Перед моими глазами была тьма. Лишь какой-то теплый голос раздавался там… Женский голос. Многие люди считают этот голос самым приятным и любимым в своей жизни. Голос, который они хотят слышать всю жизнь рядом с собой. Только мне он отвратителен. Голос этой женщины… От него тянет блевать.
Я открыл глаза в самый первый раз… Передо мной было её лицо. Лицо моей матери. Не буду врать, она красива. Длинные чёрные волосы, большие глаза, в которых может утонуть любой мужчина, бледная кожа, милая улыбка. Не припомню больше моментов в моей жизни, когда эта женщина улыбалась мне. Своей маленькой ручкой я тянулся к её чёрным локонам, которые хотели скрыть этот блеск глаз, но был слишком мал и просто не мог коснуться их. Видя эти жалкие попытки дотронуться до её лица, она лишь смеялась и сильнее прижимала к пышной груди моё тельце. — Боже мой… Какая кроха… — Ой, дура ты малолетняя! Сын у тебя, а не дочка! — говорила какая-то старуха, обращаясь к ней. Сколько же разочарования тогда было в голосе моей мамы. — Как сын?.. — в шоке говорила она, отодвинув меня от груди и оглядывая с ног до головы. — Я же… На дочь надеялась! И что теперь делать прикажете? — Да не расстраивайся ты! Кормилец расти будет. Будет, кому защищать тебя от недовольных клиентов. Так что не расстраивайся. Как назовёшь-то малыша? — Назову… — задумчиво говорила она, вновь взглянув мне в глаза. От того счастливого блеска даже и следа не осталось. Тогда… Я ещё и не понимал, как мне всё это аукнется. — Пусть он будет Исаак, — произнеся это, уголки губ этой женщины чуть приподнялись, и всё-таки она обняла меня. — Дитя… Не разочаруй свою мать… Если говорить честно, то моя мать была не как все остальные. Ласка была лишь до того момента, как я научился ходить. Затем… Её словно подменили. Хотя лично я считаю, что она просто сняла маску доброты с себя и приняла настоящий облик. В нашем доме, сколько я себя помню, всегда были слышны её стоны и крики довольных «гостей». Да, моя мать была проституткой. За лишнюю монету она была готова исполнить любое желание мужчины. Уверен, если бы ей заплатили целым мешком золотых монет, то она с радостью и меня им продала бы на разогрев. Годы бежали быстро… Кроме мужиков она водила в дом и своих подруг по работе, распивая алкоголь и болтая на различные темы. Вы спросите меня… Почему я так плохо думаю о самом дорогом человеке в своей жизни, о родной матери? Потому что сам слышал о том, что я ей не нужен. Каждый день. Особенно эта тема была любима в сплетнях этих «ночных бабочек». — И что ты будешь делать с мальчиком? — говорила очередная стерва, выпивая вина и смотря на мою мать. — Обучу нашему делу, дорогая. Должен же он уметь удовлетворять женщин. Деньги так приносить будет, да и… Кто лучше родной матери научит этому? — Ты что говоришь! Бога побойся! Ладно, ты ещё с незнакомыми мужиками спишь… Но чтобы с сыном… — Знаю, я грешна… Может и правда палку перегибаю. Поспрашиваю наших, может кто-то научит Исаака этому. Но я всё буду контролировать, и давать советы сыночку, — хихикала она, сделав очередной глоток и подливая пойла себе в стопку. — Я давно спросить хотела… А от кого он у тебя? Пекарь? Кузнец? — Не тот и не этот! Ты сейчас начнёшь мне завидовать. От купца он. Из второй гильдии прочем! — О-о-о… Да тебе только завидовать и остаётся! А если он и сына примет, то ты тогда в ещё большей роскоши купаться будешь! Итак к тебе одни красивые клиенты ходят, так ещё и купцов соблазнять начала! — В этом и проблема. Он не признаёт ребёнка, хотя я точно уверена! — А с чего такая уверенность? — Да копия отца. От меня только тёмные волосы и достались. Тем более… С этим господином у меня чаще всего было. Хотя, если честно… Толку от этого сына вообще нет! Ничего не умеет и ничего не знает! Если и обучим его, то только годам к тринадцати он начнёт деньги приносить. А его и кормить, и