Грязный Гарри

— У нас нет выбора, Поттер! В голосе МакГонагалл уже слышались нотки раздражения. Она, при поддержке Дамблдора, уже битый час пыталась убедить Гарри оказать волшебному миру последнюю услугу. — Да не могу я! — взмолился Гарри. — Как вы себе это представляете? Он поднялся из кресла и подошел к окну. Уставившись вдаль, туда, где яркое осеннее солнце уже начинало прятаться за горы, окружающие Хогвартс, он тяжело вздохнул. Дамблдор, почуяв, что парень вот-вот даст слабину, оперся руками и нижний край рамы своего портрета, и протянул: — Уверен, в Майами закаты куда красивее здешних. Гарри еще с минуту молчал. Затем снова вздохнул, еле заметно покачал головой, словно поражаясь собственной безотказности, и обернулся к директорам — бывшему и нынешнему. — Передайте Министру, что мои услуги на этот раз не бесплатны, — сухо произнес он. МакГонагалл еле слышно выдохнула и бросила взгляд на Дамблдора, — тот расплылся в благодарной улыбке, глядя на Гарри. — Помимо того, пусть организует мне алиби — семья не должна волноваться обо мне, — продолжал Гарри, переводя хмурый взгляд с МакГонагалл на Дамблдора. — И передайте ему, что я не собираюсь спать в ночлежках и питаться в дешевых забегаловках. Я все-таки Избранный. И хотя последнюю реплику он произнес с явной иронией, на его лице так и не появилось ни тени улыбки. — Гарри, я благодарен тебе, — сказал Дамблдор и протянул руку для пожатия. Однако, вспомнив, что находится в портрете, тут же ее убрал, неловко кашлянув. — Не за что, — кивнул Гарри. — Только ради вас, профессор, и ради директора. Он отвернулся и снова подошел к окну. Солнце окончательно спряталось за массивными горами, и Гарри подумал, что точно так же только что счастливая жизнь молодого отца скрылась от него за нагромождением новых проблем. Этот жалкий, беспомощный мир снова нуждался в герое. Что ж, переть против судьбы Мальчика-Который-Выжил было бесполезно. Однако на этот раз подонки отрывают его от семьи. И теперь он больше не добрый семнадцатилетний мальчишка, а очень злой молодой папаша, который очень недоволен ходом событий, но таки рад возможности поквитаться с одним из своих заклятых врагов и его прихлебателями. Он больше не Гарри-Добрая-Душа и не Святой Поттер. Теперь он плохой Гарри. Нет, даже Грязный. Да, как тот лохматый коп с огроменным револьвером из старого фильма, который он любил посмотреть тайком от Дурслей, когда тех не было дома. Грязный Гарри. — Обсудим детали, Поттер? — осторожно предложила МакГонагалл какое-то время спустя, видимо посчитав, что он уже вдоволь насмотрелся на окрестные красоты. — Итак, Поттер, вам поручается отправиться на поиски, как я уже говорила, беглеца Люциуса Малфоя, имевшего наглость убежать от правосудия и скрыться где-то в Соединенных Шта… — Минерва, — перебил ее Дамблдор. — Он уже не студент Хогвартса, не нужно так официально. — Кхм… Да, Альбус, ты прав, — слегка смутившись, согласилась МакГонагалл. — Это все я уже понял, — сказал Гарри. — Мне вот что интересно, будут ли у меня какие-либо преимущества? Я имею в виду, какие-либо там… ну, ништяки, или фичи, или… — «Ништяки»? — хохотнул Дамблдор. — Отличное словцо, таких в моем словарном запасе еще нет. — Мм, Поттер… — замялась МакГонагалл. — Дело в том, что… — Прошу прощения, но я должен спешить, — не дал ей договорить бывший директор. — Меня ожидают в Министерстве! И он моментально исчез с портрета, оставив МакГонагалл и Гарри наедине. — Итак, дело в том, что мы вынуждены отправить вас туда под видом маггла. — сказала директор. — И с маггловским функционалом соответственно. — Ч-что значит «с маггловским функционалом»? — спросил Гарри, заподозрив неладное. — Вы не сможете применять магию, — сказала МакГонагалл. Вид у нее был при этом такой, будто она сообщила Гарри о том, что он бесплоден или болен раком яичек. — Что?! Гарри был шокирован настолько, что следующие слова МакГонагалл он не слышал. Сознание рисовало ужасные картины, как он пешком бежит