obsession with the devil

      Гости разъехались. Работники и охрана разошлись. Чимин сидит на качели-качалке у дома и плотнее кутается в теплый плед. Вечер чертовски прохладный, но заходить не хочется. Воздух свежий, небо — безоблачное, а рядом Чонгук. Смотрит куда-то вдаль с задумчивым видом, потирает пальцами давно остывшую кружку кофе, и все это настолько по-домашнему уютно, что Пак просто наслаждается.       Ужин в кругу семьи прошел спокойнее, чем знакомство. После утомительной игры в баскетбол, в которую были втянуты абсолютно все, мужчины ужасно проголодались. Чимин все время старался держаться ближе к Чону, и тот даже несколько раз по-хозяйски приобнимал его за талию, подтягивая к себе. Обычно это было в моменты, когда Сокджин оказывался недопустимо близко, Чон старался избегать излишних проблем и новых ссор. Будет досадно, если еще и Намджун окажется втянут в старые неприятности своего мужа. Прошлое Чимина никак не хочет отпускать его, становится все труднее контролировать ситуацию. Особенно когда обнаруживаются новые факты, новая информация. Возможно, Хосок в чем-то был прав. Чонгук плохо знает Чимина. Но парнишка будет лишь рад, если они станут ближе друг другу. И сам Гук, кажется, созрел для этого.       Он сегодня долго наблюдал за ним. Чимин выглядел совершенно обычно, без подозрительных жестов и слов, вел себя услужливо и показушно вежливо, но в целом был обычным парнем, чье знакомство с родственниками возлюбленного не особо задалось. Он избегал взглядов Сокджина, частенько прячась от него за широкой спиной Гука, и мужчина запоздало понял, что Джин может быть не соучастником, а тем, кто когда-то навредил парню. Его угроза, брошенная Паку, выглядит теперь иначе, и Чимина становится жаль. У него столько врагов, что в самую пору сдаться и опустить руки. Но Чонгук не позволит, если кто и будет трогать его паренька, то только он сам.       Придя к решению, что следует откинуть все предрассудки и убеждения, мужчина невольно расслабился. Он не собирается проверять Пака, не будет искать подтекста в его словах, как делал это в последние дни. Чимин просто плывет по течению, наслаждается моментами жизни, вот и Чон будет вести себя так же. Плевать, что будет потом, даже если Чим окажется самым последним злом на планете, Чонгук не сможет обвинить его. Каждый цепляется за возможность выжить, и делает это так, как может или умеет. Но Чимин совершенно не похож на того человека, кто будет вмешивать посторонних людей в свои проблемы. Да и интерес к мужчине он проявил лишь после того, как Гук продемонстрировал свою настойчивость и сам нашел его. Вряд ли Пак все это спланировал, ведь не было никакой уверенности, что он понравится богатому и убежденному холостяку. — У тебя хороший брат, — нарушает тишину Пак, разглядывая ночное небо. — Да, он многому меня научил, — соглашается Чонгук, едва заметно приподняв уголки губ из-за детских воспоминаний, всплывших в голове. — Сокджин хорошо на него влияет, умеет сдерживать порывы Джуна. — Они идеально подходят друг другу, — кивает Чимин, грустно улыбнувшись. — Видно сразу, что между ними любовь. Намджун такой обходительный, внимательный и заботливый рядом с ним. Удивительно, как уважительно и нежно они относятся друг к другу.       Внимательно слушая парня, Чонгук смотрит на него изучающе, словно пытается проникнуть в мысли и понять, к чему клонит Чимин. Тот, в свою очередь, замечает взгляд мужчины и неловко улыбается. — Но если бы я хотел такие спокойные и ласковые отношения, то обязательно бы нашел другого мужчину, — спешно поясняет он, отведя взгляд. — У тебя не было выбора, — произносит Чонгук с легкостью, но внутри него все обмирает. — Будь я против, ты бы об этом узнал, — издает смешок Чим, улыбаясь. — Но вот, я здесь. Лишился всей семьи, остался без друга детства, но обрел кое-что важное и теперь родное.       Он осторожно косится на мужчину, надеясь, что такие слащавые речи не вызовут у того отвращения, но Чонгук смотрит все так же. Изучает, черт его дери. Проникает своим взглядом в самые недра души, доставая оттуда всех чертят. — Ты задумывался о том, что с тобой будет через десять лет? — неожиданно спрашивает Гук через несколько минут молчания.       От этого вопроса Пак теряется, хлопая ресницами в непонимании, но быстро берет себя в руки и всерьез задумывается над словами мужчины. Парнишка хмурит брови, опустив взгляд, и покусывает нижнюю губу. — Я буду работать в соседнем от тебя кабинете, мы заведем огромного пса или непослушного кота, будем вместе ездить на работу, а вечерами пробовать еду из новых ресторанов или пачкать кухню в моменты совместной готовки.       