поить, и одевать надо! Лишний рот только… И вы считаете, что эта подстилка для мужиков мне дорога? Когда я был совсем маленький, то эти слова ранили сильнее ножа. А сейчас… Мне плевать. Всё равно я ей отомстил! Не скажу точно, сколько мне тогда было… Лет около шести, наверное. Я просто не верил, что это говорила моя родная мать. Даже не заметила в тот момент… Естественно, я захотел убежать оттуда как можно скорее. Всё это время… Скорее, улица была моим родным домом, чем эта коморка с одной комнатой. Только и слышал упрёки каждый день. — «Уйти отсюда! Ты мне мешаешь! Да что ж ты ничего не можешь?! Уйди, живо! Вон из дома! С глаз долой! Чтобы я тебя до вечера не видела! Боже… И зачем я только тебя родила?! Лучше бы Бог наградил меня дочерью, чем таким неблагодарным сыном!» Этот голос раздавался в моей голове, пока босыми ногами я пинал какие-то мелкие камни, которые мешались на моём пути. Многие горожане, когда видели меня, сторонились. Думали, что я простой нищий или попрошайка… Хотя так и было. Эта тварь не давала мне еды. Только иногда, лишь бы не подох. Так что к «песням» желудка я привык очень рано. Куда я шёл? Зачем? Даже не думал об этом. Лишь шёл да шёл. Все равно был никому не нужен. Ноги сами меня привели к выходу из города. Очень часто в голову приходила мысль. А может убежать? Мама только рада и будет… Но как шестилетка будет выживать сам без денег или хоть какого-то оружия? Правильно, никак. Вот и приходилось терпеть. Вновь задумавшись, я просто шёл туда, куда вели ноги. Так и пришёл я в то место, где нашёл хоть какую-то компанию… Это было уже где-то в глубине леса. Небольшая опушка, где на поваленных деревьях и пнях сидела небольшая группа парней. Они были старше меня. Лет на десять точно, хотя возраст ни у одного из них я никогда не спрашивал. Их было трое. Одеты не лучше меня, да и также худы. Даже не помню, как они заметили меня и как разговорились… Но ближе к ночи я говорил со всеми троими как с самыми близкими людьми. Кто-то из них развёл костёр, а другой достал перекусить. Поделили поровну, учитывая и меня. — Малыш, а тебя как звать-то? — спросил самый старший, чуть поглаживая меня по волосам. — Я не люблю своё имя… — отвечал я, откусывая кусок хлеба. — Да ладно тебе! Ты же всех нас по именам теперь знаешь, а мы тебя нет! — продолжал он. — Поделись секретом. — Исаак. Терпеть не могу… Лучше малышом зовите, но не по имени! — Хм… — задумался другой, потирая затылок. — Исаак… — повторил он, взял палку и что-то начал чертить ею на земле. Сразу же все взгляды перешли на него. На земле начали появляться какие-то каракули. Будучи ребёнком, я даже подумать и не мог, что он написал моё имя. Палкой он подчеркнул написанное и сразу взглянул на меня. — Эй, так твоё имя и по-другому читать можно. Не «Исаак», а «Айзек». Тебе так больше нравится? — Айзек?.. — немного запинаясь, повторил я и посмотрел на этого юношу. — Уж лучше, чем Исаак… — Вот и отлично! Эй, малыш, — снова обратился ко мне старший и растрепал мои волосы. — Я вижу, что ты похож на нас… Так что приходи сюда, если будет как-то тяжело или одиноко. Мы всегда на этой поляне. — Почему вы меня принимаете как своего?.. — Просто… Лично я вижу в тебе себя. Когда-то давно я был таким же мальчишкой. Ты был таким… Потерянным? Когда только пришёл сюда… — Не переживай, Айзек! — Тут не предают, — наконец-то подал голос третий парень. Он всегда был слишком молчалив и даже зажат. Тогда на душе стало как-то тепло… Не помню, как долго мы тут сидели, но домой шли очень поздно. До города меня спокойно довели, а дальше каждый пошёл своей дорогой. На тот момент я думал, что ничего не испортит мне настроение, но… Его испортили. Моя ненаглядная мамаша. Только я перешёл порог дома, как она уже встречала меня, сложив руки на груди. — Ты где был, оборванец? Всегда до заката возвращался. — Гулял, — сухо