Богиня волосатых ног

Тренировочный лагерь выматывал. Каждый вечер Нишиноя искренне сострадал фруктам, которые пропускали через соковыжималку, потому что точно знал, что они испытывают при этом. Но это не означало, что сил на мечты о прекрасной Киёко-сан не оставалось. Окна девчачьей спальни были точно между мусорными баками, водосточной трубой и огромным раскидистым деревом. Нишиноя надеялся, что хоть раз в жизни ему пригодится его миниатюрность, и за черной в ночном воздухе листвой не будет видно ни его, ни Рю тоже. Куда же без него? Конечно, заглядывать в женскую комнату через открытое окно неправильно, и Ноя это знал. Но уж очень ему хотелось увидеть Киёко-сан в неформальной обстановке: в милой розовой пижаме с медведями, или кошечками, или единорогами, или что там еще любят девчонки, она мило хихикала с Ячи-чан над какими-нибудь девчачьими вещами... На этом месте фантазия буксовала, потому что о девчонках Ноя знал сугубо из дорам и глянцевых журналов, которые ему иногда одалживал Рю. Нишиноя очень надеялся, что никто не хватится, что они так долго торчат в ванной. Тем более, что девочки всегда засыпали раньше мальчишек. — Черт! — выругался Ноя, зацепившись за ветки и чуть не разорвав футболку. Оно наверняка отбрасывало в комнату причудливую жутковатую тень. Ноя почесал бок, подумал о том, что неплохо устроить вечер страшилок, и полез дальше, слушая зловещее пыхтение Рю позади. *** Ячи нервно покосилась на окно и в очередной раз убедилась, что жуткое дерево, напоминающее монстра, никуда не делось, а продолжает пристально следить за их комнатой. И все пироженки, кексики и мармеладные мишки, которых она припасла для вечернего перекуса, вставали поперек горла, а перспектива того, что сейчас нужно будет погасить свет и лечь спать приводила к нервной икоте. — Что-то не так? — уточнила у ёрзающей Ячи внимательно наблюдавшая за ней Шимизу-семпай. — Н-нет, с чего ты взяла? — смущенно пробормотала Ячи и нервно покосилась на злополучное дерево. Шимизу-семпай пожала плечами, поднялась со своего футона и направилась к двери. Из комнаты мальчишек доносился гул веселых голосов, и стук в дверь они услышали не сразу. Откуда только силы остались? Еще полчаса назад они стонали, что чувствуют себя свежеприготовленным фаршем, а сейчас из-за двери раздавались громкое гыгыкание и возня. Дверь распахнул растрепанный Сугавара и с удивлением посмотрел на Шимизу-семпай и маячащую позади нее Ячи. — Я уже думал, вы утонули и станете злобными духами бани, — начал было обернувшийся на звук распахнутой двери Дайчи, но осекся. — Нам бы хотелось поменяться комнатами, — сказала Шимизу-семпай. — Комнатами? — удивленно переспросил Сугавара. — Да. За нашим окном ужасное дерево. Оно меня пугает, — проговорила Шимизу-семпай и взглянула на ребят так, что те уже через секунду готовы были свалить монстра голыми руками и оторвать ему каждый листик. Но решено было, что для начала они просто поменяются комнатами, а вот завтра уже можно будет почитать над деревом изгоняющие молитвы, посыпать корни солью и придать очищающему огню. Цукишима смерил всех скучающим надменным взглядом и сказал что-то про доморощенных винчестеров и убегающих от отвратительного латинского с японским акцентом демонов. Хината еще минут десять потом приставал к нему с вопросами, при чем тут ружья и винтовки и как их можно вырастить дома, но лишь в сотый раз услышал о том, какой он тупица. Ничего нового. — Танака с Нишиноей все еще в ванной, — озабоченно заметил Сугавара. — Они вообще понимают, что нам завтра вставать ни свет ни заря? — начал злиться Дайчи. — Я подожду их в коридоре, а то