obsession with the devil

      Разноцветные мазки ровными слоями ложатся на холст, создавая незамысловатую пеструю картину. Пальцы и кисти перепачканы краской, некогда белая футболка, растянутая на размера два точно, сейчас больше походит на тряпку, об которую художник решил вытереть руки. Скорее всего, именно так и было, Чимин уже не особо помнит, как именно он творил эти три часа. В комнату сквозь окно проникают первые лучи солнца, озаряя собой пустое помещение и освещая мольберт, перед которым Пак выглядит скрюченной улиткой. Смахнув с лица мешающие пряди волос, парень придирчиво всматривается в получившуюся картину и обессиленно откладывает палитру с кистью.       В голове пусто, совершенно. Настолько работа за приятным делом освобождает разум, что Чимин невольно сравнивает себя с чистым листом бумаги. Неделя выдалась напряженной, подготовка к экзаменам не проходит бесследно. Все тело так и молит о пощаде, особенно после бессонных ночей, проведенных за учебниками и тестами. Единственное, что Паку нравится в такие моменты — это сидящий рядом Чонгук, вовлеченный в свою работу. Обычно они стараются не мешать друг другу, Чон появляется дома крайне редко, и даже сейчас Чимин провел несколько часов наедине с собой и своими запутанными мыслями, а мужчина лишь изредка заглядывал, чтобы убедиться, что младший в порядке. Приятно, что Чон находит на него время даже со своей безумной занятостью, особенно сегодня, когда дел у него непривычно много.       После одного случайного дорожно-транспортного происшествия жизнь Пака как-то махом завертелась вокруг одной интересной персоны в лице знаменитого бывшего холостяка страны. Общежитие осталось где-то позади, теперь Чимин живет в комфортных условиях и даже имеет уборщицу с поваром. Родители, наконец, показали свою истинную сущность и навсегда покинули жизнь парня. Из друзей рядом остались только самые верные, точнее, один конкретный паренек — Тэхен, который, несмотря на свою вовлеченность в отношения с Юнги, продолжает донимать Пака, напоминая о своем существовании. Таким стремительным изменениями в самую пору удивляться, но все это словно прошло мимо. Чимин будто проснулся однажды утром без семьи, без друзей и привычной жизни. Любой другой в этой ситуации сошел бы с ума, но Пак каждый день смотрит на мужчину, который теперь всегда рядом, и напрочь забывает о всех неприятностях. — Доброе утро, — тихий шепот Чонгука отрывает парня от раздумий, а горячее дыхание ерошит волосы на висках. — Не думаешь, что пора закругляться? — У меня вдруг развился страх темноты и одиночества, — тихо усмехается Чимин, позволяя себе немного отклониться назад, чтоб почувствовать спиной грудь мужчины. — Не смог без тебя уснуть. — Сегодня задержался, — тихо хмыкает Чон, проверяя время на наручных часах, после опускает ладони на талию Чимина, нащупывая горячую кожу под тонкой тканью вещи. — Хм. Это тот дом, где ты вырос?       Разглядывая свежий рисунок, Чонгук медленно задирает футболку парня, которая, к слову, принадлежит ему, и забирается под ткань ладонями. Судорожный выдох младшего сообщает о повышенной чувствительности, Пак вообще поражает своей невинностью и яркой реакцией на касания. Чонгука это подкупает. — Мне захотелось оставить все в прошлом, — Чимин тоже всматривается в достаточно яркую картину, которая в последний момент была перекрыта темными красками, словно парень не желает оставлять в своих воспоминаниях солнечные момент, покрывая их мраком. — Не знаю, сожалею ли я о случившемся, но уверен в одном — мне уже не стать таким, как прежде. — То, что произошло с твоей семьей, заставило тебя вырасти слишком резко. Ты теперь сам несешь за себя ответственность, никого из родных не будет рядом, тебе негде больше спрятаться.       Чонгук проводит губами по беззащитной шее младшего, на что тот наклоняет голову на бок, подставляясь. Такой уровень доверия редко встретишь даже среди пар, которые прожили двадцать лет вместе. Чимин всецело принадлежит только Чонгуку, и даже не скрывает этого стремления. Каждая его реакция так и кричит о верности, Чону иногда даже страшно, что одним неаккуратным движением он может нарушить эту связь. — Поэтому я нашел себе идеального парня, — шумно выдыхает Чим, невольно прикрывая глаза от приятных манипуляций мужчины.       Младший поднимает ладонь, начина загибать по пальцу на каждую свою произнесенную фразу. — Взрослый, красивый, богатый, безумно сексуальный, — довольно ухмыльнувшись, Чимин ощущает легкий укус в основание шеи и невольно вздрагивает от мурашек по коже. — А еще он всегда решает мои проблемы, поэтому мне есть на кого положиться. — Пойдем в душ и спать, — Чонгук мягко отстраняется от расслабленного тела, цепляя пальцы парня своими, чтобы мягко потянуть его за собой.       