ответил я и быстро подошёл к очагу. Там лежали мои вещи. Единственную комнату с кроватью себе присвоила эта проститутка. Не на улице же спать. Она сразу же схватила мою мочку уха и начала тянуть на себя. — Ещё раз так задержишься и больше ни крошки тебе не дам! — Больно мне нужны твои остатки от тех баб и мужиков! Отпусти меня! — Ты как с матерью разговариваешь?! Неблагодарное создание! — А за что мне быть благодарным?! — вскрикнул я и выбрался из этой хватки. — Отстань от меня! — после чего улёгся на полу и прикрыл глаза. Усталость давала о себе знать. Остальных криков этой женщины я и не слышал. Мигом уснул. Так продолжалось целый месяц. Каждый день я бегал к этим ребятам и получал хоть каплю тепла. Они весёлые… Да и учили меня быть мужчиной. Кто-то драться научил, кто-то показал, как обращаться с холодным оружием. Но это не все их уроки. В один солнечный день мы бродили по улицам города, смешавшись с толпой. Не вспомню, кто именно, но он предложил научить меня воровству. Тогда мне и дали это любимое прозвище… «Зак». Бродя по городу, мы всё-таки оказались на рынке. — Есть хочется… — сказал кто-то, схватившись рукой за живот. — Надо Заку всё показать. Тогда и перекусим, — ответил ему старший, по-моему. Этот парень присел на корточки передо мной и положил руки на плечи. — Малыш, — начал он, чуть потрепав меня по волосам, — видишь, там один мужик торгует фруктами? — Угу. — Он пока занят, у него слишком богатый покупатель. Набирать ещё будет точно. Мы отвлечем уличных стражей, а ты быстро хватай хоть что-то и беги к выходу из города. И ничего не бойся. Если всё пойдёт плохо, то, — тут он сказал имя… Хоть убей, не вспомню. —…тебя прикроет и вместе побежите на опушку. Понял? — Да. А брать много? — Сколько успеешь. Мы пошли. Удачи тебе, Зак, — после чего его рука погладила меня по голове на удачу, и план начал выполняться. И правда, тот мужик собирал корзину какому-то покупателю, а я осторожно подкрался к прилавку и начал собирать еду. Карманы были глубокие… Поэтому я с лёгкостью смог их набить. Только вот время плохо рассчитал… Начиная тянуться за очередным фруктом, тот продавец схватил меня за руку. Наши взгляды встретились, и я чуточку растерялся. — А ну стоять, ворюга! — крикнул он, с яростью посмотрев на меня. — Нет! — вскрикнул я и смог как следует укусить этого ублюдка. Пока он разжал мою руку, то, крепче держась за карманы, я начал убегать. Даже помощь не понадобилась. Зубы всегда у меня были острые, поэтому от боли он долго отходил. Уже убегая довольно далеко от рынка, я заметил, что тот парень, который должен был прикрыть меня, даже отреагировать не успел на эту ситуацию. — Ну ты даёшь! — усмехнулся он, смотря на меня. — Как ты его укусил! Зак, да ты смельчак у нас! — Я просто не хотел, чтобы нас всех поймали. И есть хотел… — добежав до главных ворот, мы встретились и направились к любимому месту. Эти фрукты были неплохи. Лежа на траве, я слышал похвалу… Впервые в своей жизни. Весь разговор тоже уже не припомню… Лишь какие-то куски. — Ну ты вообще! Такой маленький, а так укусил! — У тебя в роду воров не было? Так смело поступить и быстро… И что-то вроде этого. Я никогда не присматривался к мелким деталям, поэтому всего упомнить не могу. Даже… какие-то шуточки были. Но тогда я был просто счастлив. Мною гордились люди, которых я уважал. Хотя, все мы были равны между собой. К каждому прислушивались и каждому помогали. Честно… До сих пор считаю, что именно эти парни были мне… «семьёй»? Так ведь это называется? Если бы я только знал, что этот хороший день закончится так ужасно. Вернувшись домой — до заката — я услышал, как всегда, стоны моей матери-подстилки. Ничего удивительного. Я был сыт, поэтому быстро завалился спать, слушая, как потрескивает огонь. Этот звук успокаивал меня… До этого дня… Я был в таком… полудрёме. Вроде бы спал, но