Четверо из варпа

Действующие лица: Сухарик — культист Тзинча, капитан шлюпа «Неизбежность», колдун и мутант. Нелль Те-Кай, магос биологис, любимая внучка Дедушки Нургла. Сестра Амалия, ренегатка ордена Эбеновой Чаши, воительница Кхорна. Каэн Лири, культист Слаанеш, бесполезный, но симпатичный.

Пролог Нелль подняла голову и обернулась. За дверями лаборатории прогрохотали тяжелые шаги. Звякнуло стекло. Донесся отдаленный рык. Нелль пожала плечами и аккуратно поставила на место склянку с бактериальной культурой. Там начиналась стадия логарифмической гибели, точно в соответствии с расчетами Нелль. — Пончик, — сказала она, доставая из ящика чистые пипетки, — не лезь к крысам. Это контрольные крысы, тебе нельзя их трогать. Пончик обиженно булькнул и слез с клетки. Пытаясь привлечь внимание Нелль, он забрался на стойку к банке с мухами и принялся стучать когтем по стеклу. Мухи зажужжали. Нелль улыбнулась. Открыв новую склянку, она отправилась к шкафу за порцией агара. Коробка вокса под потолком захрипела и откашлялась. — Что это за шум? — озабоченно сказал вокс. — Что происходит? — Только что мимо моих дверей пробежала сестра Амалия, — сообщила Нелль. — И? — подозрительно уточнил вокс. — Из одежды на ней был только цепной топор, — прихватив заодно пузырек сафранина, Нелль вернулась к столу. — Делай выводы. Вокс застонал. Нелль засмеялась. — Бедный Сухарик! Столько несчастий на твой хвост. — Каэн? — уточнил Сухарик со вздохом. — Кто же еще? Сухарик пробормотал что-то невеселое и отключился. Нелль выпрямилась и поднесла пузырек к свету, проверяя, сколько осталось красителя. Вздохнув, она поставила сафранин на полку, выложила на стол стекляшки с препаратами и задумалась. — Она ушла? — шумно выдохнули из-под стола. — Ушла, ушла. Нелль отступила в сторону, и Каэн Лири выполз наружу. Лицо его озаряли восторг и благодарность. Пончик поглядел на него и покрутил лапой у виска. Нелль покачала головой. Каэн уселся на пол и скрестил ноги. — Нелль, — начал Каэн торжественно, глядя на нее снизу вверх, — у тебя большие сиськи. Нелль покосилась на свою грудь и приподняла бровь. — Далеко не все из этого — сиськи, мой друг. — А мне нравится! — объявил Каэн. Голубые глаза его сияли. — Некрасивых женщин не бывает. — Каэн, — строго сказала Нелль, — я не играю в эти игры. Лучше скажи, что ты сделал с Амалией. Каэн огорчился. — Нелль. Ты же ее видела. И меня, — он развел руками и поправил на груди кружева. — Что я мог бы с ней сделать? Я только попытался. Нелль закатила глаза. — Поэтому сестра Амалия носится по кораблю голая и с топором. — Она не права, — глубокомысленно сказал Каэн. — Может быть. Но тебе все равно стоит вести себя потише. — Ну... наверное, — Каэн пригорюнился. — Нелль, а Нелль. Может, мы хотя бы попробуем, а? Пожалуйста. Ты такая добрая, хорошая. У тебя сиськи больше, чем у Амалии... — Каэн, я скажу тебе только одно слово. Каэн обрадовался. — Если женщина говорит “нет”, — провозгласил он, — это значит “возможно”, если женщина говорит “возможно”, это значит “да”, если женщина говорит... — Нейросифилис. Каэн сник. — Ладно-ладно-ладно. Какие вы скучные. Нелль фыркнула. — Попробуй соблазнить Сухарика. — Капитана? — Каэн нахмурился. — Я думал об этом, — объявил он совершенно серьезно. — И что придумал? — Одного не могу понять, Нелль. Есть ли у капитана задница, и если есть, то где? — Я думаю, она должна находиться где-то рядом с хвостом, — Нелль многозначительно подняла палец. — Где-то в окрестностях. — Не факт! — воскликнул Каэн. — Знаешь, совсем, совсем не факт. Эти тзинчиты вечно все усложняют... Хотя хвост у Сухарика знатный. Богатый хвост. Нелль не выдержала и наконец рассмеялась. — Каэн, ты уморителен. Я тоже одного не могу понять: как ты в подулье дожил до своих лет? — Очень хорошо дожил, — обиженно сказал Каэн и вздохнул, погружаясь в воспоминания. — Жил и горя не знал. А потом планетарный губернатор объявил, что у нас наберут три полка Имперской Гвардии. Целых три! Вообрази только. Два полка набрали, а третий не смогли. Губернатору пообещали приговор за саботаж, у него запекло под задницей, он забегал, запрыгал... и вербовщики начали хватать кого попало. Я шел с ребятами, гулял, никого не трогал! Всех схватили. Обрили налысо и... — Каэн запустил обе руки в отрастающую золотистую гриву. — И? — И тут я понял, — вдохновенно сказал он. — Человек не создан для того, чтобы носить каску. Человек создан для счастья. Двери с грохотом распахнулись. Нелль вздрогнула. Один из светильников погас. Плафон треснул. В дверном проеме возвышалась сестра Амалия, лохматая, с перекошенным лицом и с топором в руке. Руна Кхорна на ее голом животе пульсировала кровью. — Вот он где, этот... крючок, — выдохнула Амалия. Цепной топор завизжал. Каэн сдавленно пискнул и пополз прятаться куда-то под лабораторный халат Нелль. Нелль пнула его ногой, отпихивая поглубже под стол. Амалия зарычала и пошла на них. Она была похожа на атакующий лендрейдер. Или даже на боевой титан. — Я сделаю из твоего черепа плевательницу! — орала она. — Я протестую! — рыдал Каэн. — Стойте! — кричала Нелль. — Сумасшедшие!.. Пончик! Пончик! Спасай! Боевая Сестра рванулась вперед. Отважный Пончик прыгнул наперерез. Каэн завизжал от ужаса, и спустя мгновение к нему присоединилась Нелль. Амалия поскользнулась на нурглинге и с ревом грохнулась в лужу слизи, но все-таки успела швырнуть топор в истошно верещавшего Каэна. Сестра промахнулась. Топор вырвал кусок измененной плоти из икры Нелль, не причинив ей особенного вреда. Вращаясь, он пролетел еще метр и разнес в щепки опоры лабораторного стола. Стол рухнул. Все стекло разлетелось мелкими осколками. С таким трудом раздобытый микроскоп упал и развалился на части. Склянки с бактериальными культурами ссыпались в одну груду и попереворачивались, смешав агар в кашу. В довершение несчастий со стойки упала банка с мухами и тоже разбилась. С бодрым, немного злорадным жужжанием мухи вылетели в вентиляцию. Нелль ахнула. Воцарилось безмолвие. Даже Сорорита-ренегатка притихла и выжидающе уставилась на Нелль, хлопая налитыми кровью глазами. — Вот теперь, — очень ровно сказала Нелль, — я действительно рассердилась. ...На шлюпе “Неизбежность” начинался новый день. 1. — Нелль! — восторженно вздохнул Каэн. — Какая ты красивая!.. Вопреки обыкновению, Нелль не отчитала его, а только улыбнулась. Она была очень довольна. Она трудилась над своим обликом целую неделю и теперь имела полное право гордиться. Нелль потрогала стену, регулируя прозрачность зеркальной плесени. Этот штамм плесневого гриба был первым, что она сотворила сама, без чьей-либо помощи, и им она тоже гордилась. На первый взгляд плесень казалась безобидной. Она даже ничего не разъедала, только покрывала все доступные поверхности отражающим слоем. Но, занесенная на машинную палубу корабля или в цеха мира-кузницы, зеркальная плесень могла создать там массу проблем... Сейчас плесень затягивала один-единственный простенок и почтительно отражала новый облик Нелль. Магос биологис Нелль Те-Кай приняла величавую позу. Немного полюбовавшись собой, она сказала: — Годится! — и засмеялась. Пончик одобрительно булькнул и показал большой палец. Вообще-то Нелль нравились дарованные Нурглом опухоли. С ними было уютно. Но все же от них пришлось избавиться. Теперь Нелль выглядела как стройный, грациозный скелет, слегка дополненный очень жесткой, перламутрово-бледной плотью. Ее огромные темные глаза лучились болезненным блеском. Длинное черное платье необыкновенно ей шло. Декольте позволяло видеть соблазнительные очертания верхних ребер, а ключицы, казалось, готовились прорвать кожу. Нелль предвкушала, как у нее начнут выпытывать тайны диет и упражнений. Любая аристократка