Во тьме

Темнота. Лишь непроглядная тьма вокруг. Она обволакивала, лишала ориентиров. В ней исчезает время, мир. Лишь бесконечный чёрный цвет, который не рассеивается и не светлеет нигде. И в этом месте лишь одно яркое пятно. Издалека можно лишь увидеть оранжево-белое пятно. Но если начать приближаться, то детали с каждым шагом становятся всё более различимыми. Вот уже не былое пятно, а длинные запутанные волосы, которые касались поверхности этой пустоты, закрывая лицо владельца. А оранжевой оказалась кожа, которая контрастировала со всем. С тьмой, с шевелюрой. Кроме этого самоцвета нет никого. Она одна. Одна, как и всегда. Одиночество, сгрызающее изнутри, настигло её и здесь. Имея множество почитателей и обожателей, не имела никого, кого бы смогла подпустить к себе близко. Боялась одиночества, которое шло по пятам и нависало за спиной грозной и жуткой тенью. Не отпускал этот страх их своих тисков. Все слишком слабы, чтобы подпустить к себе слишком близко. Слишком жалкие, чтобы стоять рядом. Так и осталась одна великая Яшма. Нет друзей, даже знакомых нет у воительницы. Лишь подчинённые и Жёлтый Алмаз, которая стала заменой Розовой, которая погибла во время восстания. Восстания глупых и неблагодарных самоцветов. Потеря Алмаза стала стильным ударом для Яшмы. А следом и причиной ненависти к себе, ведь она была создана на этой чёртовой планете, где разбили ту, которую она должна была защищать. Она стала сильной, боялась оказаться слабой, из-за чего старалась самоутвердиться, показывая свою силу и могущество. Но это не спасло от страхов, которые вечными спутниками её существования были рядом. От них не спрячешься. От них не скроешься. А сил победить их не хватало. Боязнь стать слабой и страх одиночества — вот её главные изъяны и недостатки. Но скрыть их — не значит победить. И сейчас она наедине со своими страхами. «Почему все от меня бегут?» Ты сама их оттолкнула от себя своим характером, поведением и поступками. Ты стала для всех, кто тебя знает, наказанием. Они правильно делали, что бежали от тебя. Ты саморазрушаешься сама и разрушаешь всех вокруг себя. Тонешь, идёшь на дно под грузом своих страхов и проблеем и утягиваешь за собой всех, кто оказался рядом. Так что тебе стоит задуматься, не твоя ли вина, что никого нет с тобой? Ты поняла это только сейчас. Когда больше никто тебя не примет. Ты причинила всем слишком много боли, чтобы быть прощённой. Оттолкнула, когда тебе хотели помочь, не слушала ничего, что тебе говорили. Ты лишь принуждала, заставляла, унижала, ломала и растаптывала других. Те, кто пытались с тобой подружиться, принести свет в твою прогнившую душу, натыкались на острые шипы, которые ты сама же поставила. Желаешь того, чтобы рядом с тобой кто-то был, н не подпускаешь никого. Смехотворно. Сама себя поместила в капкан, из которого не можешь выбраться сама, но не принимаешь помощи. Вот и разбежались все, кто хотел тебя оттуда вытащить. Тебя, может, и простит Стивен, но уже с малым шансом сможет помочь. Он всех прощает. Но ты сама показала, что не желаешь помощи, отталкивая его от себя. Теперь с эти ничего нельзя будет сделать. А что на счёт Ляпис? Ты вынудила её слиться в Малахит, ей пришлось сдерживать тебя, чтобы ты не устроила хаос и не навредила её друзьям. Делала ей больно морально, заперла в тюрьме. Ты ломала и так сломанную фарфоровую куколку, которую только склеили и клей не успел высохнуть. И она тоже прокинула тебя. А чего ты ещё ждала от неё? Яшма смотрела в одну точку и не видела ничего. Тьма — она на то и тьма, чтобы в ней ничего нельзя было разглядеть. Она сдалась своим страхам и теперь не может выпутаться из их сетей. Липкие оковы, которые самоцвет сама же и создала, змеями обвились вокруг ног. Эта чернота теперь ползёт по телу, будто стараясь заставить её слиться с собой, сделать её таким же тёмным пятном. Заставить её погаснуть окончательно, будто никогда она не была ярким самоцветом. Саморазрушение — это штука страшная. И это познала на своём Яшма. Сама себе вырыла могилу и теперь расхлёбывала последствия. Пола ложиться в вырытую, может не совсем специально, яму своих кошмаров и изъянов. И тут перед ней возник так давно знакомый образ. Единственное существо, к которому она смогла почувствовать что-то кроме превосходства и своего