Всю жизнь помнить

Мои планы вновь рухнули. Я хотел с утра пораньше встать, позвонить в Нью-Йорк приятелю, что бы найти этого засранца. Я просто обязан был все исправить. вернуть его. Но раздавшийся следом за моими рассуждениями звонок телефона, как обычно смыл мои планы в сортир. - Брайан, это Линц. У нас проблемы. Гас. Он в больнице. - Черт. Линц. Что случилось? Вслушиваясь в ее сбивчивые объяснения причин нахождения моего сына в больницы, все сильнее и сильнее заводился, а сам в это время лихорадочно перебирал вещи в шкафу, выкидывая на кровать то, что собирался взять с собой в Торонто. - Линц, я вылетаю первым же рейсом. И молись, что бы с моим сыном. Ты слышишь? С МОИМ СЫНОМ. Чтоб с ним, все было хорошо, и он пришел в сознание. В противном случае и ты, и Мэл вообще пожалеете, что родились. Я отбросил трубку от себя, как ядовитую змею. Я молился. Черт, да я реально молился Богу, просил спасти моего сына. Чертовы лизуньи. Гребаные дайки, которые кроме себя ничего не видят. Блядь. Такси прибыло. Я хватаю легкую сумку, телефон, ставлю квартиру на сигнализацию и бегом спускаюсь по лестнице. Набираю телефон и связываюсь с Синтией, объясняю ситуацию. Звоню Тэду. Тот же разговор, но в этот раз я слышу в голосе больше страха и переживаний. Напоследок, прошу его позвонить Майки. У меня на него просто больше не хватит сил. Через 40 минут я сажусь на чартерный рейс. Торонто держись. Брайан, блядь, Кинни едет. В уме опять крутятся слова Линдси:«Мы поссорились, ты же знаешь Мел, она такая…такая принципиальная. Ей опять показалось, что я изменила. Нет. Брайан, этого не было. Да признаюсь, встретила мужчину, но это все. Мы даже за руки не держались. Нет Брай хорошо, хорошо да я хотела бы большего, но пришла Мел. Мы приехали домой, она кричала на меня, плакала, крушила все вокруг. Мы правда думали, что Гас в школе, но он оказался наверху, в своей комнате, он слышал все. Тем более ни я, ни Мел не скупились в выражениях. Она ударила меня: дала сильную пощечину. Я отлетела в сторону и тут же кинулась на нее, вцепилась в волосы, и разбила ей бровь. Гас закричал, увидев кровь, он кинулся бежать. Мне казалось, он просто подбежит к нам, а он выбежал из дома и выскочил на дорогу. А там, там грузовик. Водитель не виноват. Он тормозил как мог, но Гас слишком внезапно выскочил на дорогу. Грузовик занесло и перевернуло. Гаса зацепило, его откинуло на пару метров. Он ударился головой о бордюр. он в коме уже пару дней. И врачи пока разводят руками… Брайан, я боюсь его потерять.» Ебать. Сын в коме пару дней, а они меня ставят в известность только сейчас. Я убью их. Что они там возомнили, что мне не интересен мой сын? Кажется, я дал им не мало доказательств, что я люблю его. И всегда буду с ним. Мел даже смирилась с тем, что я есть в жизни Гаса. Ебаные лизуньи. Как чувствовал. Не стоило мне отпускать сына в Торонто. Потом вспомнил о Джастине, о своих планах и тяжело вздохнул. Думаю, он еще подождет некоторое время. Он всегда знал, что Гас намного больше чувств вызывает у меня, чем я показываю окружению. И только Джасс знал, сколько эмоций вызывает мой сынок. С того самого первого дня, когда в больнице я взял его на руки. Именно тогда он понял, что сломалась одна из многих стен вокруг моего сердца, а Джас сломал в дальнейшем каждую из них, разбирая кладку по кирпичикам. И только самую последнюю сломал я, услышав по радио о взрыве в «Вавилоне» и, чуть не плача и не веря, прижимал к себе тело ангела. Моего златовласого ангела. Стена рухнула сама, со словами… Я люблю тебя. Люблю. И я не жалел об этом, не жалел о сделанном предложении брака. Ни минуты я не сомневался, что это именно то, о чем я мечтаю. Мечтаю засыпать, просыпаться да и просто находиться рядом с ним. А потом ведро ледяной воды. Слова Линц:«Он достоин большего. Он жертвует собой.» И я поверил ей, я не мог принять