душу продаст, лишь бы узнать секрет абсолютного похудания... Нелль хихикнула. — А где же сиськи? — обескураженно спросил Каэн. Нелль хихикнула снова. — Я говорила тебе, что это не сиськи. Каэн огорчился. — А было так эротично, — сообщил он, немного подумал и прибавил: — Но, правда, и сейчас хорошо. Ты такая красивая! — глаза его восторженно засияли. — Можно, я тебя поцелую? — Сейчас как плюну в зенки бесстыжие, — деловито посулила Нелль. — Ячмень пройдет, а вот ресницы больше не отрастут. Каэн в ужасе согнулся, закрывая лицо руками. — Не надо! Пожалуйста! Я же просто комплимент сделал! Нелль залилась смехом. Пончик поскреб пузико когтем, выдавил содержимое кишок, добавил слизи и сала из складок шкурки, плюнул в горсть и принялся лепить из получившейся массы изображение Нелль. «Неизбежность» — разведывательный шлюп класса «Гадюка» — тихо скользила по течениям варпа. Давным-давно корабль построили по заказу одного вольного торговца. Какой-то по счету рейс оказался неудачным. Весь флот торговца стал добычей пиратов. С тех пор маленький корабль много раз переходил из рук в руки, пока не достался слуге Архитектора Судеб, колдуну по кличке Сухарик. Корабль сопровождала целая стая демонов. Это были самые безмозглые из порождений Имматериума, хищники, чей разум едва превосходил разум животных. Их мерцающие тела переплетались, проходя друг сквозь друга, вибрировали и корчились, излучая оглушительный цвет и радужные голодные вопли. Со стороны демоны напоминали косяк кильки, плывущей в томате. Привлеченные отсутствием поля Геллера, они бестолково тыкались мордами в борта корабля, не понимая, почему не могут попасть внутрь. Время от времени в обшивке шлюпа открывалась зубастая пасть, цапала одну из тварей и со словами «Неудачники нам не нужны» ею закусывала. Чеканя шаг, по коридорам «Неизбежности» шел инквизитор. Нелль вздрогнула, отшатнувшись. Пончик описался от ужаса, обморочно захрипел и рухнул в лужу. Каэн пронзительно заверещал и попытался спрятаться в юбках Нелль. Прямо перед ними, словно бы ниоткуда, вырос имперский инквизитор — суровый и грозный, гладко выбритый, с ясным взглядом ледяных серых глаз. Опомнившись, Нелль рассердилась и стала пинать Каэна ногами. — Ты что, — прикрикнула она, — рехнулся? Совсем дурак. Это же наш Сухарик. — А где все его глаза? — жалобно спросил Каэн, выглянув из-за ее бедра. — И хвост? — Это маскировка! В оставшихся двух глазах «инквизитора» заплясали веселые искры. — Полагаю, маскировку можно считать удачной, — сказал он. — Бесхвостый Сухарик, — Каэн расстроился. — С хвостом ты нравился мне гораздо больше! — Какое горе. Сухарик обернулся к зеркалу Нелль и оценил свой вид. Выглядел он и впрямь роскошно: мужественная челюсть, коротко стриженные седые волосы, кожаный плащ с серебряными пуговицами и цепной меч у пояса. — Чудовище, — прокомментировала Нелль. — Настоящий палач Бога-Трупа. Можно одно замечание? По-моему, ты немного перегнул палку. Ты весь какой-то слишком инквизитор. — Так и задумано, — кивнул Сухарик. — Мы же не собираемся ничего расследовать. Мы просто залезем к Священным Ордосам в карманы и немножечко там пороемся. Нелль многозначительно подняла палец. — Для того чтобы воспользоваться банковскими счетами Инквизиции, нужен не только впечатляющий вид. — Да. Еще нужно это. В пальцах Сухарика, словно карта в руке шулера, возник некий продолговатый предмет, отливавший мертвенной зеленью. В малахитовой тени мерцало золото, его блеск пропадал и вновь возвращался, смутно очерчивая литеру «I». Звякнула цепочка, снизанная из крохотных стальных черепов. Сухарик отпустил цепочку и немного поиграл ею. Нелль и Каэн следили за движениями его пальцев, как завороженные. — Надо же! — восхитился наконец Каэн. — Откуда она у тебя? — Не скажу. — Суха-арик! — очарованно протянул Каэн. — Ты такой зага-адочный! — Ты уверен, что подделку не распознают? — забеспокоилась Нелль. Сухарик таинственно улыбнулся. — Это не подделка. Нелль взволнованно вскинулась. — Как ты обошел гемокод? Она должна была самоуничтожиться! — Возможно. — Ты же... — глаза Нелль распахнулись, — ты же не хочешь сказать, что это твоя инсигния?! — Я вообще ничего не хочу сказать, — ехидно сообщил Сухарик. — И не скажу. Кстати, перестаньте звать меня Сухариком, — велел он. — Зовите меня «инквизитор Элинкос Стефираи». Каэн поскреб в затылке. — Сухарик, — пожаловался он, — это очень длинное имя. Его нельзя запомнить. — Придется. Каэн еще немного поразмыслил и спросил: — А можно сокращать до «Элли»? Нелль прыснула в кулак. — Нельзя, — с каменным лицом ответил Сухарик. Каэн тяжело вздохнул. Подумав, он спросил: — А сестра Амалия тоже идет с нами? — Да. Она сейчас перекрашивает свой доспех и очень злится. Не надоедай ей. — Она всегда злится, — печально сказал Каэн. — Верно подмечено. Каэн подошел к «инквизитору» поближе, встал за его плечом и принялся глядеться в зеркало Нелль. — Я вот что хотел спросить, — сказал он. — А что Амалия будет делать со своим одержимым топором? На него ведь нельзя натянуть иллюзию. Неужели она с ним расстанется? — Видишь, Нелль, — заметил Сухарик, — Каэн вовсе не дурак, он притворяется. Каэн, тебе придется временно сбросить иллюзию дурака и натянуть другую. Будешь моим дознавателем. А с топором Амалии действительно придется расстаться. Полагаю, у нее и без топора будет достаточно свирепый вид. — Ух! — сказал Каэн, представив себе это и испугавшись заранее. Сухарик вновь обернулся к зеркалу и стал вносить в иллюзорный облик последние уточнения. На бляшках ремня появились аквилы, на стальном нагруднике — печати чистоты. Немного поколебавшись, Сухарик добавил на лицо пару хорошо заживших шрамов. — Суха... Инквизитор Стефираи, — поинтересовался Каэн, — а ты пуританин или радикал? Тот улыбнулся. — А если подумать? Каэн наморщил лоб и старательно подумал. — Пуританин, конечно, — уверенно определил он. — Даже, возможно, монодоминант. Ведь Боевая Сестра не стала бы сопровождать радикала. Сухарик удовлетворенно кивнул. — Каэн, мне нравится, когда ты используешь мозг. Постарайся делать это как можно чаще. — Но Сухарик! — Каэн горестно всплеснул руками. — Это очень изнурительно и далеко не всегда приятно. Сухарик засмеялся. Приобняв ладонью шею Каэна, он заставил его податься ближе и, понизив голос, произнес: — Я нахожу это эротичным. Растаявший Каэн покорно вздохнул. — Чего не сделаешь ради любимого капитана. Вокс зашипел, захрипел, завизжал, издал череду странных булькающих звуков, разбудивших Пончика, и наконец сообщил: — Статус единица. — Спасибо, Кси, — отозвался Сухарик и обернулся к спутникам. — Через час мы выходим из варпа. Я буду на мостике, займусь переговорами. — Кси! — позвал тем временем Каэн. — Тебе там не скучно одному? Нелль собралась было пнуть его ногой, но передумала и дернула за волосы. Каэн возмущенно мяукнул. — Что?! — Каэн, утихомирься. Во-первых, Кси избавлен от плоти... — Ну и что? Мозг-то остался, — Каэн уставился в потолок и сделал умное лицо. — Темный Принц учит нас, что в мозг — это увлекатель... — Слушай, что тебе говорят, — оборвал Сухарик. — Не приставай к нему. Изменяющий Пути лично благословил нашего механикума, переместив ему руки на задницу. Поэтому у него, как у орка, работает все что угодно, но, в отличие от орка, только тогда, когда на него никто не смотрит. — Бедный Кси, — загрустил Каэн. — Совсем один там с дурацкими демон—машинами. И руки на заднице! Это, наверное, неудобно... — Каэн, — Сухарик прищурился, — слушай мою команду: иди наряжаться! Каэн расцвел и позабыл обо всем. — Так точно, командир! Будет исполнено, командир! Он вылетел из лаборатории под смех Нелль и рванулся куда-то по коридору. Пончик сел и завертел рогатой башкой. Протянув