они напугают девочек. Сугавара заранее пожалел несчастных сокомандников — капитан был не в самом лучшем расположении духа, но от мыслей о предстоящей взбучке для любителей поплескаться в ванной подольше его отвлекла шумная ссора. — Сам ложись у окна! — Ты идиот? С чего я должен лежать у окна? — Ты просто боишься! — Ничего я не боюсь! Просто от окна сквозит! А если меня продует? Как я смогу продолжать тренировки? Кто будет тебе, дубина, пасы давать? — То есть если продует меня, то ничего страшного? Хината с Кагеямой толкались у окна и пытались занять место, как можно дальше от него. Так как словесные аргументы действовать перестали, в ход пошли подушки, которыми те друг друга с остервенением колотили. — Так, я смотрю, что сегодняшняя тренировка была недостаточно выматывающей, в вас просто океан энергии, — пропел Дайчи, выросший возле дерущихся бесшумной, но жуткой тенью. Глядя на него, сразу становилось ясно, что за эту ужасную улыбку Сатана бы продал душу, если бы было кому. — Асахи, ляг здесь, а вы двое, чтобы через минуту спали, — скомандовал капитан. — Но почему, — начал было Асахи, но ответом ему было лишь «Быстро, бесполезный бородач!» Сугавара лишь в сотый раз пожалел задерживающихся Ною и Рю. *** — Черт, ничего не видно из-за этих листьев, — проворчал Рю и нетерпеливо поерзал на жалобно скрипнувшей ветке. — Надо было лезть по трубе, — вздохнул Ноя, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в темном проеме окна. — Она бы нас двоих не выдержала, — пробубнил Рю. — Меня бы выдержала. — Ты готов бросить друга и наслаждаться видами сам? — ужаснулся Рю, картинно прижал руки к сердцу и чуть не свалился с дерева. — Сердце не с той стороны, болван, — прыснул в кулак Ноя. Но разговоры были забыты: в череде облаков образовалась брешь, бросающая в окно куцый, обгрызенный луч света. — Смотри, какие у нее роскошные волосы, — воскликнул Рю, — такие длинные! — Ага, — только и мог выдавить из себя Ноя. — Как думаешь, они на ощупь такие же мягкие, как и на вид? А чем они пахнут? Наверное, чем-то цветочным! Сакурой! Они наверняка пахнут сакурой! — М, — Ноя действительно пытался представить, чем пахнут волосы Киёко-сан, какие они на ощупь, но фантазия безбожно буксовала и подсовывала только привычные будничные воспоминания о ней. Не то чтобы она не была сексуальной! О нет! Он же вполне себе обычный здоровый подросток в период бурного гормонального развития, практически любая девушка, если она не страшнее крокодила, должна заставлять его фантазию искрить! Но... Но Киёко-сан, подающая ему воду, или помогающая убирать инвентарь, или составляющая план тренировок, совсем не наводила его на те самые мысли! Она была замечательной, красивой, доброй. И он явно был влюблен в нее... Рю перенес свой вес чуть дальше, попытался перегнуться через Ною, чтобы лучше разглядеть Киёко-сан. И, судя по его пыхтению, у него проблем с воображением не было никаких. Нишиное даже обидно капельку стало. — Слушай, а у нее всегда волосы такие короткие были? Мне казалось, что они длиннее, — растеряно пробормотал Рю, — ай, да и не важно! Представляешь, какие они мягкие? Интересно, каким шампунем она пользуется? Может, себе купить? Буду пахнуть, как Шимизу-сан! Рю мог бы до утра нести подобную чушь, но вдруг произошло Это! Киёко-сан заворочалась во сне, и из-под одеяла показалась ее нога. Огромная волосатая нога, на которую аккурат падал яркий лунный свет! Рю что-то приглушенно хрюкнул, а потом откровенно начал подвывать. — Это... Это... Что это?! — задушено возопил он Ное в ухо. — Нога. Волосатая, — тупо произнес Ноя и продолжил в растерянности пялиться. — Я