Не перебивая парнишку, Чонгук замечает мечтательную улыбку на его губах, и ощущает тепло его бедра, когда парень ерзает на сидении, слегка сдвинувшись ближе. — Ты будешь все таким же серьезным, непрошибаемым, грубоватым и устрашающим. А я буду точной копией тебя, просто поменьше, — задорно смеется Чимин, взглянув на притихшего мужчину. — Тебе будет всего тридцать, — невесело подмечает Гук, криво усмехнувшись. — А у меня пойдет пятый десяток. — А это важно? — фыркает Чим, слегка наклоняя голову, чтобы заглянуть в лицо мужчины. — Я даже сейчас не ощущаю разницу в возрасте, вряд ли замечу это потом. — Рано или поздно меня не станет, — Чонгук внимательно смотрит на нахмурившегося парнишку. — Будет ли это от пули киллера, или же я встречу смерть в постели, но мне нужен будет преемник. — Увы, я не смогу тебе родить, даже если очень захочу, — нерадостно улыбается Пак, смутно понимая, к чему клонит мужчина. — Мне не нужен ребенок. Он будет жить в вечном страхе за собственную жизнь, я не хочу обременять невинного человека на такие мучения. Даже ты теперь под угрозой, поэтому я не смогу тебя отпустить. — Я сам на это подписался, — подмечает Пак, пододвинувшись еще ближе, чтобы плотнее прижаться бедром к Чону. — Поэтому я завещаю все свои компании тебе, — твердым голосом сообщает Чонгук, вновь ловя взгляд парнишки.       Пока тот ошарашенно приоткрывает рот и прикрывает его обратно, Чонгук убирает кружку в сторону. Он поворачивается корпусом к парню, встретившись с его потерянным взглядом, и старается выглядеть строго, внушающе. — Нет, — вскоре отзывается Пак, нервно выдохнув. — Даже не смей заикаться о том, что умрешь раньше меня. Я не смогу… — Это как вариант, — успокаивает его Чонгук, усмехнувшись. — Всего лишь предположение. — Мне все равно, я ничего не хочу об этом слышать. Особенно, когда ты говоришь таким уверенным голосом, — мотает головой Чим, опуская взгляд вниз и прикусывая многострадальную нижнюю губу. — Я не хочу занимать твое место, лучше тебя никто с этим не справится. Я даже представить не могу, что делать с таким объемом подчиненных и как вести дела. Чжухон в этом понимает намного лучше, пусть он и разбирается с твоим добром. Я лучше буду лежать рядом с тобой в земле, чем сидеть вместо тебя в твоем кресле.       Заметив крупную дрожь в теле Чимина, Чон едва сдерживает желание прижать его к себе и успокоить. В груди разливается тепло от слов Пака, а на губах появляется непрошеная улыбка. Его Чимин, его мальчик, так боится остаться в одиночестве, что даже трясется от страха. Чонгук и предположить не мог такую искреннюю реакцию, такие чистые чувства. — Тш, — шепчет Чон, опуская ладонь поверх руки Чимина. — Я никуда не ухожу, я здесь. — Я, — Чим запинается, подбирая слова. — Боюсь. Мне не было так страшно, когда меня похитил отец. Меня не испугала ложная смерть матери. Меня не волнуют козни Хосока. Но я боюсь потерять тебя. Боже, наверное, я и правда рехнулся.       Он хватается за волосы, судорожно выдыхая, и даже не замечает, как оказывается в теплых объятиях мужчины. От Чонгука приятно пахнет, его рубашка пропиталась легким запахом пота, едва заметно перебивая аромат духов. — Я не находил себе места, когда ты начал избегать меня. Все было так хорошо, но оборвалось неожиданно и резко, — нервно бормочет Чимин куда-то в мужское плечо. — И сейчас мне страшно, что это лишь сон. Что тебя нет. — Мне жаль, что ты полюбил меня так сильно, — едва слышно выдыхает Чон, успокаивающе поглаживая парня по волосам. — Прости, — резко выдыхает Пак, напрягаясь. — Я не хочу, чтобы мои чувства обременяли и заставляли тебя чувствовать себя виноватым. Ты мне ничего не обещал, я не жду от тебя взаимности. Просто не переставай разговаривать со мной, мне страшно, что ты однажды просто исчезнешь. — Ты знаешь лучше других, как я к тебе отношусь, — шепотом выдыхает Чонгук, коротко целуя его в висок. — Соглашусь с тем, что я не должен был так легкомысленно оставлять тебя одного. Но мне надо было о многом подумать наедине с собой. — Послушай, — Чим мягко отстраняется, чтобы посмотреть прямо в глаза мужчины. — Я тебе никогда не врал, даже сегодня о Сокджине не смог слукавить. Так что скажи мне так же честно, ты подозреваешь меня в чем-то? Сначала все хорошо, потом ты начинаешь отталкивать меня, но вскоре снова все хорошо. Я не собираюсь терпеть эти американские горки, особенно, если ты будешь что-то там с собой решать, а со мной молчать.       