***
На улице все еще было холодно, хотя правильнее сказать, что там стало только холоднее. А может, так сильно сказывалось отсутствие тепла на шее. Воншик прибавил шагу, слишком резко дергая входную дверь кофейни и пугая близко сидящих посетителей громким звуком входного колокольчика. Парень за стойкой вскинул голову, на его шее был намотан знакомый шарф. Альфу окутал какой-то очень родной запах. Он сделал шаг вперед, заметил свою вещь, недоуменно распахнул глаза. Омега уже вышел из-за кассы и словно завороженный подходил ближе, ноги ступали неуверенно, парня как-то очень нехорошо шатало. В глазах надежда, страх, отчаяние. Весь этот эмоциональный коктейль неожиданно обрушивается на альфу. Уже почти возле Воншика он окончательно теряет силы и начинает оседать на пол, благо быстрая реакция альфы не подводит. Тот рвётся вперед, падая на колени и ловя полуобморочное тело, от стойки спешит еще один парень, выглядящий, очень молодо и обеспокоено. - Тэгун-хён, - подошедший уверенно садится рядом, поворачивая к себе голову обморочного и с силой хлопая того по щекам. А Воншик держит на руках прекрасное создание с бледной кожей и сдерживает рык негодования. Молодой парень обращает на него внимание, закидывая вопросами. – Это твой шарф? Ты тот самый альфа? Хорошо, что появился, но мог бы и раньше. Ему нельзя отключатся, похоже, твое появление вызвало приступ. Омега на руках дернулся, со стоном открыл глаза, цепляясь руками за все подряд, первым, что попало ему в пальцы, оказалось пальто Воншика. Он открыл темные глаза, уставился на чужие белые волосы, потянулся к ним с осторожностью и зашептал с плохо скрываемой надеждой: - Это в самом деле ты? - Да что тут происходит? - оскалился альфа, все о чем-то знают, а он один как придурок. - Прости, ты еще не понял? Наверное, это обморочное чудо, твой истинный. Почему знаю? Для меня ты пахнешь кофе, а вот он сразу унюхал валерьяну. Потому я почти уверен, что сейчас ты чувствуешь мяту, но на самом деле у него природный запах - шоколад. Это первое. Теперь по насущному, достался тебе очень сложный случай, у него прогрессирующее «замерзание» личности. После твоего запаха ему стало хуже, потому что тебя самого рядом не оказалось. Так что сейчас Тэгуна в руки и марш отсюда, отогревай свою ледышку. Вещи сейчас мой парень принесет, за кафе мы приглядим, когда очнется так ему и скажи. Пока в норму не придет, от себя не отпускай, и на слово не верь, требуй подтверждения врача. Ты на машине приехал? И кстати, как тебя зовут? Прости, с этого надо было начать, - смущенно трет макушку молодой парень. - Ким Воншик, да на машине, – альфа медленно приходил в себя, обрабатывая поток информации и прижимая холодное тело ближе, чтобы поделится теплом. «У него не только ЕСТЬ истинный, но и вот он, рядом, сломанной куклой лежит в его руках» - мысли мечутся пугаными бабочками, смотреть на омегу больно. Руки напрягаются сильнее, пытаясь прижать к себе это чудо как можно ближе. Он ЕГО, не в плане принадлежности, нет, если омеге… Тэгуну, вспоминает он его имя, медленно смакуя. Если тому не понравится с ним, альфа отпустит, но сделает все возможное чтобы задержать рядом. - Гуки, вот, - появляется еще один участник беседы, протягивая пальто и телефон. - Спасибо, Мини. Останься в кафе, хорошо? – быстро бросает взгляд на часы. – Прости, я постараюсь вернуться как можно скорее. Воншик? Укутывай его и пошли, а то он опять засыпает, плохо. Это как при большой ране, если человек отключится, то уже может не очнутся. - Не переживай, я позвоню, предупрежу что задержусь или вообще не приду. Сейчас его здоровье важнее, появился реальный шанс спасти нашего друга. – Низенький омега коротко обнял альфу и пошел снова к стойке. Воншик отчаянно запутался в происходящем, ему нужны были ответы, но омега на его руках завозился, когда он вставал и снова начал закрывать глаза. Альфа сделал вид что роняет его, добился судорожно сжатых пальцев