****
Беллами стало гораздо легче дышать, когда Кларк ушла. Очень скоро его покинул и Джордан, благоразумно оставив наедине со своими мыслями. Мужчина все еще неподвижно стоял перед иллюминатором и ему вспомнилось, как он точно также стоял совершенно на другом корабле, совершенно в другой жизни. Блейк смотрел тогда на Высшее Пламя из космоса и не мог сдержать слез, потому что думал, что потерял самого близкого человека, который у него когда-либо был, помимо его любимой сестры. И вот сейчас, он лишился двух членов своей семьи, своего брата и сестру, которые делили с ним все невзгоды и радости много лет. Но только в этот раз все было по-настоящему, и не было ни одного шанса, что Монти и Харпер окажутся живы, как Кларк. Они действительно мертвы и не встретят его на этой незнакомой планете, когда он туда приземлится. Монти больше никогда не напоит его своим самогоном из водорослей, который совершенно отвратителен на вкус, но так приятно пьянит. Харпер не принесет ему ужин в комнату, потому что он снова забыл про то, что нужно есть. Беллами не видел, как родился их ребенок, как он сделал первый шаг и сказал первое слово. Да он, Джордан, черт возьми, почти его ровесник и это никак не укладывалось у мужчины в голове. Монти разбудил его раньше только по одной причине – он вновь должен был взять на себя ответственность за остатки человечества. Ему необходимо разработать план, продумать все детали высадки, проверки условий пригодности жизни, узнать, есть ли запасы на корабле. Столько дел, которые не терпели отлагательств, но у Беллами даже не было сил пошевелиться. Он совсем не чувствовал, что спал больше века. Тяжесть на сердце, которую он ощущал с того самого дня, как они вновь вступили на Землю до сих пор никуда не ушла. Мужчина стал старше, опытнее и гораздо умнее, чем тот юнец, которым был много лет назад, когда стрелял в Канцлера, чтобы спасти свою сестренку. У него больше не было того запала, той решительности, с какой он шел на войны, рисковал жизнями и спасал их. Он чертовски изменился за эти годы и уже не чувствовал в себе сил вести кого-либо за собой. Ему нужны были Рейвен и Эмори, его мозги и руки, способные произвести все расчеты и просчитать возможные риски. Он никак не мог справиться без них со всеми этими техническими штуками. Беллами, кажется, и думать забыл, что он был разбужен не один, что где-то на корабле бродила Кларк и уже придумывает план по спасению своих людей, как и всегда, готовая на все ради них. Голова, принимающая рациональные решения, просчитывающая риски и несущая бремя ответственности за все свои действия. Ему была невыносима сама мысль о Кларк. Беллами до сих пор не мог разобраться с тем, что чувствовал по отношению к ней сейчас, когда она была жива. Он надежно запечатал любые чувства, связанные с девушкой на замок, дав себе слабину лишь однажды – в самый первый день после возвращения на Землю. Тогда он ничего не смог с собой поделать, даже несмотря на то, что Эко все это время была рядом с ним, и бросала эти укоснительно ненавидящие взгляды ему в спину. Ей вполне успешно удавалось конкурировать с призраком долгие годы, но когда Кларк вновь стала реальной, живой и такой близкой, Беллами стоило огромных усилий держать себя в руках и делать вид, что ничего не изменилось. И он смог, несмотря ни на что. Блейк даже пошел на предательство Кларк и подверг риску ее дочь, прекрасно зная обо всех последствиях. Но тогда у него не было времени думать ни о чем. Эко ведь все еще спала, совершенно не подозревая о том, что произошло. Она будет безутешна, когда узнает, что произошло с Монти и Харпер. За все время, проведенное на Ковчеге, именно Грин больше всего сблизился с ней, давая землянке шанс влиться в новую семью, когда никто другой не давал, даже Беллами. Мужчина тряхнул головой и наконец оторвал завороженный взгляд от иллюминатора. Он повернулся к нему спиной и уселся прямо на пол, обхватив колени руками и положив на них голову. Беллами постарался отпустить поток своих мыслей, в надежде, что решения всех его проблем просто свалятся на него с неба. Не так давно он и подумать не мог, что ему вновь придется забивать голову подобными вещами. Беллами привык к спокойной жизни, к отсутствию забот подобного масштаба, к постоянному кругу общения, к людям, которые были рядом изо дня в день. Признаться честно, каждый из семи человек, спасшихся от Высшего Пламени в космосе, были искренне уверены, что их жизнь будет такой же, как и на Ковчеге, что они все всегда смогут быть вместе. Но реальность оказалась куда более суровой, чем они могли подумать. И Блейк больше не знал, что с этим делать.***