лапку Нелль, он вопросительно булькнул. — Нет, дорогой, я не могу взять тебя на руки, — сказала та. — Видишь, я нарядилась имперским магосом. Имперские магосы не ходят в испачканных платьях. Пончик обиделся. Безошибочно определив, кто во всем виноват, он показал когтем на Сухарика и произнес длинную ругательную тираду. — Да, Сухарик именно то, чем ты его назвал, — согласилась Нелль. — Но, согласись, у него есть и хорошие стороны. — Чем он меня назвал? — прищурился «инквизитор». — Прихвостнем Психованного Бога. Сухарик засмеялся. — Пончик, — сказала Нелль доверительно. — У меня к тебе важное дело: посмотри, как там мои похудательные черви. Нам потребуется много похудательных червей. Обиженный нурглинг высказался в том смысле, что насквозь видит все эти хитрости, но все же послушался и уковылял в глубину лаборатории. Нелль покачала головой. — Сухарик, — спросила она, — что это за место? — Улакир Секундус. Мир достаточно захолустный, чтобы произвести на него впечатление, — Сухарик приподнял брови. — Как говорил один мой знакомый: с паршивого вульфена хоть шерсти клок. 2. — О! — сказал инквизитор Стефираи, когда челнок приземлился. Губы его тронула улыбка. — У кого-то рыльце в пушку. Его команду ожидал на редкость пышный прием. К посадочной площадке подали немыслимой длины кортеж из колесных автомобилей, покрытых позолотой и инкрустациями. Из ближайшего автомобиля высыпала кучка аристократов, расфуфыренных настолько, что даже Каэн сказал: «Ого!» Последним в кортеже следовал небольшой грузовик. Стоило ему притормозить, как из кузова в спешке выехали гусеничные сервиторы. Они занялись разгрузкой багажа инквизитора. Аппарель челнока дрогнула и загремела под тяжелыми латными башмаками сестры Амалии. — Чего это они суетятся? — пробормотала сестра, сжимая рукоять нелюбимого ею эвисцератора. Любимый Амалией одержимый топор находился в изолированном контейнере среди багажа. Сестра наотрез отказалась оставлять его на борту «Неизбежности». Она была столь упряма, что Стефираи сдался. — Мы увидим много интересного, — задумчиво отозвался Стефираи. — Или неинтересного. Зависит от угла зрения. Каэн пригладил волосы, украшенные золотым обручем. Через плоское запыленное пространство посадочной площадки торопилась высочайшая делегация. Нелль тихо фыркнула. По мере того, как расстояние между улакирцами и инквизитором сокращалось, энтузиазм улакирцев пропорционально угасал. Они шли все медленней и норовили уступить друг другу место во главе колонны. Наконец делегация остановилась. Вперед вытолкнули юношу, который выглядел наименее представительным. Судя по всему, это был чей-то секретарь. Несчастный секретарь покраснел, побледнел и прижал к груди папку с золотым тиснением так, словно она могла спасти его от ужасной участи. — Добрый день, — ласково сказал ему Каэн. — Как поживаете? Секретарь набрал в грудь воздуху и неожиданно ясно и отчетливо произнес: — Счастливы приветствовать вас на Улакир Секундус, господин инквизитор. Лорд—губернатор ожидает вас и смиренно надеется, что вы уделите ему немного времени. — Вот как? — высокомерно проронил Стефираи. — Хорошо. Закончим с этим побыстрее. У меня много дел. Больше он не сказал ничего. Холодно оглядев затрепетавших улакирцев, он сорвался с места и быстрым шагом направился к машинам кортежа. Свита последовала за ним. Каэн второпях влез в раззолоченный автомобиль следом за Элинкосом. — К губернатору, — приказал Стефираи и откинулся на спинку сиденья. Дознаватель, напротив, сунулся вперед и убедился, что ведет машину сервитор. — Сухарик! — воскликнул он. — Тише. — Сухарик, — шепотом сказал Каэн, прильнув к его плечу и чуть ли не прижимаясь губами к уху, — Сухарик!.. Инквизитор брезгливо дернул плечом, отпихивая его. — Что? — У людей пять пальцев. Только пять. Всегда. Стефираи тихо выругался, поправил иллюзию и, немного подумав, сказал: — Спасибо. — На каждой руке по пять пальцев, Сухарик. — Каэн вздохнул. — Что бы ты без меня делал! Тот поморщился, но все же одобрительно похлопал Каэна по коленке и сказал: — Продолжай в том же духе. В ярко-голубом нарядном небе Улакира плыли белые облака. Мотор автомобиля ровно ревел, дорога летела навстречу. Несколько минут кортеж несся среди зеленых лесов и лугов. Вскоре на горизонте показалась дымная шапка смога, накрывавшая город. Сквозь нее поднимались шпили дворцов и трубы мануфакториумов. Стефираи сощурился, всматриваясь в очертания зданий. «Так-так-так», — пробормотал он, и Каэн, охваченный любопытством, снова подался к нему поближе. Кортеж пересек черту города. Движение успели перекрыть. Регулировщики на перекрестках приветствовали кортеж взмахами флажков. Автомашины гудели. Приближалось огромное и величественное здание Администратума. Большую часть его фасада занимал простой барельеф в форме аквилы. — Какая прелесть, — сказал Стефираи и широко улыбнулся. Каэн уставился на него, облизываясь от страстного любопытства. Стефираи прошептал короткое заклинание и поднял пальцы. Руку его охватило синеватое свечение. Количество пальцев на руке стало неопределенным. На миг в глубине свечения проглянули радужные перья. Губы Сухарика беззвучно шевелились, взгляд не отрывался от каменной аквилы. Наконец он рассмеялся, и свечение померкло. — Как все просто, — сказал он. — Ну Сухарик!.. — простонал Каэн, не в силах больше терпеть тзинчитскую таинственность. — Золото, — объяснил Элинкос Стефираи. — Год назад аквилы на зданиях Администратума были облицованы накладками из литого золота. Сейчас они выкрашены желтой краской. — И что это значит? — недоумевал Каэн. Стефираи пожал плечами. — Лорд-губернатор — жулик и вор. Каэн закатил глаза. Он был разочарован. — Тоже мне, новость! Губернатор сложил пухленькие ручки на груди, вздохнул, закатил глаза и проникновенно сказал: — Казните. Ноздри сестры Амалии брезгливо дрогнули, на лице ее выразилось презрение. Магос биологис Нелль Те-Кай удивленно посмотрела на губернатора, потом — на инквизитора. Каэн Лири щелчком поправил кружевные манжеты и переспросил: — Что? Сам инквизитор Стефираи, суровый и грозный, не шелохнулся. Только пронзительные глаза его сузились и нехорошо посветлели. Губернатор затрепетал. — Все это моя вина, — пролепетал он, сбиваясь на шепот. — Я, я должен был взять дело под свой контроль. Администратум объявил тендер... Состоялись торги... Все предприятия представили чистейшую документацию... Был проведен аудит... Стефираи наклонил голову к плечу. — Золото сняли... — продолжал стенать губернатор, — временно, временно!.. заменили на крашеный пластек, чтобы заново отполировать плитки. А потом подрядчики исчезли. Просто растворились в воздухе! Все это моя вина, — и он закрыл лицо руками. Плечи его содрогались от рыданий. Стефираи приподнял бровь. Он молчал. Тогда, приосанившись, заговорил Каэн: — Это серьезный промах с вашей стороны, — сказал Каэн губернатору. — Казнокрадство — это просто казнокрадство. Но кража золота с аквил... Вы, надеюсь, понимаете, что это значит. — Проклятые еретики! — прорыдал губернатор. — Эти подрядчики... Они сделали это нарочно! Чтобы представить меня в дурном свете! Но я клянусь! Клянусь!.. Он вытащил батистовый платок и вытер лицо, размазав пудру. Бриллиантовая мушка отклеилась и упала на пол. Двурогий парик сбился на сторону. — Клянусь в бесконечной верности и преданности!.. — А почему золотое покрытие не восстановили? — мягко спросила Нелль. — Вы так поиздержались, что не смогли найти на это средства? Губернатор заморгал. — А... — выдавил он. — Видите ли... Мы все еще надеемся найти похитителей... Адептус Арбитрес взяли дело под свой контроль... — Превосходно, — проронил наконец Стефираи. Было ясно, что инквизитор разъярен и с трудом