До ванной комнаты они доходят в тишине. Мужчина отвлекается на телефон, а Чимин в это время не может отвести глаз от профиля Чонгука. Паку до сих пор тяжело поверить, что все это — реальность, которая происходит именно с ним. Сложно сказать, что он жил и грезил о таком подарке судьбы, его вообще мало интересуют деньги и дорогие дома. Несколько лет назад, избавившись от такого груза, Чим впервые вдохнул полной грудью. Несмотря на долгую адаптацию к новым условиям, спустя какое-то время он понял, что это лучшее, что с ним могло произойти. Больше не надо было требовать внимания от родителей, переживать за свою безопасность и строить из себя непойми кого на публику. Но жизнь меняется, и безумно скоротечно. Сейчас же Пак уже вряд ли сможет привыкнуть к отсутствию Чонгука в своей жизни, который как-то неожиданно занял центральное место всего мира Пака.       Ванная комната встречает нагретым влажным воздухом. Парень сразу замечает набранную ванну с пеной, которую, видимо, заказал Чонгук. Или, скорее, он подготовил это все сам, ведь никого из работников в такой ранний час еще нет. — Забирайся, — мягко подтолкнув парнишку, Чон принимается раздеваться.       Не найдя сил на смущение, Чимин довольно быстро скидывает с себя перепачканные вещи и залезает в чуть горячую воду. Мужчина ненадолго задерживается, вновь что-то печатая в телефоне. Скользнув по его крепкому телу взглядом, Пак не сдерживает неровный выдох и старается запомнить как можно больше — каждую красиво очерченную под бронзовой кожей мышцу, каждый мускул. Если Чонгук — его личное помешательство, то он отказывается от курса психотерапии. Ему нравится тонуть в омуте своих чувств.       Чонгук садится позади, откидываясь на бортик ванны, и тянет задумавшегося парня к себе вплотную, прижимаясь грудью к его лопаткам. Ладони скользят по предплечьям парнишки, смывая подсохшую краску. Младший старается не мешать, наблюдая за заботливыми движениями Чонгука, и дышит через раз. Такие момент намного интимнее самого секса, о котором Чимин упрямо старается не думать уже несколько мучительных минут. Тяжело бороться со своим взбунтовавшимся телом, которое еще подвластно скачкам гормонов и повышенному либидо. Но Пак справляется хорошо, расслабляясь на груди старшего. — Что будешь делать, если меня однажды не станет? Ты должен полагаться только на себя, — неожиданно серьезно произносит Чонгук, стараясь говорить вполголоса.       Мужчина, видимо, долго размышлял над сказанными ранее словами Чимина, желая разобраться в этом до конца. Парню такая беседа не нравится, к тому же он действительно не готов отпустить Чона. — Не хочу даже думать об этом, — фыркает он, поджимая губы в недовольном жесте.       Короткий поцелуй в обнаженное плечо заставляет встрепенуться и поднапрячься. Чонгук непривычно нежен, его ласковые поглаживая внушают спокойствие, но он весь как скала — напряжен до предела, Чимин ощущает его каждым сантиметром своего тела, который соприкасается с телом старшего. — Если ты хочешь пойти со мной до самого конца, то должен быть готов ко всему. Меня могут убить, — Чонгук прижимает завозившегося младшего плотнее к себе, заставляя его замереть. — Я не желаю ничего слушать, — бубнит зажатый крепкими руками Пак, чувствуя, как внутри начинает печь от боли.       Чонгук так спокойно об этом говорит, словно что-то замышляет, не собираясь втягивать в это своего парня. — Если это произойдет, то тебе нужно будет позаботиться о своей безопасности. Я не уверен, справишься ли ты с моей ролью, поэтому оставь все дела Хону. Он знает, что делать. Ни в коем случае не вмешивайся и не подвергай себя опасности. — Это нечестно, — сдавленно шепчет Чимин, начиная сильнее вырываться. — Я не хочу так, не хочу! — Тшш, все хорошо, — Чонгук целует в висок, поглаживая парня по волосам и пережидая его эмоциональный всплеск. — Доверяй только своему сердцу, понял?       Не собираясь продолжать разговор, младший оборачивается к Чонгуку лицом и пытливо всматривается в его глаза. Не найдя там и намек на шутку, Чим обреченно выдыхает и утыкается носом в ключицы старшего. Неизвестность пугает, особенно после слов Гука. — Но сейчас я рядом, и все хорошо. Просто хочу быть уверенным, что ты знаешь, как надо будет поступить в случае чего, — приподняв лицо младшего, Чонгук целует его аккуратно, бережно. Чимин умело прячет свою раздраженность и отвечает на ласки мужчины.       Тот разговор остался где-то на задворках памяти, Пак к нему за все это время ни разу не возвращался. Он словно пытался стереть этот эпизод, чтоб не зацикливаться на словах старшего. Но теперь, как никогда раньше, эта неприятная беседа обрела темные, пугающие краски.       