***
Ночной город, в котором светло, как днём. А активности даже больше. Прохладно. Но ветер приятно продувает машину, в которой было душно. Выезд из города. Становится пусто и тихо. Даже в ушах звенит. Но все это ничто, по сравнению с видом. С одной стороны море и каменный пляж, с другой — невысокие горы, или даже холмы. Прикрывает глаза. За сегодня устал. Знает, что нельзя, но они уже закрыты. Тело расслабляется. Нога плавно опускается на педаль газа. Лёгкая улыбка на лице. Открывает глаза. Дорога быстро проносится перед ними. Тормоз. Но машина лишь набирает скорость. Его одолевает лёгкая паника. Начинает судорожно давить педаль. Яркий свет перед глазами. Машина перед ним и...
***
Звонок. Но даже без него Тацу вскрикивает от кошмара. Тяжело дышит, а по лбу стекает пот. Глубокий вдох и выдох. — Это всего лишь сон... Кошмар... — с усмешкой в голосе успокаивает сам себя. «Но все было так реально...» Из размышлений его выдернул разрывающийся телефон. Он как-то нехотя берет его в руки. Смотрит на экран и хочет положить обратно. Но вместо этого отвечает. — Да... — Тацу протирает глаза, которые вновь хотят сомкнуться. — Почему не отвечал? — с другой стороны слышится одновременно расстроенный и раздраженный голос девушки. — Прости, я уснул, — вновь легкая усмешка. — Ты серьезно? Не слишком рано для тебя? — парень лишь пожимает плечами, будто она могла увидеть, — Ладно. В общем, я нашла кассету, которую ты хотел. — Правда? — он скидывает с себя одеяло и садится на край кровати. — Да. Приедешь за ней? — Хорошо, скоро буду, — Тацу сбрасывает и выдыхает. В какой-то момент стало так сложно говорить с ней. А когда-то телефон разряжался, разрывая общение посередине. Тацу посмотрел в черный экран. Поправил волосы встал с кровати и потянулся. Спать в одежде, а тем более уличной, была не самая лучшая идея. Но с этим уже ничего не поделать. Телефон вновь завибрировал. Он посмотрел на экран. Усмехнулся короткому сообщению. От «49» 〔Перезвони.〕 Если намечался длинный разговор, то всегда звонил Тацу. Это было что-то на подобии традиции. — Тебе так не хочется тратить деньги на разговоры со мной? — это первое, что произносит парень после того, как Йорк берёт трубку. — Нет, это просто тебе не жалко тратить деньги, — Тацу готов поспорить, что тот улыбнулся. Но не будет, ведь сам в таком положении. — Допустим, — он берет ключи, — Что ты хотел? — ставит на громкую связь. Садится на пол, надевая обувь. Вечно путающиеся шнурки его когда-нибудь доведут. — Сколько ты уже встречаешься? — слишком неожиданно. Тацу замирает на несколько секунд, а после продолжил войну с обувью. — Год, может больше. Тебя вдруг заинтересовала, спустя несколько лет, личная жизнь друга? — Никогда не интересовала, — он лишь недовольно фыркнул на такой ответ. — Тогда зачем спрашиваешь? — наконец обувшись, Тацу поднимается с пола. — Не помню. Всё... Всё просто вышло само собой, — Тацу прижимает телефон ухом к плечу. Закрывает дверь. — У тебя вечно всё «само собой», — усмешка Йорка какая-то вялая. — Я просто верю в свою судьбу. — А любишь? — Да что у тебя за вопросы?! — он слегка вскрикивает. Слов эхом разносятся в подъезде. — Ладно-ладно, успокойся, — нервный смешок, который почему-то и правда успокаивает. Тацу выдыхает. — Ты случаем ни на кого не запал? — теперь настала его очередь издеваться над другом. Тацу садится в машину и первым делом сразу же открывает окна. Да, тут безумно душно. Оставлять темную машину на солнце — было дурной