Чонгук в ответ молчит. Смотрит своими до невозможности темными глазами и молчит. Понимая его без слов, Чимин криво усмехается и коротко кивает, немного отодвинувшись от мужчины. — Так и должно быть, — продолжает он, отвернувшись в сторону. — Тебя, наверное, часто пытались обмануть или развести, ты должен быть во всем осторожен. Но я уже не знаю, как завоевать твое доверие. — Дай мне время, — Чонгук заботливо поправляет плед, съехавший с плеч парнишки. — Пока у меня нет уверенности, что ты не подставишь меня, но я надеюсь это изменить. — Может, сходим все-таки на свидание, как обычные люди? — криво усмехается Чимин, лукаво взглянув на мужчину. — Проведем вместе время, начнем сближаться. — Отлично, — кивает Гук, улыбаясь уголками губ. — У меня отменилась встреча с отцом, так что день завтра свободный. Можем приступать к твоему плану с самого утра.       На следующий день после разговора, Чонгук просыпается рано. Он решает сходить на тренировку, пока Чимин еще спит, и уходит на пробежку. Вернувшись через час, Чон обнаруживает бодрствующего парнишку на кухне. Тот крутится возле соковыжималки и облизывает перепачканные апельсином пальцы. В груди разжигается желание подойти к парню сзади, приобнять за талию, забраться ладонями под футболку, поцеловать в изгиб шеи. Мужчина одергивает себя вовремя, едва не подойдя к Чимину. — Доброе утро, — восстанавливая дыхание после долгого бега, произносит Чонгук.       Он протирает вспотевшую шею полотенцем, ловит светлый взгляд и едва не обмирает от вида лучезарной улыбки. Чим оборачивается всем корпусом, подняв руки так, чтобы не запачкать ими одежду или не капнуть соком на пол. — О, ты уже вернулся? Я тут пытался разобраться, но… — Просто сделай заказ повару, — мягко перебивает его Чон, за что тут же получает в ответ недовольный и упрекающий взгляд. Мужчина, качнув головой, невольно улыбается. — Лучше пойдем со мной в зал. — О, — удивляется Пак, округлив на мгновение глаза. — Вау, конечно. Сейчас, подожди.       Парнишка спешит помыть руки и краем уха слушает, как Чон разговаривает с подошедшим к нему кухонному работнику. Тот делает попытки оправдаться, наговорить на упертого Пака, но мужчина его не слушает, твердым голосом отдавая приказы. Он дожидается Чимина и бросает парню полотенце, чтобы тот обтер руки, которые забыл просушить из-за спешки.       Поднявшись в тренажерный зал, Чонгук открывает заблокированную дверь касанием пальца к сенсору и кивком головы приглашает Чимина. Парень поправляет свободную футболку, одевшись после сна как раз по-спортивному, и бросает полотенце на один из тренажеров. Он оглядывает зал и на несколько секунд задерживается на реформере, тихо посмеявшись с приятных воспоминаний. Чонгук отслеживает его взгляд, понимающе усмехнувшись. — Кстати, откуда у тебя такая хваленая растяжка? — всерьез проявляет интерес Гук, попутно включая музыку.       Пока он подключает телефон к колонкам и выбирает необходимый плейлист, Чимин осматривает едва ли не каждый тренажер и проводит по ним пальцами. — Мать в три года отправила меня на танцы, я честно отзанимался около четырех лет. Там и тянули, и сгибали, и на шпагат сажали, — рассказывает Пак, улыбнувшись в ответ на заинтересованный взгляд мужчины. — У меня получалось даже лучше некоторых девочек в группе, и вот с детства как-то удалось сохранить растяжку. — Ты продолжал заниматься? — Чон кладет телефон на подоконник и подходит ближе к парнишке. — Да, но уже не танцами. Отец воспротивился, когда я принес приглашение на первое в своей жизни серьезное выступление. Меня могли взять в самую лучшую танцевальную школу, но, увы, через неделю я уже ходил на тренировки по борьбе и владению оружием. — В семь лет? — недоверчиво уточняет Гук, заглядывая в глаза парня. — Считалось, что я уже самостоятельный, — кивает Чимин и невольно вздрагивает, когда Чон берет его за руку и тянет за собой. — Сначала разомнемся, потом покажешь, что ты усвоил в детстве, — усмехается Чонгук, ставя парня напротив себя на мягком покрытии. — Вплоть до тринадцати лет я занимался со своим телохранителем, он показывал много приемов из различных видов единоборств. Но последние два года мы делали уклон на вольную борьбу, дрались без правил, — парирует Чимин, невольно повторяя движения за мужчиной и разминая свои мышцы. — Даже после того, как все изменилось, я ходил в зал и колотил грушу. Отец ничего не знал, приходилось врать ему.       