сдерживается. — Пусть Адептус Арбитрес займутся делом. Вы, лорд-губернатор, решили, что Имперскую Инквизицию привела на Улакир обычная кража?! Губернатор вытаращился на него, открыв рот. — Я веду расследование, — отрезал инквизитор. — Преследую врага, о котором вам безопасней вовсе не знать. Мне требуется полное содействие со стороны Администратума, а также ваше лично. Тот сглотнул. — Да... разумеется... вне всяких сомнений... — Мне нужна резиденция, — приказал Стефираи. — Лучшее помещение, какое вы можете предоставить. Мои помощники выдадут список необходимого. Я не намерен оставаться здесь надолго. Вы понимаете меня? — Безусловно! — Если вы не будете препятствовать расследованию, — Стефираи шагнул вперед, нависая над губернатором, — тогда, возможно... Я подчеркиваю — возможно, я закрою глаза на беспорядок в ваших делах. Поторопитесь. С тем он развернулся и вышел из кабинета. Амалия пожала тяжелыми наплечниками, скривила рот и ушла за ним. Каэн полюбовался на свои наманикюренные ногти. — Приступим, господин губернатор? Позже Каэн утверждал, что слышал, как в голове губернатора щелкнул кассовый аппарат. Негромко мурлыкая что-то себе под нос, Нелль возилась с микроскопом. Она была совершенно счастлива. Великолепный древний аппарат привезли ей из столичного университета Улакира. Минут десять Нелль просто ходила вокруг него и восхищалась, и только потом принялась изучать свое сокровище. Скоро она поняла, что ей потребуется помощь Кси. Все эти шлюзы, оптические преобразователи, экраны! Сколько же она сможет сделать, когда освоит такую технику!.. Кое-как ей удалось включить микроскоп. Нелль захлопала в ладоши и засмеялась. Схватив стекляшки для препаратов и скальпель, она надрезала себе запястье и ловко поймала между стекол каплю густой черной крови. В ближайшие часы ее ожидало двойное удовольствие: изучать настройки микроскопа и любоваться Дарами Нургла, наполнявшими ее тело. Нелль страстно приникла к окулярам. Спустя какое-то время — может, минуты, а может, часы — она услышала легкие шаги за дверью. Дверь отворилась. — А, Каэн! — не отрываясь от окуляров, Нелль приветственно махнула рукой. — Хорошо, что ты пришел. — Да? — восхитился Каэн. — Ты рада меня видеть? — Я тебя не вижу, так что рада слышать. Ты можешь мне немного помочь? У тебя как раз должно хорошо получиться. Она и не глядя знала, что Каэн расцвел как роза. — Я буду счастлив, Нелль, просто до ужаса. — Хорошо. Видишь клетку с крысами? — Вижу. И? — Похендли, пожалуйста, крыс. Тут она поняла, что изображение на экране можно сделать почетче, принялась крутить верньеры и с первой попытки, конечно, все испортила. Шипя от досады, Нелль стала разбираться с настройками, забыв о Каэне. Только вернув все как было, она осознала, что в комнате подозрительно тихо. Нелль оторвалась от микроскопа. Над клеткой с контрольными крысами столбом стоял разряженный Каэн и пялился на Нелль. Что-то, очевидно, изумило слаанешита до глубины души. Нелль нахмурилась. — Что? — подозрительно сказала она. — Нелль, — выговорил Каэн несмело. — Я должен сделать с крысами что? Нелль закатила глаза. — Ох, придурок! Похендлить — значит, погладить. Почесать. Чтобы крысы привыкли к рукам. Напуганная крыса может умереть просто от страха, и это испортит мне статистику. А я не могу трогать контрольных крыс без перчаток, потому что во мне много Даров Нургла! Поэтому я попросила тебя. — А, — сказал Каэн. Он еще не совладал с растерянностью. — Понятно. Да, я понял. А то я уж было подумал... — Каэн, избавь меня от описания твоих фантазий. Тот не стал спорить, открыл решетчатую крышку клетки и запустил руки внутрь. — Какие миленькие! — заворковал он. — Такие мягонькие, пухнастенькие. Глазки как рубины. Ой, какие маленькие лапки! Хвостики! Нелль, они лижутся! — Это хорошо, — буркнула Нелль, снова уткнувшись в окуляры. — Я так и думала. Ты им понравился. — Какая ла-апочка!.. — продолжал Каэн. — Иди ко мне на ручки. Вот, на плечо. Нелль, посмотри на нас! Правда, мы милые? Нелль подняла голову. Как она и предполагала, Каэн позировал с крысой на плече, будто с него кто-то собирался снимать гололит. Нелль вздохнула. — Очень милые. Каэн осторожно погладил крысу по спинке и вдруг подпрыгнул и пронзительно заверещал. Крыса перепугалась, заверещала дуэтом с Каэном, клубком скатилась с него и шмыгнула куда-то в тень отворенной двери. Раздраженная Нелль провела по лицу ладонью. — Что еще не так? — Нелль! — взвыл Каэн. — Они же писаются! — Так это же очень хорошо. Тебя пометили. Ты им нравишься. Каэн застонал. — Надо было предупреждать, — сказал он обиженно. Нелль пожала одним плечом. — А что у тебя тут? — изящно вильнув бедрами, любопытный слаанешит проскользнул между ящиками к ее столу. — Что это такое? — Капсулы для похудания, — устало ответила Нелль. — Подарок для досточтимой матушки губернатора. Я приглашена на прием. — Это те, что с червяками? — Да. Дамочка глотает капсулу, и червяк помогает ей согнать жир. А потом она глотает вторую, чтобы его прикончить... — Но на самом деле во второй капсуле у тебя — второй червяк, — проницательно заметил Каэн. Нелль хмыкнула. — Именно. — Другого пола. — Вообще-то они гермафродиты. Но по сути ты прав. Вдвоем они будут размножаться гораздо быстрее. — Червяки сольются в экстазе у них в животе, — вдохновенно сказал Каэн, — и народят червячат, которые тоже будут сливаться в экстазе. Это так романтично! Против воли Нелль улыбнулась. Каэн шагнул к ней. ...И почудилось вдруг — солнечный луч упал на золотое шитье его камзола. Бриллианты на пальцах и в ушах Каэна Лири рассыпали радужные искры. Его голубые глаза стали вдруг неописуемо голубыми, а золотистые волосы — до невозможности золотистыми. Каэн поправил кружевной воротник рубашки и вскинул на Нелль лукавый веселый взгляд. Фигура его словно излучала свет. Движения были полны несказанной грации. Он казался самим воплощением очарования... — Каэн. — Нелль. — Каэн, не приближайся! — в панике заорала Нелль, прячась за микроскопом. — Отойди от меня! — Не надо кричать, — сказал он нежно. — Не надо бояться, Нелль. Тебе будет хорошо... — Отойди! — Ты прекрасна. Ты создана для любви и наслаждения, Нелль... — Каэн, шаг назад!! Опомнившись, Нелль выставила перед собой длинные ногти. Слаанешит остановился. Он выглядел опечаленным. — Нелль. — Знаешь, почему у меня на ногтях черный лак? — выдохнула она в ярости. — Потому что он идет к твоим глазам? — грустно сказал Каэн. — Потому что под ногтями грязь. А в ней вирус, который за шесть часов превратит тебя в одну. Огромную. Бородавку! Каэн тяжело вздохнул. Колдовское очарование рассеялось... во всяком случае, стало не таким явным. — Я хотел как лучше, — обиженно сказал он. — Честное слово. И вообще! Почему ты можешь развлекаться со своими червяками, а я не могу восславить моего бога? Нелль скрестила на груди руки. — Так вот в чем дело! — процедила она. — Хорошо. Давай договоримся. Я отдам тебе жену губернатора. А ты перестанешь домогаться меня. Каэн взмахнул ресницами и надул губы. — Только жену? Этого мало, Нелль! «Сухарик был прав, — подумала Нелль. — Он не дурак, он притворяется. Хитрая маленькая дрянь!» — Жену губернатора и всех ее фрейлин, — предложила она в ответ. Каэн закатил глаза и немного подумал. — Хорошо, — сказал он. — Договорились. Но придумай что-нибудь, чтобы они не глотали твоих червяков. Я собираюсь создать культ. И они должны быть моими, без ваших нурглитских штучек. — Договорились, — Нелль кивнула. — А теперь убирайся отсюда, иначе я натравлю на тебя Амалию! Каэн пожал плечами, улыбаясь, и развернулся к дверям. — Какая же ты зараза, Нелль, — уронил он с деланной рассеянностью. Нелль мрачно хохотнула. — Это был комплимент. — Я знаю, — донеслось напоследок, и