жертву, хотя мне так не хотелось этого делать. Мне хотелось сказать:"Останься." Но я сам купил ему билет и опять оттолкнул его. В тот момент это казалось правильным решением, но после слов Майки я понял: я опять сделал выбор за него, не дав решить ему. Ведь все же это его жизнь. А я как Бог. Сказал, сделал вывод и принял решение. Джастин подождет. Это я точно знаю. Он поймет, что в этой ситуации я точно уж поступаю правильно, четко ставя перед собой цель. Здоровье Гаса. Он слишком мал, чтоб терпеть боль и разочарование в жизни. Надеюсь, я смогу все исправить. В этот раз я точно все исправлю. Я правильно расставил приоритеты. Самолет зашел на посадку. Держитесь, дайки. Через пару минут я уже сидел в такси и несся по Торонто к больнице. К своему ребенку. Ненавижу больницы. Минуту, набираясь смелости, я стоял у белого стерильного здания. Ненавижу белый цвет. На нем явственно проявляются бурые пятна крови. Кинни, соберись. Я вздохнул и дернул дверь на себя. Господи, почему эти девчонки с маленькими сиськами за стойкой всегда становятся такими манерными, завидев симпатичного мужика на горизонте. Как будто людям, пришедшим в больницу, есть дело до них. Как, например, в моем случае. - Гас Питерссон-Маркус. Где он? - А кто вы ему? - Отец. - Хорошо мистер Питерсон-Маркус, сейчас посмотрю. - Чтооооо??? Я Кинни!! - Но. Я подумала. Простите. Боже да за что мне это наказание. И тут я услышал за спиной, виноватый голос Линдси. - Брайан. Это и в правду ты? - А кого на хуй ты ожидала увидеть? Как мой сын? - Все так же. Он еще не пришел в себя. Я подошел к ней, взял за локоть и сильно сжал. Я был не просто зол, я был в бешенстве. И она это почувствовала. Зная, какие эмоции вызывает у моих собеседников этот голос. Сквозь зубы я прошипел. - А с вами обеими мы поговорим позже. - Да… Да… Как скажешь Брайан. Да вы правы. я сволочь, и поддонок. Во всяком случае, если дело касается дорогого мне человека, я становлюсь ублюдком. И Линц знала, что ждет ее. Но в данный момент меня тянуло к нему, к малышу, который меня любит, просто так. Не за что-то, а просто за то, что я его отец. Не требуя ничего взамен, кроме такой же безграничной любви. Я подошел к палате, рядом с ним сидела Мел. Она держала его за руку и беззвучно что-то шептала. По ее щекам текли слезы, но меня это не беспокоило. Я смотрел через стекло на маленький комочек моей плоти и крови. Он казался таким хрупким, маленьким, эфемерным. И сломанным. Я видел кровоподтеки на его лице, перебинтованную голову, руку в гипсе, нога на растяжке приподнята над кроватью. И вспомнил еще одну фигуру, мечущуюся на такой же кровати в кошмаре, блондина, который без спросу ворвался в мою жизнь. И я от бессилия застонал. Пройти еще раз ту же ситуацию. Смогу ли я? И в этот раз не будет Майки, который все дни, пока Джастин был в коме, не отпускал меня из своих рук, стирал мои слезы. Я вздрогнул, сбрасывая наваждение. Я смогу. Это мой сын, я должен быть сильным, для себя, для него… Я вошел в палату. Мел приподнялась и что-то попыталась мне сказать. Мой красноречивый взгляд заткнул ее. Я не хотел общаться с ней. Мотнул головой в сторону двери, она, так же молча, покинула палату. Я сел рядом с сыном, взял его ладонь и подтянул к губам. Я знал , что мне надо что-то говорить. Но я не находил слов. Горло сдавило. Дышать, Кинни, не забывай дышать. - Хай, сынок. Это я твой отец. Блядь. Да ты и так понял, что это я. Ты мой сын. И ты же прекрасно знаешь, что я никогда не вру. И в этот раз не буду. Все слишком хуево, но все от тебя зависит. Ты же сильный, такой же, как твой папка. А если я уж справился с раком, с травмой Джастина, со всем дерьмом, что часто вываливается на меня постоянно, ты тем более. Ты же только начал жить. Я не позволю, что бы ты умер. И только сказав эти слова, я задохнулся. Нет. Я не должен так говорить. Это не правильно. И