Приласкай маньяка

      Дождь четко и быстро барабанил свою мелодию по крыше автомобиля. Слёзы туч не успевали полностью скатиться вниз по окну, их постоянно уносило в сторону то ли от ветра, то ли от дикой скорости. Скучные и мрачные пейзажи полуразваленных посёлков, деревьев, которые были либо повалены либо изуродованы временем и погодой, быстро мелькали за окном, сменяя друг друга. Машина петляла по мокрому асфальту, так же невероятно, как и самолеты в небе делают мертвые петли, только вот справляться с управлением с каждой минутой становилось все сложнее. Потертые шины старой иномарки, которой на вид лет больше чем вашей прабабушке, все хуже и хуже находили нужное для езды сцепление с поверхностью.       Железная коса постоянно брякала на заднем сидении, ударяясь то об левую, то об правую дверцу иномарки. Засохшая кровь людей, которых покарал маньяк застыла на его оружие и не хотела отмываться. Кровавые следы будто напоминали владельцу косы о том, сколько раз он согрешил в своей никчемной жизни. С каждым ударом, глаз водителя чуть дергался, все таки натуру убийцы и нужду в чьей-то боли и страхе было сложно контролировать. Оружие просилось на волю. Воля. Свобода. Убийство.       Грубые и ороговевшие мужские руки были плотно обтянуты старыми бинтами, даже теряюсь в догадках, когда в последний раз он себя перебинтовывал. Пальцы нервно сжимали руль, выворачивая его то в левую, то в правую сторону. Педаль тормоза и газа постоянно путались под ногами, а в сочетании с водителем, который ездит без прав эта гонка становилась очень опасной. По телу волнами пробегали мурашки, на лице проступили незаметные капли пота, попадаться копам, от которых они оторвались несколько часов назад не хотелось. –Эй, пристегнись, живо! — не замечая очередной знак, предупреждающий о необходимости сбросить скорость, проревел Зак. Шины беспощадно завыли, будто прося остановить их пытку, и позволить им закончить свой век без вот этих вот приключений. Машину вело по дороге, управление с особым трудом слушалось своего начальника, не позволяя случиться аварии. –Угу — кивнула в знак согласия Рейчел, но не предприняла никаких действий, чтобы приказ убийцы был исполнен. Маленькие тонкие пальцы, успевшие уже обветриться на морозе, лишь переворачивали страницы какой-то дряхлой книги, изъетой временем. Глаза, напоминающие бездонные озёра быстро скользили по тексту, в них впервые читались зачатки каких-то эмоций. Пока что их было трудно определить. –-Ты что глухая, я никак не пойму? — хрипло и с расстановкой простонал Зак. Сердцебиение было нарушено, перед глазами все плыло, но самое главное, что все живы. Главное, что жива она Машина тронулась, медлить в их ситуации нельзя, они снова набирали скорость. –Угу — все так же невинно и безинтересно согласилась с ним девушка, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг. Крохотная ручка аккуратно поправила выбившуюся золотистую прядь за ухо. Из-за дождя её волосы беспорядочно кудрились, она была такой лохматой, такой потешной. Прическа Рейчел сейчас напоминало что-то такое необычное и непривычное юношескому взгляду. Может быть морскую волну? Которую он никогда не видел Чуть пухловатые губы местами были залиты кровью, которая делала их еще более привлекательными что ли? Желание при-ии-коснуться к ней, попробовать на вкус, облии-и-знуть, дурманило и без того безумного человека. Ротик чуть открывался, девичье тело иногда колыхалась, видимо, от чувства экстаза. За ней было интересно наблюдать, как за жертвой. Хотя почему как? –Рей. Твою мать! — черноволосый резко ударил по тормозам. Все рефлекторно подалась вперёд. Её молчание его разозлило. Девушка чьи волосы напоминали спелую пшеницу ударилась головой об выступающий впереди бардачок, книга выпала из рук и исчезла в темноте салона. Зак был готов, Зак выставил руку вперёд, опираясь на неё во время действия физических сил. Айзек был не пристегнут –Ну, я же тебе говорил — Фостер оскалился. Посмотрел назад, оценивая насколько сильно его коса развратила мягкую обивку сидений. Ситуация была немного критической. много критической –Зак. — Рейчел подняла голову, приходя в себя. Лоб ужасно болел, синяков ей явно не избежать. Гарднер провела рукой от носа до подбородка, чувствуя, как что-то липкое оставляло за собой довольно длинную мокрою дорожку. Девушка потрогала реку пальчиками и поднесла их к глазам. — У меня кровь Фостер быстро перестал пытаться заставить старую развалюху двигаться дальше и посмотрел на свою партнершу. — И в правду, кровь — Айзек осторожно протянул свою руку к фарфоровой коже убирая своими бинтами кровавые ручейки. Кровь продолжала сочиться, у них не было аптечки. Глаза стали еще уже, еще злее стал его взгляд. Чувства смешались, он не мог показать ей все, что творится на его душе. Какой монстр признает человеческие чувства, какой монстр способен на такие чувства? У него отняли право о них говорить.