Одна история

      Так мы и жили с Матвеем душа в душу… Шучу! Эта пакостливая, но любимая морда оказалась тем ещё извергом. Обидеть этого ранимого ангелочка было проще простого, но мстил он красиво и изобретательно. А обижался мастерски и долго. Это я, по натуре, человек отходчивый, а мой любимый белобрысый оказался злопамятной сволочью! Сколько раз он оставлял меня без вкусных обедов и ужинов, за два года совместного проживания я уже и считать задолбался. А сколько без секса? Это ж уму непостижимо!       Когда-то обидевшись на то, что я пошел на корпоратив без него, Матвей умудрился за один вечер сменить замки на дверях и мне пришлось ехать спать к родителям. Но и там меня ждал сюрприз в виде моей любимой мамы, которая, оказывается, уже была в курсе о произошедшем, и чудом я уснул у себя в комнате, а не на коврике в прихожей. Нет, я сразу понял, что мама и Матвей спелись, но понять всю тяжесть своего положения я смог только тогда.       Также он регулярно обижался, если я его ревновал к каким-то знакомым. Но что я мог с собой поделать? Ведь, даже спустя два года, я не мог поверить, что это счастье мне привалило. Я хотел, как и раньше, спрятать Матвея от всего мира и наслаждаться ним сам, не позволяя никому даже глазком на него взглянуть. А в каждом взгляде, смешке или жесте, адресованном моему блондину, я видел угрозу и как рьяный собственник кидался на защиту своего счастья. После этого обязательно выслушивая кучу нотаций и убеждений в том, что я — дурак, и только такой дурак Матвею и нужен… Но каждый раз все повторялось ведь мое сокровище, которое досталось мне такими усилиями, я был не готов делить с кем бы то ни было.       В моменты особо сильных ссор, которые были довольно редким явлением, подключалась моя мама. Для меня это было загадкой, но она шестым чувством ощущала, что у нас разногласия. Сначала она обычно звонила, а потом утаскивала Матвея к себе и закармливала своей выпечкой, при этом ничего не оставляя мне. И зная, что единственный способ получить эти вкусности — помириться с Матвеем, я в тот же день, проявляя изобретательность, вымаливал у него прощение. После этого мама всегда на следующий день приезжала и привозила кучу своей выпечки, как вознаграждение.       Несмотря на свою тяжесть совместной жизни с блондином, я любил это и ни за что не променял бы ни на что другое. Ведь те вечера, когда мы в обнимку сидим и смотрим очередной фильм, или когда Матвей специально просыпается пораньше, чтобы разбудить меня, накормить завтраком и проводить на работу, многого стоят. Как и те эмоции счастья и уюта, которые я испытываю каждый раз, когда вижу искреннюю улыбку моего блондина. То тепло, которое разливается по телу, стоит только этому паршивцу подкрасться со спины и крепко обнять. И то ощущение спокойствия и преданности, когда он во сне лезет целоваться или закидывает на меня свои конечности, пытаясь убить. Все это я люблю и обожаю в нем, и готов терпеть все минусы его характера и вредные привычки всю оставшуюся жизнь, лишь бы он все так же встречал после работы, обнимал, целовал и заискивающе заглядывал в мои глаза.       Но больше всего мне хотелось раскрепостить своего блондина, но все бестолку. Нет, разнообразие у нас присутствовало и в немалых дозах, но хотелось чего-то кардиналов другого… В других парах, пассивы уламывают своих партнёров поменяется местами, у нас же все наоборот. Как бы я не старался, Матвей краснел, бледнел и зеленел, но отказывался, аргументируя тем, что ему все нравится и все устраивает. Я же из сил выбивался, склоняя этого ангела к разврату, который, блять, никак не склонялся. Что я только не придумывал, но все и правда было бесполезно. Поэтому спустя год мучений и безрезультатных попыток я опустил руки. А зря…       В один из вечеров, когда я приполз с работы уставший и злой как черт, Матвей меня встретил, мило улыбаясь, усадив за стол, принялся наблюдать, как я уплетаю его очередной шедевр. Только под конец ужина, когда тарелка с картофелем по-французски была пуста, я понял, что что-то не так… Слишком тихим и покладистым он в тот вечер был. Никаких жалоб или возмущений, никаких историй о том, как прошел его день. Он просто сидел и выжидающе на меня смотрел. Осознал я это слишком поздно… Мои глаза начали сами собой закрываться и держать открытыми их становилось все труднее. Усталость из тела испарилась, сменяясь необычной лёгкостью, но руки и ноги отказывались подчиняться приказам мозга и повисли безвольными нитками. Голова стала туго соображать, все здравые мысли испарились в считанные секунды, а мозги заполонил густой туман, превращая голову в неподъемный груз. Последнее, что я увидел перед глазами: зловещий оскал Матвея, а затем меня поглотила густая темень.       