слезы, которые я сдерживал все это время, полились из глаз. Я плакал так, как плакал в детстве, когда Джек избивал меня, когда Джоан опять напивалась и цитировала библию. Как я их ненавидел. Ненавидел всю свою жизнь, потому что они могли вызвать мои слезы. И даже будучи уже взрослым вполне состоятельным мужчиной, в разговорах с ними я чувствовал эти жгучие слезы. И опять ненавидел их за то, что был все тем же маленьким сопливым педиком. Я скорее почувствовал, чем услышал, что подошла Линдси и положила на плечо руку. Мне захотелось заорать, скинуть тяжесть с плеча, ударить. Убить. Но все что я мог сделать, это откинуться на нее, прислониться спиной к ее теплому телу. Она запустила руки в мои волосы и медленно начала пропускать их сквозь свои пальцы, успокаивая меня. Это было приятно. Я убью их потом. А пока самое главное- этот человечек, лежащий в постели. Я дотронулся до его лица, большим пальцем провел контур бровей, спустился, лаская щеку, проводя по губам, скуле. Он вырос. Больше месяца я не видел сына. Но каждый раз приезжая в Торонто как-будто заново узнавал и знакомился с ним. Но в этот раз он не может открыть глаз. - Сколько он в коме? - Три дня. Я хотела сразу же позвонить. Но Мел, она сказала, давай дождемся вердикта врачей. Мне вправду жаль, Брайан, что я послушалась ее. Он же твой сын. И ты обязан был знать о том, что происходит с ним. Брай, мне так жаль…. - Что сейчас говорят врачи? - Он стабилен, все показатели в норме, он просто спит. Это их слова. - То есть он не в коме, а просто спит? - Что-то типа того. - Блядь, а ведь здесь лучшие врачи. - Питер.. прости меня. - Мы выросли Линц, и я уже не Питер, да и ты больше не похожа уже на Венди. Как ты могла позволить такому случиться? Что хуя захотелось? Ну, пошла бы трахнулась, зачем тянуть было это все напоказ. Романтики захотелось? Линц, надо было просто сказать Мел, о том, что тебе нужен член. Ты хочешь член. Думаю, вы бы смогли более или менее мирно сосуществовать рядом. Нет, так могла вернуться в Питтс. Ты знаешь, мы бы поддержали тебя. Гас и ДжейАр- вот главные люди, о которых вы должны сначала думать, а потом забивать голову сопливыми драмами. Главное- это ваши дети. Их интересы должны учитываться в начале. А не то, что кому-то захотелось почесаться о член или полизать киску. Дерьмово все получается. А, Линц? Ты не могла решить все мирно? Тебе из всего нужно делать драму? Ты гребанная избалованная девчонка. И посмотри. Вот доказательство вашей тупости. Вот лежит наш сын. И не один ебаный врач не может сказать, когда он проснется. Ты этого желала? Или ты думала твой роман на стороне останется твоей маленькой грязной тайной. Ну, так я открою секрет. Всегда запомни всегда все дерьмо рано или поздно всплывает. Так случилось и в этот раз. И что на выходе? Сын в коме, ты и Мел в контрах, ваш карточный домик разрушен. Ты довольна? - Брай, пожалуйста, я больше не могу. Думаешь я об этом не знаю, сама не чувствовала к чему это приведет? Я знала это, но все равно не могла противостоять тяге, влечению. Мне тяжело. Я чувствую вину, чувствую, как если бы сама приложила к его мучениям руки… - Но ты и приложила все усилия Линц.. ебать, ты приложила максимум усилий, чтобы этот ребенок страдал. В этот раз ты перешла все границы. Дай Бог, чтобы мальчишка пришел в себя. Я заберу его у вас, он будет жить со мной, а вы вдвоем можете совершать всю хуйню, на которую вы способны. Вы больше его не увидите. - Нет, ты не сможешь этого сделать. Он мой сын, и все права у меня и Мел. Ты сам их отдал мне. И ты ни чего не сможешь с этим сделать. - Ты уверенна?