Оглядев перед собой парнишку, Чонгук прикидывает в голове, насколько подготовлено его тело к физическим нагрузкам и только сейчас понимает, что Пак неплохо сложен. Через несколько лет, когда он возмужает и годы возьмут свое, он будет выглядеть мощнее, крепче, внушительнее. Но в силу своего юного возраста Пак пока лишь может похвастать подтянутым телом. — Как давно не занимался? — ближе к концу разминки спрашивает Гук, прикидывая в уме шансы парня. — Из-за подготовки к поступлению пришлось забросить зал, за последние полгода всерьез тренировался раз или два, — вспоминает Чимин, почесав затылок. — Пойдем, — усмехается Чонгук, выглядя непривычно заинтригованно.       Он подходит к двери в конце зала, которую Пак до этого не замечал из-за ее отделки под стену. Мужчина входит внутрь, включая свет, а Чимин спешит за ним и с любопытством осматривает спортивный зал с мягким покрытием на полу и такими же стенами. В самом конце зала можно заметить небольших размеров ринг, а вдоль стены висят груши различных размеров.       Выдох со стороны парнишки, полный восхищения, заставляет Чона приподнять уголки губ в едва заметной улыбке. Мужчина игнорирует ринг, пока им еще рано подниматься на него, и идет в сторону мягкого покрытия на полу. Следующий за ним Чимин не прекращает озираться, словно запоминая каждую деталь, и едва не врезается в крепкую спину остановившегося мужчины.       Чон отходит на пару шагов, становясь напротив, и стягивает с себя футболку. Бросив ее в сторону, мужчина ухмыляется в ответ на потемневший взгляд Пака. Парнишка осматривает красивое мужское тело, начиная ощущать вкус азарта. — Это нечестно, — подмечает он, с трудом подняв взгляд обратно. — Как делать захваты, если на тебе практически нет одежды? — Ты думал, все будет так легко? — подтрунивает Чонгук и становится в боевую позицию, показывая готовность к бою.       Фыркнув, Чим копирует его позу и делает первый выпад неожиданно, почти сразу, чтобы проверить реакцию Чонгука. Тот, к слову, никогда не отличался медлительностью и заторможенностью, поэтому уходит в сторону ловко и легко. Этот бой не будет простым, в парнишке возрастает желание показать себя с лучшей стороны, а в Чонгуке играет интерес. Чимин делает еще несколько попыток ошарашить противника, но Гук без проблем уворачивается и отражает удары. — А ты неплох, — хвалит он, попытавшись напасть и встретив крепкий блок. — Знаешь основы, двигаешься легко, но не следишь за дыханием.       Невольно окинув Чона хмурым взглядом, Пак сдерживает колкость про обнаженность мужчины, которая его очень сильно отвлекает. С любым другим соперником Чимин не позволяет себе так откровенно любоваться, сейчас он теряется и словно завороженно наблюдает за каплями пота на плавно перекатывающихся под темной кожей мышцах. — Трусы еще снял бы, — буркает себе под нос парнишка в надежде, что Гук не слышит его. Тот, к слову, игнорирует бурчание парня.       Во время очередного нападения, Чонгук поддается парнишке и позволяет вовлечь себя в небольшую возню. Пыхтя и краснея от усердия, Пак старается завалить мужчину, но ладони соскальзывают по потному телу, пальцы случайно цепляют резинку штанов и приспускают их практически до лобка. Отпрянув, Чим тут же облизывает тело мужчины голодным взглядом, ощущая естественную реакцию своего молодого организма.       Нервно скользнув языком по пересохшим губам, парнишка не знает, куда деть взгляд, а Чонгук словно специально провоцирует его. Он не поправляет спортивки, не отшучивается, не надевает футболку обратно, просто лукаво ухмыляется и одним взглядом требует продолжения схватки. — Мне не за что ухватиться! — Чим делает жалкую попытку возмутиться.       В ответ он получает лишь короткое движение плеч в неоднозначном жесте, и вновь становится в стойку, чтобы не терять ни минуты. Он делает очередной выпад, но оказывается крепко схвачен. Чонгук без затруднений делает перехват и достаточно мягко роняет парнишку на маты, нависнув сверху. Не желая сдаваться, Чимин обхватывает его ногами, скрестив их на пояснице мужчины, и запоздало понимает, что запястья прижаты к полу. Чон держит его одной рукой, а второй уже хозяйничает под влажной от пота футболкой. — Быстро теряешь контроль над ситуацией, легко отвлекаешься, — перечисляет Гук, поглаживая бок парнишки ладонью.       