча?       - Привет, Миш, - тихо проговорил Корф и с улыбкой смотрел на застывшее от удивления лицо друга. Репнин быстро пересадил Соню на одну руку и положил другую на плечо друга, крепко сжав его:       - Володька, ты! Как я рад видеть тебя! Как я рад! - и он, не выпуская дочь, обнял Корфа и с силой похлопал по спине. Затем отстранился и повернулся к жене: - Это мой старинный друг! Можно сказать, лучший друг! Володь, а это Анна, кстати, твоя коллега, она журналист нашей городской газеты и младшая сестра моей Лизы. Сама Елизавета должна прибыть с минуты на минуту. У неё сегодня какая-то сложная операция.       Анна? Не Лиза? АННА! Корф шагнул вперёд и жадно уставился в лицо той, кого считал навсегда утерянной. Он протянул руку, почувствовал на своей ладони прохладные пальцы и поднёс их к губам. Её ладошка пахла ванильным мороженным и мятой. Владимир коснулся лёгким поцелуем её пальцев, точно зная, что не отпустит эту девушку никуда. А если понадобится, отберёт у всего мира. Но не отдаст её никому, потому что именно сейчас он понял, что эта пахнущая ванилью ладошка, что спокойно лежала в его пальцах, принадлежит той, что вдруг стала целым миром, вселенной. Стала судьбой.       - Я много слышала о вас, Володя. Миша рассказывал нам с сестрой о вас, о вашем детстве. И о ваших хулиганских выходках тоже, - с улыбкой сказала она. Анна. - Лиза предложила сегодня встретиться у них дома, да, Миша? Пойдем?       Репнин кивнул и сделал первый шаг. Владимир нехотя отпустил девичью руку и вдруг подмигнул Соне. Она удивлённо подняла брови, а потом забросила голову назад и громко рассмеялась, что-то говоря папе на ухо и показывая пальцем на незнакомого дядю. Они дружно вышли из парка и тут Репнин резко остановился и повернулся к Корфу:       - А я совсем забыл, приятель, кто-то меня сегодня собирался отчебучить по самые тапки?       Владимир обнял его за плечи и уверенно заявил:        - Даю слово, что сделаю это ещё не раз, потому что собираюсь остаться здесь, дома. И надолго.       …Анна потёрла лицо ладошками и закрыла ноутбук. Скоро приедет Володя - сегодня они приглашены на третий день рождения Сони. Он опять будет бурчать, что они возвращаются домой поздно, что она много работает, что почти не отдыхает, что пора подумать и о себе. А она будет смеяться и отвечать ему, что она вовсе не устаёт, что работа приносит ей удовольствие. А он будет обнимать её, стоя на коленях и прислонившись головой к животу, слушая как там толкается их сынишка. Которому даже имя придумали - Иван Владимирович Корф.       В вечерней тишине зазвонил телефон, и Анна услышала любимый голос:       - Анютка, я внизу. Выходи, любимая.       Любимая. Как здорово, что он вернулся. И они встретились. Как здорово, что есть на свете карусели…