- я недобро усмехнулся. Ее глаза наполнились слезами, страх исказил ее черты, на лице ее застыла маска ужаса. Она прекрасно знала меня и знала, на что я способен. И ни минуты она не сомневалась, что я сделаю все, о чем сказал ранее. И у них не будет ни малейшего шанса на выигрыш. И только тут я заметил, что за ее спиной стоит Мел. - Ты, надеюсь, тоже поняла? Она кивнула. Я опять взял в руку ладошку сына. Пока мне больше не о чем говорить с ними. Я мало помню о времени нахождения в больнице. Пять гребаных дней я почти безвылазно находился там. Максимум на что я был способен- это на час смотаться в ближайший мотель, принять душ и побриться, и тут же возвращался обратно. Я старался не подпускать ебнутых дайков к сыну, да и они лишний раз не мозолили мне глаза. Избегая моего взгляда, прятались по углам. Хотя пару раз Линдси пыталась ненавязчиво вступить со мной в разговор. Я отмалчивался. В какой-то миг, когда я, прижавшись к телу сына лбом, отдыхал, я услышал, вернее почувствовал, как он пошевелился. Просто какой-то неясный шорох, или он чуть глубже вздохнул. Я просто подорвался и напряженно стал всматриваться в его лицо, ловя неуловимые движения. Блаженство. Его ресницы дернулись. Вот, еще раз. И еще. Он открыл глаза. Да.. это такое счастье. Видеть его еще мутный, расфокусированный взгляд. И не важно, что он бледен и поцарапан, что над бровью у него шрам, а сам он похож на спелую сливу, но главное- он жив. И уже почти здоров… не это ли счастье. После осмотра врача я уже смог вздохнуть не то что с облегчением, а просто вздохнуть. Так, будто эти пять дней я задерживал дыхание. Голова закружилась. Теперь точно все будет хорошо. Еще недельку в больнице и я заберу его домой в Питтс, о чем не преминул сказать лизуньям. Те даже не пытались возражать. Это было их счастье, что ни у одной из них не возникла мысль противостоять мне. Как же я ненавидел их. Гас потихоньку начал приходить в себя. Врач успокаивал, что ни каких последствий травмы не повлекут. Но ведь не только физические травмы наносят вред. Еще есть психологическая травма. Я уж знаю, какие неприятности приносит именно этот вид травмы. Эй, вы забыли, что нам с Джастином пришлось пережить? А я до сих пор помню. Ну, вот пролетела еще неделя. Я заехал к лизуньям домой. Вещи Гаса уже были собранны. Не оглядываясь на них, вышел из их дома. Сам себе пообещав, что мой сын сюда больше не вернется. - И даже не пытайтесь в ближайшие месяцы приблизится к моему сыну. Пожалеете. И если все ж решите приехать в Питтс, то лучше заранее позвоните. Я не доверяю вам и всегда при ваших встречах буду присутствовать. - Но, Брайан… он так же и мой сын. Это Линц. Она что, решила бить на жалость? Ни хуя. Ничего у нее не получится. Больше ее жалостливый тон на меня не действует. Питер разучился летать и вырос. - Раньше надо было вспоминать о том, что у тебя есть сын. Перед тем, как раздвигать ноги перед хуем. Вы обе слышали меня. Прощайте. - Но я могу хоть с ним попрощаться? - Ты уже попрощалась. Утром в больнице,- я запрыгнул в такси и назвал адрес больницы. Малыш уже ждал меня. Я коротко рассказал ему о планах на будущее, там, где его мамочек нет. Он внимательно слушал меня. Я сказал, что мы будем жить в моей квартире, а в будущем в огромном доме. Он, не веря, смотрел на меня. - Я буду жить с тобой? Наверное, он очень сильно скучал, так как на его личике отразилась такая эйфория, что мое сердце пропустило один удар. Он был рад. Чертовски рад. - Я в правду буду жить с тобой? - Да сынок, а позже я очень на это надеюсь. К нам присоединится Джастин. От этих слов он засветился. Мордашка выражала такой восторг, а улыбка... Она сияющая, чистая, невинная. Я зажмурился, а вдруг бы я больше ни когда не увидел ее. Боже. В этом он похож на Джастина. Та же ослепляющая улыбка. Его в коляске довезли до выхода. Нога и рука еще были в гипсе, но синяки из лиловых, превратились во что-то странное, роспись всеми цветами радуги. Через 30 минут мы уже сидели в самолете, под легкий гул двигателей Гас уснул, прислонившись ко мне. Я потер переносицу. Как же я устал и сам не заметив, провалился в сон.