идеей. — М... Возможно... — Возможно?! — непонимание и удивление. Он прикрыл рот рукой, чтобы не закричать. Но немой крик точно был. Йорк не был тем человеком, который может быстро влюбиться. Для Тацу он был даже тем, кто не мог. Да, с ним хорошо и приятно общаться. Веселые и приятный. Но... Не мог припомнить того момента, когда тот говорил, что с кем-то встречается. Или даже то, что кто-то вызвал хотя бы симпатию. Хотя... Он был таким тихушником. Никогда не рассказывал сам, что происходит с ним. Тогда почему сейчас захотел?.. — Я не ответил «Да», — Тацу усмехается. Все-таки это в его стиле. — Но и не сказал «Нет», — вновь поставив вызов на громкую связь, кладёт на соседнее сидение, — Расскажешь, кто она? — заводит машину и трогается с места. — Заткнись, — это вызывает легкий смех. Вроде взрослый, но ещё такой ребенок. — Значит, вечером я приеду к тебе, и ты все в подробностях расскажешь. — Я тебя не в пущу. — Ты мне сам дал ключ, если забыл, — шах и мат. Больше нет аргументов. Слышно лишь ровное дыхание Йорка. — Твоя взяла. Но учти, что вечер это не ночь. — Как мама, — с тяжёлым вздохом отвечает Тацу и закатывает глаза, — Мне давно не пять лет. И тебе тоже. — Я не хочу засыпать в час ночи. — Значит захочешь. Не волнуйся. — Ты... Очередной спор. Это была ещё одна традиция. Каждый их звонок либо заканчивался, либо начинался, либо набирал обороты спором. Но на это никто не обижался. Наоборот, было весело. Наверное, странно, но это так и есть. Тем более что он быстро заканчивается смехом. Смехом от абсурдности ситуации. — Вечером у тебя. — Да, — пусть немного нехотя, но Йорк соглашается, — Пока. — Быстро сдался, — с тяжёлым вздохом произносит Тацу, а в ответ слышит смешок, — Пока. Разговор заканчивается. Уже хочется, чтобы этот вечер настал. Нет, не потому что сжирает любопытство, а потому что хочется увидеть его. Ветер усиливается, а небо затягивается серыми тучами. Дождя ещё нет, но видимо будет не слабым. Шум прибоя. Море уже сходит с ума. Бьётся о каменный берег и вновь уходит. Будто хочет сбежать, но что-то не отпускает. Также и Тацу. 《— Любишь?》— эхом отдается в голове. Съезжает на обочину и останавливается. Сжимает руль. Выдыхает. Нравится, но не любит. Это две разные вещи, но тогда казалось одно и тоже. Нравится все что угодно. Но это не означает, что каждое из этого «всего» любишь. Тацу усмехается и выходит из машины. Ветер сразу ударяет в лицо. Но это приятно. Она нравится ему, но любит он совершенно _другое_. Идти осталось не долго. Хоть она и живёт чуть дальше, чем надо. Но встречаются они в одном и том же месте. Тацу складывает ключи в карман кофты. Медленно идёт по обочине. Хотя может и по дороге, она давно забыта всеми. Здесь всегда тихо. Разве что, иногда, проезжает пара машин, но редко. Хотел бы он знать почему. Из-за того что здесь почти никого никогда не было, он любил здесь находится. И часто приходил или приезжал, когда с кем-то ссорился или просто хотел побыть один. Садился на холодные камни и смотрел на море. Оно успокаивало. Каждый раз, будто подстраивалось под него. Было шумным, холодным. Иногда теплым, не ветреным. Холодным и неразговорчивым. Иногда, он сидел там не один. Вместе с девушкой. Но никто друг другу ничего не говорил. Видимо это было не нужно. Каждый понимал, что не нужно. Но зачем-то заговорили. Зачем-то начали общаться. Зачем-то понравились. Думали, что одиночества уже нет. Но оно было. Единственный, кто мог его заполнить — Йорк. От этой действительности Тацу слегка