Громкий стук в дверь заставляет парня содрогнуться и сосредоточить взгляд на своем жалком отражении. Из зеркала на него смотрит побледневшее и осунувшееся лицо с черными мешками, пролегшими под глазами, и совершенно опустошенным взглядом. Капилляры полопались, волосы отрасли, свисая мокрыми сосульками. Противно на себя смотреть. — Чимин, открой дверь, иначе я ее вышибу, — слышится угрожающий тон Чжухона, который уже полчаса пытается убедить младшего выйти. — Ты должен взять себя в руки, сукин сын! Чонгук на тебя рассчитывал!       Услышав знакомое имя, приглушенное дверью ванной комнаты и звуком разбивающихся о кафель каплями воды, Чимин прикусывает губу до привкуса металла во рту, и с размаху бьет кулаком в зеркало. Оно разлетается на осколки, со звоном опадая в раковину и на пол. Рука тут же отзывается тупой болью, пальцы едва разгибаются от количества ран на коже, из которых через несколько мгновений ручейками начинает стекать алая кровь. Небрежно вытащив застрявшие осколки в коже, Пак криво усмехается самому себе. Чонгук очень зря на него рассчитывал, особенно после того, как позволил младшему потерять голову от любви. Сейчас Пак едва напоминает самого себя, от него осталась лишь оболочка. Измученная, изуродованная, совершенно ни на что негодная.       Две недели мучительных поисков и бессонных ночей. Парень едва ли вспомнит, когда он в последний раз спокойно спал больше часа. Чонгука нигде не могли найти, последний раз его засекали камеры клуба в США, где он обычно проводил встречи с партнерами. И все. Ни одна камера с соседних улиц больше не могла дать информацию, мужчина словно испарился в воздухе. И лишь пару часов назад позвонили из морга местной городской больницы, сообщая об обнаруженном теле.       Чимин не смог поехать. Он остался ждать Хона в одном из номеров отеля. С момента пропажи Чона парень сразу же покинул дом, не в силах находиться там, где все напоминает о мужчине. Время ожидания тянулось так долго, словно Чжухон полетел в другую страну. Мужчина, к слову, последние несколько дней находился рядом и сопровождал Пака на каждом шагу. Пришлось позабыть об учебе, но пустить на самотек свой план по уничтожению бизнеса Господина Чона Чимин не смог. Он продолжил работать, замещая временно Чонгука на некоторых встречах, но по большей части всем занимался Хон. Он делал это с такой поразительной готовностью, словно его направлял сам Чонгук.       И вот, Хон стоит за дверью с самой страшной для Пака новостью. В груди болит так, словно ребра треснули и проткнули все внутренние органы. В голове каша, в горле ком. Но истерика почему-то задерживается где-то глубоко внутри. Чимин не может показать свои истинные чувства, ему хочется остаться наедине с собой и своей потерей. Чжухон опознал труп, вся группировка скорбит. Не знают только партнеры, но Пак не спешит никому об этом сообщать. Блеклая, едва живая надежда, все еще греет разбитое сердце. Чонгук просил его верить своему сердцу, и Чимин поступит именно так, даже если от сердца ничего не осталось.       Решительно выйдя из ванной, парень сразу замечает не находящего себе места Хона и притихшего Тэхена на диване у стены. Друг почти каждый день приезжает в отель, занимает диван и с места не двигается до тех пор, пока Чимин не отправляет его отдохнуть. Старший хоть и молчит, но по его взгляду Пак сразу понимает, что разговор с Юнги у них не состоялся, так как Мин с головой ушел в поиски дяди. Поэтому Ким находится с другом, стараясь оказать поддержку в нужный момент. Но именно сейчас, когда Мин рядом с ним сидит мрачнее туч за окном, а сам Чимин напоминает зомби, Тэхен словно забывает все слова. Юнги, к слову, Чимин не сразу примечает, так как старший тихий и облеченный в черное. — Куда собрался? — злится Хон, пытаясь перехватить руку Пака.       Игнорируя его попытки, парень находит среди бардака в шкафу толстовку и небрежно накидывает ее на плечи. Он старается выглядеть грозно и раздраженно, чтобы ни у единого не возникло желания подойти и остановить, но Хона это не берет. Он хватает парня за предплечье, с силой дергая на себя, отчего Пак едва не заваливается на него. — Ты хоть понимаешь, что теперь охотиться начнут за тобой?! Ты — единственная надежда клана на выживание, — пытается вразумить его помощник Чонгука, переходя на крик. — Ты справишься, — сипло шепчет Чимин, убирая чужую руку от себя. — Мне нужно прогуляться. — Пока все акции на тебе и пока не озвучено завещание, которое нотариус привезет лишь завтра, я не могу так рисковать. — Думаешь, мне сейчас правда есть дело до этого? — Чимин смотрит прямо в глаза Хона, криво усмехаясь. — Пошло все к черту. Мне нужно привести мысли в порядок.       