Часть 1
22 сентября 2018 г. в 20:30
Однообразные стопки бумаг, папки и книги, с незамысловатыми названиями на корешках, одна из этих книг как раз была в руках Анго, который, откинувшись на спинку стула, читал внимательно, нахмурившись, вникая в суть текста. Работа, накопившаяся за столь короткое время заставляла его раз за разом погружаться с головой в мир бессонных ночей и тёмных кругов под глазами. В комнате царила полная тишина, она переодически нарушалась, когда Анго копошился среди бумаг, в надежде отыскать то, что ему нужно или же, когда попросту перелистывал страницы, шумно вздыхая и поправляя сползшие на переносице очки. Всё это постепенно начинало мозолить глаза, но парень оставался серьёзным, старательно выполняя порученное ему лично очередное задание. Помимо этого, расслабляться всё равно было некогда, потому что это не совсем кстати.
Мимолётное облегчение - ничего больше, это было приятное чувство, а поскольку длилось оно не так уж и долго, как хотелось, своеобразным напоминанием служило наличие более чем важных дел, что заняло бы не одну ночь, чтобы разгрести всё от и до.
— Город засыпает, просыпается Анго, разве не так? — произнёс Ода, с улыбкой на лице.
Не поворачиваясь на голос, младший просто проигнорировал вопрос.
— Время идёт, а суть того, что происходит вокруг такая же, как и тогда, — бросил безразличный взгляд на чёрно-белое фото в рамке Анго. — Мы все чего-то хотели и чего-то ждали, к чему-то шли и... — остановился он, — безрезультатно?
— Почему ты так считаешь? — Ода прошёлся вдоль полок, на которых красовались сувениры, рассматривая каждый, он остановился на сове: глаза её были огромными, перья выглядели весьма правдоподобно, клюв крючком, - а сама вещь казалась с виду очень старой; на некоторых местах краска тонкой корочкой давно уже облупилась.
— Если рассуждать: тяжелее всего привыкнуть к новому или же больнее возвращаться к старому? — обернулся брюнет, желая получить как можно быстрее ответ.
— Реальность, — спокойным тоном сообщил Ода и, выждав короткую паузу, продолжил, — её нужно принять такой, какой она является на самом деле. Конечно, я ничего против не имею, но, — пряча руки в карманы, он повернулся на одной ноге, — почему бы просто не жить сегодняшним днём? — подняв взгляд, старший стал всматриваться в лицо Анго.
— Говорят, если хочешь забыть прошлое, оно всегда будет напоминать о себе...
— И то верно, — покачал головой Ода, но больше комментировать не стал. Парень медленно передвигался вперёд, останавливаясь буквально в паре сантиметров от брюнета.
— Понятие о жуткой реальности? — возмущённо заметил тот.
Сакуноске кладёт руку на щёку Анго и разворачивает к себе, нежно целуя, тот в ответ томно простонал, словно изнуренный жаждой в пустыне наконец припал к долгожданному источнику воды. Медленно опуская ладонь вниз, сначала на шею, потому на плечо, вторую руку Ода положил на талию Анго, желая углубить их трепетное слияние.
Парень неспеша поднимает со стула брюнета, стараясь не разрывать поцелуй. Анго, блуждая руками, ищет сзади опору, после запрыгивает на стол так, что его ноги оказались по обе стороны.
— Есть ли то, о чём ты жалеешь больше всего? — оторвавшись от губ, старший стал покрывать влажными поцелуями шею Анго. — М?
— Возможно, о том, что не сделал этого раньше, — проговорил брюнет, заглядывая в его лазурные глаза, — или нет? — подставляя шею под горячие губы, он незамедлительно поднял ноги, обвил ими бёдра Оды. Обняв руками его за шею, Анго прижался крепче, боясь, что тот может снова отстраниться.
Судорожно вдохнув, брюнет прикрывает глаза, пока Ода вовлекает напарника в новый, более страстный поцелуй, настойчиво сминая его губы и с превеликим удовольствием сжимая упругие ягодицы.
Сходя с ума от желания избавиться от одежды, Ода с трудом расцепил чужие руки, что его держали и, прерывисто втянув воздух через нос, он быстрыми движениями рук снял с младшего пиджак и рубашку. Пальчики Анго, в свою же очередь, играются с пуговками на одежде Сакуноске, пытаясь освободить тело от ненужных тряпок.
Когда с предметом гардероба было покончено, не теряя ни секунды, Анго быстро встал со стола и толкнул Оду в голую грудь, нависая сверху. Он улыбается, касаясь ладонью рыжевато-каштановых волос старшего, зарываясь в них пальцами.
— В любом случае: лучше поздно, чем никогда, — брюнет шумно выдыхает и, ухмыльнувшись, прильнул к губам возлюбленного, едва покусывая, а позже проникая глубже в него своим языком.
Прежде чем выдавить весь воздух из лёгких старшего, Анго спускается всё ниже, покрывая его тело поцелуями: подбородок, шея, ключицы, его твёрдую грудь. Добравшись до штанов Оды, он руками провёл по выступающему бугорку заметного напряжения. Стоило Анго ловкими руками расстегнуть ремень любимого, как вдруг оказался перехвачен руками. Старший хватку сразу же ослабляет, но теперь всю инициативу перенимает на себя, беря под свой собственный контроль брюнета и, позволяя своим внутренним псам сорваться с цепи.