улыбается. Все так и есть. Это единственный человек, с кем не чувствуешь себя потерянным. Точнее, просто не можешь, ведь он буквально везде. Все напоминает о нем. Или просто все так сделано, чтобы напоминало? Или сам не хочешь забывать? — Ты можешь понять одну вещь. Если тебе не холодно, то другие могут замерзнуть, в ожидании чуда, когда ты появишься, — да, этот давно железный голос можно узнать и услышать, находясь где-то далеко. Даже с сильным ветром, ведь он, буквально разрубает его. — Да, прости. Я вечно забываю, что ты до сих пор не умеешь одеваться так, как тебе нужно, — Тацу опирается спиной на бетонный блок, на котором сидит она. Никогда бы не смог подумать, что они будут так общаться. Без шуток и дружеского сарказма, на полном серьёзе высказывая претензии. Даже по таким мелочам. Девушка без лишних слов протягивает кассету. Тацу смотрит на нее. Но берёт лишь через минуту. Даже этот жест, каждый старается сделать без прикосновения друг к другу. — Не забудь вернуть, она мне тоже ещё нужна. — Не переживай, она не долго понадобится, — он смотрит на кассету, после, положив ее в карман, переводит взгляд на девушку, — Спасибо, — разворачивается, делает несколько шагов вперёд. — Это все? — останавливается. Тацу понимает, что она имеет в виду. Но и она понимает его без слов. Это главное чему они научились вместе. Он лишь кидает через плечо короткий взгляд. А после идет обратно к машине, не оборачиваясь. Как бы все романтично не начиналось, но заканчивается именно так. Это уже было решено неделю назад. Кассета — как договор, безсловный знак согласия на расставание. Тацу садится в машину. Откидывается на спинку сидения. Закрывает лицо руками. Выдыхает. Он и не думал, что это будет так тяжело. Хотя, на что он надеялся. На то, что будет легко отпускать человека, который все-таки был рядом? Наивный. Он опускает руки. Сидит несколько минут без движения. Но после достает кассету. Разглядывает ее, будто видит впервые. Будто это новый и неизведанный мир. Проводит большим пальцем по оторванному кусочку бумаги, которая была прикреплена скотчем. На ней не очень аккуратно было написано название — «Lantana». Он слегка усмехается. Вспоминая, как она писала его в транспорте, чтобы не забыть. Это была её любимая песня. И первая, которую они слушали вместе днем и ночью. Она любила кассеты, поэтому он и купил её. Она была счастлива. Как минимум тогда ему так казалось. Тацу медленно отрывает скотч. Теперь бумажка у него на ладони. Смотрит на нее, а после сжимает кулак. Теперь это комочек. Комочек непонятных чувств, которые были. Он открывает окно и выбрасывает его. Ветер уносит бумажку куда-то вдаль. Становится легче. «Йорку она тоже нравится» — проносится в голове. Тацу слегка улыбается. Кладёт кассету рядом с телефоном на сиденье. Заводит машину. Уже было темно. Наверное, из-за туч, но и время было не ранее. — Он точно меня убьёт, — усмехнувшись, он трогается с места. Медленно, но всё-таки, фонари начинает загораться, освещая дорогу. Фары им помогают. Машины начинают редко встречаться по пути. Впервые он видит это место хоть как-то оживленным. Немного приоткрывает окно и нажимает педаль газа. Ветер начинает трепать волосы и дуть в лицо, заставляя прикрывать глаза. Если смотреть по сторонам, то можно подумать, что ничего не меняется. Но в дали уже видно первые небоскребы, в которых зажигается свет. Тацу слегка улыбается. Ведь в одном из них горит свет квартиры Йорка. Который ждёт его, не смотря на поздний