Смерть - это только начало

Для человека нет ничего невозможного. Жизнь вообще очень непредсказуемая штука, чтобы с уверенностью говорить о том, что в ней может быть хоть что-то невозможное. Это мне подсказывает опыт, и хочу заметить, довольно своеобразный, да. Вот, например, в прошлой жизни я мечтал стать Хокаге, что-то пытался всем доказать, задницу рвал, идиотом прикидывался. Хотя, чего кривить душой, часто мне и прикидываться не приходилось, ментальные закладки - не фунт изюма. А в этой я с неудовольствием прочитал и узнал, от какой судьбы отвела меня смерть. Был ли я рад этому? Не знаю, к тому времени как я столкнулся с «Наруто» Масаси Кашимото, я был уже совсем не тем наивным и запрограммированным на верность деревне ребёнком, что умер в подземельях «корня», но… Почему-то я всё равно не мог возненавидеть свою деревню, родину, которую, как известно, не выбирают. И еще я восхищался тем, кем мне было уже никогда не стать, да и если судить, потому что я умер – тем, кем я никогда и не был. Узумаки Наруто, герой четвертой мировой войны шиноби – красивая несбывшаяся сказка, по крайней мере в моём мире несбывшаяся. Я не помню, что было со мной с момента моей смерти и до того, как начал потихоньку познавать мир из утробы матери. Да, и вернув себе память после перерождения в возрасте трёх лет, я ревел несколько дней, не в силах ничего объяснить родителям и периодически проваливаясь в забытьё. Что я могу сказать, это было достаточно мерзко, ведь в три года я вернул себе всю память. А там был полный джентельменский набор всеобщего заговора - ментальные закладки, специальные препараты и тонны лапши как на ушах, так и в качестве трёхразового питания. А еще там была Ненависть. И я, обласканный любовью родителей, вспоминая, заново пережил весь этот кошмар и свою смерть. Как я смог это вынести? Родители любили меня, и этого оказалось достаточно, чтобы остаться человеком. Не скажу, что мы идеальная семья: родители отца и матери вечно в контрах и периодически пытаются делить внуков, что из-за смеси восточной тонкости и русской широты души проделать не получается. В моей крови еще та взрывная смесь. Я люблю свою семью. У нас,конечно, не всё гладко порою, да и не трясёмся мы друг над другом, как гномы над золотом, но это касается лишь внутрисемейных отношений, поэтому за своих мы стоим горой. И это не просто слова: вот было мне десять, у отца какие-то проблемы в бизнесе появились, и меня в качестве аргумента украли. Не знаю, что именно тогда произошло с исполнителями и заказчиками, но, как нехотя обронил дядя Ричард, сын от первого дедушкиного брака и на целых три четверти англичанин: «Они потерялись». Конечно, как, где и кто именно «терял», мне никто объяснять не стал, но я и сам не горел желанием выяснять подробности, кровавых историй мне хватило еще с прошлой жизни. Вообще в родственниках у меня почти полный интернационал, и свои люди есть практически везде. Несмотря на всю разность культур и взглядов на мир, единственным, что вызывало жгучие споры - это методы воспитания молодого поколения. Помню, как мама на деда своего ругалась за то, что он старшему настоящую катану подарил, причём протащил её через границу явно нелегально. Как только через металлоискатель в аэропорте пронёс? Можно вообразить себе после этого жаркие диспуты, где обе стороны старательно, с переменным успехом, втаптывали в грязь друг друга... Или мою маму со сковородкой наперевес. Конечно, старшее поколение гордится своими предками, и желание дать детям только самое лучшее периодически зашкаливает то у одного, то у другого родственника, а понятие о лучшем - у каждого своё. Но мы семья. И слава всем богам, что для всех нас этот факт неизменно оказывался важнее победы в очередном споре или желания приложить чем-нибудь увесистым особо твердолобого спорщика! Иногда я задумывался, что было бы, если бы моя семья была не столь странной, по меркам других людей, и отчетливо понимал, что просто не смог бы доверять другой семье. Я вполне мог озвереть. Как там по-казённому будет? Семья – это основанная на браке или кровном родстве малая группа, члены которой связаны общностью быта, взаимной помощью и моральной ответственностью. Или «союз лиц, основанный на браке, родстве, принятии детей на воспитание и характеризующийся общностью жизни, интересов, взаимной заботой»? Близко, только, по моему мнению, семья - это чувство, и именно оно определяет, каким ты видишь мир. Люди сколько угодно могут разоряться о гуманизме, толерантности и всеобщем равенстве и уничтожать всё, что не подходит под картинку их идеального мира и, не разбирая дороги, переть по трупам. Но только те, кто помнит свои корни и достаточно благороден, чтобы действительно уважать чужое мнение, могут менять мир к лучшему. Я хорошо усвоил урок от шиноби из другого мира: тот, кого некому учить кроме «общества», лишь марионетка. А серийная или эксклюзивная не велика разница: путь после использования один - в ящик, а так могут и ящика пожалеть. И чего меня потянуло на такие размышления? Хотя мне сегодня можно всё. Я довольно сощурился, вылезая из машины вслед за отцом, сегодня мне исполнится восемнадцать, и в этом не малая заслуга моих родных. Сколько они намучились меня спасать… Наверняка приветом из прошлой жизни для меня стало слабое сердце, и это вообще бы не стоило внимания, упрямство и непоседливость у меня всегда были на высоте, если бы от того случая с похищением мне не достались непереносимость большинства лекарственных препаратов, в том числе любой анестезии, и пучок болячек на сдачу. Мда... Мне пришлось учиться терпению, но благодаря ему восемнадцать - не предел, хотя врачи грозились, что и до шестнадцати не дотяну! Моя мечта в этой жизни проста: прожить столько, сколько смогу, и так, чтобы моя семья мной гордилась. И у меня пока неплохо получается к ней идти. Любопытно, кто из родни приехал на этот раз? Надеюсь, что сест… Яркая вспышка, боль в правом виске - и я вижу, как падает моё тело рядом со смутно знакомым мне человеком. Смерть - это только начало. Перед глазами мелькают тени прошлых жизней, я просыпаюсь ночью в холодном поту, тело кажется жутко неповоротливым и тяжелым, мысли же вообще словно гранитные валуны, меня медленно толкает в объятья истерики. Опять приступ? Соскребаю себя с кровати и на одном упрямстве добираюсь до ванны, включаю свет, всё слишком большое и незнакомое, забираюсь на стул, смотрю в зеркало… Ик?! Сознание резко проясняется. Ну, здравствуй, китобой, человек и поплавок!