Он говорит достаточно медленно и четко, чтобы все присутствующие его поняли с первого раза. Помощник заторможенно кивает и не скрывает тревоги во взгляде, его рука обреченно опадает, плечи как-то разом опускаются. Только сейчас он замечает капающую на дорогой ковер кровь, безжизненные глаза и помятый вид. Чимин выглядит разбито, его помотало намного сильнее любого из здесь находящихся. — Мои парни присмотрят за тобой, — бормочет Хон, когда Пак стремительно направляется на выход, задержавшись у двери только для того, чтобы обуться.       Парень уходит из номера, натягивая на голову капюшон, и запоздало понимает, что не сменил домашнюю растянутую одежду на более соответствующую погодным условиям. Избежав лифтов, Чимин незаметно проскальзывает на лестничную площадку и спускается к черному ходу. За время проживания здесь он досконально изучил схему здания, оставил себе несколько путей к отступлению. Телефон и электронные часы с глухим звуком падают на дно мусорного бака на третьем этаже, на втором этаже Чимин забирает свою заначку наличных денег. Сейчас им движет только одно желание — поскорее пропасть для всех, забыть о своем существовании.       Улица встречает вечерним ветерком и влажным воздухом. Тучи накрывают город, отчего становится темнее обычного, но Паку это на руку. Он ловко скрывается от охраны Чжухона, что поджидает его у центрального входа, и торопливым шагом направляется прочь от отеля. В голове красной тревогой бьется лишь слово «бежать», сердце при каждом сжатии отдает глухой болью, живот сводит резью лишь при одной мысли, что через несколько дней он коснется губами ледяного лба своего любимого человека, которого погребут навсегда под промерзшую землю. Дыхание сбивается, воздух изредка застревает где-то в груди, а глаза начинает печь от непролитых слез. Кто бы мог подумать, что после всего случившегося в его жизни, одна единственная смерть сможет раздавить его. Предательство отца Чимин, будем честны, тоже не ожидал. Он знал, что неожиданно проснувшиеся отцовские чувства — это всего лишь игра, в которую сам прекрасно играл последние несколько лет. Он знал, что рано или поздно отец покажет свою истинную натуру и разрушит образ их идеальной семьи. И поэтому Чимину не было так больно, когда мужчина рассказал ему всю правду. Парень, к счастью для себя, никогда не доверял ему так, чтобы потом собирать осколки своей души. Также и с матерью. Чимин вообще о ней не вспоминал, стерев все хорошие воспоминания из детства, как только женщина покинула их дом. Единственное, что до сих пор вспоминается с болью — это дружба с Хосоком, который разорвал все отношения лишь из-за того, что Чонгук — парень Чимина.       Был парнем. Чимин сжимает спрятанные в карманы руки в кулаки до боли, стараясь вдолбить себе мысль, что Чона больше нет и его не вернуть. Он будет корить себя до последнего, что не смог сам поехать в больницу на опознание, но замороженное безжизненное тело любимого преследовало бы его в кошмарах. Стоит только представить холодное помещение, металлические шкафы и нескончаемое число трупов, как тело охватывает ужас. Чимин обещал Чонгуку, что будет лежать рядом с ним, что не сможет взять на себя ответственность за его бизнес. Но сейчас парень четко понимает, что, прежде чем уйти вслед за мужчиной, ему необходимо закончить начатое. Он не может бросить план по уничтожению компании отца Хосока, к тому же Тэхен все еще в опасности, так как и его отец до сих пор при своей должности и своих возможностях.       В очередной раз свернув в узкий проход, Пак оглядывается, чтобы хотя бы примерно понимать, где находится, но вскоре бросает эту затею. Он бродит по улице уже, по ощущениям, не меньше часа, и от отеля парень отошел достаточно далеко. Остановившись посреди улицы, Чимин запрокидывает голову и поднимает взгляд в небо. Неожиданно понимание того, что идти ему некуда, бьет по голове так, словно все тело пронзила молния в несколько тысяч вольт. Чонгука больше нет, никто не придет на помощь. Больше никогда не прижмет к себе, не посмеется с глупости парнишки и не успокоит его твердым, тихим шепотом. Долго сдерживаемые слезы сами по себе проливаются из покрасневших глаз, в горле застревает всхлип. Сдерживать себя больше нет сил, Пак эмоционально изнасилован. Его душа износилась, особенно после двух недель неизвестности и постоянного страха. И вот, когда самые страшные догадки подтвердились, двигаться дальше невыносимо тяжело.       Опустив закружившуюся голову, Чимин делает нетвердый шаг вперед и в следующую секунду оседает посреди тротуара. Истерика накрывает медленно, но с головой. Парень издает немой крик, хватаясь трясущимися руками за голову, и начинает покачиваться, чтобы хоть как-то облегчить разрывающую изнутри боль. Жизнь к нему несправедлива, стоит только найти свое счастье и поверить в его существование, как все разом исчезает, оставляя в груди большие черные дыры. Настолько черные, что все чувства начинают постепенно затягиваться внутрь, оставляя после себя холодную пустоту. — С Вами все в порядке? — взволнованная девушка, возвращающая домой из ночного магазина, подходит ближе к Чимину, осторожно касаясь его плеча. — Давайте я вызову скорую? — Н-нет, — позорно всхлипывает Пак, находя в себе силы покачать головой. — Не надо… — Вы можете встать? Где вы живете? Надо позвонить Вашим родным, — девушка не унимается, присаживаясь рядом и поглаживая парня по спине.       