час. Ведь уговор встретиться, дороже сна и режима. Но теперь свет загорается прямо перед ним. Фары второй машины, буквально летят ему на встречу. Он выворачивает руль на столько насколько возможно. Но резкий удар все равно настиг. Разве что, вместо двух, а возможно больше, людей пострадал один. Где-то рядом слышно телефон. Тацу приоткрывает глаза. Все мутно. Ничего не понятно, но рука сама тянется к источнику громкого звука. Он берет что-то в руку и слегка приподнимает уголки губ. Перед глазами видит что-то серое. Слышит, что-то трещит. Последнее, что чувствует — неизбежность. Волны ударяются о берег. Где-то над ним слышны раскаты грома. Красное пламя выделяется на этом сером фоне. 《— Это всё?..》***
*** — Он издевается? — вновь нет ответа. Йорк бросает телефон на кровать. Но смотрит на него ещё несколько минут. Обычно Тацу перезванивал. Причем сразу же. Он переводит взгляд на холст. Не доделано. Но, раз «Нет ответа», значит, есть время. Давно хотел закончить с этой картиной и подарить. Но не было времени. Хотя это лишь глупая отговорка. Он боялся, что взглянет на неё, так же, как думает о Тацу. Впервые он знает о человеке больше, чем может он сам. Наверное, Йорк знает, сколько родинок на лице друга. Или, какую одежду тот предпочитает носить в определённый день. Незаметно для себя, он запомнил все это. На удивление, обратил внимание. Йорк знает, что поднимает тому настроение. Знает, как общаться с ним, когда тот не хочет. Аномально, не правда ли? Но для него — нет. Знает подход. Ещё пара аккуратных движений. Он отходит на несколько шагов назад. Слегка улыбается. На него смотрит тот, кто заменил всё. Йорк доволен тем, что получилось. Тацу нельзя испортить, но и лучше, даже на картине, нельзя сделать. — Ему понравится? — тихо спрашивает он сам себя и вновь кидает взгляд на телефон. Тихо. Пусто. Ни одного движения. Тяжело вздыхает. Закрывает краску. Здесь ее запаха и так достаточно. Берет кисти и идет в ванную. Да, их не отмыть. Но нужно хотя бы попытаться. Все руки тоже в «порыве вдохновения», так же, как и одежда. В голове что-то щелкает и внутри сжимается. Он включает воду. «А что, если... » — отгоняет от себя эту мысль. Нет никаких «если». Тацу уже в его возрасте начинает подводить память. Он усмехается и кладет кисти сушится. Вытирает руки. Возвращается в комнату. По окнам бьет сильный ливень. Комната не проветриться. Или проветриться, но ее зальет. Лучше с запахом краски, чем на утро в потопе. Йорк ещё раз кидает взгляд на картину. Биение сердца учащается. И в этот раз явно не от чего-то хорошего. — Он просто вернулся домой. Он не из тех, кто поедет куда-то в такую погоду, — выдавливает лёгкую улыбку. Выключает свет и ложится на кровать. Накрывается одеялом. В последний раз проверяет телефон. Но там все так же пусто...***
*** Медленно открывает глаза. За окном темно, но ливня уже нет. Йорк смотрит на время. — Три ночи... — тихо проговаривает он и ложится на спину. — Красиво, — Йорк замирает. Все тело обдало холодом. Он медленно приподнимается на локтях. — Т... Тацу? — Да? — вздох облегчения. Вновь падает на спину и усмехается. — Пугаешь, — он включает светильник на тумбочке. Свет режет глаза Йорк протирает их. Вскоре они привыкли, — Что ты забыл? — Я же обещал, что приеду, — звучит как-то неуверенно и тихо. Это немного удивительно. — Сейчас ночь, — повторяет и садится на край кровати, — И почему не позвонил? — в ответ тишина. А как можно ответ на это в данной ситуации? — Эй, — он встаёт и