lovely

      Солнце еще светило ярко-ярко, когда Брендон забежал в дом, крикнув «я пришел» маме, трудящейся на кухне, снял старенькие кроссовки и откинул их в сторону, быстро поднимаясь по лестнице. С вечно скрипящей предпоследней ступенькой, она почему-то казалась очень длинной ему в детстве, словно шла прямо в небо, а на деле, на второй этаж — Брендон завернул и открыл дверь своей скромной комнаты, бросая рюкзак на пол и падая на кровать звездочкой. Он громко выдохнул и улыбнулся. Простыни еще пахли порошком и были очень мягкие, а ноги у него болели, и казалось, что прямо сейчас он может заснуть. Но он не собирался засыпать, нет.       Для начала, конечно, следовало начать делать горы домашнего задания. И все равно это второстепенно.       С трудом поднявшись с кровати, Брендон подошел к столу, на котором стояла рамка с семейной фотографией, и включил компьютер.       На самом деле, ему было немного стыдно. Потому что он был глупым, неловким, раздражающим семнадцатилеткой с плохой прической и еще более плохой кожей. И каким-то образом он оказался в группе, ладно, так бывает. Самое худшее во всей ситуации — еще на первой их репетиции, жутко нервничая, единственное, на что Брендон в итоге обратил внимание, вернее, единственный, на кого — это Райан. Райан Росс. Очень классный парень. Очень-очень. И-и… И возможно он нашел его Живой Журнал.       Казалось бы, ну нашел, и что с того? А Брендона просто не остановишь. И именно поэтому он начал лихорадочно просматривать блог Райана в каждую свободную минуту. Практически маниакально, ну, это в его стиле.       И тогда Брендон и понял, что Райан — очень-очень классный парень. Здесь надо начинать говорить серьезно.       Дело в том, что он никогда не встречал таких загадочных парней. Он мало с кем общается, в школе его задирают, но это такое, да, суть в том, что друзей у него мало, читай как, только ребята из группы, и поэтому, возможно, у него просто нет опыта. Но это все равно правда. Каждый раз, когда Райан разговаривал, словно раздавалось пение соловьев, и Брендон переносился в девятнадцатый век, надевая дурацкий костюм и цилиндр. И еще он был очень-очень красивый. Хотя остальные так не считали, даже подшучивали над ним, а Брендон молчал, потому что, вообще-то, у Райана очень красивые волосы. Чуть-чуть эмо, правда, и через полгода вообще до плеч отрастут, но ему же идет. И то, что Райан худой — это ведь у него с рождения, он не может это изменить, как Брендон и его о-огромная задница, например. Досталось вот такое, и делай теперь с ним, что хочешь. Так что Брендон Райана понимал.       И еще Райан тихий. Ну как, он любил повеселиться, посмеяться, творить какие-то глупые вещи, и в основном он все же молчал. Что делало его еще более загадочным. Брендон так не умел. Он трещал, дай ему только шанс, и ничего таинственного в нем не оставалось, как в раскрытой книге. Даже то, что рассказывать он изначально не хотел, он все равно умудрялся рассказать. А Райан держал язык за зубами.       И еще, еще он очень талантливый. Хотя, может, Брендон и владеет разными музыкальными инструментами, и соло на гитаре может сыграть на раз-два, но у Райана это другое. Он как будто, как будто от природы может создавать музыку. Сочетать изящные слова и аккорды. Слишком уж подозрительно. У него музыка серьезная, сатиричная иногда, и у них именно благодаря Райану есть шанс пробиться на сцену. Не благодаря Бренту, уж точно. Брент хороший друг, а на басу даже Спенсер лучше сыграет. Вот.       Короче, на самую капельку, или на две, или на огромную такую каплю, Брендон был в Райана влюблен. Только это по секрету, тс-с. Никто об этом не знал и не должен знать. Вот стыдно будет, думал Брендон, если Райан догадается. Такой классный парень, и так не повезло с поклонниками.       Брендон открыл перед собой несколько учебников, чтобы совсем уж не расслабляться. Биологию, например. Открыл. И закрыл. Плохо все.       Вздохнул и кликнул по мышке, заходя в браузер, и затем — знакомый до боли сайт.       Нечеловеческий писк. Нет, ну это совсем уж глупо. Брендон, тебе что, пять лет?       Нет, семнадцать.       Брендон, хватит говорить с самим собой.       Да, точно.       Нажимает на гиперссылку, и вот оно, новехонький недавний пост Райана.       Посмотри на звезды, посмотри, как они сияют для тебя;       просто хочется кого-то обнять.       Брендон смотрит. И смотрит, и смотрит, и смотрит. И сам не замечает, как в голове у него уже целая романтическая короткометражка. Глупо же. Глупо же, Брендон.       Но если с другой стороны, у Райана, может, случилось что-то? У него всегда что-то случается. И ему даже некого обнять. Вот блин. Мир — штука несправедливая, если у таких хороших людей, как Райан, некого обнять, не правда ли? Значит, нужно это хоть кому-то делать. Потому что прочитать могут все, а подойти и сделать — немногие. А Брендон такой парень, что он сделает еще перед тем, как прочитает. Неважно, как. В общем, у него хватит храбрости. Хватит же, да?       Брендон пялится в экран компьютера и прикусывает губу, чтобы не улыбнуться слишком широко. Да, он это точно сделает.       Райана надо порадовать.