и испуганно распахнутых глаз, удовлетворенно хмыкнул и, кинув чужой телефон в карман, быстро направился к выходу. За его спиной раздавались шепотки озадаченных посетителей и облегченные голоса завсегдатаев, которые давно поняли, что с хозяином что-то не так. - Как тебя зовут? Ты так и не представился. - Ой, прости, хён, я - Чонгук. Давний друг твоего истинного. Еще раз прости, что так все сумбурно, романтичной встречи не получилось. Не оставь ты шарф, все могло бы быть иначе. Я тебя так и не спросил, он в самом деле Твой? Что-то чувствуешь? – разговор происходит уже в машине, младший аккуратно ведет по подсказкам старшего. Воншик с омегой на руках сидит на заднем сидении, поглаживая и перебирая чужие волосы. Это «твой», греет по сильнее теплых пледов и обогревателей. Как же долго он искал его и ведь, правда, искал. Ходил, спрашивал, сравнивал ощущения. - Ну, запах ты описал очень точно, я и в самом деле сначала услышал мелиссу. Кроме того, когда ты его ударил, я готов был врезать тебе со всего размаху? – усмехается задумчивый альфа, тяжко вздыхая. – Почти уверен, что мое. - Вот и хорошо, мы все переживали, что не успеем тебя найти. Тэгуну с каждым днем становилось все хуже. Он же холодный как ледышка, - альфа заглядывает в стеклянные глаза истинного и пугается, тот кажется слишком безжизненным. Но омега моргает, фокусирует взгляд, а потом начинает засыпать и напуганный Воншик, не может в этот раз растормошить его. - Прости, меня родной, я не знал. Только очнись, приди в себя, - он ведет рукой по чужой щеке, кожа такая холодная, будто мертвая. Слезы наворачиваются на глаза, но не проливаются, альфа выковыряет свое из костлявых рук смерти. Чонгук доводит их до квартиры, помогает открыть дверь и с поклоном исчезает с лестничной клетки, напоследок попросив, позаботится о Тэгун-хёне. Воншик относит парня на кровать, снимает обувь, забирает чужое пальто и уходит назад в прихожую, накрыв омегу одеялом. Снимает верхнюю одежду, готовит себе кофе, в голове крутятся варианты, как греть человека больного «замерзанием» личности. Парень притягивает к кровати чашку с дымящимся напитком, печенье, блокнот, пару ручек и карандашей. Он собирается писать, раз уж так получилось. От взгляда и мыслей что он сейчас собирается сделать, вдоль позвоночника ползет что-то обжигающе горячее. Воншик переодевается в домашние штаны и остается с голым торсом, разматывает вцепившегося в одеяло Тэгуна. Аккуратно и бережно разматывает шарф, расстёгивает верхнюю кофту, стягивая ее. А потом с неким томлением смотрит на свитер, который ему сейчас тоже предстоит убрать с сонного омеги. Он будет касаться обнаженного тела, в тот момент как ноздри заполняет запах мелиссы и поцеловать нестерпимо хочется. И шею клеймить, но нельзя. Альфа отшатывается, воздух в легкие протолкнуть пытается, отгородится от запаха, но тот подло проникает, словно под кожу, в самое сердце. Слегка приходит в себя и возвращается к своему занятию. Начинает задирать свитер, зависает, уставившись на открытый участок светлой кожи, сглатывает, но продолжает свое занятие (преступление). «Ты альфа, ты сможешь, ты ничего ему не сделаешь, пока он в таком состоянии» - слова молитвой крутятся в мыслях. А вот потом начинается самое сложное, сесть уперевшись в спинку кровати и затащить Тэгуна к себе на колени. Кожа к коже, холодная к обжигающе горячей. Омега тихо стонет сквозь сон, цепляется аристократично тонкими пальцами за тело Воншика, утыкается в шею, вдыхая глубже и придвигаясь ближе. Альфа наоборот дыхание задерживает, закидывает голову вверх, подальше от этого искусителя. Поцеловать хочется до нервной дрожи, но он обещает себе, что дождется пока парень придет в себя. Хочет сделать себе маленькую поблажку, чмокнув в плечо, но останавливается. Что-то внутри кричит «Не надо!», сорвешься, зайдешь дальше положенного. Воншик натягивает на них теплое махровое одеяло, и первое время просто разглядывает