Странно, но это действует отрезвляюще. Никто не должен видеть состояние Пака и его эмоции, сейчас следует спрятаться как можно глубже и забыться на несколько дней, выпустив всю свою боль наружу. Но не посреди улицы, где много посторонних глаз. — Не надо, — как в бреду шепчет хриплым голосом Пак, ничего не видя перед собой. — Не надо… Не… Надо…       Он с трудом поднимается с земли, отмахиваясь от помощи незнакомки, и продолжает свой бесцельный путь. Ноги подрагивают от длительной ходьбы, легкие горят от нехватки кислорода из-за повышенной нагрузки на организм. Но это мало волнует Чимина, который продолжает идти лишь вперед. Постепенно дома сменяются парком, мимо мелькают оголившиеся деревья, но ни на одну из попавшихся на пути скамеек Пак не присаживается.       Как и любой человек своего возраста, Чимин мечтал о многом. Где-то в гараже стоит подаренный Чонгуком спорткар, который Пак собирался изредка воровать для закрепления уроков вождения. Он уже подготовил документы для поступления в автошколу, но не успел их отнести. Пак мечтал окончить университет с красным дипломом, чтобы устроиться на работу в одну из основных компаний Чонгука, ведь так они смогут видеться не только дома, но и в рабочие часы. Чимин хотел позвать мужчину на свидание, устроить романтический вечер и рассказать ему о своей жизни больше. У них еще столько секретов из детства и юности, к тому же, Чон редко говорит о своей жизни. Нереализованные возможности теперь абсолютно бессмысленны. Больше не от кого ждать звонка или сообщения, не с кем говорить о своих чувствах и мыслях, некому подставлять шею для поцелуев и доверить всего себя.       Чимин присаживается на корточки возле одного из переходов, чтобы дождаться зеленого света и дать ногам передохнуть. С того самого дня, с той самой недо-аварии, парень больше не рискует жизнью и на красный переходить не спешит. Однако ему не дают расслабиться, грубо подхватывая под руку и поднимая на ноги за несколько секунд до появления зеленого человечка, разрешающего идти. — Без лишних движений, — предупреждает крупный и сильный незнакомец, переводя Чимина через дорогу, как безвольную куклу.       Не имея сил для сопротивления, Пак лишь расстроенно думает, что его поймали слишком рано, но, когда его проводят мимо всех припаркованных недалеко машин, он начинает паниковать. Мужчина не усаживает его на заднее сидение, не везет его к Чжухону, не внушает доверия. Он заводит его в какой-то сомнительный отель или даже хостел, кладет парню на ресепшене несколько купюр и толкает ослабленное тело дальше. Пытаясь выдернуть руку, Пак лишь усугубляет ситуацию, поскольку именно эту руку ему выкручивают за спину, теперь ведя перед собой. Номер, к которому Чимина сопровождают, оказывается в самом конце коридора, располагаясь поодаль от других номеров, и чувство самосохранения просыпается только сейчас.       Но становится поздно. Парня заводят внутрь, бросают на диван и довольно нагло ощупывают в поисках неизвестного. Пак подозревает, что у него ищут оружие или телефон в попытке полностью обезвредить. Довольно хмыкнув, мужчина кривит губы в ухмылке. Чимин как никогда беспомощен и уязвим. — Сиди тихо, сбежать не получится, — он стягивает с Пака капюшон перед тем, как покинуть номер.       Оставшись в одиночестве, Чимин подтягивает колени к себе и утыкается в них носом. Нет никакого желания сопротивляться, он вряд ли сможет сейчас дать кому-то отпор. Лучше быть послушным мальчиком и откусить себе язык в случае опасности, чем пытаться убежать. Тело, наконец оказавшееся в тепле, наливается безразличием к происходящему, каждая мышца начинает ныть и покалывать. Хочется одного — уснуть и проснуться завтра, осознав, что все происходящее — всего лишь ужасный сон.       Телевизор напротив неожиданно оживает, включаясь, и перед Паком открывается скрин чужой переписки. Он с трудом вчитывается в слова, не сразу вникая, что это, и запоздало понимает, что ему демонстрируют переписку Хосока и Чонгука, которая состоялась за день до того, как Гук пропал. Вчитываясь в слова с замиранием сердца, Чимин замечает незнакомую фотографию, на которой отчетливо видно его, сидящего в библиотеке. Рядом с ним сидит старшекурсник и достаточно нежно держит его руку, улыбаясь. От увиденного Пак содрогается, чувствуя, как в груди начинает печь. Хосок пишет, что он, Чимин, любит развлекаться не только с Чонгуком, и даже есть видео. Саму запись Паку не включают, но, судя по скринам, Чонгуку отправили тот самый подставной ролик. На нем не Чимин, да и фото сделано с удачного ракурса, но Гук об этом знать не мог, поэтому воспринял все по-своему. Зная его собственнический характер, Чимин с дрожью в теле осознает, что все куда хуже.       