Юная Пиратка или недоразумение на корабле.

— Ходит легенда… Что где-то за морями есть волшебный амулет, и этот амулет может воскрешать мёртвых. Но для защиты, на этот амулет наложено проклятье: любой, взявший его будет понемногу отдавать свою жизнь за жизнь воскресшего человека. Но если вовремя избавиться от амулета, проклятье можно разбить, не отдавая жизни взамен, — рассказывала однажды бабка-ведунья маленькому Джеку. Мальчику было лет десять, когда он только услышал эту легенду, но он был уверен, что никогда ему не пригодятся рассказы старухи, ведь он сомневался, что однажды ему вдруг захочется воскресить кого-нибудь, особенно ценой своей жизни. Но старая ведунья всегда рассказывала очень интересно. И наверное, это единственная причина, по которой Джек слушал её рассказы и расспрашивал её о подробностях. — А каким образом амулет кого-то воскрешает? Не может же быть такого, чтобы амулет просто так что-то делал, и сам определял, кого воскресить… — тихо произнёс мальчишка, склонив голову чуть в бок, а затем, сложил руки на небрежно сделанном деревянном столе, с интересом глядя на ведунью. Та засмеялась, глядя слепыми глазами куда-то сквозь Джека и трепя мальчишку по пока ещё коротким волосам. — Есть ритуал. На амулет должны попасть твоя кровь и твои слёзы, затем, находясь недалеко от воды, трижды произнеси «Ego dabo te in vita mea, te da mihi vitam…» и имя того, кого хотел бы вернуть к жизни, — рассказывала она, вновь складывая руки на столе. Юный Тиг призадумался о правдивости этой легенды, но проверять её он вряд ли стал бы. И вдруг ему в голову взбрело проверить, всё ли старая ведунья знает об этом амулете. — А ты знаешь, как снять проклятие? — хитро спросил мальчишка. Ведунья поджала губы, пытаясь вспомнить, что она слышала об этом, ведь легенду ей рассказывала ещё её бабуля, и сложно было вспомнить, что рассказывала она так много лет назад. Старуха вздохнула, покачав головой. Бабуля не рассказала ей о том, как снять проклятье амулета, да и сама не знала этого. — Нет, Джекки, не знаю. Легенда умалчивает о том, как снять его, но поговаривают, есть подсказки на картах, ведущих к месту, где хранится амулет, — тихо произнесла ведунья и улыбнулась. Она любила рассказывать юному Джекки разные легенды, да и что ей ещё оставалось, если ей даже поговорить обычно было не с кем. — Я знаю, ты вряд ли решишь рискнуть и отправиться за амулетом, но помни хотя бы легенду о нём. Джек Воробей — искатель приключений, разбойник и пьяница, и всё это умещается в одно короткое и ёмкое слово — пират. Сейчас, Джек сидел в одной из таверн Тортуги, распивая ром и глядя на почти не изменившуюся за два года дочь, разве что, заработавшую пару новых шрамов, и раздобывшую себе на пальцы несколько колец. — Так как ты, говоришь, нашла меня? — полупьяным голосом спросил мужчина, делая несколько глотков из очередной чарки рома. Лана улыбнулась его невнимательности, которой с годами не становилось меньше. А уж особенно, когда он засматривался на девиц лёгкого поведения, и на их формы, которые лишь подчёркивали неудобные корсеты, и пьяное сознание старшего Воробья. — Твой компас привёл меня к тебе, отец. Я… Соскучилась, если быть честной, и хотела убедиться в том, что ты всё ещё жив. Заскочила ненадолго, и… Скоро отправляюсь куда-то к неизведанным островам. Не так давно я нашла одну карту, которая приведёт меня к одному артефакту… Амулету, что может воскрешать погибших… Говорят, он может воскресить абсолютно любого, и… — тихо говорила Лана, а затем, прервавшись, поджала губы. Джек понимающе кивнул, глядя на неё. — Всё. Всё, я понял. Прости, но ты же