подходит к Тацу, — Что-то случилось? Знал бы он, как этот вопрос ставит в тупик. Здесь нет никакого правильного варианта ответа. Здесь есть только то, насколько долго это можно тянуть. Но это «долго» будет лишь несколько минут. — Да, — коротко отвечает Тацу. В ответ он видит лёгкую улыбку друга. Чёрт, он ведь знает, что начинает нервировать. А в таком состоянии расскажет все что угодно. — Тогда может... — Йорк хочет положить руку на его плечо. Но вместо этого, она как будто окунается в холодную воду. Проходит сквозь и вновь оказывается в теплом помещении, — Что... Что это?.. — он сам не может поверить. Спит? Вроде нет. Он все прекрасно чувствует и осознает. Все материально, но кроме Тацу. Галлюцинации? Да, в это можно поверить, ведь запах краски ещё остался. Но... Почему не хочется искать оправданий? Он смотрит тому в глаза, которые так хотят спрятаться. Не может подобрать слова. — Я... Я не хочу придумывать что-то... — тихо произносит Йорк. Голос слегка дрожит. Непонятно: не то от осознания, не то от безысходности. — Ты ничего и не придумываешь, — через минуту отвечает Тацу и все-таки решается посмотреть на другу. Тот тоже бледный. Он впервые видит его таким. Да, он знает, что тот думает и соглашается. Так немного легче. Легче сказать. Ноне перенести. Йорк не может сдвинуться с места. Чёрт! Да как хочется, чтобы это был сон! Но почему это реальность?.. Он делает шаг назад. Неуверенно, слегка пошатываясь. Садится на пол и опирается спиной на кровать. Почему все хорошее заканчивается именно так? Почему единственное _хорошее_ уходит именно так? Тацу лишь смотрит на него. Чувствует себя бессильным. Он и вправду впервые видит друга таким. Впервые у него нет сил. Впервые он бледный. Впервые у него пустой взгляд, направленный в никуда. — Йорк... — он тихо зовёт его. Но реакции нет. Медленно подходит, — Йорк... — Отвали! — голос срывается. Тацу резко замирает. Не знает, что делать. А может ничего и не нужно делать?.. Йорк тяжело дышит. Он не понимает, что чувствует. Он... Он почему-то зол. На себя. На Тацу. На свои чувства. Безысходность. Это нужно принять. Но не хочет. Нет. Он не сможет. Особенно, когда он перед ним. Кажется, что живой. Может это лишь и правда дурной сон? — Почему я верю в это?.. — Йорк чувствует, что пальцы на руках ледяные. Он поднимает взгляд на Тацу. Так хочется проснуться... — Потому что это, правда, — тихо отвечает и садится рядом. Йорк смотрит на него, а после опускает голову. Закрывает глаза. Тацу не может смотреть на него. Он прикасается к его плечу. Рука на нем и остаётся. Холодная. Будто приложили лёд. Йорк слегка вздрагивает. Но не спешит убирать руку. Наоборот. Обнимает его. Холодно. Ужасно холодно. Но он лишь сильнее сжимает его. Тацу слегка улыбается. Обнимает в ответ. Он такой теплый. Как и всегда. Неужели это будет в последний раз? Несколько секунд и Йорк не чувствует чего твердого. Он опускает руки. Теперь их контакт ограничен? Да, теперь все ограничено. Внутри все сжимается. К горлу подступает ком. Он выдыхает. — Твоё творение? — Тацу указывает на холст. Йорк лишь кивает в знак согласия, — Хм... — он поднимается с полу и подходит к картине, — Это не плохо, но.... Если честно, то могло быть и лучше, — он слышит легкий смешок. Становится чуть лучше. — Она... Она для тебя... — но опять становится плохо. На этот раз ещё хуже, чем было . — Спасибо, — тихо отвечает. Прикасается пальцем к холсту. Теперь он не почувствует краску на пальцах. И теперь не будет рассказывать