Наша любовь была настоящей?

«Тебе всегда было всё равно на меня, да, Мин Юнги? Ты ведь даже и не догадываешься, что каждый раз, когда за тобой закрывалась эта чёртова металлическая дверь, я плакала в подушку всю ночь напролет. Помню нашу первую встречу, как будто это было не два года назад, а где-то вчера. Ты, весь такой красивый, в чёрном костюме, с бабочкой на шее, на свадьбе старшего брата - жениха моей лучшей подруги, предложил отойти от этой шумной компании. Лучше бы меня тогда наручниками приковали к стулу, не давая сдвинуться с места... Помню также наше первое свидание. Я оделась не по погоде, и ты отдал мне своё пальто, оставляя себя мёрзнуть. Банально, да. Но тогда меня это настолько тронуло. Я смотрела в твои глаза, уже представляя нашу свадьбу и себя счастливую, в белом платье, с букетом невесты. Скажешь, глупо? А ты скажешь, я знаю. Да, глупо, сейчас я это и сама осознаю. Что с нами случилось, Юнги? Где те два влюблённых безумца, целующихся в театре, несмотря на возгласы окружающих? Слишком больно вспоминать. Но и слишком приятно одновременно. Я постоянно о тебе думаю, и это неимоверно бесит! Почему мне так трудно совладать своими мыслями? Я пыталась, я правда очень старалась это сделать. Пошла как-то даже с Миной в клуб напиться и подцепить какого-нибудь красавчика. Ты бы назвал меня беспечной девчонкой. После этого случая я и сама себя так называла. Тот парень был таким большим и пугающим. Его не интересовало моё мнение и несогласие идти с ним. Я была слишком пьяна, чтобы суметь вырваться. Он бил меня, оставлял засосы и синяки. Мне было так неприятно и больно. Я плакала, звала тебя, хоть и понимала, что это всё напрасно. Любимый... Как давно я не произносила этого слова. А теперь мне и не придётся этого делать. Не могу представлять какого-то парня на твоём месте. Не хочу. Я не хочу другого. Хочу тебя, Юнги. Знаешь, какую именно из всех твоих масок я любила больше всего? Сонную и растрепанную, с хриплым ото сна голосом. Любила, когда ты утром обнимал меня и подминал под себя. Пусть даже это всё было неправдой, ложью, обманом. В нашу последнюю встречу ты весь вечер вёл себя отстранённо и холодно, убирал мои руки, когда я пыталась к тебе прикоснуться. Видимо, готовил меня к своему уходу из моей жизни. Я кричала на тебя, влепила пощёчину, обозвала множеством противных слов. И знаешь что, я не буду за это извиняться. Мне не стыдно. Стыдно должно быть тебе, но мне кажется, что у тебя напрочь отсутствует совесть и ты спишь себе преспокойно в своей маленькой уютной квартире, в которой нам нравилось смотреть фильмы, укрывшись одним одеялом на двоих и попивая какао из одной кружки. Пусть даже я и не люблю боевики. Главное, что ты от них фанатеешь. А мне... Мне было просто приятно сидеть в твоих объятиях, наблюдать за твоей сосредоточенностью и часто получать твои нежные поцелуи. Поцелуи... Их было бесчисленное количество за эти годы, но я могу пересказать буквально каждый. Особенно мне запомнился тот, что произошёл в твой День рождения. Ты хоть и вернулся поздно с работы, но пришёл с большим букетом лилий, моих любимых цветов, в качестве извинений. А потом ты припечатал меня своим телом к холодильнику и медленно провёл рукой по моей щеке, опуская своё лицо к моему. Твой пронзительный и переполненный нежностью взгляд я буду помнить до последней секунды своей жизни. У меня тогда сердце так сильно стучало, и я, не удержавшись, оставила чмок на твоих губах. Ты на это лишь лукаво улыбнулся и припал к моим губам уже более настойчиво, то кусая их, то нежно целуя, будто извиняясь за оставленные ранки, на которые мне было абсолютно плевать. Сейчас слишком поздно вернуть всё назад, да и я уверена, что ты не захочешь. Пишу тебе это письмо, не будучи уверенной, что ты его прочитаешь, но всё же, если ты видишь мою бессмысленную, на первый взгляд, писанину, значит меня уже нет в живых. Я не написала «возможно», потому что уверена в своём выборе. Я не смогу без тебя, но и с тобой мне нет пути дальше. Зачем я писала это всё? Не знаю. Просто хотелось, хоть и слишком поздно, показать тебе свои чувства. Я люблю тебя, Мин Юнги. Не часто мне доводилось говорить тебе эти слова, ведь мы с тобой не из тех парочек, что очень легко и часто признавались друг другу. Что я там в начале говорила о наручниках и о том, что лучше бы меня приковали к стулу, не давая шанса с тобой познакомиться? Так вот, я соврала. Ни капли не жалею о нашей встрече. Хоть было и много грустных моментов, я больше всего запомнила только хорошее. А самое главное, я узнала, каково это - быть твоей. Я и сейчас принадлежу только тебе. И буду принадлежать даже после последнего выдоха. Пусть у меня и насобиралось множество вопросов к тебе, я хочу задать один единственный и наиболее интересующий... Наша любовь была настоящей? Прощай, Юнги...

От твоей малышки»

Дочитав последнюю фразу, Юнги скомкал письмо, и, бросив его в угол, ударил четыре раза кулаком шкаф, сбив в кровь костяшки. После чего присел, уставился в одну точку и заплакал. Первый раз в своей жизни. — Дура! Какая же ты дура! Ненавижу тебя! — на сердце было настолько паршиво, что, казалось, сейчас стошнит. Юнги действительно воротило. От самого себя. — Малышка, зачем? — болезненно простонал парень. — Это я должен был быть на твоём месте! Я, любимая, слышишь?! — со стороны казалось, что он кричит сам себе, словно сумасшедший. Хоть Юнги сейчас можно было и назвать так. Он правда сошёл с ума. — Ты спросила, настоящей ли была наша любовь... Чёрт, да! Прости, что не дал понять тебе это раньше. Я тоже люблю тебя. Всё так же безумно люблю и очень скучаю... — тихо-тихо прошептал Мин и, встав, подошёл к выброшеному письму, вновь раскрывая его и разглаживая, будто это могло помочь ему выравняться. Все эти слова писали её маленькие ручки... Как же больно от этого осознания. — Мы скоро встретимся, малыш, подожди немного, и я хотя бы там докажу тебе свою любовь. Два месяца назад... — Мин Юнги, у меня для вас плохие новости. Как бы это сказать... У вас опухоль лёгких. Последняя стадия. — Не может быть... Как? — Мин был в шоке, его даже начало немного трусить. Опухоль лёгких? Последняя стадия? Разве его жизнь должна была закончиться так? То есть, это и правда конец? — Мы можем сделать Вам химиотерапию, но... — Не нужно, — с этими словами Юнги на ватных ногах вышел из кабинета. «Она не должна узнать. Она не узнает об этом до последнего» А ведь она и вправду не узнала...