за летящим на метле Малфоем-старшим и пытается сбить его камнем, а тот, издевательски оскалившись, пускает в него одно заклятие щекотки за другим. — В противном случае, если мы отправим вас не под видом обыкновенного маггла-туриста, а как волшебника, это будет прямым нарушением Второй части четвертой Женевской конвенции, в соответствии с которой ваше прибытие в Штаты может — а в условиях теперешних напряженных отношений между Великобританией и США и будет — расцениваться, как вторжение, ибо в настоящее время вам не дадут разрешение на въезд в страну, как нашему агенту. Да и в любом случае Гарри Поттеру обеспечено пристальное внимание со стороны Волшебного правительства в любой стране мира.— продолжала говорить МакГонагалл. — Вы что, издеваетесь, профессор?! — воскликнул Гарри. — Какая к черту Женевская конвенция? Это маггловский документ! Какие напряженные отношения? — Конвенция состоит из двух частей, и магглам известно только об одной из них, — спокойно объяснила МакГонагалл. — А по поводу отношений — в волшебном мире иногда все совсем не так, как в маггловском. В условиях, когда американское министерство магии всего несколько лет назад в одностороннем порядке объявило себя суверенным и перестало подчиняться министерству британскому… В общем, я думала, вы читаете «Пророк». — Читаю, — сказал Гарри. — Но не регулярно. Но это же безумие! — Не вижу никаких проблем, ведь вы по сути — маггл. Ваша тетка и дядя… — Я не маггл! — обиделся Гарри. — Хорошо, — примирительно сказала МакГонагалл. — Но в любом случае, управление автомобилем и базовые навыки владения оружием и… — Нет, вы точно издеваетесь! Гарри уставился на МакГонагалл с таким видом, будто та предложила ему переплыть Атлантический океан вплавь или пересечь Аравийскую пустыню в меховой мантии. — Поттер, ваша реакция меня весьма удивляет, ведь вы выросли среди магглов, — вскинув брови сказала МакГонагалл. — И вы думаете, что на летних каникулах дядя Вернон, как заботливый папаша учил меня водить машину? А потом, выкушав по мороженому, мы спешили в местный тир, чтобы я научился обращаться с оружием? Я до одиннадцати лет торчал в чулане под лестницей и игрался с пустой мыльницей, а потом поехал учиться в Хогвартс! — Поттер, успокойтесь, — потребовала МакГонагалл. — Да я вам говорю, что я не могу! Профессор, я не… — уже почти кричал Гарри. — А я вам говорю, что можете! — отрезала профессор. — Вас всему научат. Гарри недоуменно посмотрел на нее. — Что? — спросил он. — Вас научат всему необходимому, — повторила МакГонагалл. Гарри был в смятении. — Тогда… тогда для чего нужен я, если у Министерства есть некто специально обученный? — спросил он. — Пораскиньте мозгами, Поттер, — сказала МакГонагалл. — И будьте готовы к обучению, у вас на все про все не более десяти дней. *** Гарри впервые сидел в кресле самолета, но нисколько не волновался. Привыкший рассекать по воздуху на метле, в самолете он чувствовал себя словно в танке. Даже странно было видеть, до чего сильно нервничают некоторые из пассажиров. Волновался он, когда, впервые в жизни оказавшись в аэропорту, да к тому же всего за два часа до вылета, бегал по терминалу в поисках стойки информации, потому что понятия не имел, куда нужно идти. Сейчас же, заняв, согласно билету место «28 °C», в самолете, летящем рейсом 815 из Лондона в Майами, он думал не об ужасах гипотетического крушения самолета, а совсем о другом. А подумать было о чем. Прежде всего о том, как, оказавшись в американских криминальных кругах не сплоховать и через банду наркоторговцев и автоугонщиков выйти на след Малфоя-старшего. Предположить, откуда у Дамблдора связи среди подобного сброда, да тем более в далекой Америке, Гарри не решался. Однако, насколько ему было известно, круг общения старика был настолько широк, что в число его знакомцев входили или входят такие личности, как принц Гарри Уэльский, Альфред Хичкок, Мануэль Норьега, Лиам Нисон и даже сэр Элтон Джон. Так что удивляться было