некоторые звуки слышал. В один момент стоны прекратились, и дверь спальни скрипнула. — Я не понял. Что этот оборванец тут забыл? — говорил какой-то грубый голос. Вроде бы я слышал его где-то… — Ты об Исааке? — сказала эта «любезная» дама. — Это наш с тобой ребёнок. — Этот ребёнок просто жалкий вор. Ну, я его сейчас проучу! — а что он сделал… Я этого никогда не прощу. Открыл глаза я, когда уже начал гореть. Это было… просто невыносимо. Пытаясь хоть как-то потушить это пламя, я видел, как этот мужик смеялся, чуть ли не надрывая живот, а моя недо-мамаша стояла в стороне и смотрела на это представление. Меня переполнила в тот момент ярость… С криком я бросился на этого мужчину и пытался отомстить. Чтобы он также загорелся и почувствовал столько же боли, сколько чувствовал я! … Как меня потушили, я совсем не помню. Руки болели, тело болело… Одним глазом я еле видел. Слёзы бежали по моим обожжённым щекам, хоть как-то охлаждая кожу. Я был… словно оглушён… Ничего не хотел видеть перед собой, уставившись в стенку. Ничего не слышал… Отсидеться нормально не получилось… Эта женщина схватила меня за волосы и вышвырнула за порог дома, кинув мне какие-то тряпки. По лицу было видно, что она в ярости. — Лучше бы я тебя в младенчестве оставила где-то, и тебя разорвали звери! И то пользы было бы больше! А сейчас… Я потеряла из-за тебя, мелкое отродье, самого богатого клиента! Но нет! Тебе нужно было драться за свою никчёмную жизнь! Всё! Катись на все четыре стороны! Чтобы ноги твоей в этом доме не было! Тогда же она захлопнула двери прямо перед моим носом. Это было больно… Не только физически, хотя и так тоже. Оставаясь на пороге, я лишь смотрел на эти тряпки, что она кинула мне. Касаться всего было больно… До жути больно. Больше ничего с этой ночи не помню. Как я переночевал, где… Совершенно вылетело из головы. Было лишь холодно и мокро. Утро наступило очень рано. Выспаться не удалось. Поднявшись, я всё ещё смотрел на эти тряпки и порвал их на тонкие полосы. Вышло что-то… Вроде бинтов. Через них не было так больно, да и второй глаз пришёл хоть в какую-то норму. Я знал, что теперь выгляжу совершенно иначе, но… Ребята примут меня. Любым. Они поклялись, что в горе и радости мы будем всегда вместе… Идя по улицам города, я слышал, как люди шептались о том, что я похож на монстра… Что я какой-то урод… Мне было плевать. В какой-то луже я смог разглядеть нового себя. По крайней мере, как я выглядел в этих «бинтах» и куски моей новой кожи, которые не были обтянуты тканью. От бледной кожи не осталось и следа. Она была сожжена и даже обуглилась. Тот глаз, который у меня болел, потерял золотистый цвет и заметно потемнел. Зрачок стал меньше по размеру… И правда… Я монстр. Только мои ожоги никто и никогда не увидит. Я до сих пор скрываю их ото всех. Надеясь, что хоть с друзьями я смогу теперь больше проводить времени, я бежал в этот лес. Благо ноги не пострадали слишком сильно. Бежать получалось, но это было больно. И, оказавшись на опушке…Я лишился и верных друзей.
Какой-то ублюдок, звонко смеясь, заканчивал издеваться над третьим телом, пока два трупа лежали, истекая кровью. Их лица показывали страх… Я понял, что он напал неожиданно. Тот мужик меня не заметил, поэтому, притаившись за деревом, я решил отомстить за них. За тех… Кто принял меня таким, какой я есть на самом деле. Этот мужик выбросил на землю какой-то нож, а другим продолжал издеваться над телом. В тот момент я понял. Идеальная месть — это убийство. Как он лишил меня близких, так и я лишу его жизни. Быстро подобрав нож, я вставил его этому мужчине где-то между лопаток. Он удивился и в шоке развернулся ко мне, когда оружие было вынуто. Кровь активно вытекала из его раны, ведь клинок ножа пронзил этого мужика насквозь. И тогда… Я засмеялся. Мне было приятно ранить его. Было приятно видеть то, как он мучился и пытался