Глубоко дыша, Чим замирает и смотрит прямо в глаза самодовольного мужчины. Тот знает, как правильно использовать слабые стороны соперника и без стыда провоцирует, цепляет. — Тебе показалось, — не желает смиряться с такой несправедливостью Пак, фыркнув.       Слабо двинув бедрами, Чонгук легким касанием вжимается пахом в пах парнишки и срывает с его губ вырвавшийся против воли стон. Завозившись, Пак старается прикрыть заалевшее лицо руками и прячет взгляд. Мужчина отчетливо чувствует заинтересованность паренька, вновь вжимаясь в него. — Это твоя тактика — одолеть соперника стояком? — ухмыляется Чонгук, усиливая хватку на чужих запястьях. — На себя посмотри, — бормочет Чимин с возмущенной ноткой в голосе. — Ты ведь специально разделся?       К сожалению, мужчина его практически не слышит. Он возвышается над лежащим парнем, сдерживая его, и голодным взглядом осматривает молодое, беззащитное тело. Ладонь ползет выше, задирая футболку и постепенно открывая живот, который тут же напрягается от горячих прикосновений. Чимин замолкает, шумно сглатывает и на мгновение прикрывает глаза, чтобы не сойти с ума от вида сосредоточенного, полуголого, потного и по-звериному опасного Чонгука.       Горячие губы мужчины тут же касаются беззащитной шеи, язык широким мазком слизывает капли пота, легкие наполняются естественным ароматом замершего парня. Дыша глубже, Чимин невольно выгибается навстречу долгожданным прикосновениям, по которым тосковал около недели. Чон будто подразнил его, показал, как может быть хорошо, поманил перед ребенком конфеткой, а потом грубо отобрал все. Даже целовал коротко, в губы или макушку, делал это так редко, что Чимину становилось тоскливо. — Если я дам тебе пистолет, сможешь им воспользоваться? — шепотом спрашивает Чонгук, прикусывая мягкую кожу изгиба шеи.       Жарко выдохнув, Чимин невольно сжимает коленями мужские бока и поджимает пальцы на ногах. Эти дразнящие касания настолько приятны, что хочется захлебнуться ими, впитать каждое жгучее ощущение на коже. Внизу все плавится от жара, желания, в глазах лишь похоть, откровенная и страстная. Пальцы мужчины трогают сосок, заставляя Пака рвано вдохнуть, и задирают футболку по самый подбородок. — Н-не уверен, — хрипит Чим, взглянув на Чонгука из-под трепещущихся ресниц. — Я стрелял лишь пару раз, в тире. Лучше владею ножом. — Как много у тебя тайн, — Чонгук смотрит прожигающе, долго. — Но ведь намного приятнее узнавать их от меня, чем от каких-то там Хосоков, да? — усмехается Чимин, облизнув вновь пересохшие губы кончиком юркого языка.       Согласно хмыкнув, Чонгук ведет ладонь обратно вниз, задерживая ее у краев домашних шорт. Вторая рука, к сожалению, занята, но Чон не собирается отпускать запястья парнишки. Чимин и без этого будет лежать неподвижно, если попросить, но Чонгуку хочется ощущать жалкие и несерьезные попытки вырваться. Ему нравится ощущать власть над молодым телом, он впервые контролирует кого-то так осознанно. Раньше это было первой необходимостью, желанием сберечь себя от чужих касаний, а сейчас это лишь игра. Парень на удивление понимает все правильно, ерзает и выкручивается лишь ради приличия, чтобы подразнить. Если ему будет неприятно, он скажет об этом сразу, Чонгук даже не сомневается. — Что я еще о тебе не знаю? — Чон уточняюще произносит вопрос, который звучит глухо.       Мужчина касается губами второго соска, обведя его кончиком напряженного языка, и невольно улыбается в ответ на глубокое дыхание парня. Чимин весь изводится, не имея возможности коснуться в ответ, ощутить твердость каждой мышцы, почувствовать жар крепкого тела. Но ему нравится до покалывания внизу живота этот жест со стороны мужчины, который держит его лишь ради видимости. Ради азарта. Как побежденного соперника, которого теперь можно сковать и трахнуть. О, Чимин бы отдался без вопросов, позволил бы разложить себя прямо здесь, без смазки и под камерами, которых в зале достаточно. — Я не знаю, — приглушенно произносит Пак, напряженно наблюдая за спускающимися губами по своему телу. — Как-то не получается вот так сходу вспомнить, лучше выходит во время диалога. Когда ты спрашиваешь то, что тебя интересует. — Мм, — тянет мужчина, нырнув свободной рукой под шорты Чимина. — Стой, — тут же дергается Пак, намного ощутимее, чем прежде.       