Ноги Кларк затекли от однообразной позы, но она не хотела шевелиться. Все происходящее вокруг было для нее тяжелой ношей, но она должна держаться, несмотря ни на что, и блондинка упорно твердила себе это последние несколько часов. На ее плечи вновь ложилась забота о людях, которые в ее поддержке не нуждались. Такого рода ответственности она еще не испытывала, и больше не было того, кто разделит с ней этот груз. Беллами больше не тот человек, который опустил с ней рычаг на горе Везер. И как не прискорбно было это осознавать, но она больше ни в чем не могла на него полагаться. Блейк, которого она знала, никогда бы не предал ее, не подверг бы опасности жизнь ребенка. Ее ребенка. Впрочем, история их отношения была длинной и запутанной, пожалуй. Кларк иногда казалось, что она заслужила подобного отношения со стороны Беллами за все то, что она сделала. Прошло столько лет, а девушка все еще корит себя абсолютно за все ошибки, которые она совершила. Может, потому что ошибки Кларк Гриффин стоят людям их жизней? Блондинка тряхнула головой. Сейчас было не время думать о былом. Впереди была целая новая жизнь и прекрасный шанс для всех них исправить то, что они натворили. Джордан же, о котором все благополучно позабыли, неуверенно шел в сторону капсулы Мэди, прекрасно зная, что найдет там Кларк. Удивительно, но ему казалось, что они знакомы уже много лет. Он знал их по рассказам родителей, словно лучших друзей. Парень рос на историях об их приключениях, они были героями его детских сказок. Как жаль, что ребята понятия не имели об этом. В детстве, пробегая мимо их капсул, он никогда не мог поверить, что именно эти двое были лидерами с самого их первого шага на Земле. Ему казалось, что лидером могут быть кто-нибудь вроде Мерфи или же Октавии, которая даже во сне внушала ему страх. Позже мама объяснила ему, что они тоже были лидерами, а Октавия даже была королевой, во что он тоже не мог поверить. Но они были не такими, как Беллами и Кларк. Они не были способны вести за собой людей так, как они. И они совершенно точно не смогут спасти их всех. У Грина-младшего была своя особая задача в эти двадцать четыре часа. Он должен был заставить своих героев поговорить, что, как он предполагал, было очень непросто. В его нагрудном кармане хранилось две записки, написанные его отцом и предназначавшиеся Беллами и Кларк. Джордан уже несколько часов боролся с соблазном прочесть, что же там написано, но он был воспитан по-другому и никак не мог себе этого позволить. Что бы подумала мама о его поведении? В первую очередь Джордан принял решение поговорить с Кларк. На этот счет не было никаких указаний, но парню показалось, что Гриффин была более расположена к беседе. К тому же, она была «головой» в этом лидерском механизме, как ему всегда объясняли. Доводы рассудка должны помочь ей все понять и уладить ситуацию пока еще есть время. Пока другие проблемы не отвлекут их вновь. На самом деле, эти сутки, как предполагал Джордан, были подарком для Беллами и Кларк. Это время, драгоценные часы наедине и возможность поговорить, не боясь обидеть кого-то, привлечь внимание или отвлечься от более насущных дел. Монти прекрасно знал, что это все, о чем Беллами мечтал на ковчеге – возможность просто сесть и поговорить с Кларк. С настоящей, живой Кларк Гриффин, а не призраком, преследовавшим его. Когда Грин составлял этот план, он искренне надеялся, что все получится именно так, как задумывалось, и они скажут друг другу то, что так и смогли сказать до Высшего Пламени. Джордан медленно присел рядом с Кларк, заставив ту вынырнуть из своей апатии и внимательно посмотреть на него. Ее изучающий взгляд блуждал по его лицу, цепляясь за каждую деталь. - У тебя улыбка матери, - устало заключила девушка спустя некоторое время. - Я знаю, отец всегда говорил мне это. Наступила тишина, и Кларк внезапно осознала, что, сосредоточившись на своих чувствах, она совсем забыла, что Джордан только что вместе с ними узнал, что его родители умерли. Он держался хорошо, но она уловила легко читающуюся печаль в его глазах и не такую лучезарную улыбку, которой обладала Харпер. Какой же она была эгоисткой, подумалось Кларк. - Мне жаль, что ты потерял родителей, Джордан, - шепнула она, прекрасно осознавая, что немного опоздала с соболезнованиями. - Не волнуйся Кларк. В глубине души, я всегда был готов к этому. К тому же, родители оставили послания, которые предназначались лишь мне, - немного устало отохвался он. - Впрочем, не только я получил послания. Парень пошарил в кармане и достал две бумажки, на одной из которых красовалось имя Кларк, а на другой Беллами. - Это для тебя, - сказал Грин-младший, протягивая записку девушке. - Прочти ее, пожалуйста. Папа очень хотел этого. Я знаю, что у вас с Беллами есть много проблем, но ради всего святого, вы обязаны решить их до конца дня, чтобы у нас был шанс двигаться дальше. Кларк удивленно уставилась на парня, не вполне понимая, что тут происходит. - Мы не можем спускаться на эту новую планету, когда у двух людей, имеющих наибольшее влияние на корабле, есть смертельные разногласия. Пребывая в состоянии легкого шока, Кларк развернула лист, чтобы увидеть небольшое послание от своего друга, написанное убористым и аккуратным почерком. Всего несколько абзацев, которые заставили девушку вновь расплакаться. Она стала слишком сентиментальной с годами, раньше такого с ней никогда не происходило. Слезы мешали читать, но она никак не могла это контролировать.Дорогая Кларк,
мне жаль, что я не имею возможности поговорить с тобой лично, но будить тебя от криосна было бы слишком эгоистично.