высокомерия. Короткие тёмно-синие волосы и серьёзный взгляд. Воительница встала, почувствовав, как сжались импровизированные цепи на ногах, и попыталась прикоснуться, прижать к себе, зацепиться, словно за спасительный якорь. Но образ был просто водой, принявшей этот издевательский образ. Хрупкая фигура превратилась в лужу воду, а после исчезла, словно никогда ничего такого не было в этой пустоте. Яшма сидит, склонив голову к поверхности, что похожа на пол. Волосы валяются, спутываются ещё сильней. Но ей уже плевать. Ведь это такая мелочь по сравнению со всем, что сейчас происходит. В глазах боль и отчаяние. Пала так низко. На самое дно. Страхи вышли на свободу, сводят с ума. Где же вся сила и высокомерие великого воина? Растворились, словно сахар в воде. Она самоцвет, что скинул маску и не смог противостоять страхам. Утонула в этой тьме она. И те, кто могли помочь уходят, исчезаю, словно мираж, где-то вдалеке. Никто не обернётся на беззвучный крик. Уходят самые последние из тех, кто могли хоть что-то заставить чувствовать Яшму, кроме грубости. Уходят упущенные шансы. Вдалеке исчезает Розовый Алмаз, превращаясь в дымок нежного цвета, каким она наречена. Перидот превращается в двоичный код. Стивен печально склонил голову и исчезает, утопая во тьме Яшмы, чья чернота утопила мальчишку. И вот последней идёт Ляпис. Лёгкая юбка чуть колышется, будто от ветра, которого нет и в помине. Руки сжаты в кулаки. Самоцвет уверенно идёт вперёд, но с каждым шагом это всё неуверенней и неуверенней. Ляпис останавливается, напрягаясь, как струна. Будто борясь выбором, который решила совершить. Тяжёлый вздох, который смогла услышать даже Яшма. Лазурит нервно повела плечами и обернулась. Немного хмурый взгляд, в котором прослеживалась обречённость и… сожаление? Она лёгкими, но быстрыми шажками направилась Яшме, которая не верила в то, что это настоящая Ляпис, а не очередной мираж. Синеволосая шла молча, лишь внимательно наблюдая за воительницей. Немного времени и она уже стоит перед ней. Она протянула тонкую руку той, что принесла ей боль, той из-за которой оказалась на дне океана в образе Малахит. Она полностью уверена в своём решение. Безумство чистой воды. Но они обе не совсем нормальные. Обе подвержены влиянию своих страхов, которые гложут. И, видимо, Ляпис решила что-то для себя. — Я не согласна стать Малахит вновь. Не сейчас. Но я не покину тебя. Я помогу тебе и не оставлю. Лишь возьми мою руку и скажи, что готова измениться, готова принять другой мир и другие порядки. Ты не будешь больше никогда одна, — уверенный и при этом спокойный голос. — Все достойны второго шанса. Мне это показали и я теперь собираюсь сделать это для тебя. Лишь согласись. Яшма смотрела на неё и где-то внутри что-то перевернулось. Она не подумала бы, что именно она станет той, кто обернётся и скажет такие слова. Перед ней она особенно виновата за свои поступки. Сияние против воли никого ещё не сделало счастливым. Но оно, видимо, сумело что-то в них обоих поменять. Воительница готова была пойти на то, что предлагала Ляпис. Лишь бы не чувствовать того, как одиночество и страх выгрызают изнутри. Хотелось спастись от этого. Яшма осознала свои проступки и где была не права, находясь в этой тьме. Нет, она не изменилась совсем кардинально, но теперь готова выслушать, что ей говорят. Она взяла руку Ляпис. Крепко, словно вот-вот упадёт и это последняя опора. Словно в отчаяние. Боясь, что она исчезнет, и одиночество утопит окончательно. Лазурит помогла подняться Яшме с колен и встать в полный рост. Не вырывала после этого свою руку, нет, она давала за неё держаться. Она ведь обещала, что не отпустит. Воительница начала вставать и почувствовала, как путы с треском разорвались, перестали держать ноги у земли. Теперь она смогла подняться и выровняться. На лице оскал, перемешенный с грустью, полный горечи. — Тебе не кажется, что это была крайне странная и глупая идея? Я сделал столько всего, а ты меня вытаскиваешь из этого болота? Глупо и крайне наивно, — что-то всё же не поменялось. — Я понимаю это. Но я хочу попытаться что-то изменить. Попробовать помочь, как когда-то помогли мне. Да и, — самоцвет на секунду задумалась и вздохнула. — У нас есть общий кошмар, но у каждой из нас он вытек по разным причинам. Ну, так