Перед глазами начинает все плыть, а грудную клетку словно сжимают оковами. Он не может вдохнуть, опуская ноги обратно на пол в страхе. Хватаясь пальцами за толстовку, Чимин пытается избавиться от чувства тревоги и унять свое учащенное сердцебиение. Если все это — последнее, что видел о нем Чонгук, это нечестно. Он даже мыслей об измене не допускал, чтобы его могли так легко оклеветать и разрушить веру Чона в него. Голова идет кругом от мыслей, редкие вдохи позволяют вобрать в легкие воздух, но все тело трясет так, словно у парня лихорадка. — Объяснишь? — знакомый голос проникает сквозь путаницу в голове, но Пак не может на нем сосредоточиться, все еще пытаясь заново научиться дышать.       Перед ним деревянный столик, который Пак вообще не заметил до этого, и знакомая фигура садится прямо на него. Картинка плывет, Чимин хватается за диван, чтобы не упасть, и ощутимо вздрагивает от чужого прикосновения горячих ладоней. Где именно его трогают, он не способен осознать, голова в одно мгновение начинает разрываться от боли, а все тело покрывается испариной. — Чимин? Посмотри на меня! — приказной тон, до боли родной и желанный. Но даже его мало, чтобы вернуть контроль над своим телом. — Твою мать….       Чонгук отключает телевизор, отчего комната вновь погружается в полумрак, и успокаивающе поглаживает большими пальцами ледяные щеки парнишки, взгляд которого настолько пустой и безжизненный, что даже страшно. Стараясь взять собственные эмоции под контроль, мужчина тянется ближе и едва ощутимо касается чужих сухих губ, слабо надеясь, что это сработает. Но, на удивление, Чимин фокусирует на нем свой взгляд, цепляется трясущимися пальцами за запястья мужчины и даже задерживает дыхание. Мужчина замечает небольшие, но глубокие ранки и запекшуюся кровь на костяшках парня, содрогнувшись от скользнувшего вдоль позвоночника холодка. — Дыши со мной, — твердым голосом просит Чон, начиная шумно вдыхать и выдыхать. — Давай. Вдох. Выдох.       Наблюдая за младшим, Чонгук старается выровнять его дыхание и терпит боль от вцепившихся в него ногтей. Постепенно возвращая контроль разума над телом, Чимин начинает дышать самостоятельно, но его все еще ощутимо потряхивает. Не оставляя это без внимания, Чон пересаживается на диван, поближе к своему парню, и оставляет короткий поцелуй на одном из запястий младшего. Он старается избегать ранений на правой руке, сдерживая желание узнать причину их появлений. — Считай, — просит он внушающим доверие голосом, вновь целуя, но уже в ладонь. — Каждый поцелуй. — Три, — сипит Чимин, когда горячие губы касаются вновь, но уже в скулу. — Четыре…       Мужчина продолжает свое путешествие по лицу парня губами, оставляя поцелуй сначала в одном уголке губ, затем — в другом. — Шесть, — шепчет Пак, вцепившись пальцами в ткань чужой рубашки.       Он дергает мужчину на себя, накрывая его губы своими и вовлекая в грубый поцелуй. Чонгук не ведется, отвечая младшему с нежностью и нескрываемой осторожностью, словно в его руках не живой человек, а хрупкий фарфор. Мужчина прижимает Чимина вплотную к себе, приобнимая и окутывая своим теплом, и лишь через несколько мгновений Пак расслабляется, отпуская себя. Он всхлипывает сквозь поцелуй, тут же отстраняясь и пряча лицо где-то на груди старшего. Тело становится тяжелым, словно налилось свинцом, и двигаться не удается. — Ты… Это правда ты? — сквозь рыдания спрашивает Пак, вжимаясь в тело мужчины, хотя сильнее некуда. — Да, — шепчет ему Чонгук, чувствуя, как собственные руки трясутся от волнения.       Его пальцы путаются в волосах парня, перебирая пряди, а свободная рука оглаживает округлую спину, которая сотрясается от каждого всхлипа младшего. Чонгука не на шутку пугает состояние парня, и он не понимает, что ему сделать, чтобы Пак пришел в себя. — Но как же… Как же тело, которое нашли? Чжухон опознал… Он сказал, что это ты… — Блять, — смачно ругается Чон, тут же немного отодвигая парнишку и вновь обхватывая ладонями его лицо, чтобы установить зрительный контакт. — Я жив, я здесь. Труп был подставным. Ты ведь не ездил туда? Скажи мне. — Нет, я не смог, — стараясь сдержать снижающую оборот истерику, Чимин смотрит прямо в родные глаза и поджимает губы в попытке вновь не разрыдаться. — Где ты был? Я так долго искал тебя… — Прости, — Чонгук вновь покрывает его лицо поцелуями, собирая губами соленые