Я долго думал над тем, что произойдет, когда вы достигните новой планеты и настанет время вновь выживать и пришел к выводу, что никто, кроме вас с Беллами не сможет взять на себя ответственность повести свой народ за собой. Как в старые добрые, да? У нас есть маленькая Хэда, которая будет отчаянно нуждаться в советах кого-то, кому она может доверять.
Кстати, я, наконец, понял все, что ты испытывала там на Земле. Мы с Харпер много говорили об этом и пришли к выводу, что поступили бы точно также, будь мы на твоем месте. Мы не изменили бы ни одного решения, принятого тобой, если бы вдруг на месте Мэди оказался бы Джордан. Кстати, как тебе он?
Я отвлекся и хотел написать совсем не это, извини меня. Возраст уже берет своё и мне так чертовски вас не хватает. В последнее время я говорю только с камерой и бумагой.
Голова и сердце не могут работать слаженно, пока у вас с Беллами есть такие серьезные разногласия. Я дарю вам этот день, эти двадцать четыре часа, на то, чтобы вы сели и попросту поговорили. Беллами никогда не скажет тебе, но то, как он провел первый год на Ковчеге было сущим адом, о котором никто никогда не станет вспоминать в его присутствии. Беллами нашел камеру, в которой ты жила год перед отправлением на Землю и чуть не сошел с ума. Он сидел в ней сутки напролет, разглядывая твои рисунки и не желая тебя отпускать, пока мы не убедили его, что тебя больше нет. Может быть, это было нашей ошибкой, ведь ты оказалась жива. Но что есть, то есть.
Я лишь надеюсь, что у вас, ребята, все будет хорошо.
Я очень люблю тебя Кларк и скучаю. Мне жаль, что мы оставили тебя тогда на Земле, ровно также мне жаль, что я не могу попрощаться с тобой лично.
Береги себя.
Да встретимся мы вновь.
Твой Монти Грин.
P.S. Пожалуйста, позаботьтесь о моем сыне. Он может быть вашим ровесником, но это лишь на первый взгляд.
У Кларк предательски задрожали руки. Она ожидала чего угодно в письме Монти: указаний к дальнейшим действиям, предупреждения и просьбы, но никак не то, что она только что прочла. Монти понял ее. Все ее поступки, которые были продиктованы любовью к дочери, кто-то наконец понял, и это грело ее душу. Она точно позаботится об этом большом ребенке и будет относиться к нему, как к родному. Беллами думал о ней на Ковчеге. Он жил в ее камере. Он не мог ее отпустить. Это было столь невероятным открытием для Кларк, что она не могла заставить себя в это поверить. Возможно, потому что мужчина тщательно скрывал от нее все то, что творилось на Ковчеге в эти годы. Впрочем, она тоже не спешила делиться подробностями ее жизни на Земле. Кларк все еще не рассказала Блейку о том, что пыталась дозвониться до него каждый чертов день по радио. У Блейка были друзья, которые помогли ему выбраться из пучины его страданий, тогда как у Кларк такого человека не было. Именно поэтому, она продолжала упорно звонить ему каждый день, сохраняя при этом абсолютную уверенность, что он ее не слышит. Она даже позволяла себе произносить то, что никогда бы не сказала глаза в глаза. Она культивировала в себе все эти чувства, надеясь, что однажды, когда они все спустятся, у нее будет возможность повторить все то, что она репетировала шесть лет. Но возможность так и не появилась. Кларк больше не была нужна Беллами. Он даже не смотрел на нее больше. Девушка не была уверена, что хочет обсуждать это все с Беллами, но у нее не было другого выбора. В этом всем было свое рациональное зерно, их разногласия на Земле никогда не приводили ни к чему хорошему, и Кларк прекрасно осознавала, что по факту, они и вправду становятся лидерами на корабле. Октавия потеряла свои позиции, Эбби была слишком поглощена спасением жизни Кейна, Диоза должна была вот-вот родить, а Мэди, как бы не храбрилась, была еще слишком юна для ответственности подобного масштаба. Все остальные на корабле никогда не были лидерами и случайным образом не могли ими стать. Оставались только Гриффин и Блейк, которые даже поговорить не могли нормально. Задумавшись, Кларк даже не заметила, как Джордан оставил ее одну. Он наверняка пошел к Беллами, чтобы отдать ему точно такой же листок бумаги. Оставалось наедятся, что он натолкнет его на схожие размышления, что и Кларк.***
