Бутылочка

«Буты́лочка» — игра для преимущественно подростковой или молодёжной компании. Несколько игроков (от 4, лучше от 6) сидят в кругу, один из них раскручивает лежащую бутылку — он должен будет поцеловать того человека, на которого укажет горлышко бутылки (или ближайшее лицо противоположного пола); затем бутылку крутит тот, на кого она только что указала, и т. д В голове у Мелифаро гремел аккомпанемент из крика птиц, топота тысячи менкалов и собственного визга. Когда горлышко уже пустой «Джубатыкской пьяни» указало на шефа, Мелифаро готов был бы, например, задрать полы своего лоохи, выкрикивая при этом все перенятые у Чудовища ругательства, или станцевать все танцы мира сразу, но он не был готов к тому, чтобы накрыть своими губами кривую линию на лице шефа. Кто-то когда-то называл это улыбкой. — Помогите мне, Темные Магистры! Мелифаро подполз к Джуффину с определенной толикой достоинства и, закрыв глаза, вжался в него, точно оставив восковую печать на лице Кеттарийца. Сэр Халли неожиданно мягко ответил, Страж даже открыл глаза и предательски охнул, испуская в рот начальства порцию алкогольной дымки. Поцелуй закончился быстрее, чем Макс успел выдать сложный издевательский комментарий. Не теряя времени Джуффин крутил бутылочку под улюлюканье толпы. Толпой же являлся Тайный Сыск в полном составе с некоторыми бонусами — Кекки, Сотофа, Хейлах, Хелви, Кенлех. Бутылочка послушно указала на Макса. Девчонки дружно захохотали. Меламори, обняв Кекки, хрюкнула подруге в плечо. Макс поправил тюрбан, покосившись на отходившего от шока Мелифаро, избегая встречаться взглядом с Шурфом. Он и без того чувствовал, как пространство вокруг Истины звенит сильнее стеклянных колоколов во время землетрясения. В первый раз всегда больно, успокаивал себя Макс, не заметив, как его успели притянуть за затылок к цели. Вершитель машинально вытянул вперед руки, прижав их к груди Джуффина, отпираясь от него, но Халли легко отмахнулся от такой глупой баррикады и взял причитающееся ему сокровище. Шурф сохранял маску невозмутимости, подливая вина в свою знаменитую чашу. Сотофа понимающе кивнула то ли сама себе, то ли Вечности и слегка пошевелила пальцами — Джуффин резко прервал поцелуй, который странным образом почти что перешел в прелюдию. Макс отправил остатки разорванного шефом лоохи куда-то в Небытие. Небытием оказался Луукфи, удивившийся платяному дождю прямо с потолка управления. Макс сел на своё место подле Шурфа, стыдливо пряча глаза и прибегая к помощи дыхательной гимнастики. — Твоя очередь крутить, Макс. — Шурф подвинул к нему агрегат убийства здравого смысла. Ледяной тон сыграл своё. Макс дрожащей рукой закрутил бутылку. — Ох, как тяжко вас любить… — Вершитель уже опускался в пучины «ля-ля, тополя, не трогайте меня». Кофа удивленно посмотрел на нарушителя его покоя и, отдав должное, то есть свою трубку Джуффину, трезво улыбнулся переполошенному Максу. Жизнь — это не навсегда, думал заместитель на ночной ставке, это скоро пройдет, это всё закончится даже до смерти. — Только мужские карты сегодня в нашей колоде, что за дела! — Кофа притворно вздохнул, подзывая Макса к себе. Тот, точно на ниточке, подошел к нему, положив руки на плечи в пурпурном лоохи, и мягко коснулся губ Мастера Слышащего. Мелифаро раздавил стакан в своей руке, как и Кенлех с Меламори. Трубка Джуффина дала трещину. Спустя секунду Макс понял, что это вовсе не непроизвольные сокращения мышц в руках его друзей, а аура Лонли-Локли набирает оборотов. Охмелевший Вершитель все еще не рисковал поглядеть на Шурфа, переключив внимание на хохочущего Джуффина и самого Кофу. — Я следующий. Помолимся, чтоб это было не постное лицо сэра Шурфа. — Кушающий-Слушающий знал, о чем говорил, точно так же избегая смотреть на Истину. Судьба даровала Кофе шанс испытать на свой вкус губы Леди Сотофы, которая под стать случаю заделалась немного моложе. Довольные лобызания раздавались секунд пятнадцать, после чего Джуффин цыкнул и отогнал Йоха ногой от леди Ханемер. — Это всего лишь маленькая месть за погони, сэр Джуффин. — Но-но, не заигрывайтесь, дражайший, а то будете играть со мной в крак до конца своей пенсии. Вытрясу из вас все гроши! — Он хищно улыбнулся. Тем временем Сотофа принялась за бутылочку. Счастливцем стал сам Нумминорих Кутта, который, к слову сказать, пригубил в процессе игры уже половину забористого вина из-под лоохи сэра Шурфа, который этому совершенно