***
Но даже он не вечен. Они остались дома вдвоём. Мордекай, уставший и злой, вернулся в комнату. Зоркий взгляд быстро метнулся ко всем углам, но так и не наткнулся на енота. За окном грянула молния, и в доме погас свет. Сойка, хотя и был уставшим, подождал минуту на случай, если второй владелец комнаты вернётся, и отправился на поиски Ригби. Уже обойдя почти весь дом, Мордекай остановился в коридоре, прислушиваясь. До его слуха донёсся тихий стон и шуршание, а следом последовал глухой удар о пол. Предположив, что звук шёл из ванной, сойка кинулся туда со всех ног. Скрипнула дверь. В тёмном комнате, освещённой экраном смартфона, парень разглядел неподвижное тело енота. Сердце замерло и упало куда-то к пяткам. Мордекай, похолодевший от страха, окрикнул енота, но, не получив ответа, бросился к телу. В темноте было невозможно ничего разглядеть, и сойке пришлось вытащить енота к окну, куда ещё пробивались редкие лучи солнца. Положив Ригби на пол, Мордекай потер руки. Они оказались запачканы чем-то темным и противным, и парень потянулся к рукавами свитера брюнета, аккуратно закатывая их. Казалось, что холод теперь везде. Он за окном, в доме, в теле. Он оплетает конечности, заставляя их трястись, и мешает нормально двигаться, не даёт набрать заветный номер. Маленький мирок рушится. Пропадают остатки света, а кругозор сужается до лица Ригби и крови на его запястьях. Голова безумно кружится, а в горле стоит горький, липкий ком страха. «Это конец?» - спрашивает он у себя. Кажется, что прошла вечность, прежде чем Мордекай взял себя в руки. «Скорая» приехала быстро, ещё быстрее приехал взволнованный Бенсон. Ригби быстро загрузили в машину и уже готовы были уезжать. Мордекай, смерив Бенсона тяжёлым взглядом, забрался следом в машину. Захрипел мотор, и «скорая» унеслась в дождливую даль.***
В палате отвратительно пахнет хлоркой. Ригби уже давно проснулся и просто смотрит в потолок. На кровати рядом с ним сидит сойка, угрюмо уставившись в пол. Медсестры так и не смогли его выгнать из палаты. Хорошо было бы позвонить в парк и сообщить хоть что-нибудь, но никто этого не хотел делать. Часы на стене противно тикали, отсчитывая минуты жизни. - Зачем ты это сделал? – наконец спросил мучавшийся этим вопросом Мордекай, когда молчание было уже невозможно терпеть. Ригби не ответил, только закрыв уставшие глаза с мешками под ними. Мордекай уже знал ответ, просто не хотел верить. - Я спрашиваю «зачем»?! – повысил голос парень, для эффекта стукнув раскрытой ладонью по столу. – Отвечай! Сойка навис над брюнетом. Его взгляд исследовал лицо напротив, будто впервые его видя. Слушая злое сопение над собой, енот открыл глаза. Мордекай испугался. Он даже не понял чего – самого обладателя глаз или его безразличного взгляда. Испугался и отпрянул, снова садясь на краю кровати. Рука сама поползла под одеяло, чтобы нащупать там чужую – холодную и тонкую. - Прости меня, Ригби, - тянет сойка, не в силах отвести взгляда от противоположной стены с часами. – Это ведь из-за меня, да? Господи, какой же я дебил… Рука сильнее сжимается, переплетая пальцы. Ригби тихо вздыхает и отворачивает голову к стене. Мордекай больше не путается в мыслях, не хочет раскрошить тело ночными боями, он просто понимает, что любит его. Он просто любит этого непутёвого енота. Именно тогда, когда Ригби был на волосок от смерти, он понял это окончательно. Когда потеря, казалось, была уже неминуема. Как же долго он это понимал… Как же долго он заставлял его страдать... - Ригби, прошу, прости меня, такого ублюдка, - сойка даже не заметил горячих слёз, стекающих по щекам и капающих на грубую ткань джинсов. Как и не заметил слёз енота, что старательно пытался спрятать их в подушке.***