Йорку о том, как недавно была постирана одежда. На губах появляется горькая усмешка. — Йорк, — так аккуратно произносит Тацу и поворачивается к нему, — Можешь... Можешь вернуть ей? — делает пару небольших шагов к нему. Протягивает кассету. — Да, — отвечает через несколько минут. Берет ее в свои руки, — Что здесь? — смотрит с обеих сторон. Поднимает взгляд на Тацу, — Почему не на... — Я оторвал, — наперед отвечает он, — Там песня. Пока едем сможешь послушать. Ты ведь у нас любитель кассетных магнитол, который вечно ломаются. — Почему даже в такой момент ты можешь издеваться? — Тацу довольно улыбается такому замечанию. И слегка смеётся, видя улыбку друга, — Ладно, — Йорк поднимается с полу. Потягивается, — Поехали, — он берет ключи с тумбочки и, в коридоре, надевает обувь. — Серьезно? Сейчас? — Тацу подходит к нему. Несколько удивлен, что тот согласен. Да ещё и в такое время. — Да, — коротко отвечает Йорк. Выходит из квартиры, да и из дома. Первый этаж — удобно, но слишком шумно. Но с этим можно смириться. Он не видел каждый вечер этих маленьких горящих домиков и дорог. Не видел близко облака. Разве что иногда, когда оставался у Тацу. Ему это и не нужно было. Самое красивое он мог видеть, когда хотел. Да и впрочем, когда не хотел. — Эй! — он оборачивается, — Посоветую закрыть дверь, — Тацу слегка усмехается, а Йорк срывается с места. Все-таки он такой рассеянный, когда волнуется. Тацу улыбается. Ему нравится эта черта в друге. Больше, чем в ком-либо другом. — Всё, — даже запыхаться успел. — В следующий раз проверяй все заранее, спортсмен, — Тацу усмехается и садится на переднее сиденье. Йорк выдыхает. Вроде его и нет, а ничего не меняется. Он садится за руль. Заводит машину, и они трогаются с места. Тацу нравилось ездить с ним. Всегда плавно и аккуратно. И данные не медленно. Это отличается от него: резкого и быстрого передвижения. Когда ему надоедает смотреть в окна, на сменяющийся, но не кардинально, пейзаж, он начинает рыться в его бардачке. Причем в прямом смысле. — Ты когда здесь в последний раз прибирался? — да, Йорк, конечно, любит чистоту, но иногда ему этого придерживаться очень сложно. — Тогда, когда прибирался ты, — произносит, не отрываясь от дороги. Тацу усмехается. Он всегда думал, что в машине у не кассет, если не больше, чем дома, то хотя бы есть из чего выбрать. Но все оказалось не так. Он нашел среди всего этого лишь одну. Достал. Вновь усмехнулся. — У тебя красивый почерк, — впервые он обращает на это внимание. Возможно, он долго и старательно это выводил. Возможно, написал это с первого раза, даже особо не стараясь. — Спасибо, — Йорк слегка улыбается и кидает на того быстрый взгляд, возвращая его к дороге. Тацу вставляет кассету в магнитолу. Знакомая мелодия. Он слышал ее много раз и каждый звучал по-особенному. С Йорком она приобретала совсем другой смысл. — Я всегда её слушаю, когда чувствую себя не очень... — Я знаю, — он слегка улыбается, — Я это запомнил, — по телу разливается легкое тепло.〖I suddenly realized It's too late to look back on...〗
За окном вновь проносится море. Оно спокойнее. Небо лишь слегка затянуто облаками. Становится чуть светлее. Солнце медленно появляется на горизонте. — Она любит это время... — тихо произносит Тацу, а Йорк лишь слегка усмехается этим словам.〖..frustrating story line...〗
Он открывает окно полностью. Кладёт локоть и прикрывает глаза. Чувствует, что что-то проходит. Прохладное, но свежее.〖...Your voice is like thorns... ...and I can't remember it clearly〗