не препятствовал. Макс также тихонько кутил, только с другим пойлом, доставаемым им прямо из воздуха под тяжелым взглядом серого моря — глазами Истины. — Поди ко мне, маленький. Нумминорих с радостью маляра перед не закрашенной стеной упал в руки Сотофы, содрогаясь всем нутром. Короткое нарушение субординации длилось несколько тягучих секунд, во время которых Мелифаро успел искусать кулаки от зависти. После поцелуя Кутта икнул и, странное дело, исчез. Сотофа, на пару с Джуффином, дико расхохотались, пожелав мальчику спокойной ночи. — Снова на Темную сторону провалился! Значит, следующим будет крутить сэр Шурф. Слова Сотофы неприкасаемы, это успели уяснить абсолютно все от потолка до половиц. Шурф послушно закрутил бутылку. Хищные глаза Джуффина насмешливо смотрели сначала на Сотофу, а потом и на Шурфа. — Ну что, Шурф, закрутим роман на службе? — Предпочитаю не выражаться такими беспочвенными формулировками. Макс вжался в Меламори, проглотив стакан «Пьяни» едва ли не со стеклом. Он смотрел на шефа и на Мастера Пресекающего, стараясь не потерять опору под собой. Шурфа жестко вжали в пол и целовали так, словно это действо было подлинным источником бессмертия. Джуффин умел затевать игры, аккуратно поглядывая на зрителей. Макс открыл было рот, так и оставив его не защелкнутым. Он хотел было закричать что-то вроде: «Так не должно быть», но потом понял, что от всего этого зрелища его нижняя часть затеяла революцию. Меламори понимающе плеснула ему в бокал новую порцию черти-чего. Шурф не позволял себе противостоять натиску рычащего Охотника, как и не смел не отвечать на поцелуй. Правила есть правила. Джуффин остановился очень неожиданно, словно десятилетиями длившийся шум водопада смолк в одно мгновение, и помог Шурфу сесть. Мелифаро уже молил всех мыслимых и немыслимых существ, чтобы Судьба обласкала его и отвела от Охотника. Так и случилось, Судьба привела горлышко бутылки к Максу. Кекки прыснула в стакан, заваливаясь на одну из сестричек как на кровать. Кофа неодобрительно на нее посмотрел, впрочем, его наигранность быстро прошла, и Кекки, сжалившись, сменила коленки Хейлах на Кофины. Макс захотел стать женой мастера Маноле, замурованной в стене. Его глаза успели уже три раза сменить свой цвет, остановившись на алом с искрами яркого желтого. Джуффин чинно поклонился Судьбе в лице бутылки и пошел рвать свой куш. Тот, впрочем, вышел из оцепенения, когда дыхание шефа уже ласкало его лицо. Джуффин, спустя пару секунд чарующе-пошлого лобызания, добавил в поцелуй свои пальцы, заставляя Макса петлять языком меж указательным и средним, меж языком Джуффина и его зубами. Край лоохи Шурфа занялся алым огнем, который Сотофа успешно потушила взглядом. Макс заорал от нахлынувших чувств и, взглянув на Шурфа умоляющим взглядом, бросил ему безмолвное сообщение, не несущее определенной лексической ценности, но вместившее в себе всю блажь его возбуждения: «Шур-р-рф!» Сотофа рассудила, что на сей раз время крутить девочкам, так что очередь пала на Меламори. Та азартно двинула бутылку своей ногой, очередь выпала на Луукфи. Пэнц неожиданно серьезно подошел к делу после пяти выпитых чаш алкоголя и добросовестно поцеловал леди Меламори. Та же, слегка хохоча в процессе, не отлынивала от исполнения правил игры, ведь цена выполнения указаний была высока — кто продержится без халтуры дольше всех получит две недели Свободы от забот. Конечно, это касалось только сотрудников Тайного Сыска. Макс, впрочем, уже готов был расползтись в лужу алкогольного вожделения без всяких там отпусков. Луукфи чинно повернул горлышко бутылки, да так, что оно вывернуло на Кенлех. Мелифаро попятился и залез под стильное лоохи Хелви. Поцелуй у них вышел коротким, но смачным. Кенлех, в свою очередь, попала на Шурфа. Лонли-Локли в лучших традициях невозмутимости под дикий рокот всех, кроме Макса, придвинулся к смущенной девушке. Мелифаро так вообще волком выл, требуя пересмотра решения, но застыл, как только Шурф принялся исполнять нерушимое правило. Аккуратный поцелуй, начавшийся с уголка её губ, заворожил всех без разбору. Макс же смотрел в потолок, сводя в голове 2+2, и постоянно путался в ответе. Краем глаза он все же глянул на Лонли-Локли, который словил его магнитное притяжение. Вершитель вспыхнул. Меламори подала Максу изысканную салфетку, которая оказалась полой её лоохи, и деликатно вытерла побежавшую по его подбородку кровь. Джуффин же