бы глупо. Итак, положим, прилетит он в Майами, встретится, как запланировано, с некой Моникой, поможет ей доставить груз — какой бы он ни был — куда-то там в американскую глухомань. Сделает он это вот все, и что дальше? Вопрос оставался открытым. Но до «дальше» нужно еще дожить, справедливо подумал Гарри. И чтобы дожить, нужно было очень постараться не влупиться на машине ни в какую бетонную стену и не отстрелить себе самое дорогое пистолетом, валяющимся в багажном чемодане. Сам факт, что старомодный, но вечный и надежный Люгер Р08, как и три дополнительных магазина, был заколдован и не отслеживался при сканировании багажа Гарри очень обрадовал. Разживаться оружием на месте было бы той еще морокой. Девятичасовой перелет еще только начался, и Гарри решил, что нужно постараться уснуть, иначе можно сойти с ума от безделья. Прикрыв глаза, он начал считать сов. Но так как от этого тоже легко можно было сойти с ума, он переключился на основы рукопашного боя, которым его учил некий бывший вояка, — такой же кретин, как и старик, обучавший его вождению, — и принялся мысленно отрабатывать приемы. Спустя полчаса мысли начали путаться в голове, руки-ноги воображаемых противников слились в единое многорукое индуистское божество, и Гарри погрузился в сон, полный тревог и волнений. *** Тропическая влажность и нещадно палящее солнце делали свое дело — жара была невыносимой. В гараже было еще жарче, чем снаружи. Шестиметровый огненно-красный Dodge Charger Daytona, который предстояло перегнать в Атланту помещался в нем впритык. Гарри, как ребенок, с восторгом разглядывал и ощупывал редчайшую версию легендарного автомобиля. Аэродинамический остроконечный бампер, задранное в прямом смысле слова выше крыши антикрыло, напоминающее акулий плавник, длинные задние фонари. — Нравится? — подмигнула Моника, открывая капот. Моника Фуэнтес, как и было запланировано, встретила его в аэропорту и отвезла в отель. Эта невероятно красивая девушка так лихо управлялась со своим БМВ, и при этом так мило улыбалась, что Гарри готов был влюбиться. Его останавливало лишь наличие у латинской красотки бойфренда в лице главы преступной группировки, который и дал ей задание перегнать ценный раритет в соседний штат. Давать собственной девушке поручения, как какой-то наемной шпане Гарри казалось не совсем правильным, но по всей видимости Моника либо очень любила своего Верона, либо очень любила сопутствующие отношениям с ним прелести в виде подарков, денег и шикарных вилл. На следующее утро, после того, как Гарри всю ночь проспал без задних ног, Моника вернулась за ним. Сонному и голодному Гарри пришлось знакомиться с ее не самыми доброжелательными приятелями, больше похожими на отъявленных головорезов, а потом еще и оказаться невольным свидетелем допроса какого-то мелкого барыги, потерявшего вверенный ему для реализации в ночном клубе кокаин. Там же, у отъявленных головорезов Моника получила координаты местонахождения машины, после чего, заморив по пути червячка какими-то жалкими флоридскими хот-догами, они вдвоем отправились в путь. Хотя они удалились от города всего-то на полсотни километров, здесь, в глубине полуострова, было куда жарче. Открыв тяжелую дверь красного монстра и опустившись в спортивное кресло, Гарри прикрыл веки. Воздух был таким горячим, что с непривычки казалось, будто бы он обжигал слизистую носа и глаза. — Как в Преисподней! — чертыхнулся он, нащупывая под собой пряжку пятиточечного ремня безопасности. Ковш «Рекаро» казался крайне неудобным, Гарри не привык сидеть в спортивных креслах, равно как не привык сидеть в машине вообще. Спустя пару минут возни, ему все же удалось устроиться более-менее сносно, и он занялся пятиточечным ремнем безопасности. — Готово, можешь заводить! — подала голос Моника, захлопнув крышку капота. Повернув ключ, Гарри пробудил ото сна шесть сотен «лошадок». Могучий восьмицилиндровый двигатель ожил, и автомобиль завибрировал, словно напрягший мускулы до