Я думаю, я могла бы тобой дышать

"Я думаю, я могла бы вдыхать тебя вместо воздуха, если бы мои лёгкие могли насыщать тобой кровь. Я думаю, вместо крови тоже могла бы быть ты, если бы моё сердце могло расстаться с тобой хотя бы на секунду. Я думаю, я могла бы видеть только тебя, если бы мои глаза навек закрылись. Потому что всегда, когда я закрываю глаза, я вижу тебя. Потому что скоро мои глаза и вправду навсегда закроются, несмотря на мою безграничную любовь к тебе. Ты будешь раздавлена, когда потеряешь меня, но это единственное, что я не могу изменить. Ты всегда будешь моим ангелом. Даже если я сама стану им. Ты моё солнце, моя душа, мой мир. И когда для меня мир померкнет, ты всё равно останешься, моё солнце. Хочешь знать, как я тебя люблю? Ты всегда хотела, я знаю. Моя любовь длиной во все солнечные лучи и ещё немного..." Реджина закашлялась, прикрыв рот белым платком с вышивкой. На нём мгновенно появились пятна крови. Её косынка сдвинулась, показав блестящую от пота кожу головы. Абсолютно голую. Бледной, даже слегка синеватой и очень худой рукой она поправила косынку и опустила голову, показывая смущение. Румянец не появлялся на её щеках уже очень долгое время. "...Эмма, пожалуйста, я попрошу тебя о двух вещах: вырасти Генри достойным молодым человеком, я бы очень хотела побывать на его выпускном, но, увы, уже не смогу; и второе - продолжай жить, Эмма, пожалуйста, продолжай жить без меня. Вы двое - единственное, что дорого мне в этом мире. Я готова умереть. Но только если ты пообещаешь жить. Я люблю тебя, Эмма. И всегда буду любить." Миллс, что стала лишь тенью от прежней Мадам Мэр, выключила запись и легла на кровать, закрыв глаза. Теперь можно поспать. Это единственное, что сейчас хочет Реджина. Спокойствие. Через три часа Эмма найдёт Реджину, лежащую без дыхания на кровати. Её глаза закрыты, измученное тело лежит скелетом на шёлковых простынях. А рядом с ней, у её руки, лежала небольшая видеокамера, на экране которой высвечивалось лицо Реджины. Эмма нажала на "плей".