истинного. Исследует его лицо кончиками пальцев, словно слепец. Начинает ощущать запах шоколада исходящий от чужой кожи, спустя долгие часы Тэгун начинает немного отогреваться. Альфа вовсю пишет тексты, черкая страницы карандашом и даже не замечает, как омега приоткрывает глаза. Кофе в чашке совсем немного и тот уже очень давно остыл. - Как тебя зовут? - раздается возле самого уха Воншика и тот вздрагивает полностью поглощенной работой. - Тэгун? Очнулся? Как ты? Ким Воншик, но я же вроде представлялся там, в кафе, пока ты у меня на руках валялся? – парень просто разразился потоком вопросов, ласково заглядывая в уже осознанные глаза истинного. Тот пришел в себя, а это было главным. Может все еще обойдется. Омега жмется ближе, одна рука лежит на груди Воншика, а голова неосознанно укладывается на его плечо. - Тепло. Мне давно не было так тепло, от тебя веет чем-то своим, родным. Наверное, это не странно, раз мы истинные. Правда, ведь? – вдруг пугается Тэгун, подскакивая. - Чшшш, правда, лежи. Расскажешь что за болезнь? Я не так много об этом знаю, - Воншик укладывает парня назад, обхватывает руками за талию, грея ее теплыми ладонями, кожа у того все еще прохладная, но уже не ледяная. - Да что рассказывать. Проявляется она редко, но я долго не мог тебя найти, сначала не придавал всему этому значения ведь и по жизнь не очень эмоциональный. А когда перешел за вторую стадию друзья потащили к врачу. С того момента и наблюдался. Про стадии это болезни Воншик слышал и сейчас с ужасом боялся услышать ответ на еще не заданный вопрос, сколько же боли он принес этому черноволосому божеству еще до появления в его жизни. - Какая у тебя? - В момент нашей первой встречи четвертая, а потом по наклонной со слишком большим углом. Спасибо, что подхватил меня в конце, - альфа сдерживается и не вздрагивает, с четвертой не всегда возвращались, а тут еще и осложнение в неделю. Он обхватывает лицо Тэгуна, заглядывая тому в душу. - Прости меня, я сильно задержался. Прости, за все то, что ты испытал, пока меня не было. Омега моргает, непривычно видеть такое обожание в глазах и слезы в, казалось бы, всегда стойком «сильном» поле. Чувствует, как душа бьется в ледяную стену, как обжигающее тепло чужого тела плавит барьеры. - Просто останься рядом. Ты меня не знаешь, но надеюсь, полюбишь, несмотря на все заскоки. Ты такой красивый, мой альфа, - Тэгун накрывает своей рукой чужую и ластится к ней, словно кот, погибающий без ласки. Воншик чуть не задыхается, сердце делает кульбит, гулко бьется в груди. Дыхания не остается, он уже любит, он пойдет за ним в любые глубины ада, защитит от всего, что только можно, если ему позволят. Он покажет ему самые яркие звезды или сам распадется на них, если те вдруг потухнут. - Я уже люблю и думаю, нет, почти уверен, смогу принять любого тебя. Они еще долго лежат, тихо нежничая друг с другом. Тэгун делится первым впечатление и немного говорит о себе. Воншик рассказывает как омега прекрасен, вываливает на него сотни комплиментов. Единственное, что позволяет себе, целовать чужие все еще холодные пальцы, пока парень вновь не засыпает на его руках. И это все выглядит очень правильно, так должно быть, так - тепло. Альфа и сам засыпает ближе к вечеру, разморенный бессонными ночами последних дней. Утягивает парня на кровать, потому что понимает, заснет сидя, потом будет очень сложно встать. Только не выпускает омегу ни на мгновение, обнимая каждую секунду, каждое мгновение начавшейся вечности.***
