Из Детройта с любовью

Сколько Рид себя помнил, народы темных и светлых эльфов постоянно враждовали. Его отец, император темных эльфов, постоянно вдалбливал Гэвелону, что от светлых надо держаться подальше, но к огромному его сожалению сынок отца не послушал, и как только наступило его совершеннолетие, пошел в ученики к главному военачальнику их армии. Он учил новеньких владеть оружием, тактике, стратегии и остальным премудростям. Император сначала пытался образумить сына, но понял, что это бесполезно. Во время учебы они ходили на стычки со светлыми эльфами. Дрались чуть ли не на смерть. Все знали, что эти встречи не имеют никакого значения для народов, но все равно устраивали их. В одной из таких стычек Гэву очень сильно рассекли лицо. Он никогда не забудет этот ледяной, презрительный взгляд голубых глаз. Ричар был сыном императора светлых эльфов и так же как и Гэв решил держать врага близко. После того случая целители с трудом смогли залатать наследника. Он был невыносим и постоянно пытался свалить из своих покоев, но у него не получалось. Когда же он явился на очередную стычку в глазах Рича можно было увидеть облегчение, которое тут же сменилось равнодушием. После общих драк, наследники все чаще оставались и боролись тет-а-тет. Это было для них каким-то наслаждением кружиться в бешеном танце смерти, нанося друг другу удар за ударом. Сначала после поединков они обменивались едкими фразочками, после спорили и в конце концов стали после поединков разговаривать и разбирать ошибки, и искать изъяны в своих техниках боя. С каждым разом поединки уменьшались, а встречи учащались. Этого не могли не заметить. Им запретили выходить на стычки. И они стали писать друг другу. Гэв даже в письме умудрялся оскорблять своего оппонента, даже на бумаге они вели войну. В один день тренируясь, Гэвелон перебирал в голове все их встречи, разговоры, письма и вдруг осознание очень важного чувства обухом ударило по голове. Он еле дотерпел до конца занятия, срочно надо было все обдумать. Но не успел, наследник войти в комнату как его прижали к стене. – А я уж думал, куда ты запропостился? Рич хмыкнул и отпустил эльфа. – Что ты тут вообще делаешь? Ты, блять, вообще в курсе, что с тобой тут могут сделать? – Ой, а что? Ты беспокоишься за меня? Рич улыбнулся, а Гэв закатил глаза. – Пфек, еще чего! Больно ты мне нужен. Говори, че приперся? Гэвелон посмотрел на светлого. Улыбка сползла с лица Ричара он вздохнул и начал говорить. – Много произошло между нами, Гэв, и я хочу тебе сказать, что то, что я испытываю сейчас по отношению к тебе, не помещается в рамки дружбы. Если ты не примешь мои чувства, я все пойму. Гэв стоял ни жив, ни мертв. Ему признались в чувствах. Охренеть. Он был в шоке. И хотел прыгать до потолка. – О, великая богиня, ты такой тупица Ричар! Гэв искренне улыбался. – Ты мне тоже нравишься, шкаф с дверцами. Темный подошел к Ричу и взял того за руку. Светлый резко дернул его на себя и заключил в объятиях. – Прости за шрам. Шепот был еле слышен, но Гэв услышал и хихикнул. – Я тебя давно простил, лучше думай как нам народы мирить, а то я не собираюсь враждовать со своим будущим мужем. Ричар рассмеялся и поцеловал темного. Всего лишь касание, но первое и от того ценное. – Мы обязательно что-нибудь придумаем. Не переживай.