Взгляд его твердый, уверенный, на лице и ни намека на шутку. Он весь сжимается, словно пытается скрыть свое тело от мужчины, и вновь дергает руками. Непонимающе нахмурившись, Чонгук замирает и ослабляет хватку, позволяя парню выдернуть руки, чтобы не навредить ему. — Я не хочу заходить так далеко, — выдыхает Чимин, едва скрывая дрожь в голосе от возбуждения. Он дергано поправляет футболку, прикрываясь ею. — Уверен? — удивленно вскидывает брови Гук, неоднозначно притираясь собственным возбуждением. Мол, твое тело думает иначе, одумайся.       Едва сдержав блаженный стон, Чимин выгибается и прикрывает рот ладонями. Он немного отползает, чтобы мужчина больше не касался его так откровенно, и прикрывает глаза. Боится сорваться, упустить шанс. Ему важно воспротивиться, показать, что у него есть характер. — Я тебе не доверяю, — менее уверенно шепчет он, ловя взгляд темных глаз.       От его слов мужчина едва заметно дергается, намереваясь отстраниться, но Пак цепляется пальцами за напряженные предплечья, останавливая Чона. Смотрит серьезно, внимательно, надеясь на понимание со стороны Чонгука. Тот не двигается, дышит тяжело, толи от нереализованного вожделения, толи от раздражения. Всматривается в ясные глаза парнишки и как-то разом расслабляется, тихо посмеявшись. — Маленький манипулятор, — выдыхает он, завалившись на спину рядом с Паком, когда тот ослабляет хватку пальцев. Они лежат долго, восстанавливают дыхание и сбивают возбуждение. Чонгук лежит близко, касается плечом, заставляет сердце биться быстро, почти загнанно. Он прочитал все по одному только взгляду, понял все без слов. Эта практически духовная связь немного пугает своей силой, доводит до дрожи, до оцепенения. Придется долго привыкать к тому, что на свете есть человек, который может прочитать тебя, как раскрытую книгу. — Совсем недавно ты готов был дойти до конца, — ровным голосом произносит Гук, слегка усмехнувшись. — Мне стало страшно, что я доверяю тебе всего себя, полностью, безоговорочно. А вот ты, наоборот, до сих пор не подпускаешь близко к своему сердцу. Хочу, чтобы и у меня было то, что ты хочешь, но не можешь пока получить. Слишком легко я тебе дался, это неинтересно.       Повернувшись в сторону парнишки, Чонгук внимательно осматривает его профиль и изгибает губы в искренней улыбке. — Но я не собираюсь держаться от тебя на расстоянии так долго, как это делаешь ты, — тихо фыркает Чимин, даже не заметив влюбленный взгляд Чона. — Почему ты все еще рядом, если это так утомительно? — практически шепотом спрашивает Гук, испугавшись собственных чувств и ощущений.       Взглянув на него, Пак так и обмирает. Чонгук открытый, беззащитный, снявший все свои маски. Такой настоящий и хрупкий, что и пальцем страшно касаться. Запоминая каждую деталь его расслабленного лица, яркий блеск темно-карих глаз и заметную улыбку, Чимин невольно тает, как шоколад в горячих руках. — Потому что ты с каждым днем влюбляешь меня все больше. Ты разговариваешь со мной иначе, не так, как с другими. Не позволяешь себе оскорблений, не повышаешь голос, даже когда я вывожу тебя, не грубишь. Я давно понял, что тебе не свойственны нежность и ласка, но ты умудряешься заботиться и даже воспитывать настолько мягко, что сердце не выдерживает. Защищаешь меня перед всеми в любой ситуации, учишь, как вести себя, чтобы не упасть лицом в грязь. Направляешь меня, если я неправ, и плевать, что в такие моменты поступаешь без моего согласия, я со временем понимаю, что это все ради меня. Уважаешь мое мнение, хоть и не сразу с ним соглашаешься, больше не делаешь попыток прогнуть под себя, понимая, как именно со мной обходиться. Ты понимаешь меня без слов. Разве этого мало, чтобы я захотел остаться?       Ловя каждое слово, Чонгук невольно касается ладони парнишки своей и цепляет его пальцы своими. Взгляд, смущенная улыбка, легкий румянец на мягких щеках — все это говорит куда больше, чем любые красивые фразы. Чимин влюблен по уши, Чимин одержим им, Чимин — самое искреннее, что Чонгук когда-либо встречал в своей жизни. Парень не пытается понравиться, не изворачивается так, чтобы угодить. Он плавно подстраивается под чужой строй жизни, ведь без этого не обойтись, старается сгладить все углы, найти подход. Так поступает человек, который желает достигнуть взаимности и гармонии в отношениях. И при этом Пак не скрывает своих эмоций, показывает и недовольство, и злость, и ревность, умудряется подстраивать мужчину под свой характер. Мягко, ненавязчиво, Чонгук даже не замечает этого. Видимо, любовь делает из него глупца, игнорирующего все, кроме светло-карих