хотя зачем говорить о том, что читается девчонкой так же просто, как предложения в книге? –Болит что-то еще? — поглаживает щеку, дотрагиваясь большим пальцем до подбородка, чуть нажимает на него, заставляя том-нн-оо вздо-а-хнуть. — Нет — отворачивается, прячет лоб за челкой. Закрывает глаза, тихо шипит, пытаясь унять боль. Все молча, чтобы было незаметно. — Какая же ты врунья, Рей — близко, прямо около уха. Горячее дыхание обожгло кожу, заставляя поежиться. Глаза всё еще закрыты. Гарднер чувствует, как чужая рука задирает ее челку и поглаживает место ушибов. Она знает, что вот-вот холодноватый поток воздуха врежется в ее кожу, заставляя боль спасть. И так и произошло, он дует на неё. Боль. Он. Наслаждение       Зак накрыл Рейчел своим телом, стараясь как можно быстрее найти пряжку от ремня безопасности и пристегнуть голубоглазую девушку. Задача была удачно выполнена. –Мне не удобно — заявила свою претензию младшая Гарднер, пытаясь устроиться поудобнее. Из-за маленького роста девушки ремень лежит не на её груди, а на лице. Тщетные попытки привели лишь к тому, что подросток запуталась в этой тугой и бесполезной веревке окончательно. –Ахахах, потерпи, мелкая, найдем где переночевать, и я так и быть спасу тебя от лап ремня — юноша не мог сдержать свой смех, наблюдая за тем, как его всегда умная напарница не может разобраться с такой ерундой. —Так не честно. Почему ты не пристегнут? — Хочешь меня? Пристегнуть? — Да! — Хм, ну попробуй — Фостер поднимает руки вверх, в знак покорения девушке. На лице сияет чеширская улыбка. Рейчел резко подалась вперед. И вот казалось бы ремень, которым она должна сковать Айзека, коснулся её руки, как тут же ее отбросило назад своим же ремнем безопасности. — Ну как удачно? — продолжал веселиться маньяк, аккуратно ногой заталкивая книгу под своё сидение. Тишина. — Молчание знак согласия, милая. —Айзек, ты не видел мою книгу? — игнорируя подъебы своего напарника спросила пшеничноволосая, озираясь по сторонам в поиске пропажи. — О чем книга? — Зак театрально разводит руками, перешагивая через вопрос своей спутницы и называя свой. Врать он не любил, а он человек принципа. — О ласке. — О звере что ли? — гадает. — Нет. — Новое огнестрельное оружие? — Что? Нет. — Да что тогда?! — взбесился маньяк, хватается руками за голову, начиная вертеть ей по и против часовой стрелки. Играть в угадайку, ему не очень то и хотелось. Тем более, что это заставляло его напарницу смеяться над ним, пускай она этого не показывает, но он видит как дрожат её уголки губ, пытаясь подняться вверх, словно осенние листики на ветру. Он её, она его. Счет равный –Это ласка — будто стараясь окончательно вывести своего Айзека, пояснила Рей. Она перестала искать книгу, переключив всё внимание на забинтованного юношу. Её интуиция подсказывала, что сейчас будет что-то очень интересное. – Объясни — А может лучше показать? А у нас тут игра продолжается — Покажи Обман. Игра. Похоть.       Последовал короткий звук щелчка. Мгновение, и она уже сидит у него на коленках. Смотрит в пол, боится, стесняется. — А ты зря времени не теряешь, я смотрю! — девичьи щеки чуть розовеют, температура в салоне становится теплее. Прекрасно. Рейчел елозит на месте. Медленно, вверх, вниз, вправо, влево. Не удобно она как то села. Или все так и задумано? Слышит, как Зак заскрипел зубами, видимо, ему тоже не совсем удобно. 