Грин-младший нашел Беллами сидящим на полу точно в такой же позе, что и Кларк. Он прислонился спиной к иллюминатору и опустил голову, погрузившись в свои мысли. Тот даже не заметил приближения парня. - Беллами, нам нужно поговорить, - неловко начал Джордан, не зная, как привлечь внимание мужчины. - Вернее не мне и тебе, а тебе и Кларк. Мужчина поднял голову и посмотрел на парня, приподняв одну бровь. Он изучал его также внимательно, как и девушка пятью минутами ранее и пришел к точно такому же выводу. - У тебя улыбка Харпер, - устало повторил он слова Кларк. Парень лишь широко улыбнулся такому совпадению. Для него поведение этих двоих выглядело весьма милым и очень сходным, и парень упорно не мог понять, что такого произошло между этими двумя. Отец наверняка знал бы, подумал Джордан. Ему становилось досадно от того, что он никогда не сможет знать столько же, сколько Монти и Харпер. Да, он мог быть ровесником Кларк и Беллами, но они никогда не будут воспринимать его как равного себе. Грин-младший поспешил отодвинуть свои эмоции куда по дальше, переключаясь на Беллами. Их состояние сейчас куда важнее, чем его детские переживания. Он достал из кармана оставшийся листок и протянул его Беллами. - Прочти его и найди Кларк. Она сидит возле капсулы Мэди и, думаю, ждет тебя, - сообщил парень. - Я буду в комнате управления. Это в другой части корабля, там абсолютно ничего не слышно. Я не буду вмешиваться. Когда будете готовы, найдите меня, и мы подумаем, что делать дальше. С этими словами парень неловко повернулся и покинул помещение, желая поскорее оставить Блейка одного. Беллами развернул лист с полым недоумением, совершенно не поняв ни слова из того, что сказал Джордан и не зная, чего ожидать от этого письма, которое, несомненно, было написано рукой Монти.Дорогой Беллами,
мне очень жаль, что я не имею возможность попрощаться с тобой лично, но я подумал, что будить тебя ото сна было бы слишком эгоистичным с моей стороны. Надеюсь, ты хорошо выспался за эту сотню лет и готов делать то, что ты невероятно хорошо умеешь - вести людей и спасать их от самих себя.
Мы часто вспоминали с Харпер о тех днях, которые мы провели на Ковчеге и заключили, что они были самыми счастливыми в нашей жизни, за исключением тех, что мы провели с Джорданом, конечно. Она очень многое хотела сказать вам, но так и не успела. Ее прощальное видео предназначается для нашей семьи и, пожалуй, для Кларк. Джордан включит его, когда проснутся Мерфи, Эмори, Рейвен и Эко. Она очень скучала по тебе, как и по всем ребятам, но мы решили, что не стоит прерывать ваш сон, взваливать на ваши плечи еще один груз вины за жизнь, которая оборвалась. Мы уже тогда знали, что у вас и без нас будет много дел. Дел, которые вы можете решить только с Кларк. Я знаю, что ты закрылся от нее, пытался изображать, что ее больше нет и у тебя отлично получалось, за исключением того момента, когда ты узнал, что она больше не признак из одиночной камеры, а живая Кларк Гриффин. Помнишь, что ты говорил мне тогда? В годовщину первого года нашего пребывания на Кольце. Мы выпили самогона из первого урожая водорослей и проговорили всю ночь напролет. Мы были пьяны, но мне кажется, что ты был искренен, как никогда. С тех пор очень многое изменилось, но если ты до сих пор чувствуешь тоже самое, что и в ту ночь, ты должен признаться в этом, хотя бы самому себе.
Уладь все проблемы в свое душе, иначе ты не сможешь взять себя в руки и делать свою работу. Нашей командующей понадобится надежное плечо и справедливое сердце, готовое подсказать ей, как действовать в новой ситуации. Вы с Кларк должны стать этими людьми, но вы сможете сделать это, только объединившись и действуя заодно. Как в старые добрые времена.
Я надеюсь, что у вас все будет хорошо.
Я люблю тебя, братишка. Я буду ждать тебя на другой стороне, как только ты будешь готов.
Да встретимся мы вновь.
Твой Монти Грин.
P.S. Пожалуйста, позаботьтесь о моем сыне. Он может быть вашим ровесником, но это лишь на первый взгляд.
