Ему нравится

Если Тёмному Лорду становится нужна очередная пропагандистская статейка в прессе, Долохов всегда вызывается добровольцем. Волдеморт усмехается, сверкая искрами веселья в багровых глазах. — У меня свои связи, — поясняет Долохов в ответ. И ему кивают, позволяя, — Тёмный Лорд давно уже понял, какие у него связи, и его это забавляет. Долохов не идёт в редакцию «Ежедневного Пророка», не берёт под Империус тамошних корреспондентов, не запугивает их Круцио. У него есть другой способ, и он намного приятнее пыток, как бы Антонин их ни любил. Рита Скитер встречает острой улыбкой. Ему везёт, что он всегда застает её дома, ведь некоторые журналисты работают и ночами. И Долохов знает — она тоже. Она пропускает его в квартиру, где пахнет виски и дымом. — Выпьешь? — спрашивает Рита и запрыгивает на стол, беспечно болтая ногами в ярко-розовых тапках. — Потом, как всегда, — отвечает он. Она смотрит на него с хитрой усмешкой, чуть склонив голову набок, и приподнимает юбку. — Что на этот раз написать? Долохов отвечает, только когда на её бедрах остаются синяки от его рук, а её помада алыми полосами расползается по его щекам. Сама Рита в это время, резво соскочив со стола, ищет зелье от ссадин в тумбочках. Оно вечно находится где-то между бутылкой молока, косметичкой, картой Лондона и учебником ЗОТИ за второй курс. — Хорошо, — кивает она, цокая языком на его слова. — Это можно устроить. Она наливает им виски и пишет, что нужно, за ночь, растянувшись на полу. Долохов её отвлекает, как может, но поутру он всё равно лежит на диване и читает черновой вариант уже готовенькой статьи, попивая кофе. Рита варит его отвратительно, но она добавляет в кружку коньяк, и поэтому Долохов находит её кофе сносным и даже не обращает внимания на гущу, попадающую в рот. Пока он читает, она пытается приготовить завтрак. Обычно она ест в кафе неподалеку от работы — и нет, он не следил, — но для него встает к маггловской плите и изо всех сил старается помочь Ордену избавиться от опасного Пожирателя Смерти. — Ты меня отравить хочешь, Скитер? — смеётся Долохов каждый раз. Яичница всегда оказывается либо пересолённой, либо подгоревшей, либо вообще несъедобный. Рита фыркает, ни капли не обижаясь, и достает остатки холодной пиццы. — Ну что, пойдёт? — спрашивает она, указывая подбородком на листок со статьей. Долохов редко поправляет что-то в её тексте — он действительно в этом не разбирается. — Да, Милорд будет доволен, — отвечает он. Она пачкает рот в кетчупе, доедая кусок. — Неужто ему не плевать? — её брови взлетают вверх, образуя острые углы. Долохов в ответ делает важное лицо, стараясь придать значимости своим словам, но так — шутливо. — Пропаганда — вещь важная, — пожимает плечами он. — Не настолько, чтобы за этим следил именно ты, — Рита щурится. — Но у тебя явно имеется личный интерес. И я не сказала бы, что тебя увлекают способы воздействия журналистских текстов на читателя, — она стирает с губ кетчуп, облизывает пальцы и улыбается. — Мне нравится, — и вот не поймешь, про пиццу она или про его личный интерес. Долохов не спрашивает. Уходя, он целует её, и еще долго не уходит, несмотря на то что Рита хрипло шепчет в поцелуе, что ей пора на работу. Статья выходит утренним номером, что воистину удивительно. Прежде, чем отнести газету Тёмному Лорду, Долохов пробегает ее глазами, сидя на лавочке у кафе рядом с редакцией «Ежедневного Пророка». Кофе здесь тоже неважный, да ещё и без коньяка. Теперь он понимает, зачем Рита кладет в сумочку помимо бутылки виски фляжку с коньяком. Тот у неё в отличие от виски неплохой. Вечером он снова приходит к Рите; Скитер открывает дверь. — Ты за новой заметкой или поблагодарить? — спрашивает она, отступая на шаг назад. Долохов просто целует её в ответ и думает, что обязательно когда-нибудь сводит её в ресторан, где варят хороший кофе — он знает такие — и съедобную еду. Но пока довольствуется холодной пиццей и коньяком — ему тоже нравится.