дверь наконец закрылась. Прием в летнем дворце был не слишком официальным и не особенно пышным. Губернаторский пост на Улакире передавался по наследству. За столетия род Такранов, некогда вольных торговцев, пиратов и контрабандистов, успел пообтесаться и обрести некий лоск. Леди Такран-старшая имела слабость считать себя вдовствующей королевой. Стоило отдать ей должное: пустить пыль в глаза она старалась не показной роскошью, а показной сдержанностью. Смеркалось. После угощения кавалеры удалились в курительную комнату. Компаньонка леди Такран подала знак музыкантам, и вместо бодрой симфониетты, способствовавшей пищеварению, зазвучало нежнейшее адажио, не мешавшее разговорам. Дамы собрались в кружок и увлеченно принялись сплетничать. Настал час Нелль. Нелль чувствовала себя на высоте. Накануне она со страшным скандалом отобрала у Каэна жемчужные серьги и ожерелье. Сейчас скромная магос биологис в простом черном платье терялась, конечно, среди разряженных дам. Но, с другой стороны, она была неповторима! А Каэновы сокровища на ней смотрелись ничуть не дешевле драгоценностей губернаторши. — Это последняя мода, — нежно ворковала Нелль. — В столице субсектора все так худеют! Леди Ильвери столь похорошела, что на балу ее приняли за дебютантку. — Ах! — И можно ни в чем себя не ограничивать? — страстно допрашивала Нелль рыжая баронесса. Глаза ее горели, а толстые щеки подрагивали. — Совершенно! — Нелль всплеснула руками, ненавязчиво продемонстрировав тонкие, как кости, предплечья. — Вы ведете привычную жизнь и день ото дня становитесь краше. — Невероятно! — Невозможно поверить! — Вы можете убедиться, взглянув на меня, — задушевно промурлыкала Нелль. — Можно ли сказать, что всего пару недель назад у меня было сорок лишних килограмм? Дамы дружно ахнули. Нелль разулыбалась. Особенно приятно было говорить правду в такие моменты. У дверей тихо звякнул колокольчик. Вошел слуга, но не объявил имени опоздавшего. Вместо того он тенью проскользнул через залу и с поклоном приблизился к дамам. — Что случилось? — нахмурилась Такран. — Леди Те-Кай, — прошелестел слуга, — к вам от лорда Стефираи. Нелль сдержала недовольную гримаску. Не приходилось сомневаться: это Каэн явился за своими жертвами. — Просите, — распорядилась хозяйка. ...И даже Нелль пришлось стиснуть зубы и перевести дыхание. Каэн врубил чары на полную. Явился, как последний луч заходящего солнца, как девичья греза — стройный и златокудрый, в драгоценностях и кружевах. В кресле рядом с Нелль глубоко вздохнула молодая жена губернатора. Ее белоснежная грудь обольстительно приподнялась над тугим корсажем. Каэн приблизился. Теперь все дамы смотрели на него — точь-в-точь кролики на удава. — Позвольте представить, — сухо сказала Нелль. — Каэн Лири, дознаватель лорда инквизитора. Каэн, Элинкосу нужна моя помощь? — Да, Нелль, — прошелестел тот. — Инквизитор ждет. Каэн смотрел только на молодую губернаторшу. Нелль отметила, что бедняжка очень восприимчива к чарам. Она, казалось, уже была на грани обморока. «По крайней мере теперь он оставит меня в покое», — подумала раздраженная Нелль и встала, тихо извинившись. А Каэн подумал: «Сиськи!» 3. — Каэн, проснись! — рявкнул инквизитор. Тот подпрыгнул на стуле, но глаза так и не открыл. — Но Суха-а-арик! — простонал он. — Я спал два часа! — На корабле отоспишься! Элинкос Стефираи восседал за огромным столом в кабинете губернаторской резиденции. Окно за его спиной сияло рассветными лучами. Инквизитор был суров и великолепен. — Что? Куда? Корабле?! — пробормотал Каэн. До сих пор шлюп «Неизбежность» мирно крутился по орбите Улакира. Механикум Кси получил по списку все запрошенное и без лишних свидетелей предавался своему непонятному техноколдовству. На корабль доставили припасы и ценности. — Нам пора, — сказал Стефираи. Каэн наконец проморгался. — Но ведь все тихо, — удивленно сказал он. — Вот именно. Все тихо, все довольны. Как раз в такие моменты следует с достоинством удаляться. — Но мы не закончили! Стефираи жестом велел дознавателю замолчать. — У меня новости, — сказал он. — Ордену Эбеновой Чаши стало известно, что Амалия жива. Амалия подняла голову. — Не пошли бы они... — прохрипела она. — Эти сучки бросили меня гнить на поле боя. — А теперь провозгласили тебя Еретикус Майорис, — кивнул Стефираи. — Канонисса Меропа сочла, что твой выбор — на ее совести. Боевая Сестра оскалилась. — И что? — Меропа оставила свой пост, приняла покаянный обет и отправилась на поиски. Она поклялась собственноручно казнить тебя. Амалия вскочила на ноги. Кровь бросилась ей в лицо. — Какой ужас! — искренне сказал Каэн. — Но ты не бойся, Амалия. Мы тебя защитим. — Арррррр! — ответила сестра Амалия. Из последовавшего за этим краткого монолога выяснилось, что канонисса Меропа — старая сука и полысела на службе. — Но как они узнали? — удивлялась Нелль. — Алтос Прайм, — ответил Стефираи. — Помните, Амалия вылезла драться на арену? Слухи об этом распространились. — Но на Алтос уже тысячу лет не ступал ни один лоялист! Стефираи только плечами пожал. — Отличный был день! — прорычала Амалия. — Двенадцать побед подряд. — И теперь за тобой охотится канонисса. — Да! — взревела Амалия. — Иди ко мне, стерва! Я засуну эвисцератор тебе в... Инквизитор молча поднял руку, и рот Амалии сам собой захлопнулся, а глаза выпучились. — Интересная мысль, — заметил Каэн, сложив пальцы домиком. Амалия гневно мычала, потрясая кулаками. Стефираи усилил психическую хватку. Ему пришлось слегка придушить Амалию, чтобы та успокоилась. Тяжело дыша, сестра рухнула на стул, пальцы ее сжались на рукояти эвисцератора. — Этот бой по праву твой, Амалия, — жестко сказал Стефираи. — Но бой один на один с канониссой, а не со всеми СПО и Арбитрес Улакира за раз. Ясно? — Ясно, — угрюмо ответила сестра. Она поднялась, прошла к окну и рывком распахнула его, подставив лицо прохладному ветру. Подоконник хрустнул под хваткой ее латных перчаток. Инквизитор скрестил руки на груди. Лицо его выражало озабоченность. Нелль нахмурилась. — Я понимаю, что это тревожные новости, — сказала она. — Но разве Меропа направляется на Улакир? Каэн прав, здесь тихо. Мы можем спокойно заниматься своими делами. По крайней мере, еще несколько дней. Элинкос, ты дашь нам несколько дней? — Я хочу создать ку-ульт, — заныл Каэн. — Ну Суха-а-арик!.. Ну пожа-а... — Хватит звать меня Сухариком. Отучайся. — Я ничего не понимаю, — Нелль начала сердиться. — Я представляю, как можно бежать от собственной тени, но здесь, выходит... мы побежим вообще ни от чего! — Мы не побежим. Мы спокойно покинем планету. — И все бросим? Как же мой ку-ульт?.. — И мои эксперименты! Они требуют времени! — Тихо! — Стефираи грохнул кулаком по столу. Амалия с одобрением на него покосилась. — Мудрость Изменяющего Пути, — сказал Элинкос, — учит нас, что включать стремительный сваливатель надлежит прежде, чем кто-нибудь включит пинковый раздатчик. — Я не прочь включить пинковый раздатчик, — процедила Амалия. — Но здесь, как по мне, слишком тихо. Хочу попасть в более оживленное место. — Вот уж от кого не ждал поддержки, — ухмыльнулся Стефираи. — Но мне нужно всего несколько дней! — Нелль всплеснула руками. — Я хочу ку-у-ульт! — Элинкос! — Сухарик! — Хватит! — Стефираи встал. — Никаких возражений. Я дам вам время до завтра. Завтра мы возвращаемся на «Неизбежность». Нелль и Каэн принялись возмущаться. Сухарик отмахивался от них, огрызался и ругался. Скоро на его пальцах загорелось колдовское пламя, а иллюзорный облик поплыл, обнажая то пару лишних глаз, то венчик радужных перьев. — Эй! — окликнула Амалия и повысила голос: — Да заткнитесь вы! К нам гости. У ворот резиденции остановилась машина с эмблемой Адептус Арбитрес. Когда в