Беллами совершенно опешил от этого письма. Он мог ожидать чего угодно, но не этого. Монти, сам того не ведая, поставил его в такую ситуацию, которая казалась мужчине абсолютно неразрешимой. Уж точно не за сутки, ведь он так и не смог разобраться в себе в течении шести лет. Что он может за двадцать четыре часа? Но в чем-то его друг все таки был прав – у них нет выбора. Их разногласия не должны помешать общему делу. В этом они с Кларк оказались солидарны. Им всего лишь понадобилась записка с того света, чтобы это осознать. Впрочем, осознание необходимости разговора совершенно никак не упрощало эту задачу. Скорее наоборот, делало ее еще более невыполнимой. Беллами Блейк взял себя в руки и поднялся на ноги. Ему предстоит решить проблему, которая преследовала его уже долгие годы. Далеко ему ходить не пришлось. Белокурая голова Кларк показалась в дверном проеме, едва он успел принять вертикальное положение и отряхнуться. Его головная боль сама явилась к нему на порог. Она была такой же, какой он хранил ее своих воспоминаниях те шесть лет, что провел на Ковчеге – прекрасной и сильной. Беллами пытался сохранить каждую деталь, потому что думал, что больше никогда не увидит ее. Боже, ведь он действительно когда-то думал, что она умерла. Он оплакал и похоронил её. Кажется, что это было так давно и совершенно в другой жизни. Монти разбередил старые раны на сердце Блейка, которые он латал долгие шесть лет. Удивительно, как ему удалось заставить его вновь пережить все этого всего лишь парой строчек. - Хэй, - тихонько отозвалась Кларк, не находя, что сказать. - Хэй, - вторил ей Беллами. Они оба не имели ни малейшего понятии с чего начать этот разговор. Им было неловко и казалось, что они ведут себя как дети, неспособные просто поговорить. Может быть, потому что они уже так давно не говорили нормально, особенно наедине. Последний раз подобный разговор состоялся в лаборатории Бекки, совсем незадолго до того, как они потеряли друг друга на много лет. - Кларк… я… - запинаясь, попытался начать мужчина, - ты тоже получила записку Монти? Вместо ответа Кларк лишь продемонстрировала ему аккуратно сложенный листок бумаги. - Он хотел, чтобы мы поговорили, - констатировала она. - Но мне нечего сказать. Ложь. Ей, черт возьми, было что сказать. - Зато мне есть что, - отозвался Беллами. Кларк немного удивилась его решительности. Она ожидала, что он точно также будет молчать, как можно дольше оттягивая момент. - Кажется, я никогда этого не говорил, но я чувствую, что должен, - откашлявшись, начал он. - Мне очень жаль, что я оставил тебя тогда на Земле, Кларк. Я должен был остаться. Должен был остаться в этой чертовой лаборатории и дождаться тебя. - Не неси чепуху, Беллами, - как можно мягче ответила девушка. - Ты сделал то, что должен был сделать. Ты спас жизни людей и помогал им выживать шесть лет на Кольце. - Или они помогали выживать мне. Между ними повисло неловкое молчание, потому что каждый чувствовал приближение чего-то, что невозможно описать словами. Кларк обещала себе, что попытается сдерживать эмоции и не выдавать всего того, что не было предназначено для Беллами, но теперь она вовсе не была уверена в этом. У нее накопилось столько всего, что ей хотелось сказать, кое-что даже высказать. Столько боли и столько горечи. - Если тебе нужно прощение, - произнесла девушка, –хорошо, я дам его тебе. Ты прощен, навсегда и полностью. Нет абсолютно ничего, что стоило бы менять в этой ситуации. У тебя была своя жизнь на ковчеге с твоей семьей, у меня была моя жизнь на Земле, с моей дочерью. Мужчина горько вздохнул. Его сердце больно сжалось от это фразы и лживости, сквозившей в тоне Кларк. Ее неискренность читалась между строк, и он не имел права винить ее в этом. Беллами знал, что она не могла забыть ему эту хлесткую фразу, которая ударила ее, будто острый нож и то, что он сделал после. «Эко, Рейвен, Мерфи и Эмори - моя семья».Ни Кларк, ни даже Октавия в этот список больше не входили, и это задевало Гриффин, как ни что другое. - Ты всегда была для меня семьей, как и все они, - произнес Беллами, будто читая ее мысли. - Я всегда так считал и тут тоже так написано, - продемонстрировал он письмо, где Монти ставил Кларк в один ряд с ними всеми, - ты всегда была частью семьи для всех нас, Кларк. - Для всех ли? Он говорил, что она была его семьей, но с близкими не обращаются так, как делал это он после возвращения. Он спас ее жизнь и внезапно оказался ей самый далеким незнакомым человеком из всех. Она больше не могла его узнать, не могла понять, что происходит в его голове, что он чувствует. Это убивало ее на Земле, но она не может позволить, чтобы это продолжало убивать ее на новой планете. Это должен быть новый лист. Чистая