слезы и помогая себе пальцами, чтобы убрать влагу с лица парнишки. — Я старался как можно быстрее вернуться к тебе, но не мог. Для меня было главной задачей — обезопасить тебя, поэтому я ни слова не рассказал о своем плане. Я не хотел тебя потерять. — И поэтому заставил страдать? — пытается возмутиться Пак, но родной голос и обилие нежности, что дарит ему Чон, лишает парня всякого самообладания. — Если бы Чжухон хоть на секунду усомнился в твоей непричастности, тебя бы давно убрали, — Чонгук прижимается лбом ко лбу младшего, прикрывая глаза. — Я нашел предателя, Чимин. Мне нужно было время, чтобы убедиться в своих догадках. Прости, что тебе пришлось все это пережить. — Погоди, — Пак, встрепенувшись и даже забыв про истерику, ошарашенно смотрит на мужчину и не верит своим умозаключениям. — Предатель — это Чжухон? Но ведь он единственный, которому ты доверял абсолютно все… — Именно поэтому я предостерегал тебя, когда предлагал встречаться. В моем мире нельзя верить даже собственному отражению, — Чонгук, заметив привычное состояние парнишки, мягко отстраняется и устало откидывается на спинку дивана.       Повисшая тишина ничуть не угнетает, Чимин пытается переварить полученную информацию, а Чон не может отвести взгляд от родной фигуры. Парень заметно похудел, кожа лица потеряла свой здоровый блеск, глаза, как перегоревшие лампочки, потухли. Сердце рвется на части от такого вида Пака, и Чонгук не может не винить себя. Он должен был уберечь Чимина с минимальными потерями для самого парня, но все, что он мог сделать — это пропасть на несколько дней, наблюдая из укрытия за действиями крыс в своем клане. Пак как никогда раньше был центральной фигурой этой сложной игры, в которую Чонгук не мог проиграть. Чжухону нужен Чимин для получения акций и поддержки тех, кому парнишка уже приглянулся. Но если бы младший знал о том, где находится Чон, он бы рано или поздно выдал себя, и кто знает, насколько быстро Хон бы избавился от него.       Но вот для чего бывший помощник соврал о смерти Чона, непонятно. Скорее всего, это ускорит процесс завоевания лидирующей позиции, и Пак нужен ему, чтобы снять с себя все подозрения. Ведь если Чимин собственноручно отдаст бразды правления Хону, никто и не подумает, что мужчина в этом как-то замешан.       Чонгук берет раненную руку младшего в свою ладонь, пытаясь рассмотреть раны в полумраке комнаты. Необходимо обработать и забинтовать, чтобы не допустить попадания инфекции, но мужчина не успевает произнести это вслух. — Мне надо прогуляться, — вдруг бормочет соскочивший с дивана Пак, огибая его и начиная семенить по комнате. — Все в порядке? — вновь напрягается Чонгук, готовый в любой момент оказать парню помощь. — Я буквально полчаса назад похоронил своего парня и свои мечты на счастливое будущее, — Чимин нервно улыбается, дергая себя за волосы и пытаясь не поддаться очередной панической атаке. — А ты… Жив и здоров. С одной стороны, мне следовало бы радоваться, но с другой я готов порвать тебя на части. Ты хоть представляешь, через что я прошел? — Готов принять любое наказание, — Чон невольно улыбается уголками губ, чувствуя, как внутри разливается тепло.       Он едва ли может сдерживать свои эмоции при Чимине, который такой открытый, такой чувствительный и искренний. Мужчина подходит к младшему, ловя его в свои объятия, и прижимает его к себе. Лишь сейчас тревога, беспокоящая его несколько дней, отступает, уступая место нежности и любви. Чонгук наконец может спокойно выдохнуть и старается передать это состояние и Паку, который будет вечность припоминать этот косяк старшему. Вряд ли Чон будет против, главное, чтобы Чимина был в безопасности и счастлив. — Ненавижу тебя, — приглушенно бормочет Пак, вцепившись пальцами в предплечья мужчины и вдыхая аромат его парфюма полной грудью. — Так сильно ненавижу. — Как же я скучал, — Чонгук обезоруживает младшего одной фразой, целуя его в висок. — Каждую минуту думал о тебе. — Зато не думал о моих чувствах, — не унимается Чимин, безуспешно стараясь не поплыть от слов старшего слишком быстро.       