Просыпаются они ближе к рассвету. Почти одновременно, Воншик только и успевает открыть глаза, как парень рядом начинает возиться, стараясь залезть ему на грудь, видите ли, одних объятий тому мало. Альфа смеется, тихим низким, еще хриплым после сна голосом. А омега внезапно утыкается в него носом, сильно вздрагивая, короткие ногти царапают чужой бок. - Тэгун? – беспокоиться он, вдруг тому опять больно или еще что хуже. Пытается поднять темную макушку, заглянуть в лицо. - Мммм? – все чего добивается нервничающий альфа. - Что с тобой? Плохо? Тэгун еще больше прячется, не слезает с груди, но пытается накрыться одеялом, спрятаться и уйти от смущающего вопроса и еще более смущающего ответа. А в ответ добивается того, что его резко переворачивают. Альфа нависает сверху, ловя чужой подбородок и с упорством, а потом и растерянностью глядя на отведенный взгляд, красные скулы и порозовевшие уши, но все еще ждет ответа. - Твой голос. Два слова это все чего он добивается, но ему хватает вида такого омеги. Нестерпимо хочется поцеловать. Воншик наклоняется, дотрагивается губами до изгиба челюсти, улыбается Тэгуну и начинает подниматься. Хочется, есть и в туалет, настроение весенними птичками радостно щебечет где-то высоко в небе. Уйти далеко ему не дают, омега налетает сзади, обхватывает руками за талию, прижимается и капризно жалуется: - Холодно, не уходи. Мне плохо, когда я тебя не касаюсь. Альфе приходиться развернутся, обнять в ответ, тяжело вздыхая. - Тэгун-и, отпусти. Мне в ванну надо, я быстро, обещаю. Давай сейчас найдем тебе мой свитер, а потом пойдем вместе готовить. Я голодный, - омега пристыженно кивает, идет рядом, слепым котенком цепляясь за пояс чужих брюк. Воншик насмотреться на него не может. Альфа достает теплый свитер и сам одевает его на парня, это очень мило, будто Тэгун маленький неопытный ребенок. Омега внезапно понимает своих друзей, которые вечно липнут к своим истинным. С ним ему тепло и наконец-то это чувство одиночества исчезает, растворяется в чужой ласке. Он отрывается от парня, и бредет изучать дом, не оборачиваясь. Если оглянется, то непременно потянется за объятиями снова. Родной запах от одежды немного успокаивает, но холод все равно начинает тянуться по венам. Тэгун находит кухню, оживляется, видя кофе-машину, уже более радостно тянется готовить себе кофе. Попутно исследую холодильник и полки шкафов. Выбор очень невелик и это почему-то не удивляет, хотя альфа выглядит тем, кто заботится о себе. Омега прокручивает в голове, что можно было бы приготовить и, погрузившись в себя, перестает замечать все вокруг. Его не терзает внутренний лед, он не слышит хлопка двери и чужих шагов, продолжая что-то смешивать в миске и поглядывая на сковороду. Воншик не нарушает идиллию, стоит, прислонившись к косяку и наблюдает. Тэгун прекрасен в его свитере. «Лучше бы было конечно без штанов, словно он накинул первое попавшееся, только проснувшись» - мелькает в мыслях и образ голоногого парня встаёт перед глазами, заставляя альфу резко качнуть головой, чтобы не осуществить представленное. Запах кофе заполняет кухню, но это не от Воншика, это кофе машина, щелкнув выплюнула из своего нутра утреннюю порцию горячего напитка. Омега отвлекаться на мгновение, подхватывает горячую чашку, подносит к носу, но сразу не глотает, дабы не обжечься, медленно смакует. Альфа улыбается глядя на парня, тот такой домашний, такой свой. Воншик даже на может сразу вспомнить, как был без этого черноволосого кошака на своей кухне. Парень все еще продолжает движение, когда вдруг сгибается, падает на колени, прижимая одну руку к груди. Чашка с только сваренным напитком летит на пол, разбиваясь сотнями мелких осколков. Тэгун стонет, сгибаясь еще ниже и обхватывая себя за плечи. Ледяной сгусток души проворачивается, больно врезаясь в плоть. Из глаз начинают течь слезы. Хочется вырвать себя изнутри, все стало так прекрасно, что на несколько часов он забыл о плате за счастье. Любая болезнь не проходит в мгновение и без последствий. Воншик падает рядом, шипит на впивающиеся в ноги осколки. Хватает омегу в объятья, сжимает, притягивая как можно ближе. Гладит по спине и плечам, вдыхает родной запах и делится своим. В сердце будто вогнали этих стеклянных обломков. - Тэгун-и, посмотри на меня. Почему тебе плохо, знаешь? Что я могу сделать? – от беспомощности тоже хочется зарыдать или хотя бы