страница. У Кларк не было ощущения, что она была близка хоть кому-то из них, не после того, что случилось у них после фееричного возвращения ребят. Она ударила Рейвен током, дралась с Эко и подвергла их жизни смертельной опасности. Столько ошибок, которые никто из них не был в силах исправить. После всего произошедшего, они точно и близко не были одной семьей, и глупо было это отрицать. - Прекрати оправдываться, Беллами, - лишь устало добавила Гриффин, начиная раздражаться. - Если бы я мог повернуть время вспять, я бы все изменил, клянусь тебе. - Изменил бы? Правда? – внезапно воскликнула Кларк так громко, что и сама испугалась своих слов. - Я пожертвовала жизнью ради вас, ради того, чтобы вы спаслись и жили дальше. Мне не нужно, чтобы что-то поменялось. Это было честью для меня, умереть, зная, что вы будете жить. Ba ai gonplei ste nou odon*. Я все еще жива, но ты возвращаешься на Землю через шесть лет и ведешь себя так, будто мы не знакомы. Будто не было всего того, через что мы прошли! - Я не хотел этого, Кларк… - Я ждала тебя, - резко прервала его девушка. - Я считала дни, и пыталась дозвониться до тебя по рации каждый день, в надежде, что ты услышишь. Но ты, наконец, здесь и тебе плевать. У тебя есть новая семья и уже ничего этого не имеет значение. Кларк тяжело дышала, ее голос предательски задрожал и сорвался на последней фразе, выдавая с головой все ее эмоции. Она не хотела этого говорить, но подумала об этом слишком поздно. Желание контролировать эмоции и говорить по взрослому резко отошло на второй план, выпуская все то, что копилось в душе девушки все то время, которое она провела в одиночестве. - Я думал, что ты мертва. - Но я не мертва, - голос Гриффин вновь дрогнул, - я стою прямо перед тобой, но тебе будто и дела нет. Это задело Беллами за живое, вероятно, потому что это было неправдой. Ему никогда не было плевать. Он набрал в легкие по больше воздуха, собираясь выдать весьма эмоциональную речь для Гриффин. - Ты… Кларк, ты и понятия не имеешь, как сложно мне было начать двигаться дальше, - голос с каждой секундой повышается, разрезая умиротворяющую тишину космического корабля, - как тяжело мне было простить себя, но, черт возьми, я так и не смог. Я не смог это сделать, не смог простить себя за то, что оставил тебя умирать одну. Понимание того, что ты погибла из-за меня…. Это убивало меня каждый день, мне снились кошмары каждую ночь.Ты умирала, и я ничего не мог поделать с этим, я никак не мог помочь тебе. Потерять тебя, был самой тяжелой вещью, которую мне довелось пережить в жизни, понимаешь? Девушка опешила. Как бы она не противилась, но это выливалось в весьма эмоционально выматывающий скандал. Хорошо, что все находились во власти искусственного сна, а Джордан заперся в комнате управления. Разговор становился более интимным, обнажающим что-то запретное в душах каждого. Что-то, что принадлежало только им двоим. - Беллами, - начала было Кларк, только чтобы быть прерванной Блейком в ту же секунду. - Даже потеря матери далась мне легче, чем твоя смерть, Кларк. Он произнес это так тихо, что девушка даже не была уверена, что он действительно сказал это. Когда она поняла, в чем только что признался Беллами Блейк, она неловко отшатнулась от него и рухнула на ближайший стул, опуская глаза в пол, лишь бы избежать ожидающего взгляда. Потому что у нее не было сил ответить ему. Беллами присел на корточки перед ней, чтобы их лица были на одном уровне. - Я волновался о тебе слишком сильно и знал, что был виноват в твоей смерти. - Тогда почему, Беллами, - Кларк не отрывала взгляд от пола, чтобы не попасть в капкан его шоколадных глаз. - Почему ты так вел себя после возвращения. Девушка заведомо знала ответ на свой вопрос. Все это было из-за Эко. В какой-то момент времени на Ковчеге что-то изменилось, и Беллами полюбил ее. Блондинка не знала как это произошло, да и не особо хотела углубляться в подробности этой истории. Но факт был фактом, и с этим нечего было не поделать. Да, когда-то смерть Кларк была трагедией для Блейка, но с тех пор утекло столько воды. На что она вообще рассчитывала? У нее на Земле не оставалось иного выбора, кроме как хранить верность своим чувствам к нему. Но мужчина совершенно не был обязан делать того же, Кларк это знала. - Потому что я не знал, что мне делать, - наконец-то, собравшись с мыслями, ответил Белл. - Я не мог ранить Эко, не после всего, что она для меня сделала. Она хороший человек, хоть никто этого и не видит и она дорога мне больше всех других, кто был на Ковчеге. Но…. - Беллами понадобилось сделать действительно глубокий вдох, чтобы набраться смелости произнести это вслух. - Но не думай, пожалуйста, что я забыл тебя. Потому что, я никогда не смог бы