знаешь, что я не люблю эти сопли, — протянул мужчина, и Лана только кивнула, понимая, что с годами он совершенно не меняется. Она сложила руки на стойке, глянув на свою, всё ещё нетронутую чарку рома. Она могла столько лет не видеться с отцом, а всё равно каждый раз что-то приводило девушку обратно к нему. Это что-то сейчас вселяло в неё полное нежелание вновь уплывать куда-то со своей старой, доброй командой, второстепенный состав которой слегка изменился. — Знаешь, знавал я когда-то одну легенду о таком амулете… Что-то там о том, что он проклят. — Ты же знаешь, пап, мы — Воробьи, и проклятий не боимся. Так что, думаю, как всё закончится — найду тебя снова. Увидимся, обменяемся новостями. А если не сдержу обещанья, то помни меня, как оно полагается мёртвых, ладно? И пусть северный ветер обдувает твой путь к новым звёздам, — девушка наконец, подняла свою чарку, словно произнесла тост. Воробей с грустью в глазах, повторил за ней, и оба пили до дна. А после, Светлана с улыбкой, крепко обняла отца, и тот, наконец, без доли неловкости, обнял девушку в ответ. — Капитан, всё готово к отплытию! — крикнул Тёрнер, появившись в дверном проёме. За два года всё, что в нём изменилось — это длина теперь уже распущенных волос, и наличие пиратского клейма на запястье, но образ прежнего юнца-Тёрнера, искавшего трезубец, чтобы снять проклятие с отца всё ещё мутным отпечатком оставался в памяти, и был прекрасно узнаваем. — Уже иду, Генри. Сейчас, только попрощаюсь… — ответила ему Капитан, отстраняясь от отца, и держа того за предплечья. Что-то в груди больно закололо, ведь они могли и не встретиться больше. И сейчас девушка понимала это намного лучше, чем тогда, когда на пятнадцать лет его покинула, став настоящим капитаном своего судна, и покровительницей своей судьбы как таковой. — Ну вот, мне и пора, пап… Надеюсь, мне удастся выжить наперекор судьбе. — Попутного ветра в пути. И удачи обогнать меня за горизонтом, Капитан Воробей, — гордо усмехнулся Джек, потрепав дочь по волосам. Девушка надела обратно свою шляпу, Джек же свою снял, чуть поклонившись леди. А Светлана точно знала, что удача будет сопутствовать ей до тех пор, пока монета судьбы не удосужится перевернуться с орла на решку. — Благодарю, Капитан Воробей, — засмеявшись, ответила она. Джек подмигнул ей, и Воробей вышла из таверны, точно зная, что она обязательно обгонит своего старика. Но для этого ей нужно было вернуться живой. Ведь если не вернётся — не сдержит данного самой себе обещания, а такой расклад бывалую пиратку явно не устраивал. Именно поэтому сейчас её главной целью было — выжить и воскресить при этом человека, что был ей дороже любого из кладов всех семи морей. — Итак, что у нас по припасам, мисс Барбосса? — Три ящика рома, семнадцать бочек с порохом, несколько ящиков еды, и примерно столько же с водой, — отчиталась Карина, которой действительно неплохо подходил её пиратский костюм. На мачте, в «вороньем гнезде» стоял семнадцатилетний Эзрой, в подзорную трубу глядя за погодой. Капитан прошлась по палубе. — Как погода наверху, Эзрой? — Море сегодня как никогда, спокойное! Штормов не предвидится! Пока погода такая, нужно плыть, капитан! — прокричал парнишка, и чуть потрёпанная жизнью «Канцлер Ги» слабо качнулась. К Светлане подошёл её старпом, словно впервые заглядывая в глаза, и ожидая дальнейших указаний девушки. Всё-таки, он не первый год был верен ей, как капитану великого и великолепного судна. — Что прикажете, Кэп? — усмехнулся мужчина, и с такой же усмешкой, Лана на секунду взглянула в сторону берега, где в одной из многочисленных таверен оставила отца в гордом