Будет некрасиво обманывать окружающих и себя в первую очередь о том, что он действительно испытывает ненависть к мужчине. Сердце заходится в бешеном темпе от одного только голоса старшего и шлет разум парня далеко и надолго. Он так сильно желал вновь прикоснуться к Чонгуку, ощутить жар его тела, что происходящее сейчас кажется ему собственной больной фантазией. Страшно до коликов в животе очнуться и понять, что Чонгук — лишь иллюзия. — Я люблю тебя, — Чон не позволяет младшему заглянуть в глаза, сильнее прижимая его к своей груди. — Люблю так, что готов пойти на крайние меры. Пока ты был далеко, я смог о многом подумать. Моя жизнь не для тебя, я не могу насиловать тебя и держать рядом насильно. Как видишь, могут быть и такие дни, когда ты будешь уверен, что меня уже нет. А я не в силах видеть твою боль и твои слезы. Поэтому я отпускаю тебя. Выйти из клана будет непросто, но я постараюсь сделать так, чтобы тебя не бес… — Черт, ты серьезно? — перебивает его Чимин, отталкивая мужчину так, чтобы все же поймать его взгляд. — Я ради тебя собственной жизнью рисковал. И ты думаешь, я делал это для того, чтобы вот так взять и отказаться от нас?! Чертов эгоист! — Разве тебе хочется страдать? — раздраженно выдыхает Гук, нервно пригладив собственные уложенные волосы ладонью. — Сколько боли ты еще способен вынести? Однажды ты проснешься с пониманием, что тебе надоело, но я уже не смогу тебя отпустить. — А сейчас типа можешь? — злится Пак, кривя губы от пронзившей грудную клетку боли, которая скоро станет привычной. — Никто из нас не может быть уверен, что мы будем вместе до самой смерти, но сейчас я точно уверен в своих чувствах к тебе. Я люблю тебя, я готов на все ради тебя. Если ты думаешь, что я один из тех, кто в глаза говорит одно, а потом за спиной замышляет предательство, то мне жаль, что ты так плохо меня знаешь. — Я не думаю, — тут же отрицает Чон, хмурясь сильнее обычного. — Но твое состояние… Я не уверен, что ты пойдешь со мной до конца. Это совершенно не твоя жизнь. — Да, я многое до сих пор не понимаю и многого боюсь, но я принял тебя таким, какой ты есть. Твою семью, твою жизнь. И ты прими то, что мне бывает тяжело, но я готов стараться ради нас, — Чимин звучит отчаянно, словно из последних сил пытается вразумить мужчину. — Прости, — тут же отзывается старший, поморщившись. — Не знаю, почему я так расклеился. Сначала это гребаное видео, потом твои переговоры с русскими, потом Чжухон… — Видео? — не сразу понимает Пак, а после судорожно выдыхает. — Ты ведь не поверил в него, да? — На том видео не ты, я понял сразу, — успокаивающе произносит Чонгук, пожав плечами в ответ на вопросительный взгляд парня. — Тебе не нравится боль, а актер на видео получал от этого удовольствие. Как бы он не старался, я все равно узнаю тебя из тысячи.       Облегченно выдохнув, Чимин заметно расслабляется впервые за последние две недели. Он тоже успел многое обдумать и решить для себя. Лишь потеряв однажды, ты готов бороться до последнего. Поэтому парень не станет отступать сейчас, когда ему выпал шанс построить действительно крепкие отношения. Даже если они оба умрут завтра, Чимин ни за что не сдастся. — Быть расстроенным чужим предательством — это нормально, — Пак мягко улыбается, вновь подходя ближе к мужчине и заключая его в свои объятия. — Ты ведь человек, а не бездушный робот. И я рад, что ты открылся мне, хоть и пытался опять оттолкнуть. Мы ведь договорились, что будем бороться вместе. Я буду рядом с тобой до самого конца. — Кхм, думаю, пора принять душ и ложиться спать, слишком много событий для одного дня. А еще нужно обработать твою руку, — неловко бормочет Чонгук, пойманный с поличным.       Ему непривычно открываться кому-то, он чувствует себя обнаженно и уязвленно. Но если это Чимин, то все в порядке. Рядом с ним Чон ощущает себя в безопасности, даже если Пак все еще ребенок со слепой верой в хорошее. Чонгуку как раз не хватает этой самой веры в лучшее, и Чимин идеально дополняет его, балансируя реальность и надежды. — Да, конечно, — недовольно фыркает Чим, ожидая совершенно другую реакцию после своих откровений.       Мужчина не сдерживает смешка, на мгновение сжав парня в своих объятиях сильнее обычного, и звучно целует его в губы, разорвав поцелуй почти сразу же. — Спасибо, — с нескрываемой благодарностью в голосе произносит Чон, целуя парня еще раз. — Теперь эта тема закрыта навсегда. Я не должен был… — Должен был, — вновь перебивает его Пак, улыбнувшись. — Всем бывает тяжело, и я рядом как раз для того, чтобы делить пополам эту ношу. — И чем же я заслужил тебя? — усмехается Чонгук, вновь целуя парня, но уже в уголок губ.       Он отходит к шкафу, без труда находя свежее полотенце и чистые вещи. Желание поскорее забраться в постель и оставить этот день позади зудит где-то под кожей. — Кстати, насчет русских, — Чим неловко заминается, с осторожностью глядя на мужчину. — У нас еще будет время все обсудить, — мягко заверяет его Гук, стягивая с себя рубашку. — Предлагаю сейчас пойти со мной в душ.       Скользнув взглядом по знакомому торсу, Чимин вновь теряет связь с реальностью. Какие бы повороты судьбы его не ждали, он никогда не будет готов к тому, что однажды их пути с Чоном разойдутся. Но он теперь как никогда прежде уверен, что Чонгук в нем нуждается ровно так же, как и сам Пак в мужчине. Эти чувства взаимные, крепкие, необузданные. И кто такой Пак, чтобы сопротивляться им, если даже сам Чон Чонгук принял свое поражение?