Его возвращение было полно улыбок и взволнованных взглядов друзей. Благо, они ничего не спрашивали, хотя вопросы явно были. Вялых приветствий вполне хватило, чтобы ребята отпустили измотанного енота в комнату. Наверно, Мордекай постарался. Позвонил им перед приездом, попросил не задавать лишних вопросов и не нагружать Ригби первое время. И вот они снова в своей комнате. Пожалуй, енот даже соскучился по ней, по её запаху. Ни одна вещь не сдвинулась с места, разве что стало больше пыли по углам. Скорее всего придётся убраться, если парни не хотят утонуть в грязи. Господи, как же брюнет соскучился по их по-свойски уютной берлоге. Мордекай, зашедший следом за парнем, тихо прикрыл дверь и уселся на кровать, обойдя погрузившегося в воспоминания енота. Такой великолепный момент, когда Мордекай может без задних мыслей рассматривать брюнета. Ему будто открыли глаза, он теперь видит все свои ошибки и их последствия. Он видит Ригби. Нет, даже не так. Он видит Ригби, которого довёл до суицида, такого хрупкого и слабого, что даже непонятно, как сойка его ещё не разбил. - Эй, Ригби, - услышав знакомый голос, енот дёргается и медленно поворачивается на зов. – Иди сюда. Мордекай похлопывает по месту рядом с собой, приглашая брюнета присесть рядом. Тот, помедлив, подходит ближе, садясь рядом с сойкой. Мордекай несколько секунд смотрит в тёмные глаза, а потом притягивает енота к себе, стискивая в объятиях. Хочется, конечно, ещё и поцеловать, сильно и с напором, но в голове крутятся слова доктора о слабом психическом состояние, которое лучше не шатать ещё сильнее. Как понял сойка, пока лучше не делать ничего серьёзного, напоминающего Ригби о причинах его поступка. Поэтому руки просто опускаются на бедра, перетаскивая их хозяина выше на кровать и оставляя в лежачем положении. Так они лежали ещё пару минут. Мордекай всё ждал, когда енот обнимает его в ответ, но тот был безвольной куклой. Больше не было сил терпеть, и парень встал с кровати, разминая слегка затёкшие руки. - Я иду на кухню, - как бы между прочим сказал Мордекай. – Будешь чай? Ответом послужил вялый кивок, после чего сойка вышел из комнаты, прикрыв дверь. Мордекаю не нужно было на кухню, а Ригби не хотел чай. Им просто нужно было отдохнуть и хорошенько подумать, пусть и недолго. На кухне тем временем сидел весь коллектив парка. Они что-то напряжённо обсуждали, но замолкли с приходом сойки. Не говоря ни слова, они просто молча пару минут смотрели в спину парня, пока тот делал чай, а после разбрелись по своим делам. Возможно, так даже лучше. Мордекай не хочет им ничего рассказывать, хотя, скорее всего, придётся. Может и не всю, но часть информации он должен с ними обсудить. Как минимум темы, которые теперь нельзя обсуждать при Ригби и, пожалуй, освобождение енота от работы на ближайшую неделю, а то и на две, пока парень окончательно не оклемается. Чашка с чаем приятно греет замерзшие пальцы. День клонится к концу, а за окном сыплет первый снег в этом году. На этот раз атмосфера не напряжённая, а скорее домашняя и непринуждённая. Ригби, укутанный в одеяло, сидит, облокотившись о стену, а Мордекай расположился на краю кровати, свесив длинные ноги. - Эй, чел, - вздыхает сойка. Не дождавшись ответа, он продолжает: - Что было бы, не успей я тебя найти? Становится неприятно. Еноту хочется нырнуть под одеяло, а ещё лучше выбежать из комнаты и спрятаться, только бы не заводить снова эту тему. - Это так важно? – вместо этого выдаёт он, прикрывая глаза. Мордекай оставляет пустую чашку на пол, оборачивались и ползком через кровать добирается до енота. Тот лишь хмыкает и шумно вздыхает, когда сильные руки обвиваются вокруг талии, а сухие губы касаются виска. Неосознанно Ригби жмётся, пытается тянуться за ласками, а сойка лишь усиливает хватку. Становится тепло, и брюнета начинает клонить в сон. - Прости меня, Ригби, - выдыхает Мордекай в макушку мелкому еноту. – Я такой глупый и эгоистичный. Что же я сделал с тобой… Пальцы в татуировках зарываются в короткие волосы, приводя их в беспорядок. Впервые сойка чувствует себя так. Всё место в его сердце и мозгу занял Ригби, вытеснив собой даже шлюху Маргарет. От одной мысли о том, что он хотел её, начинает тошнить. А вот посапывающий енот на груди заставляет забыть всё, погрузиться в нежность с головой. Этой ночью они уснули быстро, всё так же сидя у стены в объятиях друг друга, а утро встретили вместе, не меняя маски.***