хоть как-то спастись, хватаясь за рану. Но я не позволил. Он ослаб, поэтому без особо труда я повалил его на землю, как меня и учили, и начал наносить раны ножом одну за другой. Сидя на трупе и заглядывая в мёртвые глаза… Мне было так весело! Так нравилось, как кровь стекала по моим рукам и впитывалась в самодельные бинты. Смех сам собой срывался с губ. И тогда… Я не смог остановиться, пока от тела не остались лишь какие-то куски мяса, кости да лужа крови. Только около заката я успокоился и смог в последний раз посидеть на этой поляне. С губ не сорвалось ни одного словечка. Словно… В дань памяти тех ребят, кто научили меня быть самим собой. В тот момент… Я понял одну простую истину. Я понял, что люблю на самом деле и что приносит мне удовольствие.Убийства.
Руки прямо чесались убить одну парочку людей. Я знал кого. Уж лицо этой проститутки и того ублюдка я точно хочу видеть в предсмертной агонии и полном страхе передо мной! Я и убил их, наслаждаясь моментом. Как же мать молила меня о пощаде! Предлагала всё… И своё грязное тело, и деньги, и алкоголь, и выполнение любых прихотей… Но я не пожалел ту женщину, которая всю жизнь кричала о том, что я ей не нужен. Лишь смеялся ей в лицо. В тот день… Пролилось много крови. Маленький Исаак умер… На его место пришёл маньяк. Кровожадный убийца по имени Айзек Фостер или, если говорить совсем просто… Зак. Именно это имя я говорил своим жертвам перед их кончиной. Чтобы знали, как зовут того, кто умертвил их! Убивал я долго. Всю оставшуюся жизнь. Не жалел никого. Больше всего… Меня заводили те люди, которые активно показывали свои эмоции. Страх… которым я упиваюсь словно каким-то алкоголем. Каждый раз мне мало… Частенько у меня бывали припадки, во время которых я мог убивать без остановки. Как… Приступ агрессии. В подростковом возрасте я довольно часто вспоминал тело моей мамаши. Не лицо, именно её тело, которым она зарабатывала на жизнь. Не совру, если скажу, что оно могло завести любого мужика. Как вы понимаете, девственником я не умер. Те жертвы, которые были покрасивее, сначала знакомились с моим телом поближе, а затем находили свою смерть. Может я и ублюдок, каких поискать надо, но мне как-то плевать на ваше мнение. Живу, как хочу. Женщины для меня… Просто тело. Ведь все они кричали, как моя мамаша, также стонали, иногда даже просили большего и большего! И такие подстилки… У них были самые интересные лица перед смертью! Только прожил я недолго. До двадцати лет я постоянно убивал да путешествовал по разным городам. Единственное, что не менялось, так это моё оружие. Это был тот самый нож, который я забрал в далёком детстве. Пусть он не был таким красивым, как тогда, но резал так же хорошо. И в один раз, когда в каком-то переулке маленького городишки я убивал девушку, меня поймали с поличным. Ночной караул, чтоб его. Как бы я ни пытался уйти, чёртовы рыцари смогли меня удержать и посадить в местную тюрьму. Думаете, что я спокойно гнил там? А вот и нет! Я бежал раз десять точно. Точнее пытался. Ловили постоянно. Тюремщикам это надоело — как и мне отчасти — поэтому было решено казнить меня. Когда мою голову прижали к плахе, а палач занёс надо мной топор, я слышал рёв толпы. Как они свистели да кричали мне проклятия. Про то, что даже в Аду такому убийце нет места. Только вот… все замерли, когда я начал просто смеяться. А что мне смерть? Я жил для себя. Делал всё так, как хотел сам. И вот снова тьма перед глазами. Последнее, что я слышал — это замах топора.Но открыл глаза я снова в месте мне едва знакомом, среди тьмы непроглядной… Голова всё ещё была на моих плечах. Даже никакой боли я не чувствовал. В шоке осмотрел всё те же перебинтованные руки и думал… Где я? А затем раздался чей-то голос.