роскошный кабинет ворвался улакирский арбитр, все разногласия в свите инквизитора Стефираи были уже улажены. Сам инквизитор, нацепив на нос элегантные очки, перебирал инфопланшеты. Боевая Сестра возвышалась у окна как статуя какой-нибудь имперской святой, а дознаватель и магос биологис задумчиво беседовали. Арбитр был молод, статен и страшно взволнован. Каэн поглядел на него с интересом. — Слава Императору, что вы еще здесь! — воскликнул арбитр. — Вы должны меня выслушать. Стефираи посмотрел на него поверх очков и отрезал: — Я занят. — Умоляю, — с достоинством сказал арбитр. — Уделите минуту. Стефираи приподнял бровь. — Элинкос, — встрял Каэн, — перед нами преданный слуга Императора. Мы не можем остаться глухи к его просьбе. Арбитр задрал выбритый до синевы подбородок. Сухарик бросил на Каэна короткий бешеный взгляд и мрачно поджал губы. — Андрес Оуран, — представился гость, — арбитр-сеньорис. Не смею тратить ваше время, инквизитор, приступлю сразу к делу. Вы должны нам помочь! — В чем? — хмуро уронил Стефираи. — Правительство Улакира проворовалось вконец. Много десятилетий губернаторская семья покрывала преступников, потому что они платили Такранам дань. Но сейчас... — Арбитр! Оуран вытянулся как струна. Ноздри его раздувались. — Я верно вас понял? — ровно сказал инквизитор, поднимаясь из-за стола. — Много десятилетий Арбитрес знали об этом и ничего не предпринимали? — Мы... — Оуран задохнулся и покраснел. — Все, что было в наших силах... мы... — Вы катастрофически некомпетентны. Арбитр побелел. — И теперь хотите прикрыться авторитетом Священных Ордосов? — Стефираи коротко усмехнулся. — Хотите, чтобы я сделал вашу работу за вас? — Вы должны арестовать губернатора! Инквизитор вздохнул и покачал головой. — Разумеется. И остаться на Улакире как минимум на год. Заняться расследованием, отправлять запросы по астропатической связи, пугать мошенников судом и костром... Арбитр Оуран! — рявкнул Стефираи внезапно. Тот рефлекторно щелкнул каблуками и напрягся. — Вы хотите задержать мое расследование? Хотите, чтобы я бросил все ради каких-то... мелких жуликов?! Инквизитор был воистину страшен в этот миг. Каэн даже рот открыл от восхищения, Нелль заморгала, а Боевая Сестра одобрительно кивнула. Но арбитр не сдался. — Вы должны помочь нам, инквизитор! — яростная убежденность пылала в глазах Андреса. — Вы не можете так этого оставить! — Арбитр, — сурово ответил Стефираи, — каждый должен заниматься своим делом. Я охочусь за еретиками, преследую демонопоклонников, рабов Губительных Сил. Я не стану тратить время на вороватых бухгалтеров. — Послушайте, — взмолился Оуран. — Адептус Арбитрес здесь слишком мало. Нас не поддерживают. А Улакир в беде! Это должно было однажды случиться, и это случилось. Проклятые Такраны запустили лапу в фонды Имперской десятины. Вскоре за нею придут корабли, а фонды пусты! Есть сведения, что губернатор решил вообще не платить десятину... — Если это так, через пять-десять лет сюда пришлют полк Гвардии. — Да, — выдохнул Оуран отчаянно. — И тогда погибнут миллионы невинных людей. Из-за глупости и жадности одного. Инквизитор Стефираи, вы обязаны вмешаться. Стефираи грозно сверкнул глазами. Он был неумолим. — Элинкос, — медленно начал Каэн, — быть может, арбитр прав. — Что?.. На скулах Стефираи заиграли желваки. Он оглянулся на дознавателя и сделал страшное лицо. Но Каэн его не видел. Каэн на него просто не смотрел. Очарованный слаанешит пожирал глазами мужественного арбитра. — Мы не можем остаться равнодушными, Элинкос, — мягко вклинилась Нелль. — Прежде всего мы должны заботиться о том, чтобы миры и души оставались в лоне Империума. Сухарика слегка перекосило. — Конечно, мы не останемся здесь надолго, — продолжала магос, — но на пару дней? Андрес, арбитры смогут организовать акцию устрашения достаточно быстро? Оуран перевел дух. — Это будет нелегко, — сказал он, — но мы справимся! Судьба планеты зависит от этого. Благодарю вас, магос. Благодарю, дознаватель. — Поторопитесь, — величественно распорядился Каэн. — Элинкос?.. — Два дня, — выдавил тот. — Не больше. Арбитр снова щелкнул каблуками, кратко склонил голову и удалился. — Вы что, с ума сошли?! — прошипел Сухарик. — От вас просто искры летели, — восхищенно сказал Каэн. — Это было так эротично! — Болван! Помяните мое слово, это плохо кончится! — Не вижу причин беспокоиться, — Нелль пожала плечами. — Когда увидишь — будет поздно! — злился Стефираи. — Ну Сухарик! — воззвал Каэн. — Ну попритворяйся еще немножко, что тебе стоит? Я хочу создать культ! — Ты — идиот! — Ну и что? Когда это мешало создавать культы? Стефираи с силой провел по лицу ладонью. — Я хочу опробовать еще кое-какие разработки, — сказала Нелль. — Элинкос, успокойся. Обещаю, это займет не больше двух дней, а потом я сама отволоку Каэна на «Неизбежность». Стефираи рухнул в кресло. — Хорошо, — глухо проговорил он. — Пусть будет по—вашему. ...Приблизительно в это время на границе системы Улакира вышел из варпа еще один корабль. 4. Сестра Амалия находилась в превосходном расположении духа. Предвкушая драку, она тренировалась с эвисцератором во дворе. Инквизитор Стефираи смотрел на нее из окна. Было нечто завораживающее в том, как стремительно и яростно она двигалась, с рыком поражая незримые цели. Боевое бешенство, дарованное сестре Богом Крови, в сочетании с суровой выучкой Сороритас давало превосходный результат. Кивнув своим мыслям, Сухарик вернулся в кресло и сплел пальцы в задумчивости. Пару часов назад они с Амалией вернулись из крепости Арбитрес. На кратком совещании арбитр Оуран с помощью Боевой Сестры составил план операции. Арбитры жаждали взять губернатора Такрана во дворце Администратума, но по здравому размышлению отказались от этой мысли. Здание построили несколько тысячелетий назад, оно было очень большим, коридоры его загромождала мебель, и группе захвата по пути пришлось бы расшвырять добрую сотню занятых работой клерков. Слишком много шума, да и клерки, мелкая сошка, ни в чем не провинились. Кроме того, Оуран имел основания считать, что во дворце есть тайные ходы. Решено было брать Такрана на одной из его загородных вилл. Предполагалось, что охрана попытается защитить хозяина. Но их боевой опыт ограничивался охотой за браконьерами в окрестных лесах. Отряду Адептус Арбитрес, усиленному закаленной в сражениях Боевой Сестрой, охрана виллы ничего не могла противопоставить. Пока что все действительно шло гладко... Но тзинчита не отпускало беспокойство. Дурные предчувствия преследовали его, а Сухарик доверял своему чутью. Увы, менять решение было уже поздно. По крайней мере, Нелль прислушалась к нему и отправила на «Неизбежность» свой драгоценный микроскоп и препараты. Сухарик вздохнул. Умница Нелль. Как жаль, что любовь к биологии привела ее в объятия Нургла. Из нее получилась бы отличная колдунья. А Каэн куда-то исчез. Наверняка отправился обихаживать свой драгоценный культ. Сухарик усмехнулся. Вот уж кто сделал правильный выбор! Совершенно невозможно было понять, как работает Каэново слаанешитское колдовство, но оно работало. Сам Каэн об этом ни разу не задумывался. Насколько мог представить Сухарик, с точки зрения Каэна божественная сила просто исполняла его капризы — нужно было только выпрашивать поумильнее, а если не помогало, то верещать достаточно противным голосом. Судя по воплям Амалии за окном, сестра воображала себе поединок с канониссой. «Что же, — пессимистично подумал Сухарик, — будем готовиться к худшему». Он встал, извлек из ножен инквизиторский цепной меч и не слишком ловко повторил один из приемов Амалии. Вечерело. Джемия Такран, супруга лорда-губернатора, зажгла настольную лампу и подошла к окну задернуть шторы. У окна она