предела спортсмен, готовящийся к старту. — О, ты даже пристегнулся, — усмехнулась Моника, усаживаясь в пассажирское кресло. — Ну не вешаться же на этих ремнях, — хмыкнул Гарри. — Тогда лучше и я сделаю то же самое, а то ты небось помчишься на всех парах, как настоящий ас! — сказала она. Гарри не стал отвечать на плоскую шутку, а только лишь улыбнулся и покачал головой. В ее присутствии ему было самую малость неловко. Моника была невероятно красива, и при этом с первых же минут начала подкалывать его, да и вообще вела себя очень по-свойски, — попробуй тут быть уверенным в себе. — Ладно, Гарри, поехали, — улыбнулась Моника. — Жара сегодня страшная. Настроив допотопный кондиционер на минимальную температуру, она устроилась в жестком кресле поудобнее и достала мобильник. Пока она пыталась дозвониться тому самому приятелю, что ожидал их с машиной в Атланте, Гарри боязливо перевел непривычно расположенный рычаг коробки в режим движения и выехал из гаража на божий свет. Им предстояло за один рывок добраться до Джексонвилла, то есть пересечь всю Флориду, что казалось Гарри невозможным. Уроки вождения, на которых управлять автомобилем его учил дряхлый, выживший из ума сквиб — очередной ненормальный знакомец Дамблдора, длились от силы час, но и за такой короткий промежуток времени Гарри успевал устать. А сейчас ему предстояло рулить без малого шесть часов, да не по пустым улочкам ближайшего к Хогвартсу шотландского городка, а по американским автострадам. К тому же, несмотря на плотный трафик в Майами и пробки на выезде маршрут через город, по словам Моники, являлся быстрейшим, чему Гарри был отнюдь не рад. Выехав с территории заправки, на которой находился потаенный гараж, они направились в сторону города. Ничто не намекало на близость мегаполиса. По правую сторону, за густыми зарослями виднелись крыши индейской резервации — единственного поселения на многие километры бескрайней флоридской флоры. Лишь двухполосное шоссе пересекало это огромное бескрайнее болото, связывая западное побережье штата с восточным. День был в самом разгаре, но палящее солнце постепенно скрылось за мрачными тучами, и заросли по обе стороны дороги теперь напоминали зловещие дебри джунглей. Спустя полчаса появились признаки цивилизации. Они возвращались в город той же дорогой, что ехали за машиной, но траффик был уже гораздо более напряженным. К облегчению Гарри, на первой же развязке они свернули на шоссе, пересекавшее весь Майами и уходившее дальше на север. Здесь движение было плотным, но, благодаря отсутствию светофоров и пересечений с городскими улицами, куда более живым. Успокоившись, Гарри стал гораздо разговорчивее. Он сполз на сидении, примостившись поудобнее, и, поддерживая скорость, непринужденно болтал с Моникой обо всем на свете. Тем не менее, приходилось соблюдать осторожность, дабы ненароком не выдать свое волшебное происхождение, что было не так уже просто для человека, не контактировавшего с магглами вот уже несколько лет. Он оценил всю полезность того самого «пакета воспоминаний», который внедрила в его разум МакГонагалл. Совершенно не почувствовав каких-либо изменений в своей памяти тогда, сейчас он с легкостью мог вспомнить то, чего никогда не знал. Он «помнил» сотни моделей автомобилей, поверхностно разбирался в их устройстве, «помнил» географию и законодательство США, «помнил» уйму звезд, кучу актеров и бессчетное множество других заметных личностей, а так же чуть ли не все значимые события, происходившие в маггловском мире за последние лет десять. Дефицит информации, если таковой и имел место быть, совершенно не ощущался, но тут на руку Гарри играло то, что он рос в семье магглов, и впитал в себя неволшебную культуру с детства. За разговорами они незаметно промчались сквозь Майами и пригороды до самого Уэст-Палм Бич, а вскоре и совсем покинули территорию агломерации. Вдоль обочин теперь было зелено, а вместо бетонного отбойника между проезжими частями образовался аккуратный