***

      И как только Брендон приходит на репетицию, вся уверенность сразу же пропадает. Ну естественно. Брендон большой такой неудачник, где она у него возьмется в действительно подходящее время? Он здоровается с парнями, и когда кладет вещи на диван, Спенсер шепчет ему на ухо:       — Там у Райана проблемы с отцом, если что. Он поэтому сегодня грустный.       И сердце Брендона разбивается на маленькие кусочки, с треском, жалобно. Он ненавидит, когда Райан грустит. Это самое печальное зрелище из всех. А когда Райан радуется, то где-то рождается один пушистый котенок, Брендон уверен в этом.       И дело сейчас не в его храбрости совсем, нет, все. Пора перестать быть эгоистом. Поддержка-то нужна Райану. А он, со своими переживаниями и влюбленностями, это вообще не главное.       Брендон ждет, пока не остается наедине с Райаном. Спенсер и Брент вышли куда-то, Брендон даже не понял, куда, все прослушал, так разнервничался. Он все продумал уже. И забыл. И еще раз по кругу. Да, он может, если захочет.       Райан кусает нижнюю губу и внимательно смотрит на блокнотик перед ним. Проводит по струнам гитары, плавно, а затем резко бьет, сердится, снимает гитару и откладывает в сторону. Дуется. А Брендон смотрит на него чуть-чуть с умилением. Затем сосредотачивается, делает вдох-выдох.       Подсаживается к Райану.       Тот поворачивает голову и смотрит на него, слегка нахмурившись. И Брендон не может ни слова из себя выдавить, только рот открывает и закрывает. Заламывает пальцы судорожно. Так они друг на друга и смотрят.       Тогда Брендон внезапно густо краснеет и, почти задерживая дыхание, двигается ближе, быстро и неловко обвивая руки вокруг шеи Райана и прислоняясь к нему всем телом, уткнувшись лицом ему в шею и чувствуя, как выпрямленные волосы Райана щекотливо касаются скул. Он знает, что щеки у него сейчас пунцовые-пунцовые, непонятно даже, чего так сильно, но старается не думать об этом и прижимает Райана к себе крепко, чтобы тот понял, насколько Брендон имеет в виду все эти штуки ванильные, которые вслух сказать невозможно. Райан напрягается сначала, молчит, и Брендону кажется, что он обнимает что ни на есть самый настоящий фонарный столб; а затем все-таки расслабляется и льнет к Брендону, прямо плавясь в прикосновениях, и тоже обвивает руки, только вокруг его талии, отчего Брендону слегка страшновато, но это тема для размышлений на потом.       Они сидят так несколько минут, и это приятно, уютно даже, в какой-то степени, и Брендон думает, что сейчас бы сюда плед и так и заснуть, с Райаном под боком. Он сам, если прям честно, кроме родственников никого так не обнимает, вот маму разве что, если очень грустно становится, и они сидят так, мама плачет, и Брендон пытается сдержаться, и тогда они обнимаются долго-долго, и это тоже приятно. А кроме мамы Брендон больше никого так не обнимает. Зря, видимо. Лучший способ поднять настроение.       Наконец-то они отстраняются друг от друга, и Брендон все еще раскрасневшийся, но уже не так сильно. Райан улыбается широко-широко и говорит:       — Ты теплый. И пахнешь хорошо, — затем странно хихикает, опуская взгляд вниз.       И Брендон думает, что это самый потрясающий смех во всем мире.