Йорк замечает фигуру, которая медленно и не спеша прогуливается. Пинает воздух, опустив голову. Он подъезжает к ней ближе и останавливается, так же как и она.〖...I got the feeling I wouldn't Be able to go back to that night...〗
Он берет кассету. Выходит. — Привет, — начинает Йорк с неловкой улыбки, — Тацу, просил передать, — протягивает ее девушке. — Почему не может сам? — она берет кассету и смотрит на того. Тацу наблюдает за этим. Стоит рядом с другом. Даже сейчас он может почувствовать, как тому трудно.〖...But when I close my eyes I remember that sweet pain...〗
— Он занят. Попросил меня, — девушка замечает, что в любом случае не получит ответа. — Спасибо, — коротко отвечает она. Разворачивается и уходит.〖...I ran slowly melting into the transparent scenes rushing by...〗
Возвращается в машину. Откидывается на спинку сидения и закрывает лицо руками. Дома это казалось легко. Вот именно, то «казалось»... Тацу молча смотрит на него. Но отводит взгляд. Тяжело видеть его таким. Если бы он мог что-то сделать... — Едем? — спрашивает, а Йорк лишь кивает в ответ.〖...When I screamed in my hoarse voice About that love that kept burning The sign that I missed continued to sound...〗
Они не проезжают и километра. Йорк резко останавливается. Тацу непонимающе смотрит на него. После туда, куда и он. Йорк сжимает в руках руль. Зажмуривает глаза, будто думает, что, когда откроет — все исчезнет. Но все остаётся на своих местах. Машина Тацу, а точнее то, что от нее осталось. Черные следы от шин... Он глушит мотор и выходит. Делает глубокий вдох и выдох. Сейчас не время для эмоций... Тацу выходит вслед за ним. Он идёт к другу. Идет к берегу. Йорк оборачивается и наблюдает за ним.〖...Can you hear the whisper back...〗
Тацу садится на холодные камни. Волны чуть ли не достают его. Но всё же не могу. Он смотрит куда-то далеко. Солнце почти вышло из-за горизонта. Но скрывается в облаках. — Тацу... — он оборачивается на шёпот. Возможно, он был удивлен, что услышал, но не сейчас. Йорк подходит и садится рядом. Тацу поджимает колени к себе. Обвивает их руками. — Сегодня... То есть... То есть вчера, я хотел тебе кое-что рассказать, — он перебирает в руках камни, даже не смотрит в сторону друга, — Но не думаю, что сейчас это имеет смысл... — Имеет смысл, — быстро отвечает Тацу и смотрит на него. Йорк не спеша поднимает на того взгляд. Сейчас он не может коснуться его. А если и коснется, то лишь ненадолго почувствует его. От этого все сжимается. Он не сможет быть рядом. Он не сможет... — Йорк... — теперь Тацу переходит на шёпот, — Я люблю тебя... Тацу чувствует что-то теплое внутри. Рука Йорка в его волосах. Его лучший сон теперь в реальности. Горячие губы встречаются с холодными. Пусть все настолько разное, но это не мешает быть поцелую нежным. Но все заканчивается так же быстро, как и начиналось... — Я тоже... Люблю тебя...〖...I'm always on your side But I know what is going on...〗
Легкий и прохладный ветер. В море шумят небольшие волны. Солнце взошло, а облака начинают медленно рассеиваться. — И... И что теперь?.. — Йорк смотрит в глаза Тацу, — Что дальше? — но второй их отводит. — Не знаю... — тихо отвечает, смотря на небо и слегка улыбается, — Наверное, жить... — Йорк тоже слегка улыбается и переводит взгляд на море. Где-то на заднем фоне, в машине, ненавязчиво играет «Lantana». Первая и последняя песня, под которую было произнесено «люблю».〖...Always on your side And I see about it Carry on〗
***