газон. Широкая трасса была свободна, и Гарри, уже приноровившийся управлять длиннющим и тяжеленным Доджем, поддал газу. Полтора часа спустя они уже были недалеко от Орландо. — Надо бы нам дозаправиться, — сказала Моника, потягиваясь. — Да и себя дозаправить было бы неплохо, — усмехнулся Гарри. — Это точно, — согласилась она. — Чтобы уж до Джексонвилла без остановок. Сейчас бы… даже не знаю, куда бы мне сейчас хотелось. — В Макдоналдс? — предположил Гарри. — Господи, блять, только не Макдоналдс! — в притворном ужасе замахала руками Моника. — Не знаю, что может быть хуже. Гарри, памятуя о том, как любил это заведение Дадли, удивился ее реакции. Дурсли никогда не брали его с собой в Макдоналдс, все время оставляя его в машине, поэтому в детстве одной из его заветных мечт было наесться там до отвала. Не успели они проехать и километра, как перед ними появился указатель в виде желтой буквы «М». — Он всегда появляются, когда ты голоден, будто нарочно, — посетовала Моника. — Причем обычно рядом больше нет никаких забегаловок, так что выбора не остается. Потому-то я его и ненавижу. Пришлось Гарри проехать мимо заветной мечты, отказав себе в удовольствии полакомиться вожделенным Биг Маком или Четвертьфунтовым чизбургером. Следующей на пути была заправка «Shell», а после нее еще одна, дополнительно оснащенная «Данкин Донатс». — Гарри, сюда! — обрадованно воскликнула Моника. — Пончиковая? — удивился Гарри, которому не улыбалось утолять голод сладостями. — Не любишь донаты? — не поняла девушка. Гарри неопределенно пожал плечами, и повернул к заправке, не желая расстраивать попутчицу. Заправившись и припарковав машину, они отправились в, как назвал заведение Гарри, «пончиковую». Национальное блюдо американских копов оказалось не таким уж плохим, по оценке Гарри — «очень ничего». Перекинувшись парой слов с местными не то гонщиками, не то банальными позерами, восхитившимися редким Доджем, и запив приторные донаты кофе, Гарри и Моника вернулись к машине. — Ты пока заводи, а я за сигаретами сбегаю. Тебе пива взять? — спросила девушка. Гарри помотал головой, и Моника отправилась в заправочный супермаркет. Усевшись за руль, он завел Додж. Солнце уже почти скрылось и воздух стал чуточку свежее, поэтому Гарри открыл окна. — Постоишь со мной, пока я курю? — попросила Моника, вернувшись из магазина. Гарри вылез наружу и сложил руки на груди. — Хочешь, чтобы и я раком заболел? — сострил он, глядя, как она прикуривает от диковинной зажигалки с индейским орнаментом. Моника улыбнулась и ткнула его локтем в бок. — Засранец! — сказала она. — А вообще, что за намеки? «Раком»? Двусмысленненько как-то… — Что ты выдумываешь! — усмехнулся Гарри. — Я? А по-моему это ты тут сексуальными аллюзиями занимаешься! Диалог стремительно скатывался в грязный флирт, по поводу чего Гарри недоумевал, ведь до этого. Подумав о том, какие же эти американцы прямолинейные, он решил пустить все на самотек. Если уж ей захотелось чего-то, то строить из себя образец морали он не станет. Спустя несколько минут в течение которых она успела толкнуть его бедрами, обнять и ухватить за ягодицу, Моника, бросив окурок, шепнула ему в самое ухо: — Давай отъедем вон за тот склад, и я тебе кое-что покажу. *** — Что ты собираешься делать? — задал риторический вопрос Гарри, когда она приблизилась к нему вплотную. Она лишь кокетливо опустила глаза и, схватив его за запястья, положила его руки на свою талию. — То, о чем мы оба думаем уже полдня, — негромко произнесла она. — Или я ошибаюсь? Гарри не стал противиться судьбе. Губы Моники были в считаных сантиметрах от его собственных, и едва он прикрыл глаза, чтобы накрыть их поцелуем, соглашаясь таким образом с ее словами, она потянулась ему навстречу. Спустя минуту Гарри уже стянул с нее майку и, скользя ладонями по ее спине, покрывал поцелуями изящную шею. — Ты не носишь трусы? — удивленно спросил он, просунув руку под ее шорты и поместив средний палец в ложбинку между ее