Шатен, умостившись на бёдрах младшего, наклонился, касаясь голой кожей его горячего тела и целует в шею, засасывая тонкую бледноватую кожу, оставляет после алые отметки так, чтобы этого не смогла скрыть ни одна рубашка.
Теперь Анго знает, кому принадлежит; сейчас он - игрушка в руках старшего, хотя с другой стороны, где-то и на чём-то останавливаться не собирается. Анго гладит, едва царапает ногтями спину Оды, его поясницу и спускается чуть ниже, проскальзывая под штаны и подцепляя пальцами резинку боксёров.
Тем временем, Ода оставляет шею брюнета в покое, переходя уже лёгкими чмоками по груди, останавливаясь у одного из сосков, самодовольно улыбаясь. Проводит по контуру языком, лаская его, а затем накрывает губами, начиная оттягивать зубами, заставляя Анго издать тихий, с ноткой боли, стон. Ода отстраняется и ровно секунду смотрит в глаза младшему, с мыслями, что всё только начинается. Поэтому он берёт, расстёгивает ширинку на штанах брюнета, снимая до колен, стягивает боксёры и обхватывает его напряжённую, чувствительную плоть.
Младший, выгнувшись на кровати, не мог сдержать стоны, срывающиеся из его уст. Волна наслаждения накрыла его от и до. Не имея и малейшего понятия, куда можно было бы деть свои руки, он сжал в них простыни до хруста пальцев и закрыл глаза. Анго чувствовал дыхание на головке своего члена, что срывало ему крышу, а затем горячие губы и язык. Он поднял на него свои глаза: Ода обхватил твёрдое возвышение, посасывая и пошло причмокивая напоследок.
— Ода, — жалобно шепчет Анго, жмурясь и закусывая губу.
Сакуноске держит того за бёдра, вновь проходясь по стволу, проводит губами по всей длинне, кладёт руку на колено младшего, нежно поглаживая, затем ведёт ладонью обратно, обхватывает в очередной раз основание, медленно двигаясь вверх и вниз, помогая себе языком.
Наконец-то они могут быть настолько близко друг к другу. Никто их не побеспокоит, и вообще больше нет никаких табу, потому что сейчас они вместе и это самое главное и, пожалуй, самое головокружительное из всего того, что могло бы произойти когда-нибудь, а оно, рано или поздно, должно было.
Ода всегда был уверенным в своих действиях, поэтому он приставляет к губам Анго два пальца, а тот без лишних, и вообще, слов понимает, что нужно делать. Когда пальцы были уже достаточно смочены слюной, он вытаскивает их, убирает вторую руку с члена младшего. Теперь приставляет указательный палец к его анусу, осторожно и спокойно проталкивает одну фалангу внутрь, вызывая у Сакагучи океан эмоций, смешавшийся с протяжными стонами, а затем и второй палец, давя на стенки ануса в разные стороны поочерёдно. Несколько раз ему приходится вытаскивать и вставлять палец обратно, там же продолжая двигать ими внутри. Когда они проходят уже без каких-либо проблем, Ода вынимает их. Сняв мигом с себя бельё, Сакуноске закидывает согнутую в колене ногу младшего себе на плечо и медленно входит, следя за реакцией Анго. Тот хмурится и нервно кусает губы, а когда входит уже наполовину, брюнет тянет за шею к себе, горячо целуя в губы.
Старший кладёт руку под голову Анго, зарываясь в мягкие волосы, и сминает губы, делая первый медленный толчок, на что Сакагучи коротко мычит в поцелуй. Оде нравится такой Анго, очень нравится, хотя он, казалось бы, не впервые касается чужого тела так близко, он доволен, что доставляет хоть кому-либо удовольствие, включая и самого себя. Он двигается медленно, чтобы расстянуть это блаженство. Ода кусает его губы, целует со всей страстью, и с тем влечением, что копилось в нём так давно. Задерживаться не станет, поэтому начинает двигаться быстрее, пробуждая в себе непревзойдённое чувство азарта.
Возвращая Анго в сидячее положение, Сакуноске выпрямляеется сам и немного замедляяет темп. Пока младший нежится у того на бёдрах, Ода скользит мокрыми поцелуями по груди парня, к шее, вновь оставляя на коже укусы-отметины, обхватывает своими губами мочку уха, чем вызывает табун мурашек по телу у Анго. Старший вновь срывается на более быстрый темп, вбиваясь чуть ли не на всю длину.
— Я так больше не могу. Ода, я сейчас кончу, — обессилено простонал он, поддаваясь вверх бёдрами навстречу чужим губам.
— Потерпи, ещё немного, — на его слова Ода лишь подаётся немного вперёд и быстро целует брюнета, почти сразу же отстраняясь и укладывая его на кровать, толкается впоследний раз и с гортанным стоном, вперемешку с рычанием, заполняет белой жидкостью Анго, что так же кончает следом, пачкая животы им обоим. Ода аккуратно вышел из брюнета, падая рядом. Сакагучи поворачивается лицом к напарнику, утыкаясь носом тому в шею, желая угомонить своё бешенное сердцебиение и сбитое дыхание.
— Я люблю тебя, — тяжело дышит Ода; тянет Анго к себе за подбородок и нежно целует в родинку над губой, счастливо улыбаясь.
— Я тоже тебя люблю... — прошептал он напоследок, прижимаясь к нему сильнее, на что старший положительно кивнул и в ответ обнял брюнета, не отпуская до самого утра.