остановилась. Пальцы Джемии сжали тяжелый шелк занавеси, а взгляд устремился к меркнущему горизонту. Из окон виллы открывался прекрасный вид. Джемия думала о том, что у мужа вновь гости — торговцы, подрядчики, еще какие-то неприятные люди со скверными манерами. Губернатор заперся с ними в кабинете и запретил беспокоить. Джемию это не то что радовало, скорее, просто не огорчало. Ее многое огорчало в ее замужестве. Она происходила из древнего, но давно обедневшего улакирского рода — обедневшего настолько, что Джемия неплохо владела швейной машинкой. Внимание губернатора Такрана стало для нее высочайшей честью и огромной удачей. Она понимала, что это лишь прихоть могущественного правителя... Ох, ее муж совсем не был похож на кого-то могущественного. Он вечно суетился и потел. По ночам вскакивал и проверял, не спит ли охрана. Она вздохнула. Когда-то она мечтала о балах и приемах, но пышные празднества не радовали. Жизнь была такой скучной. Совсем недавно Джемия считала, что на ее долю остается лишь ожидание старости... Когда на Улакире появился имперский инквизитор, лорд-губернатор страшно испугался. Теперь он был весь в делах и перестал донимать Джемию. А она... Вначале она ощутила только любопытство. Но события развивались стремительно. И теперь... Нет, Джемия не могла поверить. Неужели ее судьба изменится? Уже изменилась? Это было бы так прекрасно. — Джемия... — Каэн?! Юная повелительница Улакира обернулась в тревоге. На пороге ее покоев стоял дознаватель Лири. Он, как всегда, был ослепительно прекрасен. Нет, сейчас — даже прекраснее, чем в тот день, когда она впервые увидела его. Джемия не могла поверить, что мужчина может быть таким красивым. Он словно появился из самых сокровенных ее мечтаний... Но Джемия слишком испугалась, чтобы просто поприветствовать его. — Как вы... ты здесь оказался? — выдохнула она. Каэн улыбнулся. — Я многому научился у инквизитора Стефираи. — Никто не предупредил меня, что ты здесь, — пролепетала губернаторша. — Зачем ты... — Я беспокоюсь о тебе. Джемия затрепетала. Дыхание ее участилось, колени дрогнули. — Мне угрожает опасность? «О Святой Трон! — подумала она. — Как же это... волнующе. Как интересно». — Тебе нечего бояться, пока я с тобой, — не дожидаясь приглашения, Каэн приблизился и нежно коснулся ее руки. — Я... так счастлива это слышать... — Маркус Такран согрешил, Джемия, — доверительно сказал Каэн, — и его ждет суровая кара. Тень его вины падет и на тебя — ведь ты его жена. — О Боже-Император! — Я не могу допустить, чтобы ты пострадала. — Но как... возможно ли... — Доверься мне. У Джемии закружилась голова. Золотое шитье на камзоле Каэна мерцало, и будто бы мерцали его золотистые волосы. От него приятно пахло. Его хотелось потрогать... «Да я же готова... — мелькнуло в мыслях у Джемии, и она неожиданно для себя самой смело признала: — Я готова!» Каэн тихо засмеялся и посмотрел в окно над ее плечом. Не привлекая лишнего внимания, Нелль следовала за инквизитором. Хотя Стефираи прислушался к просьбе арбитра Оурана и держался рядом с ним, от Нелль не укрылось, что Сухарик больше не сердится из-за потерянного времени. Он тщательно хранил мрачный вид, но перестал подгонять арбитров. Наверняка хитрый колдун что-то затеял. Нелль не возражала. Магия магией, а перспективный новый штамм бактерий в пробирке у нее за поясом — это кое-что настоящее. Нелль изучила карту местности и нашла, что сточные воды с губернаторской виллы идут к одной из главных местных рек. Очистные сооружения, конечно, не справятся с ее творением. Никто не сумеет отследить источник заражения, и вскоре... Нелль облизнулась, предвкушая, и подумала: «Дедушке понравится!» Когда на горизонте показалась нарядная башенка губернаторской виллы, отряд разделился. Амалия вела людей с тыла, Андрес Оуран во главе второй группы направлялся к главным воротам. Арбитрам необычайно повезло. Тайный агент из прислуги губернатора сообщил, что именно здесь и сейчас презренный Такран советуется с подельниками. Негодяи здорово перепугались. Они пытались найти способ обезопасить себя от гнева Священных Ордосов. — Никто не должен уйти! — приказал Оуран. Глаза его горели праведной яростью. — Да будет так, — с усмешкой кивнул Стефираи. ...Охрана у ворот сдалась без сопротивления. Это были невинные люди, растолстевшие на своих стульях и ни в чем дурном не замешанные. Но с другой стороны здания раздались выстрелы. Нелль услышала визг эвисцератора и усмехнулась. Она не сомневалась, что угадала верно: там под окнами дежурила охрана деловых партнеров губернатора, и те ребята совсем не приветствовали явление имперского правосудия. Впрочем, закончилось все довольно быстро. Арбитры отправились обыскивать здание. Навстречу им из главных дверей выскочила Амалия, забрызганная кровью и чрезвычайно довольная. Стефираи высился посреди двора. Он скрестил руки на груди и выглядел очень внушительно. Полюбовавшись на него, Нелль улыбнулась и скользнула в сторону. Ей нужно было в туалет. Бактерии в пробирке хотели на волю. Вначале Джемия не обратила внимания на отдаленный шум. Она сочла, что это просто гул крови у нее в ушах. От близости дознавателя Лири ее чувство реальности давало сбой. Она даже не понимала, сколько прошло времени. Но шум приближался. И, кажется, это был рокот моторов. — Ой-ой, — озабоченно проговорил Каэн. Осмелев, Джемия прильнула к его плечу. Дознаватель мягко обнял ее за талию. ...Да, это совершенно точно был рокот моторов. Что-то большое приближалось к вилле по воздуху. Джемия напряглась и отвела занавесь в сторону. Боевой катер! Святой Трон Терры, сюда летел боевой катер! В ужасе Джемия уставилась на Каэна. «Суровая кара», — вспомнила она. Суровая, неотвратимая и очень скорая... — Что же делать? — прошептала она. Каэн посмотрел на нее, нахмурился, подумал и решительно сказал: — Ложись. — Как... — Джемия растерялась. — Прямо... сейчас? — Некогда уговаривать, — заключил Каэн, с неожиданной силой сгреб ее поперек туловища и швырнул на пол, рухнув сверху. Джемия ахнула и забилась в ворохе своих юбок, как рыба в сетях. Это было слишком быстро! Так... так не принято! Это дурной тон! — Тихо! — велел дознаватель, сжимая ее запястья. — Я буду кричать! — красавица набрала воздуху в грудь. — Я позову охрану!.. Каэн закрыл ей рот поцелуем и перебросил Джемию через себя, вкатившись вместе с нею под огромный и тяжелый, как танк, красного дерева стол. Губернатор Такран осторожно выглянул из-за двери. В его спальне, под его столом, на его дорогущем психореактивном ковре его молодая жена неистово совокуплялась с хорошеньким дознавателем из свиты инквизитора Стефираи. Губернатор облегченно вздохнул и осенил себя знаком аквилы, вознеся молитву Императору. Хотя бы что-то в этом безумном мире оставалось благоприятным. Стараясь не отвлекать любовников от их занятия, губернатор прошмыгнул мимо и нырнул за портьеру. Там начинался тайный ход. Губернатор благословил тот час, когда не пожалел денег на строительство. Печально, что его карьера на Улакире закончилась, но Маркус Такран полагал, что сможет построить другую — под другим именем и на другой планете. Не без сожаления Каэн поднялся. Он погладил губернаторшу по пухлой ляжке и послал ей воздушный поцелуй. — А-а-ах... — простонала Джемия, тая в море блаженства. Веки ее разомкнулись, меж ресниц поблескивали белки глаз. Из уголка припухших губ потянулась нитка хрустальной слюны. Каэн улыбнулся. Если бы он успел подарить Джемии еще два-три оргазма, она впала бы в кому и, скорее всего, умерла. А так она всего лишь проведет пару месяцев в очарованных снах, созерцая прекраснейшие уголки царства Слаанеш в варпе... Он все рассчитал. Время судебного процесса Джемия проведет без чувств. Она изменится, одаренная благодатью Слаанеш. А когда она очнется, его культ уже наберет силу и сможет решить маленькую проблему. Прекрасная Джемия возглавит культ и сумеет достойно прославить Князя Наслаждений на Улакире. Танцующей походкой Каэн приблизился к окну. Ситуация за окном менялась с ужасающей скоростью. Боевой катер завис над двором. В брюхе катера открылся люк. По стальному тросу соскользнул человек в силовой броне со знаком Инквизиции, а за ним последовали... Каэн присвистнул. ...