ягодиц. — Здесь так жарко, знаешь ли, — сказала она и застонала, когда он вдруг резко сжал одну из ее грудей и обхватил губами сосок. — Особенно рядом с такими самцами, — усмехнулась она, запустив пальцы в его шевелюру. Наигравшись с ее грудью, Гарри развернул Монику, небрежно стянул шорты, оголив ее изумительную попку, и несколько раз звонко шлепнул по обеим ягодицам. Моника и не думала протестовать, а только отставила попку назад, облокотившись на капот Доджа. — О боже! Святой распредвал! — воскликнула Моника, ощутив, как он, наклонившись, впился ртом в ее губы. В те самые губы, настоящие, половые. Насладившись ее чудесным вкусом, Гарри не стал лишать этого наслаждения и ее. Притянув ее за волосы к своему лицу, он поцеловал ее. Моника, повернувшись к нему, запустила руки под резинку его трикотажных шорт и вцепилась в его задницу, оставляя следы от ногтей и обняла его одной ногой за талию. Разорвав поцелуй только когда в легких закончился воздух, Гарри просунул руку между ее ног и, потерев клитор, проник средним пальцем в самое нутро, заставив девушку судорожно втянуть воздух. Добавив еще один палец, он принялся ритмично двигать рукой, а Моника, прикрыв глаза, протяжно стонала, нисколько не смущаясь того, что они находятся под открытым небом на обочине проезжей части. Гарри исследовал ее тело, познавая ее при помощи языка и губ: покусывал соски, проводил языком мокрые дорожки на шее, целовал нежнейшую кожу на ее ребрах. Вскоре он спустил ее шорты уже до колен и поставил ее на четвереньки, а сам пристроился сзади, продолжая массировать ее киску пальцами. — Ты изумительна, — шепнул он, быстро двигаясь двумя пальцами внутри нее, а другой рукой уже подготавливая свой инструмент к операции. Спустя мгновения, спустив с себя шорты, Гарри, придерживая свой, по его собственному мнению, идеальный член, ворвался в ее парадный вход, сразу проникнув практически на всю глубину. Моника, опираясь о горячий капот руками, запрокинула голову и громко застонала, подавшись назад, и Гарри, раздвинув руками ее ягодицы, принялся ритмично толкаться в нее. Он стремительно ускорялся буквально с каждым новым движением, и вшибал свой болт в ее влагалище по самые яйца, врезаясь лобком в ее мягкие ягодицы. Раззадорившись, он то и дело шлепал ее по заднице, оставляя на загорелой коже следы. Найдя подходящий ритм, он поставил одну ногу сбоку от нее и, стоя на одном колене, долбился в нее, обливаясь потом. Наклонившись, он сжал обеими руками ее нежные груди и поцеловал ее плечо. Моника прикусила нижнюю губу и изо всех сил старалась двигаться ему навстречу. Поддаваясь животным инстинктам, Гарри ухватил ее волнистые локоны и, намотав на кулак, оттянул ее голову назад и положил руку на ее горло. Некоторое время спустя он поднялся на обе ноги и, чуть присев, продолжил мощно вбиваться в ее невероятно нежную киску сверху, теперь уже прижимая ее голову к капоту. — Поставь на меня ногу, давай! — попросила Моника. Она стремительно приближалась к оргазму, стеная все громче и собственноручно раздвигая ягодицы. Зажмурившись, она подавалась своей идеально круглой попкой вверх, с трудом удерживая равновесие, так как колени, схваченные джинсовыми шортами, были плотно прижаты друг к другу. Гарри, продолжая изо всех сил толкаться в ее узкую вагину сверху, наступив на ее голову, начинал осознавать, что вот-вот кончит. Стремясь предотвратить преждевременное извержение, он вышел из нее, и Моника, не медля ни секунды, улеглась на спину, свесив голову с капота. Гарри, придерживая член у основания провел им по губам девушки, а потом, положив одну руку на ее грудь, прошептал: — Съешь меня! Для начала Моника старательно облизала его ствол вдоль и поперек. Ее язычок умело щекотал самые чувствительные места: крайнюю плоть, уздечку, самый-самый кончик головки. Затем, когда Гарри уже стал нетерпеливо подаваться бедрами вперед, она мягко, но очень крепко обхватила его стержень губами и принялась ритмично сосать. Пока