— Ах… Айзек… Как же ты убиваешь! Одно удовольствие наблюдать за этим! За твоими неподдельными эмоциями, за твоей кровожадной личностью. Слушать твой смех… Как ты обожаешь смотреть в лица своих жертв, которые показывают столько эмоций! Я не мог понять, кто говорит со мной. Одновременно этот голос звучал для меня как-то знакомо, но одновременно и был таким чужим. Но он не прекратил. — А хочешь ли ты продолжить заниматься этим? Глупый вопрос, подумал тогда я, но решил не показывать колкость своего языка и дал обычный ответ. — Хочу, но… Я ведь мёртв. В ответ раздался лишь звонкий смех. — Это очень просто исправить, дитя моё, — ответил он, и раздался какой-то щелчок. Перед моими глазами тогда предстало самое прекрасное оружие, какое я мог только представить… Коса, которая была остра, как бритва. Её лезвие сверкало и даже отражало в себе языки пламени, а ручка была украшена какой-то резьбой и вставками из чего-то алого. Тогда я даже представить себе не мог, что это такое. Но оружие заворожило мой взгляд. — Завораживает, правда? — продолжил он, чуть усмехнувшись, — Но, Зак, согласен ли ты стать моим любимейшим демоном? Тогда ты сможешь убивать столько, сколько тебе будет угодно! Я дарую тебе вечную жизнь. Целая вечность будет в твоём распоряжении, но… Я даже не колебался. Целую вечность убивать людишек так, как я захочу?! Совсем глупый вопрос! Правой рукой крепко схватив оружие, я сжал его ручку и ответил: — Да! — я даже перебил этот голос, но мне плевать, что там нужно будет отдать или сделать за это блаженство. И ни капли не пожалел. Только схватившись поудобнее за эту косу и сжав её обеими руками, я почувствовал, как за моей спиной что-то начало вырываться наружу. Раздался треск ткани и под ногами я увидел перья. В шоке обернувшись, перед моими глазами были крылья. Огромные крылья с чёрным оперением… Затем жутко заболела голова… Тогда там и появились рога. Хоть и было больно, но затем… Вновь раздался голос. — Мальчик мой… Никто ещё так смело не соглашался на моё предложение. За это… я дам тебе особенный дар, Айзек. В тот момент я почувствовал в области сердца какой-то жар, а моё новое оружие засветилось в руках. — Что ты сделал? — спросил я у голоса. — Даровал тебе все семь смертных грехов. Каждый демон владеет двумя-тремя грехами. Конечно, соблазнить свою жертву он может и на остальные, но… Это получается в разы хуже. Грехи, которыми владеет искуситель изначально, сильнее опутывают душу смертного, а «не родные» поддаются довольно тяжко. Если демон постарается, то может получить и четвёртый с пятым. Остальные могу подарить лишь я. Да и… Ты можешь питаться не только душами. Сам узнаешь, чем ещё, когда придёт время. В тот день… Я окончательно потерял человечность и вновь начал жить в своё удовольствие. Заключал контракты, насиловал женщин, да и вообще игрался с людьми как с простыми марионетками. Этот… «подарок» альтернативного способа питания пришёлся мне по душе. Одновременно удовлетворяешь и свои потребности в женщине, и в пище. Со временем контракты надоедали. Я приходил к каждому. Но… «святоши» бесили. Они скучны, и ничего придумать сами не могут. Только я толкал их на грехи. Отвратительно… Поэтому я начал работать с грешниками и искал их самостоятельно. Это в разы веселее. Грешники охотнее осознавали свою власть и с легкостью опутывались в мои сети. И я быстро получал на ужин душу. В очередной раз я пролетал над этой грешной землёй, выискивая того грешника, с каким мне будет интересно. Сначала… Я думал, что в этой крошечной деревне никого интересного не будет, но затем… В нос ударил чёткий запах лютого гнева. Такой приятный аромат… К нему я и последовал. Очень странно было чуять этот запах из церкви. Ведь именно её служители такие зануды… Но ведь просто глянуть тоже можно? В конце концов, я зашёл в этот храм и увидел её. Монашка… Девушка, чья душа пахла так сладко и соблазнительно… В тот момент я понял. Этот контракт будет одним из самых интересных в моей жизни.