1/2 — Обними меня — просит или приказывает? Девушка закрывает глаза, знает, что так ощущения становятся сильнее. Это книга, книга её научила. Слышит его дыхание рядом со своим ухом, но где же руки? Где кольцо объятий, о котором так говорилось в книге! Забинтованная рука касается золотых локонов, убирает их с шеи. Они ему только мешают. Девушка нервничает, Зак видит, как обеспокоенно она одергает низ своего кардигана, видит как сильно она напряглась. Гарднер чувствуют как ладонь накрывает ее и так закрытые глаза, маньяк хочет сделать все наверняка. Чувствует, как чуть холодноватые пальцы касаются её белоснежной шеи. Она вскрикнула. Клыки убийцы коснулись ее белоснежной шеи и потянули её вверх, легонько, с осторожностью. Айзек повторяет, долго, мучительно. Горячее дыхание обжигало. Рей ощутила, как его язык провел небольшую дорожку, как бы зализывая раны, по звериному, по дикому. Больно. Приятно. Стон. — А-ах — срывается. Пока что тихо, но она не сдержалась. Прикрывает рот ладошкой, а вдруг пронесло? Вдруг не услышал? Хотя она знала, что он услышит всё. Зак поднимаёт её на руки, кладёт её ноги на сидение штурмана. Прижимает, не отпускает. — Ты сказала обними, а мне послышалось уку-у-си — тягуче говорит он, не показывая сбитое дыхание. — Но тебе, видимо, и это понравилось — намекает Айзек, зарываясь носом в блондинистые волосы. — Но эти слова ведь даже не похожи — распахивает глаза Рей, видя перед собой только потолок машины. Сжимает ноги, такое странное чувство. Такое странное ощущение внизу живота. Об этом же не говорилось в книге! а может быть там не написаны побочные эффекты — И что? Давай говори, что дальше делать? — Ни-и-ичего — все вышло из под контроля — Тогда я сам сделаю        По телу девушки прошла волна экстаза, ноги и руки перестали слушаться. Разум потупел, все мысли перемешались, она думала только о его руках, о его прикосновениях. Как будто это был сильный наркотик, и, боже, она хотела этот наркотик сильнее, чем собственной смерти! Зак перебирает ее волосы руками. Аккуратно скручивает прядки в жгутики, и потом так же плавно их раскручивает, будто дразня. Айзек не делает ничего, что уже нарисовала и пережила в своих мыслях Рей. Запускает ладонь в её волосы, гладит их, наслаждается, будто мартовский кот нежится в лучиках солнца. Форстер видит, как она напрягается, как легонько её ноги поддрагивают. Рейчел дышит жадно, но это же жертва, пускай пока что она этого и не совсем понимает. Томно прикрывает глаза, рот открыт, а губы стали такими сухими и обезвоженными, что их спасение теперь стоит превыше всего остального... — Ну, же, Рей, попроси меня о чем хочешь, я выполню любой твой каприз! — он играет с ней. Заку и самому все труднее становится не превратиться в дикого зверя и прямо здесь на этих жестких сидениях не оттрахать эту девчушку так, чтобы потом она днями не могла нормально сидеть. — Зак... — поднимает одну ручку вверх, тянется к нему. Ей тоже хочется потрогать его, так же играючи, как это делает он с ней. Гарднер сжимает его толстовку, сильно, нет возможности больше терпеть эту сладкую пытку. — Зак — она зовёт его в лихорадке, если бы он только потрогал её лоб, который был неимовернно горячим. — ... — девичьи губы шевелятся, говорят что-то для Зака, что-то нужное, но без звука. Уже не может сказать, такое первичное чувство и так быстро захватило власть над ее телом и разумом. Что это? Страсть? Похоть? Любовь? — Не слышу — скрипит зубами, прижимает хрупкое фарфоровое тело к себе с новой силой. Больно, еще бы чуть-чуть и кости Рей затрещали бы и сломались бы с треском. Конечно, он врёт. Снова. Он читает ее по губам, но это не то, пусть сама скажет, пусть признается в своих желаниях. Он хотел этого. — По-о-оцелу.. — её обрывают. Мужские губы накрывают губы девочки. Язык Зака бесцеремонно входит и завладевает её ротиком. Они оба поддались власти греховного искушения, все таки они грешники, им можно. Рейчел не хватает воздуха, глаза распахиваются в страхе, она брынчит ногами, но прижимается к телу Айзека еще ближе. Не может определиться, чего хочет. Он отстраняется от неё, отбрасывая все сантименты на потом, между ними миллиметры. Облизывает языком её сухие губы, смотрит в живые глаза, она устала, наверное, хочет спать. — А целоватся ты не умеешь — смеется — Тебе же это льстит, я вижу — краснеет, улыбается. — Так бы и сказала, что порнушку читала! — взъерошивает её волосы, смеётся. На душе у обоих впервые так тепло, чувствуется такое странное чувство внизу живота, приятное покалывание на губах. И приятная эйфория.