одиночестве. Естественно, девушка знала, что единственный родитель не будет скучать, и пойдёт к дамам, что привлекли его внимание ещё в начале его диалога с дочерью, но всё же, оставлять его было немного грустно. — Поднять паруса! Попутный ветер сулит нам удачу! — выкрикнула девушка, резко приободрившись и направившись к штурвалу. Многое изменилось за два года, но хуже всего было то, что за это время Лана потеряла Дерека — своего прекрасного рулевого, и теперь ей приходилось самой управлять кораблём, лишь изредка доверяя это дело временным рулевым. Встав за штурвал, капитан вдохнула столь привычный запах моря, а старушка-«Ги» отправилась в плаванье, когда Эрик повторил приказ капитана и команда поспешила его воплотить. Сама же капитан призадумалась, вглядываясь в столь манящую линию горизонта. — О чём задумалась? — тихо спросила подошедшая к ней, и положившая руку на плечо Карина. Капитан помедлила с ответом, а затем, глянула на девушку, заправляя за ухо локон и кладя руку обратно на штурвал. Что происходит у неё на уме на самом деле, сказать было сложно, и не было на борту ни единой живой души, кроме Эрика, умевшей читать Воробей по одним только взглядам. — Мне просто интересно, где сейчас твой отец, а куда дел его мой, спросить я, почему-то, так и не удосужилась. Нет, я, конечно, уверена, что он в полном порядке, но что случилось с ним после той заварушки с трезубцем — действительно интересно, — тихо произнесла Лана, продолжая задумчиво вглядываться вдаль. Карина косо усмехнулась на одну сторону. — Ну… Он же пират. Значит, сейчас, скорее всего, плавает на своём корабле, ища какие-нибудь сокровища… — пораздумав, ответила она, и Света улыбнулась. «Жаль, ты плохо знаешь своего отца, дорогая моя Карина» — мысленно произнесла девушка, и на секунду открыла компас. Конечно, у неё была карта, но не особо удобно было в неё заглядывать, стоя за штурвалом. — Да, наверное, — ответила капитан, на секунду-другую задумываясь о том, что сейчас даже рада была бы встретиться с рыжебородой занозой в заднице, и даже не подозревая о том, насколько скорой будет эта замечательная встреча. Ну… Может и не совсем замечательная, но… — Знаешь, зная твоего отца уже двадцать лет как, уверена, что сейчас он встрял в очередную заварушку и выбирается из неё, почти как мой. — Как и любой другой пират на его месте, — констатировала Барбосса и капитан только кивнула. Девушки замолчали, вглядываясь в прекрасное далёко закат, и думая, каждая о чём-то своём. Корабль плыл по спокойным волнам ещё долго, и пока временным рулевым был Генри, Светлана в очередной раз изучала карту, пытаясь понять неясные послания на ней, показывавшиеся, когда части этой самой карты становились на место. — «Силы тьмы освободив, птицу ночи ты найди»… Что за бред? Кто вообще это придумал? Может что-то, связанное с проклятьем, о котором говорил отец… Но при чём здесь птица, я вообще не понимаю… — вздохнула Лана и прикусила нижнюю губу, задумываясь о том, что нужно было подробнее расспросить Джека о проклятии, о котором он говорил. И уже жалея о том, что не сделала этого. Ночами, когда команда «Канцлер» крепко спала, сосредоточиться на карте было значительно проще, но вот понять её было тяжело как ночью, так и днём. — Птица ночи… Сова, что ли? Так, ладно, а здесь у нас что? «Чтоб тёмной бездне не отдаться, в карте нужно разобраться»… Ага, спасибо, помогли. Я и так в ней разобраться пытаюсь, если вы не заметили… Лана вздохнула. Разобраться в чёртовой карте было сложнее, даже, чем в той, что помогала выбраться из тайника Джонса. А может и не сложнее, чёрт знает, в неё Воробей почти не