глаз. — Но твое нежелание открыться мне полностью отталкивает, — после недолгой передышки продолжает Чимин. — Я бы стерпел все это без проблем, ведь понимаю, как тяжело тебе найти по-настоящему надежного человека. У тебя есть «семья», которая пополняется лишь проверенными людьми, они будут стоять за тебя стеной. А я лишь парнишка, случайно попавший под твой автомобиль. Непослушный, язвительный, вредный ребенок, которого еще воспитывать и воспитывать. Мне было так страшно влюбляться в тебя, особенно, когда друзья в один голос твердили, что ты опасный и грубый. Но потом ты пришел с предложением встречаться, а я уже не смог отказать. Сам Чон Чонгук обратил на меня внимание, приехал ко мне и настоял на отношениях, ты только представь масштаб моих эмоций! Это мне надо тебе не доверять, ты с легкостью можешь убрать меня, если я окажусь не в угоду тебе. Но я все еще тянусь к тебе, тону в своих чувствах, а ты словно стоишь в стороне и смотришь на это. — Я не умею строить отношения, — хмуро объясняет Чонгук, вновь уставившись в потолок. — Люди, окружающие меня, просто находятся рядом ради выгоды. Им не нужны мои чувства, моя любовь, они просто пользуются. Поэтому я не сразу понимаю, как тебе дать то, чего ты хочешь, ведь обычно это не заключается в деньгах и дорогих подарках. Я не знал, что, отдалившись от тебя, заставлю тебя мучиться. Никто никогда не замечал, что я стал относиться как-то иначе. Ты первый, кто заговорил об этом со мной.       Не сводя с откровенничающего мужчины взгляд, Чимин переворачивается на бок и подкладывает руку под щеку, чтобы не пропустить ни единой детали. Он невольно улыбается, замечая морщинки, пролегшие между бровей Чона, его взгляд, устремленный вверх, его напряженную венку на шее. — Почему ты решил игнорировать меня, а не пришел обсудить все, как делал это раньше? — тихо спрашивает Чимин, уткнувшись носом в плечо мужчины. — Ты знал, что отец планирует воспользоваться тобой? — задает встречный вопрос Гук, проигнорировав. — Подозревал, — неуверенно отвечает Пак, не понимая, к чему такие вопросы. — Он со мной ничего не обсуждал, в известность меня о своих планах не ставил. — В нашу первую встречу ты правда не знал, кто я? — Чонгук поворачивает голову в сторону притихшего парня, разглядывая его взмокшую от пота челку.       Подняв на него глаза, Чимин мысленно думает, что только дурак будет делать вид, что он никогда прежде не встречал человека, с которым столкнулся на улице случайно. Не в его характере врать и увиливать, если, конечно, того не требует ситуация. А в тот день он просто опаздывал на пару и пытался отделаться от уплаты за бампер. — Если бы Хосок не стал с тобой сотрудничать, я бы и не узнал о тебе, — пожимает плечами Пак. — Тэхен показал мне твою фотографию, рассказал немного про тебя, а потом я уже сам полез в интернет. — Сколько раз ты мне соврал? — вновь задает вопрос Чонгук, разглядывая глаза парнишки. — Ты не давал поводов врать тебе, — хмурится Чимин, пытаясь вспомнить, были ли такие моменты в их отношениях. — Я мог умалчивать, недоговаривать или не рассказывать потому, что ты не спрашивал. Но я не обманывал тебя, отношения на лжи не построишь. — Готов ли ты во всем слушаться меня до тех пор, пока не вступишь в ряды моей группировки?       Задумавшись над его вопросом, парень еще сильнее хмурится и прикусывает нижнюю губу в нерешительности. Он не может такого обещать, ведь ситуации бывают разные. Некоторые прошлые приказы Чонгука часто противоречили желаниям и мотивам Пака, заставляли его прогибаться слишком сильно. Даже если это ненадолго, Чимин не хочет давать ложных надежд, этому его научил сам Чон. — Я не уверен, что у меня получится, ты же знаешь, — бормочет он в плечо Гука, опустив взгляд.       Получив ожидаемый ответ, Чонгук окончательно приходит к выводу, что Чимин никогда его не обманет. Даже в таком, казалось бы, пустяковом вопросе он не стал уверять, что будет самым послушным и покладистым. Он не сможет, просто физически не вытерпит полного подчинения, и говорит об этом прямо, не увиливая. — Хотя бы не делай глупостей и не подвергай свою жизнь опасности, — в голосе мужчины слышится просьба, и Чимин не может это проигнорировать.       