Очнулся я как ни странно в кровати. Голова гудела, в теле по прежнему витала некая лёгкость. Мыслить здраво получалось не очень хорошо, но отсутствие одежды мозг все же смог определить как и то, что повязка на глазах мешала нормально рассмотреть комнату. Собрав все усилия в кулак, попытался встать, но и тут меня ждала неудача. Руки были прикованы наручниками к быльцу кровати и не поддавались на всяческие попытки освободится. Металл холодил запястья, а звенья цепи позвякивали каждый раз, когда я пытался дёрнуть рукой. Запоздало понимаю, что ноги свободны, но это мало чем спасало мое положение. Дотянутся ими до каких-либо предметов, стоящих у кровати мне не удалось просто потому, что их там не было. Прислушавшись, я уловил лёгкие шаги, приближающиеся к кровати. И тут в голове всплыли слова известной песни: «А я милого узнаю по походке!» Только милого я узнал по шагам, но не суть. Матвей не спеша крался к кровати, и на какую-то секунду я потерялся, ведь вслушивался в эти шаги настолько сильно, будто от этого зависила моя жизнь. Этим наглец и воспользовался, заскочив на кровать, уселся на мои ноги, хорошо фиксируя их своими. Самое необычное было то, что все это происходило в полнейшей тишине, в которой было слышно даже тиканье часов в другой комнате.       Матвея с головой выдавало возбужденное дыхание, которым он опалял мое ухо каждый раз, когда приближался к моему лицу, заставляя табун мурашек бежать в низ по спине к органу, заменившему мне мозг на дальнейшие часы. А дальше мой любимый решил показать, а заодно и отыграться на мне за все мои просьбы, которыми я выел его мозги.       Потерялся я в ощущениях настолько, что легкое касание горячего языка к шее, заставляло тело выгибаться, а мышцы по всему телу напрягаться до адской боли. Энтузиазма Матвею не занимать… Это я понял после пыток кубиками льда и каплями горячего воска, но когда на моем члене появилось кольцо, мозги мои отключились окончательно и насовсем. Счёт времени я потерял уже давно, оставляя на своем месте лишь острое осязание и слух.       Кажется, его руки были везде и одновременно с этим вовсе не касались тела. Он невзначай проводил подушечками пальцев по моей вздымающиеся груди, очерчивая кубики пресса, спускаясь ниже и лаская внутреннюю часть бедра. От каждого его прикосновения, пальцы на ногах подгибались, а изо рта вырывался стон наслаждения. Его сбивчивое и возбужденное дыхание раззадоривало, особенно, когда он будто невзначай касался губами шеи, скулы, ключицы. Его шаловливый язык доводил меня до изнеможения, заставляя умолять об окончании этих сладких пыток. Кончиком языка он очерчивал контур губ, не разрешая углубить поцелуй. Виртуозно рисуя узоры на прессе и спускаясь ниже, после чего отстранялся и легонько дул, вызывая табуны мурашек на коже. Матвей упорно молчал, не реагируя на просьбы, и продолжал измываться надо мной, заставляя скулить и выть от желания. Он мастерски доводил меня до предпикового состояния, после чего прекращал какие-либо действия. В такие моменты один его поцелуй заставлял мое тело выгибаться ему навстречу, чтоб получить долгожданную разрядку, которой все не было и не было.       Сколько прошло времени, для меня было загадкой, но доведя меня до отчаяния, этот паршивец все же смиловался и взял меня. Именно так, как я долго его упрашивал: жарко, грубо, долго… Вбиваясь в меня, больно хватая за волосы, кусая до крови губы, зализывая их, расцарапывая спину, кусая шею, оставляя засосы и следы от зубов по всему телу, по-блядски выстанывая мое имя, тем самым доводя меня до эйфории. Все это в совокупности дало такой бурный и ошеломительный оргазм, что я чудом не потерял сознание. Потом ещё долго лежал на кровати, пытаясь отдышаться и привыкая к лунному свету после тугой повязки, силясь поверить в то, что произошло сегодня ночью — вовсе не сказка.       Потом я ещё месяц ходил и светился от счастья, выбешивая и Матвея и друзей своим «счастливым ебалом». А как по-другому, если спустя год упрашиваний мечта идиота осуществилась. Пускай спасибо скажут, что я не бегаю и не танцую на каждом углу, а просто улыбаюсь как придурок. Правда больше мне такого счастья не перепадало. Видимо, это была одноразовая акция… Но я терпеливый, ждать умею!