забыть кого-то, кого я любил также сильно, как и тебя. Мужчина растерянно вздохнул, глядя на макушку блондинки. Она так и не подняла головы. Ему не верилось, что он сказал то, что только что сказал. Беллами раскрыл свои самые потаенные секреты, о которых не знал абсолютно никто. Это никогда доселе не срывалось с его уст, но, оказавшись на Ковчеге недалеко от небесных камер, вспоминая о смерти мамы, Беллами внезапно осознал, что те чувства, которые он испытывал из-за потери Кларк, были гораздо сильнее, чем то, что он ощущал, когда вспоминал о казни матери. И это было откровением для Блейка. Ему было стыдно перед самим собой, но все это останется только лишь на его совести. Возможно в этот момент на Кольце, он осознал одну простую прописную истину – Кларк Гриффин была для него не просто товарищем и самым близким другом. Она была для него чем-то гораздо большим. Он чувствовал это с самого начала их пути, несмотря на все трудности, горести и предательства, которые они пережили вместе. Эта принцесса ранила его столько раз, что и сосчитать было тяжело, но Беллами, словно верный рыцарь, всегда приходил ей на помощь, несмотря ни на что. Кларк пыталась переварить все сказанное, но выходило у нее не очень. Он любил ее. Безумие какое-то. Бред. Он не мог говорить всех этих слов всерьез. У него была новая жизнь, девушка, друзья, семья, и вся эта любовь к Кларк была всего лишь досадным отголоском былых чувств. Он говорил в прошедшем времени и Кларк было невероятно жаль, что все это осталось там, на Земле, еще не выжженной радиацией. Она ведь могла ответить ему тем же. Сказать, как сильно любила его, вероятно, всегда. Но Гриффин не могла. Ей не претила мысль разрушать новую идеальную жизнь Беллами своими признаниями. - Как жаль, что все это больше не имеет смысла, - каждое ее слово, бьет Беллами, словно пощечина, под стать той, которой она наградила его во время церемонии восхождения Мэди. - Ты выбрал Эко, и все это больше не важно. - Я думал, что ты мертва. Что я должен был делать? Кларк, я всего лишь старался жить дальше. - Я понимаю, Беллами, - вздохнула девушка. – Я правда понимаю тебя и ни в чем не виню, но выбор уже сделан, так какой смысл об этом говорить? - Выбор? Ты думаешь, это так происходит? – с горечью спросил Беллами. - Мы не выбираем, кому нравится и кого любить. Это не так работает. Все случилось, как случилось. - Мы все принимаем решения, за которые несем потом ответственность, Беллами. Прошло уже слишком много времени, уже ничего не вернуть. - Ничего не вернуть? - мужчина перед ней напрягся, начиная выходить из себя. –Да, ты наверное права. Столько воды утекло, но я прождал тебя слишком долго, Кларк. Я ждал тебя до самой твоей смерти, и не важно, что ты оказалась жива. Там, на Земле, ты выбирала кого угодно, кроме меня. Финна, Лексу, Найлу. Я лишь все время был рядом и надеялся, что ты, наконец, увидишь, как дорога мне, но все, что ты делала – это уходила. Оставляла меня раз за разом… - Он запнулся на полуслове, пытаясь набраться сил, чтобы продолжить. - Я оплакал тебя. Я нашел твою камеру на ковчеге и думал, что сойду с ума. Но я справился и решил двигаться дальше. - Так в чем смысл возвращаться назад Беллами? В чем смысл разрушать все то, что ты построил? Ты построил новую жизнь, зачем ты цепляешься за осколки старой? - Да потому что я все еще люблю тебя и не знаю, что черт возьми с этим делать! Мужчина резко вскочил на ноги и отвернулся от блондинки, не в силах больше произнести ни слова. Он сказал все, что хотел. Настала очередь Кларк говорить, но что-то ему подсказывало, что она сохранит молчание. Девушка и вправду не могла вымолвить ни слова. Она словно захлебывалась в собственных эмоциях, не в силах и одного вздоха сделать, не то что сказать что-то. Мысли в голове плясали в разные стороны и никак не хотели собираться в единую завершенную картину. Для Кларк все это было слишком. Это пробуждение, весь этот разговор и, наконец, это признание. Потому что она понятия не имела, что ей теперь с этим делать. У них обоих были обязанности перед другими людьми, которые они должны были исполнять, но как же обязанности друг перед другом? Пока они не придут к общему знаменателю, нет абсолютно никакого смысла будить других. Они попросту окажутся под их перекрестным огнем. Девушка бросила короткий взгляд на Беллами. Он стоял к ней спиной, прижавшись лбом к иллюминатору. Лица его она разглядеть не могла, но очень живо представляла, какие эмоции оно выражает. Именно поэтому он поспешил отвернуться от нее, чтобы не выдать еще больше того, что должно было быть скрыто. Ей так отчаянно хотелось подойти и просто обнять его, но Гриффин не могла решиться. Сказать ему правду означало разрушить их с Эко