забрать часть чужой боли. - Отдача, ничего не проходит бесследно. Нет, будь рядом. Это единственное, что мы сейчас можем, - альфа подхватывает омегу на руки, перенося того на стул, а потом занимает уборкой и готовкой новой чашки кофе. Завтрак, Тэгун спасает в последний момент, пока тот еще не успел пригореть. Уже через полчаса они сидят по разные стороны столешницы, неспешно едят, под заливистые похвалы альфы, какой чудесный омега ему достался. Осколки убраны, пол вытерт, ноги Воншика обработаны после его героического падения. Они не отводят глаз друг от друга, разглядывают, ищут недостатки и прелести. Сталкиваются взглядами, застывают, говоря улыбками и мельчайшими жестами. Воншик протягивает руку, кладет на стол вверх ладонью. Ее накрывает другая, чуть бледная, и они снова застывают мраморными фигурами. Больше не нужно ничего. Взаимопонимание — это понимание родственных душ. Когда, кто-то третий уже лишний и нарушающий идиллию мира. Пусть даже тут есть исключения, но они столь редки, что общество подобно экспериментаторам откидывает их как ненужную ошибку вычислений. Альфа поднимается, собирает посуду и идет мыть ее. Когда омега подходит ближе, обнимая со спины, даже не дергается, потому что уже чувствует свою половину. По тихому дыханию, невесомому шороху, легким порывам ветра. Это появляется где-то там, за грудной клеткой, на стыке сердца и души. - Хочешь чего нибудь еще? – поворачивается Воншик, закончив с уборкой, руки у него все еще мокрые и приходится сделать шаг вперед, чтобы дотянутся до полотенца. - Не знаю, можем что-то посмотреть. Например, боевик с предсказуемым сюжетом, - шепчет омега, уложив голову на родное плечо. Потом подрывается, отскакивает и бежит в комнату искать телефон. Парень, вздыхает и идет следом, не зная чего ожидать от только что очухавшегося больного. - Мелкий, да возьми же трубку. Алло, Чимин? Где Гук? Что с кафе? Я могу сейчас прийти, простите, что бросил его на вас, - альфа не слышит слов с той стороны, но планы Тэгуна ему совершенно не нравятся, после утреннего происшествия. Он подходит сзади, притягивает омегу к груди, шипя на ухо очень рассерженно и зло. - Ты никуда не пойдешь, я не позволял. Мне нужен истинный, а не гранит на кладбище, - вырывает у вздрогнувшего парня телефон и уже более спокойно продолжает. – Да Чимин, не беспокойся, я обещал, что не отпущу этого ненормального, пока его состояние не проверит врач. - О, Воншик-хён, хорошо. Я передам Куки и да мы присмотрим за кафе, а ты, отогревай этого ненормального, - на том конце провода засмеялись. – а то знаем мы его, если что, можешь привязать, чтоб во сне не смылся. - Не боись, этот кошак вряд ли рискнет вылазить из под теплого одеяла, - в ответ усмехнулся альфа, косясь на истинного. Который уже готов был выпустить когти и расцарапать прекрасную физиономию пары. - Отдай телефон, я покажу вам, как издеваться. Ноги больше не будет в моем заведении, - омега пытался отобрать телефон, посылая всех на далекие четыре стороны, при этом, не отступая от теплого Воншика, а лишь прижимаясь ближе. - Тэгун, - альфа поднял его лицо за подбородок, когда тот обернулся, держа крепко, но бережно. – послушай, пожалуйста. Я скажу один раз. Не сомневаюсь, что ты очень сильная личность, я это знаю и чувствую, но ты не будешь жертвовать своим здоровьем. Сам ведь знаешь, что едва не погиб, а ведь если бы я пришел не вчера, а ещё несколько недель спустя. Дай возможность тем, кто тебя любит помочь. В глазах альфы блестели слезы, он так испугался, с уходом этого чуда его жизнь потеряла бы краски. Вероятно, он не смог бы больше писать, потому что невозможно жить без души, без любви, без воздуха в легких. Воншик смотрел в темные омуты, стараюсь открыть часть эмоций, не передать, эта боль только его, но хотя бы объяснить. - Прости, - омега внезапно заплакал, понимая, что теперь он и в самом деле не один. Всем и всегда можно поделиться с человеком рядом, ему