заглядывала. — Снова не спишь ночами. У тебя это уже входит в привычку. В отвратительную и очень раздражающую привычку. Когда ты, наконец, перестанешь гробить своё здоровье, и не спать по трое суток? — тихо спросил Эрик, выходя на палубу, и кладя руки на плечи капитана. Та вздохнула и стукнулась лбом о свои руки, снова переводя взгляд на карту. — Как только разберусь в этой дурацкой карте и перестану мучиться из-за тупых кошмаров о Беккете, приходящих мне каждый раз, когда я пытаюсь поспать, — вымученно произнесла она, поднимая голову и проворачивая очередной элемент карты. Эрик наблюдал за ней, всё ещё держа руки на её плечах, и задумчиво глядя на путь, который им предстояло составить и пройти. — Может было бы проще, если бы ты позволила хоть кому-нибудь тебе помочь? — задал риторический вопрос мужчина, садясь рядом с девушкой, на плечо которой тут же запрыгнул Джек — обезьянка Карины. Погладив мартышку, которая теперь уже была явно не такой зловредной, Лана взглянула на старпома, понимая, что помощь ей действительно не помешает. — Да… Да, ты прав, Эрик, с твоей помощью всё действительно пойдёт быстрее. Особенно, если ты попробуешь помочь мне расшифровать эти чёртовы надписи. Знаешь, был бы здесь отец, мне было бы куда спокойнее и куда проще со всем этим возиться… Прости, опять я о нём. В последние годы трудно не вспоминать его, — вздохнула девушка и слабо улыбнулась, зная, что Эрик всегда поймёт её. — Давай глянем. Что ты вообще знаешь об этом амулете? — тихо спросил Эрик, когда Светлана позволила ему чуть сдвинуть карту. Девушка задумалась, вспоминая, что ей вообще известно, а затем, усмехаясь тому факту, что она стала совсем как её отец, и сейчас шла туда, не знаю, куда, за тем, не знаю, чем, ведь почти нихрена она не знала об этом амулете. — Ничего. Только то, что он может помочь мне, и то, что на нём лежит какое-то проклятье. И то, о проклятии я узнала от отца, когда мы разговаривали в таверне, — пораздумав какое-то время, ответила капитан. Эрик глубоко вздохнул и максимально серьёзно посмотрел на неё, как будто прямо сейчас он готов в очередной раз её отчитать за что-нибудь. К счастью, Карина сейчас спала, ведь с её появлением, Светлану отчитывали уже два человека за её поступки. — Только не говори, что ты не знаешь даже того, как активировать этот амулет… Как ты вообще собралась им воспользоваться, если не знаешь, что с ним делать? Ладно, давай попробуем сосредоточиться на карте, — Эрик всмотрелся в надписи, читая их, и пытаясь понять, что происходит в них. Ответов в голову почти не шло. — Так ты говоришь, есть какое-то проклятье? Что, если карта — это ключ к нему? — Да, я тоже думала об этом, Эрик, но к этому ключу ещё свой ключ бы подобрать. Потому что здесь всё время какие-то загадки. Вот например, при чём тут ночная птица? Не знаешь? Вот и я не могу понять, — выдохнула девушка, а затем, замолчала, зарывшись руками в собственные волосы. От карты обоих отвлёк голос Эзроя, явно не суливший ничего хорошего. — Корабль по правому борту! Настроен он, кажется, далеко не дружелюбно! — выкрикнул парень, стоя там же, где и был — в «вороньем Гнезде», дабы лучше видеть в подзорную трубу происходящее вдали, и Лана поднялась с места. «Этих мне проблем ещё не хватало» — подумала она, пока команда выбегала с нижней палубы, чтобы как минимум, дождаться приказаний капитана. А как максимум — выполнить их. Воробей оглядела свою команду. — Привести орудия в полную боеготовность! — максимально громко выкрикнула она, и все засуетились и забегали. Корабль, плывший в их сторону, так же, обнажил пушки. Оба корабля были готовы к перестрелке.