отношения. Но лгать было еще хуже, ложь никогда не была хорошей идеей. Это решение, пожалуй, было в разы тяжелее тех, что она принимала на Земле. Потому что тогда, от ее решения зависели жизни почти незнакомых ей людей, но только не в этот раз. Кларк Гриффин прекрасно понимала, что от ее решения зависит сердце и жизнь Беллами. Внезапно, поняв что молчание затянулось, Блейк тяжело вздохнул и, оторвавшись от окна, прошел мимо Кларк к выходу, ведущему в комнату с капсулами. Ей нечего было ему сказать, и он больше не желал выставлять себя дураком. А именно так он себя и ощущал. Блейк открылся ей, обнажил свою душу, выставив ей на суд все свои чувства, лишь для того, чтобы получить красноречиво молчание в ответ. Мужчина оттягивал этот разговор чертовы сто лет, а когда наконец решился поговорить, не получил в ответ даже отказа. Это оказалось больнее, чем он думал – открываться кому-то, кто тебе очень небезразличен. Это ведь именно Кларк вела его все эти годы, через тьму, трудности, отчаяние и боль. Ее белокурая голова и спокойная улыбка были спасательным маяком для Беллами Блейка, хоть она и была мертва. Ему так отчаянно хотелось сказать ей обо всем, но это ведь больше не важно, да? Кларк Гриффин часто ошибалась. Доверяла не тем людям, подвергала опасности близких, любила тех, кого следовало бы ненавидеть. Она несла на себе такое бремя вины, о котором никто и вообразить не мог. Ее сон не был спокойным с того самого дня, как она вступила на Землю. Каждую ночь она видела лица тех, кто умер по ее вине, чья кровь была на ее руках. Она была Ванхедой, Командующей смертью и она уж точно не была трусихой. Принимая данное решение, она осознавала все возможные последствия. Возможно, оно разрушит чью-то жизнь. Возможно, кто-то возненавидит ее за это. Но она была готова принять это и жить с этим. Блондинка вскочила на ноги и стремительно понеслась по коридору, по которому пару минут назад плелся Беллами. Кларк настигла его на пол пути и влетела в него со всей скорости, обвивая руками за шею. Быстрее чем он успел сообразить, она впилась в него своими губами. Девушка стояла так близко, что явственно могла ощущать сердцебиение парня, не без удовлетворения замечая, как оно участилось. Белл инстинктивно обнял Кларк за талию. Его руки легли так идеально, будто так и должно было быть, будто природа создала их для того, чтобы они обнимали Кларк Гриффин. Ее губы были сладкими, такими невероятно мягкими и до мучительной боли в висках желанными. Беллами воображал себе этот момент тысячу раз: когда целовал Джину, когда придавался любви с Эко, когда лежал на полу ее камеры и представлял ее живой, дышащей, такой родной и близкой. Но это было лучше любого его сна, ярче любого видения. Он оторвался от нее только тогда, когда почувствовал солоноватый привкус во рту. Беллами понял – Кларк плакала. - Кларк… Длинные пальцы дернули ее за кончик подбородка, заставляя поднять заплаканное бледное лицо. - Ты чего, принцесса…. Не в силах больше сдержать эмоции, Гриффин нежно улыбнулась сквозь слезы, собираясь произнести то, что было выжжено в ее сердце так давно, что она уже и припомнить не могла. - Я люблю тебя, Беллами Блейк. Ее тон, то, с какой нежностью прозвучали заветные слова, заставляло руки Беллами дрожать от волнения, а губы чуть заметно подрагивать. Он нежно коснулся рукой ее щеки, как раз вовремя, чтобы поймать очередную одинокую слезинку. Кожу жгло от его прикосновений, но Кларк, кажется, больше не замечала ничего вокруг. Лишь его прекрасные и ясные глаза, от которых она не могла оторваться. - Я знаю, что ты звонила мне каждый день, Мэди сказала мне об этом сто лет назад, - мужчина слегка улыбнулся, всеми силами пытаясь разрядить обстановку. - О чем ты говорила? - Вряд ли я смогу пересказать тебе все разговоры за шесть лет всего лишь за двадцать четыре часа, - всхлипнула девушка, - Мэди не должна была этого говорить, это была не ее тайна. - Кларк, я…. - Я… В коридоре вновь повисло неловкое молчание, которое нарушалось лишь учащенным биением двух сердец. - Я говорила тебе, как сильно тебя люблю тысячу раз, - тихонько призналась она. – Когда я поняла, что никто меня не слышит, стало так просто и легко произнести это вслух, признаться в этом самой себе, - девушка сглотнула. – А потом ты вернулся домой с Эко. Ты больше не был свободен, ты не слышал моих слов все это время. Я думала, что ты забыл меня, Беллами. Потому что, я бы забыла. Если бы не сотни твоих рисунков и тысячи разговоров с воображаемым тобой. - Я никогда не забывал тебя. Не думаю, что смог бы. Кларк опустила голову ему на грудь, крепко прижимаясь к нему, словно он - единственный спасательный плот во всей галактике. - У нас все еще есть надежда? - Мы все еще дышим?