подадут руку в самых сложных ситуациях и подставят сильное плечо. - Все хорошо, привыкай, но пожалуйста, не закрывайся от меня. Вместе, всегда будет проще, теперь я только на твоей стороне, хоть против всего мира, если пожелаешь. Они вновь обнимались, Тэгун сбился со счета, сколько раз за сегодня, прижимался к сильной и, кстати, все еще голой груди. «Если вы идете через ад, идите не останавливаясь», или же найдите с кем идти. Сердце болело, в нем взрывались горячие и яркие шары нового чувства, стирая, плавя холодные стекляшки льда. - Ты сказал, что любишь. Уверен, что проживешь со мной всю жизнь? – внезапно задал вопрос омега, глядя в чужие глаза с упрямством, надеждой и страхом. - Конечно, будет сложно, нам придется притираться и приживаться. Мы совершенно разные личности. Тэгун кивает своим мыслям, зависает, что-то долго обдумывая, ему сложно решиться и альфа видит это. Словно даже слышит, как ломаются стены чужих устоев под действием обстоятельств и эмоций. Проходит еще пару, прежде чем тот все-таки решается. Внимательно всматривается в глаза Воншика, а потом откидывает голову в бок и немного назад, открывая шею. - Тэгун-и, - шепчет пораженный альфа, не скрывая своего замешательства. – Уверен? В ответ он получает лишь напряженный, неуклюжий кивок запрокинутой головой. Больше парень не медлит. По его телу проходит дрожь, вторая за эти несколько дней. Первая – он нашел свою пару, вторая – тот доверился ему, принял окончательно и навсегда. Воншик склоняется ближе, делает единственный глубокий вдох и впивается зубами чуть выше левой ключицы, прорезая клыками кожу. Вкладывает все желание привязать его к себе невидимыми цепями. Омега крупно вздрагивает, дергается, дополнительно разрывая свою кожу. Стонет громко, болезненно, отчаянно захлебывается счастьем. По телу проходит разряд. Потом Воншик вылизывает место укуса, убирая кровь, бережно целует, вытирает чужие слезы и тянет к, еще не спрятанной, аптечке. Бросает последний взгляд на метку и закрывает ее пластырем, ещё занесет туда какую заразу. Уже когда они сидят на диване, Воншик решается начать спрашивать: - Зачем? Мы ведь могли, не торопится, ну поставил бы я тебе эту метку через пару месяцев. К чему все это? Омега сидит на его коленях, а он сам водит рукой по свежему пластырю и все еще не может поверить в то что сделал. - То есть ты не сомневаешься, что поставил бы ее? Вот и я тоже, не вижу смысла тянуть, но она должна помочь. Во-первых, я больше не буду чувствовать себя одиноко, со мной всегда частичка тебя, - мягко улыбается парень, накрывая чужую руку на своем плече. – Во-вторых, что-то мне подсказывает, это поможет быстрее преодолеть болезнь на эмоционально-мысленном уровне. - Не сомневаюсь. Будем надеяться, и верить в это. Ну, так что, мы смотрим фильм? - Угу, - шепчет Тэгун не отпуская истинного, тот смеется, пересаживает свою драгоценность вбок. Склоняется над ним, опираясь коленом на диван, долго смотрит в глаза, усмехается, видя в них яркие искры предвкушения и оттолкнувшись, уходит в другую часть комнаты, слыша за спиной разочарованный вздох. Потом они и в самом деле смотрят что-то эпично банальное, сидя рядышком. На деревянных прямых подлокотниках дымится горячий чай. По-домашнему тепло, иногда в фильме попадаются смешные шутки, с которых оба заливисто смеются. В другой момент с интересом смотрят, как же спасут главного героя от смерти. Минуты капают в бесконечную реку времени, накапливаясь часами. Подкрадывается день, ярким солнцем заглядывая в окна. Проснулись они очень рано, и на самом деле Тэгуна уже клонит в сон, так еще и свежая метка невыносимо чешется. Он пытается подняться, пойти что-то делать, да хотя бы приготовить поесть. Вот только альфа оказывается не слепым, подхватывает на руки и относит в кровать, бережно укладывая на кровать. - Не уходи, ляг рядом, - канючит омега, забавно выпятив губу. - Сейчас, шторы закрою, чтобы не так ярко было и