Он молчаливо кивает, потираясь кончиком носа о солоноватую от пота кожу. Чонгук тихо выдыхает, прикрывая глаза и наслаждаясь близостью парня. Он никогда раньше не мог себе позволить вот так спокойно лежать с кем-то и говорить обо всем, что взбредет в голову. Страха нет, неуверенности — тоже. Чимин не причинит ему вреда, не сможет. Просто потому, что любит намного сильнее, чем сам Чон. Но это пока. Теперь, когда нет никаких предрассудков, когда нет никаких подозрений, Гук готов к развитию отношений, к укреплению своих чувств. Впервые в жизни им движет желание стать к кому-то ближе, слиться с ним в единое целое, понять его, как самого себя. Хочется быть Чимину самым дорогим на свете, и в ответ дарить те же ощущения. — Не знаю, как там сложилась твоя жизнь, но в моей не было человека, которому я мог бы доверять полностью, — Чимин вновь бормочет, вспоминая свое прошлое. — Все, кому я верил, предали меня. Мой телохранитель был самым близким для меня человеком, знал даже, когда я в первый раз кончил.       На этом моменте Чим смущенно смеется, сильнее прижимаясь щекой к плечу усмехнувшегося Чонгука. Мужчина слушает, постепенно расслабляясь от откровенных разговоров по душам. — Но именно он нанес мне самый больной удар. Предательство отца и матери просто меркнут на его фоне. Он защищал меня, разбирался с последствиями моих выходок, получал от отца вместо меня. А потом… Ну, ты знаешь. И я даже не удивился, когда отец, который в тот день спас меня, в итоге оказался лжецом и предателем. Возможно, я легко перенес эту утрату не из-за того, что однажды столкнулся с подобным, а потому что в моей жизни появился ты. Именно тебе мне захотелось довериться даже больше, чем С… Чем тому парню. — Я никогда не сталкивался с таким количеством предательств, как ты, но все вокруг, кроме членов «семьи», хотели лишь славы и денег. Я привык ко лжи и лицемерию, поэтому меня поразила твоя искренность, твоя «натуральность». Ты неплохо цепанул меня тем, что не перезвонил и не захотел встретиться вновь. — Я рад, что у тебя есть люди, которые будут рядом всегда, — мягко улыбается Пак, пододвигаясь ближе и укладывая голову на грудь мужчины. — У меня теперь только ты и Тэхен. — Нет, ты можешь рассчитывать на каждого моего человека… — Брось, — фыркает Чим, покусывая нижнюю губу. — Муж твоего брата сказал, что меня не примут. Он тоже будет против, я уверен. — Тебя привел лично я, вопросов ни у кого не должно быть, — слегка погрубевшим голосом произносит Чон, хмыкнув и открыв глаза. — Я приложу все силы, чтобы добиться их расположения. Но если мне не доверяешь даже ты, то…       Короткий поцелуй в макушку заставляет парнишку прикусить язык и проглотить продолжение. Он прислушивается к ровному сердцебиению мужчины и дышит едва слышно. — Зато ты понравишься моему отцу, — издает смешок Чонгук.       Встрепенувшись, Чимин даже садится, чтобы внимательнее рассмотреть лицо Гука и понять, не шутит ли тот. — Ты нас познакомишь? — Конечно, — невольно посмеявшись с удивленного выдоха Чимина, Чон приподнимается на локтях, чтобы было удобнее смотреть на парня.       Дернувшись в желании эмоционально отреагировать на новость, Пак испуганно замирает от звука чужих шагов со стороны тренажерного зала. Чонгук тоже переводит взгляд на дверь и тут же натягивает привычную маску непроницаемости. Чжухон осматривает их тяжелым взглядом, громко хмыкает, и кивком головы указывает мужчине на дверь. Тот отвечает взмахом руки, давая понять, что сейчас подойдет. — Опять работа, — с нескрываемым разочарованием в голосе выдыхает Чимин, приуныв. — Я разберусь быстро, — Чонгук слаженными движениями поднимается на ноги и подает парнишке руку, чтобы помочь и ему. — Прими душ и поешь нормально. Вернусь через час или полтора.       Он выводит парня в тренажерный зал, выключая свет и закрывая дверь. Забирает свой телефон, который давно уже ничего не проигрывает и мягким касанием подталкивает Пака к выходу. Ступая босыми ногами по паркету, Чимин осторожно оглядывается, чтобы понять, сколько примерно человек знают об их уединении. — Жди меня, — дает краткое указание Гук и мягко целует парнишку в висок, прежде чем накинуть на его плечи свое полотенце и спуститься вниз.       На ходу он надевает прихваченную из зала футболку, едва справившись с прилипающей к телу тканью, и становится снова тем бесстрастным, хладнокровным и серьезным мужчиной, каким его знают окружающие. Чимин только сейчас замечает ощутимую разницу и едва не пищит на весь дом от радости. Чонгук постепенно тает, открывается, показывает всего себя. На, бери, только не обожгись и не урони. И Чимин возьмет, еще как возьмет. Он точно справится, ведь ради этого он столько терпит и ждет.