вижу! Почему? Почему это происходит со мной?! — всхлипывал Рю, тыча пальцем в сторону окна. — У богини не могут быть такие волосатые ноги! — Если только это не богиня волосатых ног, — ляпнул Ноя, за что получил прямо по темечку. Но нога действительно была знатная: в коричневых, чуть завивающихся волосках, бесконечно длинная, с крупными, чуть кривоватыми пальцами. Ноя разглядывал ее с каким-то трепетным, почти научным интересом. Как быстро у Киёко-сан обрастают ноги? Как часто она удаляет на них волосы? Это больно? Она стесняется такой волосатости? И почему нога кажется такой знакомой? Рю яростно тер глаза руками и причитал, что это все ошибка, что Киёко-сан прекрасна даже с такими вот ногами. Правда, судя по голосу, он сам себе не очень верил. И тут несчастное дерево, которого сначала несправедливо испугались, потом хотели предать анафеме и сожжению, а затем и вовсе использовали как насест, не выдержало и с возмущенным треском сломалось. Грохот стоял такой, что явно докатился до Токио. Рю и Ноя отчаянно пытались выбраться из-под несчастной ветки, которая мстила всеми возможными способами — хваталась тонкими отростками за одежду, толкала свои листья в рот, нос и уши, скреблась до ссадин корой прямо о голые коленки и локти. Звук распахивающегося окна звучал, как звук последнего забиваемого в гроб гвоздя. Вот сейчас Киёко-сан увидит их с Рю и догадается, что они знают про ее ноги. А вот что будет дальше? Ноя понятия не имел и представлять не очень желал. А еще он понятия не имел, как жить дальше с такими вот знаниями о чужих ногах. — Что случилось? — донесся сверху озабоченный голос Асахи-сана. Рю с Ноей тут же перестали суетливо выпутываться из коварных объятий ветки. Кажется, сейчас будет что-то. Что-то! *** После столь фееричного провала из-под ветки их достал любимый капитан. Он даже спрашивать не стал, какого черта двое его подопечных торчали на дереве так поздно вечером. Просто смотрел на них и улыбался, улыбался, улыбался. А парни чувствовали, как с каждой секундой душа все активнее и активнее пытается выбраться наружу и свалить куда подальше. Дальше все было как в тумане. Ровно в пять утра их буквально выволокли за пятки из постели, отправили принимать сначала холодный душ, потом на тридцатикилометровую пробежку, затем опять под холодный душ и только после этого им позволено было позавтракать и приступать к нормальным тренировкам, как выразился Дайчи-сан. — То есть я десять минут разглядывал твои волосатые ножищи? Это было самое отвратительное зрелище в моей жизни! Я думал, у меня глаза вытекут! — вещал потный и грязный Рю после тренировки. Откуда только силы взялись так громко вопить, удивлялся Ноя. Сам он даже пошевелиться не мог. — Да нормальные ноги, — обиделся почему-то за Асахи-сана Ноя. — Нормальные? Да они мне в кошмарах сниться будут! — Рю картинно прижал руки к сердцу. — Не с той стороны, придурок! Сердце слева, — буркнул Ноя. Асахи-сан лишь улыбался. Вот же глупый бородач! Его тут оскорбляют, а он лыбу давит. Все потихоньку разбредались из раздевалки, а Ноя так и продолжал лежать на жесткой неудобной лавочке. Сил хватало только на то, чтобы дышать. — Устал? — склонился над ним Асахи-сан. — Угу. — Ты только не ругайся, ладно? — Угу. Асахи-сан подхватил Ною на руки и пошел в сторону комнат. В другой ситуации Ноя, возможно, возмутился бы до глубины души, но сейчас он был настолько вымотан и так хотел спать, что воспринял все с поистине буддийским спокойствием. И прежде, чем уснуть у Асахи-сана на руках, Ноя подумал только: «Нормальные у него ноги. Отличные! Вон как быстро идут. И руки тоже хорошие...»