за ним последовали двое Адептус Астартес в синей броне со знаком омеги. Космодесантники были здоровенные как буйволы и очень, очень страшные. — Еретик! — заорал инквизитор, тыча пальцем в Стефираи, оцепеневшего от потрясения. — Приготовься к смерти! Как ни странно, первой очнулась Амалия. Точнее, странно было не то, что реакция у воительницы оказалась быстрей, чем у остальных, а то, что проорала Амалия единственный более-менее разумный в сложившихся обстоятельствах ответ. — Сам ты еретик! — взревела сестра. И, недолго думая, бросилась на Астартес с эвисцератором. — Если бы он был один, — вслух подумал Каэн, — я бы поставил все деньги на Амалию. Но их двое. Он нахмурился и покачал головой. Сорорита-ренегатка была, конечно, крепким орешком. Сумеет ли она продержаться дольше минуты? Не то что бы Каэн успел к ней привязаться, но он планировал еще хотя бы раз покуситься на ее девственность. Вещи, которые так тщательно оберегают, становятся крайне заманчивыми, а риск — дело благородное и будоражащее чувства... Тут наконец проснулся Сухарик. Вечер будто сменился новым днем. Магия варпа обрушилась, как радужный водопад, блеск ослепил, и несколько секунд Каэн пытался проморгаться. Когда зрение вернулось, он обнаружил, что инквизитора в силовой броне отнесло в сторону и здорово приложило об стену, а Сорорита достала-таки мечом одного из космодесантников. Сухарик свел и развел ладони. Его окружал океан сверкающих молний. Поймав противника в психическую хватку, он поднял его, намеренный размозжить ему голову о камни. Но в последний момент тот пришел в себя — и его псайкерская мощь оказалась ничуть не слабей колдовства Стефираи. Элинкос задохнулся, рефлекторно схватился за горло. Варп-молнии померкли. Мрачно усмехаясь, его противник поднялся на ноги. — Н-да, — заключил Каэн. — Кажется, Сухарика пора спасать. На крохотный балкончик второго этажа вышла Нелль и сердито сказала: — Безобразие! Некоторое время она наблюдала за неистовой схваткой внизу. Псайкеры сцепились не на жизнь, а на смерть. Неподалеку от них сестра Амалия наслаждалась схваткой — неравной и, вполне возможно, последней для нее, но не менее от того упоительной. Нелль сокрушенно покачала головой. Конечно, ей и в одиночку на Улакире было бы чем заняться, но «Неизбежность»... но ее прекрасный микроскоп... но ее милый Пончик... Магос биологис тяжело вздохнула, покусала губу, сосредоточилась и с немыслимой меткостью плюнула в ближайшего космодесантника ядовитой слюной. Она целилась в визор и почти попала. Керамит зашипел. Поднялась тонкая струйка дыма. Астартес отшатнулся и сорвал шлем. — Дедушка родный! — воскликнула изумлённая Нелль. От страшного напряжения у Сухарика темнело в глазах, но мысль его оставалась ясной. Расклад был очень простой. Любой из них и все они вместе могут сбежать отсюда только одним способом — на борту «Неизбежности», оставаясь командой инквизитора Стефираи. А значит, имперских ублюдков нужно прикончить. Прикончить как можно скорее, чтобы замолчали навек. Снова заполыхало опаляющее варп-пламя, и тысячи электрических разрядов низвергнулись с чистого неба, но психическая броня имперца казалась несокрушимой. Он пропустил первый удар Сухарика, потому что не ожидал атаки подобной силы. Сейчас же, казалось, он с каждой минутой обретал новую мощь. И мощь эта обрушилась на Сухарика, как стопа великана, как астероид, сорвавшийся с орбиты... Сухарик стиснул зубы. Он держал удар. Но иллюзия поплыла. Иллюзия почти развеялась. Теперь противник без труда мог различить сквозь тающую тонкую пелену десятки глаз Сухарика и его роскошные перья... Имперский инквизитор рванулся вперёд, перекошенное от ярости лицо оказалось совсем рядом... И выражение этого лица вдруг изменилось. Психическая хватка ослабла. Потом исчезла вовсе. Инквизитор отступил на шаг. Даже то, что половина его лица была аугметической, не могло скрыть его ошеломления. Сухарик тоже не мог поверить глазам. Ни одному из своих многочисленных глаз. Перед ним предстал... — Простите, коллега! — виновато сказал незваный гость. — Обознался. 5. — А ведь мы спасли имперскую планету, — сказал Каэн Лири, подперев подбородок ладонью. — Это же уму непостижимо! Он немного подумал и прибавил: — Ну, правду сказать, теперь это уже не совсем имперская планета. Каэн был настолько доволен собой, что никак не мог успокоиться. Время от времени от подскакивал и принимался с визгом нарезать круги по комнате. Он стал настоящим героем дня. Он, именно он сделал самое главное — зачаровал ударный отряд арбитров Улакира, всех как одного, до такой степени, что они попросту не заметили яростной схватки у себя под носом. Сухарик с его новым приятелем успели не только скрутить и утихомирить сестру Амалию, но даже вчерне согласовать легенды прикрытия. Нелль сумела перестать смеяться и спустилась во двор. Немного успокоившись, все они удивились тому, как тихо было окрест и направились на поиски людей Оурана. Арбитры мирно сидели на кухне виллы, распивали губернаторский амасек и беседовали по душам. Шум за стенами их совершенно не беспокоил. Надо сказать, Каэну страшно хотелось заставить этих славных парней выскочить из эротичной черной брони и предаться разнузданной содомии, но он сдержался. Он и так был почти на пределе и сомневался, что сумеет потом стереть им память. Он не хотел создавать Сухарику лишних проблем. — Ты просто герой, — сказал Сухарик, узнав об этом. И погладил Каэна по голове. Каэн уставился в потолок и лирически вздохнул. Да. Несмотря ни на что, оно того стоило. Когда Нелль обнаружила, что перед Амалией совсем не Ультрамарины, а, напротив, Альфа-легионеры, момент стал неловким. Амалии было абсолютно все равно, чьи черепа возлагать к Трону Черепов. Она вошла в раж и не думала останавливаться. Счастье, что бестолковые колдуны наконец-то узнали друг дружку и прекратили швыряться молниями. Пожалуй, препровождение сестры Амалии на «Неизбежность» стало для них наиболее трудной задачей. Нелль подумала об этом и рассмеялась. Она неторопливо шла по коридору к капитанскому мостику. Счастливый Пончик прыгал вокруг, булькая о том, как он сильно соскучился. Контрольные крысы остались совершенно чистыми, Нелль собиралась приступить к работе над прионными инфекциями, и жизнь была прекрасна. Нелль издалека услышала, как Сухарик болтает с коллегой по демонической связи. Демон-связист страдал депрессиями, и потому шутки колдуна-собеседника окрашивались мрачным сарказмом. Губернатора Такрана арбитры поймали в лесу. Бедняга заблудился среди заболоченных полян и уже готовился принять мученическую смерть. — ...это все ерунда, — уныло бормотал демон-связист. — Помню, один мой знакомый убедил планетарного губернатора монетизировать пару льгот, а через два года на планете поднялось восстание. Вот это была тонкая работа... — Неплохо, — с усмешкой согласился Сухарик. Почувствовав приближение Нелль, он не стал оборачиваться, а только поднял хвост. На кончике хвоста тоже имелась пара глаз. — Нелль? Пончик рядом с нею несусветно растопырился, пытаясь изобразить придурка-Сухарика во всей его придурочности. Нелль протянула руку и выдернула из капитанского хвоста радужное перо. — И все-таки, — сказала она, — это была твоя инсигния.