Моника, скользя по его члену, поглощала его едва ли не полностью, Гарри одной рукой крепко, но не чересчур сильно держал ее за горло, а другой теребил ее набухшие розовые соски и переминал в руках прелестные груди. В конце концов он, не в силах сдерживаться, схватил ее снизу за волосы обеими руками и несколько раз самолично глубоко вошел в ее рот, вызывая у нее рвотные позывы, заставляющие ее давиться и кашлять, что, тем не менее, выглядело в глазах Гарри удивительно сексуально. Когда его член проник в ее глотку в последний раз, войдя почти до самого конца, Моника ощутила особенно сильный приступ тошноты и, когда Гарри все же отпустил ее, резко повернула голову набок, чтобы выплюнуть сгусток слюней, которым подавилась. — Вау! —выдохнула она, сплевывая слюну на асфальт. — Ничего себе… — Прости, — улыбнулся Гарри. Она вернулась в прежнюю позу, и он, сжимая член в руке, подался тазом вперед, чтобы она смогла обратить свои ласки на его яйца. Облизав их, Моника обсосала одно, затем другое. Гарри, сжимая в это время член в кулаке, зажмурился, и минуту спустя, отрывисто постанывая, кончил на ее лицо. Моника постаралась зажмуриться, чтобы сперма не попала в глаза. Излив на ее лицо все до капли, Гарри стал водить постепенно расслабляющимся членом по ее щекам и губам, размазывая горячее семя, а потом позволил девушке начисто облизать его. *** Уже спустя несколько минут, в течение которых Гарри старательно вылизывал ее киску, он снова подмял под себя пока еще не успевшую кончить Монику и, окончательно стянув с нее шорты и оставив в одной лишь задранной до подмышек майке и кроссовках, улегся вместе с ней прямо на нагретый асфальт, бросив на него сверху собственную футболку и шорты. Уложив девушку на бок, он прижался к ней сзади и приподнял ее ногу, готовясь вновь ворваться в ее сочное лоно. — Трахни меня в задницу! — попросила Моника. Гарри, безмерно удивившись, мгновение колебался, а затем, окунув член в сочащаеся выделениями влагалище, направил свой член в ее анус. Едва внутри оказалась головка, Моника резко втянула воздух и тихонько застонала. Решив не медлить, Гарри сразу же начал продвигаться вглубь. С каждым сантиметром стоны кубинской красотки становились громче — она чувствовала странным образом приятную боль, доставляющую непередаваемое удовольствие. Наконец, когда он вошел в ее узкую попку по самые яйца, Гарри начал двигаться, поддерживая на весу ее ногу и стремительно увеличивая амплитуду фрикций. Ускоряясь, уже очень скоро он толкался в нее так быстро что тела их шлепались с громкими хлопками. Чувствуя, как туго ее сфинктер обхватывает его член, Гарри громко стонал. Моника прерывисто стонала ему в унисон, и просунула руку между ног, массируя собственный клитор, а он, резко долбясь в нее с невероятной силой, схватил ее за горло и уткнулся лбом в ее плечо. Он сжимал его не особенно сильно, но тем не менее это мешало ее дыханию. И это тоже доставляло ей како-то особенное удовольствие. Ускорившись до поистине безумного ритма, Гарри, продолжая крепко держать ее за горло, шептал какие-то малоразборчивые ругательства. Грубый секс доставлял Монике гораздо большее удовольствие, чем обыкновенные ласки в постели с немощным Верона. Очень скоро она, яростно натирая клитор и сжимая собственную грудь, отдалась в объятия оргазма, чувствуя, как член Гарри заполняет ее попку, и как его крепкая рука стискивает ее горло. Гарри был не в силах сдерживаться более ни минуты. Когда Моника закричала его имя, содрогнувшись от едва ли не болезненного наслаждения, и, сделав несколько особенно глубоких движений, кончил во второй раз, до краев заполнив ее попку горячей спермой. — Ф-фуух, — выдохнула Моника, когда он обессилено рухнул рядом с ней. — Это было незабываемо, Гарри! — Да ладно тебе, в этом твоя заслуга, не моя, — улыбнулся Гарри. — Надо одеваться. Удивительно, что никто нас, кажется, не заметил, — хихикнула Моника. Гарри подумал, что пока что приключение начинается совсем неплохо.