что, понимаю, это согласие? Вместо ответа Ляпис дёрнули вперёд, заставляя уткнуться в чужую грудную клетку и чуть ли не упасть. Самоцвет не ожидала такого действия, и из-за этого не успела среагировать и что-либо сделать. Яшма с довольным оскалом прижала к себе хрупкое на первый взгляд тело, продолжая держать маленькую ладонь в руке. Пожалуй, это действие говорило красноречивее слов. Самоцвет провела свободной рукой по изящной спине, задевая камень и после намеренно проведя по нему, но не с тем нажимом, как по коже. По коже синеволосой пробежались мурашки, а она сама зажмурила на несколько секунд глаза, а после с ещё большим удивлением посмотрела на ту, кто её прижал. Рука переместилась на подбородок, поднимая личико так, чтобы Яшма и Ляпис смогли нормально посмотреть друг на друга. — Думаю, мой ответ очевиден. Это да. Оскал после этих слов сошёл с лица, делая его более неуверенным и нервным. Яшма, не смотря на свой характер, всё же, умела чувствовать благодарность. И это чувство боролось с гордостью и высокомерием, которое невозможно выкорчевать так быстро. Ведь они росли долгие годы, пронизывая каждый кусочек души. Так что это была почти полноценная борьба в сознание. Воительница раздражённо фыркнула и мотнула головой. Благодарность всё же оказалась сильнее в данный момент. Отрицать то, что сейчас Лазурь спасла её, невозможно. Так что она посмотрела ровно в глаза своей спасительницы. — Спасибо. И прости меня за прошлое, — всё же смогла сказать самоцвет. Сумела перешагнуть через свои принципы ради того, чтобы не потерять ту, которая рискнула вновь приблизиться к ней. Ляпис, кажется, это почувствовала и со вздохом положила руку на плечо Яшмы, поглаживая ярую кожу, которая смотрелась контрастно с бледно-голубым. Нет, забыть и простить такое большое тёмное пятно из прошлого сразу же нереально. Нужно время. Много времени, чтобы доверять на все сто процентов, после такого. Но у них есть вечность. Ведь они не стареют, как, к примеру, люди. Лазурь немного толкнула в грудь Яшму, говоря, что её стоит отпустить. Воительница расслабляет хватку, так что синеволосая немного отошла, всё также, не выдёргивая свою руку. Они с того момента, как взялись на руки, не отпускали друг друга. Обещание одной и маяк для другой. Словно, если они отпустят друг друга, то всё это рухнет и всё это окажется подделкой, ложью. Ляпис потянула Яшму за собой, направляясь куда-то вперёд, во тьму. Но чем дальше, тем светлее становится. Темнота начала рассеиваться, давая себя перекрыть белому. А синеволосая продолжала упорно за собой вести воительницу, выводя её из тьмы. А та давала себя вести, не противилась и позволила себе довериться Ляпис. Хуже точно не будет, а вот лучше может стать. Так они дошли до источника этого света. Лазурь ухмыльнулась беззлобно уголками губ и потянула её в свет. — Теперь всё будет лучше, чем в прошлый раз. Очнулась Яшма в незнакомом ей помещение, на чём-то мягком. Яркий свет на несколько секунд ослепил, и только спустя пару секунд она смогла открыть глаза. Картина была удивительной и крайне неожиданной. Рядом стоял Стивен, Гранат, Аметист, Жемчуг, Передот и Ляпис. В глазах у первого появились звёздочки, и он явно был рад пробуждению Яшмы. Остальные среагировали очень настороженно. И не без причины. Джаспер сразу же дёрнулась и попыталась сесть. Она всё помнила. Так что радушной встречи не стоило ждать. Она с явной неприязнью и почти ненавистью посмотрела на окружающих, но встретившись взглядом с Ляпис, который выражал полнейшее недовольство и прямо-таки говорил, чтобы она прекратила. Яшма глухо рыкнула и легла обратно. Разговор будет долгий. — У нас получилось! Значит мы сможешь восстановить и другие самоцветы! — продолжал радоваться Стивен и уже эту радость разделили его друзья. Они начали разговаривать между собой, немного позабыв об ожившей и пришедшей в норму. Лазурит положила ладонь на руку Яшмы и чуть улыбнулась, говоря этим о том, что-то, что случилось в темноте, было правдой. И, знаете, Ляпис держит обещания, а пока что просит подождать, пока наша команда успокоится и всё расскажет. А Джаспер не против. Она готова подождать. Массивная рука была перевёрнута на тыльную сторону ладони, а потом она не больно, но ощутимо сжала руку Ляпис. Теперь всё правда будет подругому.