вернусь, - отвечают ему и целуют в лоб, как малое дитя. Тэгун смотрит ему в след и не может понять, почему альфа все еще избегает его губ. У него самого кожу уже покалывает от жажды прикосновение и поцелуев. Он хочет быть рядом, настолько близко как позволяет его состояние. Сонливость вмиг развеивает, словно густой туман под порывами ветра. Омега следит за истинным который, уже закрыл тяжелые шторы, отрезая их от мира. Подтягивается ближе к спинке кровати, садясь. Воншик, стоит рядом с краем и думает, как бы подвинуть эту тушку чуть дальше, в итоге сдается: - Тэгун, подвинься, дай я тоже лягу. Омега молча переползает на другую сторону, ждет, пока парень залезет и тоже устроится в полу сидячем положении. И начинает воплощать свой план. Ластится к альфе ближе, под бок, тот не возражает, потому что не может противиться любимому человеку, а потом вмиг перекидывает ногу через чужие бедра, садясь на них. Воншик вдруг задыхается, весь воздух куда-то испарился из легких, впитался в кровь, не отдав ничего взамен. Альфа в немом шоке смотрит на такого сексуального сейчас парня, а тот явно знает о своей красоте, читает ее в глазах напротив и пользуется на всю катушку. - Ты что делаешь? – голос не слушается, хрипит задушено. Парень не знает что делать, хочется притянуть ближе, впиться в желанные губы и не отпускать, по крайней мере, вечность. А еще оттолкнуть, чтобы подумал, не рвал сгоряча. - Хочу свой поцелуй. На метку, мы, значит, согласились, а поцеловать ни в какую? – голос обиженный, а взгляд решительный и с легкой поволокой безумной страсти. Воншик сглатывает, такого Тэгуна хочется еще больше. Он в который раз поражается тому, как этот парень на него действует, ведь больше никого ему не хочется так сильно. Парень удрученно кивает и цепляет чужой подбородок. Тянет на себя, ждет когда омега закроет глаза в предвкушении, а потом резко перекидывает того на спину, все еще удерживая. Любовник под ним готов кричать и задыхаться. Альфа усмехается, от концентрации эмоций. Тэгуну плевать, он закидывает руки на чужую шею и тянет вниз, ему жизненно необходимо выпить дыхания. Когда оба сдаются и Воншик наконец-то припадает к губам напротив, у обоих чувство, словно они взорвали вселенную. Разрушили все законы природы, вмиг переписав их. Запредельное ощущение единения и счастья, метка на плече Тэгуна жжется, плавит кожу, проникая в самую душу. Он не может сдержать удовлетворенного стона, выгибается, хрустя позвонками, тянется еще ближе, под саму кожу. Альфа отрывается, затуманенным взглядом оглядывает алые искусанные губы. Недовольно опускает взгляд на свой же свитер, поддевает его пальца, проводит ними по тела омеги, пуская разряды тока и дрожи. - Воншик, - Тэгуну мало, он захлебывается в эмоциях и стонах, внутренности окатывает горячей волной страсти, смывая, подтачивая уже хрупкие барьеры стылого холода. Младший вдруг словно скидывает пелену возбуждения, в глазах проясняется. Он окончательно стягивает одежду с чужого торса, успокаивающе целует омегу без доли страсти. - Тэгун-и, - он упорно откидывает «хён», пусть и должен обращаться к старшему уважительно. – не торопись, твоя болезнь не ухудшится от таких перепадов эмоций? Ты ведь должен понимать, что нужно действовать аккуратно. - Ненавижу тебя, - шипит омега, загнано дыша и в противовес грубым словам, нежно проводит по лицу альфы. – Спасибо, что смог остановится. Я не знаю, как это может отразиться. - Давай спать, - Воншик льнет ближе к руке, мягко улыбаясь своей паре, они вместе, что может быть лучше этих сияющих любовью глаз. Укладываются они еще долго, омега вновь залазит на чужую грудь. Периодически поднимает голову, урывая короткие поцелуи. Завтра он обязательно позвонит доктору, если бы не сдержанность его альфы, кто знает, каких бы дров они наломали, а в первую очередь он сам. - Спасибо, - сонно шепчет он и окончательно проваливается в целебную пустоту, оставляя сторожа хранить его покой.