позволил себе на пару с Сотофой пробраться под Ледяную маску Шурфа и прочувствовать, как по позвоночнику Истины пробегает сильно ощутимый электрический ток, расшатывая того изнутри. От вида растрепанного, дрожащего в смутном понимании своего экстаза Макса… Кто бы устоял? Дальше крутил Шурф, и стены дома зазвенели от взмаха его руки. Воистину, ему не так уж и нужны были Перчатки Смерти, он сам по себе был настоящим орудием массового поражения. Бутылка едва не треснула, если бы не сосредоточенное движение Шурфа пальцами вдоль её донышка. Выпал Кофа. Макс уперся лбом в пол. Под стулом. Как страус. Джуффин расхохотался, Мелифаро подавился неизвестно откуда взявшимся вареньем, девчонки жадно возлагали надежды на предстоящее зрелище. Шурф склонил голову перед Кофой и подошел к нему тихо-тихо, аккуратно присел подле Мастера Слышащего. Он поцеловал его. Самый трезвый поцелуй свершился под улюлюканье и разбитую посуду внезапно вернувшимся Нумминорихом. Макс всхлипнул, не в силах сдержать смех и отголоски поглощающей пьяной тоски. Кофа поправил ворот шикарного лоохи, вслух оценив то, что Шурф не просил сменить Йоха свой облик на более привлекательную рыжую барышню.  — Или на бородатого курягу с отросшими патлами! — Крикнул Нумминорих, затаившись где-то за Максом. Кофе выпала честь целовать саму улыбчивую Кекки. Совершенно восхитительный пьяный дурман исходил от их поцелуя, и все решили перевести дух, плеснув себе еще по пол-литра алкогольных смесей. Джуффин подвинулся к Максу, выпив с ним на брудершафт нечто игристое и синее, а потом разделил эту же участь с Шурфом, только с иным напитком. Попробовав и его, Макс не поверил в существование такой выпивки в этом мире. «Этот пастис я извлек из одной шумной вечеринки из твоего мира, кажется, в Барселоне», — шеф послал зов Максу, который с горем пополам допивал остатки питья Джуффина и Шурфа. Кекки тем временем умирала под натиском губ Сотофы, находившейся в своем настоящем обличье зеленоглазой брюнетки. Она постанывала её имя под аккомпанемент восхищенно хлопающего Нумминориха и Мелифаро. Кофа, к слову, тоже слегка хлопал, томно улыбаясь. Сотофе выпал Макс, а сам Макс выпал из реальности на целую минуту соприкосновения губ: своих и её. Древнее чудовище в нём лениво приоткрыло один глаз, гортанно рыча на присутствие могущественного переплетения теней Сотофы и Нуфлина. Поцелуй закончился тем, что на губах Ханемер отпечатался укус Макса, а сам Макс уже резво крутил бутылку. Джуффин, сжалившись, повел рукой, дав все же произойти тому, чего все ждали весь вечер. Вменяемые и невменяемые, трезвые и не очень — все увидели, как в глазах Макса небывалым образом смешались все цвета миров. Его волосы слегка потемнели, словно бы устремились к пепельному цвету, а лицо приобрело непроницаемое выражение. В это время Шурф снял своё лоохи, оставшись в белоснежной скабе. Макс переместился к Шурфу и, коснувшись кончиками пальцев его подбородка, поцеловал. Два Сумасшествия под непроницаемыми масками. В головах присутствующих раздались рыки Безумного Рыбника, Шурфа Лонли-Локли, юного Макса, Древнего Чудовища и Сэра Вершителя. Одурманивающий гул голосов производил эффект наркотического шока, даже Джуффин с Сотофой замерли, вслушиваясь. Притаившийся на крыше здания Лойсо удивленно охнул от впечатавшегося в его голову образа черного человека, кем, почему-то, был Макс. Белой молнией возле него оказался Лонли-Локли, и эти два гештальта вплетались один в другого, теряя свои контуры. Поцелуй разомкнулся, наваждение исчезло вместе с опьянением. Макс, аккуратно поднявшись на ноги и накидывая на почему-то голое тело скабу, поклонился присутствующим. — Я проиграл. Джуффин, поищите в своих карманах подарочек. — Отсалютовав шефу, он взял за руку Шурфа, исчезнув Темным Путем. Халли с отстраненной улыбкой пошарил в карманах, обнаружив там небольшую записку. «Всё, что со мной будет делать Шурф, ощутите и Вы. Я так хочу.» Охотник сложил записку обратно в карман, как-никак почерк самого Макса он не мог сжечь или просто выбросить. Джуффин снял с себя тюрбан и исчез. Сотофа кивнула сама себе, сообразив, что состояние, в котором его хотел бы видеть Вершитель, Джуффин предпочел бы коротать в полном одиночестве. Впрочем, это не помешало ей раскинуть перед собой четырех вальтов, назвав их Кофой, Лойсо, Мелифаро и Нумминорихом, а потом вытащить одного наугад — того, кого она послала бы к Халли прямо сейчас.