Пити и Уэйд рассуждают о том, как следует давать отпор преступности (и немножко влюбляются в процессе)

Питер нашел брошенный рюкзак в том же месте, в каком оставил его, и облегченно вздохнул. Он не хотел бы потерять свой рюкзак в конце и без того странного дня. (Резюмируя: он был похищен, не будучи похищенным. Он должен был остановить парня, который ему нравится, от совершения убийства, чтобы спасти его похищенного. Он раскрыл свою тайну парню, который ему нравился. У них свидание — Питер проверил время на телефоне — через двадцать минут). Питер посмотрел на свой костюм Человека-Паука. В рюкзаке у него была обычная одежда, но он собирался на свидание. Он хотел выглядеть хорошо, а не так, как будто только что накинул одежду, которую нашел за мусорным баком в переулке в Нью-Йорке. Успеет ли Питер вернуться в общежитие и переодеться перед встречей? О, подождите, верно, его общежитие теперь было местом преступления, и вся его одежда в доме тети Мэй в Форест Хайтс. Так что… нет… Питер пригнулся, чтобы быстро стащить спандекс и втиснуться в узкие джинсы и потертую футболку с Slickee Boys. Когда закончил, то почувствовал себя немного грязным и странным (как после переодевания за мусорным баком), но, по крайней мере, он был одет в одежду, приемлемую для свидания. Питер снова проверил свой телефон и увидел, что у него есть десять минут, чтобы добраться до «Старбакса» у дома Уэйда, чтобы встретиться за кофе в условленное время. Это дало им обоим время добраться туда, куда они направлялись, и одеться по-настоящему. Питер помчался по улице, чувствуя себя совершенно нормально с рюкзаком на плече, и его конверсы шлепали по тротуару в такт городскому ритму. Как Человек-Паук, он был глазами и ушами Нью-Йорка, и это было замечательно, наблюдать, как город движется и вращается сверху, но внизу, на земле, он мог быть частью пульса Нью-Йорка, и ему это нравилось. Питер остановился у «Старбакса», заглянул внутрь и увидел, что мест нет, и решил подождать Уэйда снаружи. Он вытащил телефон, больше для того, чтобы выглядеть занятым, чем потому, что ему действительно было чем заняться, но прежде чем он успел открыть его, услышал знакомый голос. Питер вскинул голову, увидев Уэйда, и сердце его забилось сильнее. На Уэйде не было костюма Дэдпула. Питер и раньше видел его без маски, но даже когда они тусовались у него дома, Уэйд все еще был в костюме. Теперь он был одет в потрепанные джинсы и толстовку с капюшоном Человека-Паука, которую ловушки для туристов продавали по всему городу. Капюшон был низко надвинут на лицо Уэйда, но не мог скрыть широкой улыбки. — Привет, Уэйд, — сказал Питер и с трудом подавил дрожь радости от того, что смог использовать настоящее имя бывшего наемника. Зная его настоящее имя. — Готов к свиданию за кофе? — Питер ткнул большим пальцем в сторону входа в «Старбакс». — Эй! — Уэйд судорожно махнул рукой. — Я не поведу тебя в «Старбакс» на наше первое настоящее свидание, Пити. Мы не хипстеры. — Некоторые из моих старых друзей не согласились бы. Уэйд пожал плечами. — Крепкий орешек, Пити. А теперь пошли, у нас заказаны куча тако! Тако, как оказалось, означало ресторан Доны. — Не думаю, что здесь продают мексиканскую еду, — сказал Питер, когда Уэйд втащил его в дверь. Уэйд равнодушно пожал плечами. — Я уверен, мы сможем что-нибудь придумать. Камилла! За стойкой стояла все та же девушка. Она убрала телефон и кивнула Питеру и Уэйду. — Здравствуйте, мистер Дэдпул, друг мистера Дэдпула. — Парень! — прервал ее Уэйд. Камилла даже не моргнула. — Парень мистера Дэдпула. Ваш столик готов, — она провела их через слабо освещенную столовую, мимо столов, за которыми сидели хорошо одетые молодые профессионалы и пожилые мужчины, играющие в карты и переговаривающиеся по-итальянски. Столик, который заказал Уэйд, находился в укромном уголке комнаты, и в центре его горела единственная свеча, что придавало ему очень уютный вид. — Романтично, — сказал Питер и закусил губу. — Я знаю, — ответил Уэйд писклявым голосом. Питер закатил глаза и, прежде чем сесть, выдвинул для Уэйда стул. — Ваш официант скоро будет, — сказала Камилла и отошла. — Нет меню? — спросил Питер. — Не-а, так же, как мои деньги здесь бесполезны, — сказал Уэйд, — мне не разрешено использовать меню. С другой стороны, это означает, что мне не нужно ничего читать и тратить свое время, отрываясь от любования твоим лицом. Питер покраснел. — Ах, — вздохнул Уэйд, — прекрасно. Какое у тебя прекрасное лицо. — Спасибо, — пробормотал Питер, чувствуя, что краснеет еще сильнее. Уэйд взвизгнул от умиления. — Чего ты хочешь, bastardo? — раздался голос, и Питер, подняв глаза, увидел стоящую над ними Дону с растрепанными рыжими волосами и в длинной юбке с рисунком ночного неба. — Привет, Дона, — приветливо сказал Уэйд, — сегодня наше с Пити первое свидание. Разве ты не рада, что мы выбрали твой ресторан в качестве места для первого свидания? Дона сплюнула на землю. — Ты мне отвратителен, — она повернулась к Питеру. — Рада снова видеть вас, молодой человек. Вы вернулись не очень уж быстро. В конце трапезы я подам панна котту. — Спасибо, — пробормотал Питер, — ему нравилась Дона, но она все еще беспокоила его, если не пугала. Дона заворчала. — И что же вы, идиоты, заставите моего драгоценного Никколо готовить вам на обед? — Тако, — бодро перебил Дэдпул, — чимичанги, энчиладас, буррито, кесадилья… — Да! Я поняла, — перебила его Дона. — Вы хотите, чтобы мой дорогой Никколо сделал вам фальшивую латиноамериканскую еду, когда он был классически обучен лучшими итальянскими поварами — вам все равно. Зачем мне говорить с тобой о твоих ужасных непристойностях? Ты вор, петух, ты furbacchione, — она развернулась и зашагала прочь. — Говорю тебе, чувак, — сказал Питер, — это ненормальное поведение для той, чьего племянника-любовника ты спас. Уэйд пожал плечами. — Никколо потрясающий, но Дона знает, как заставить парня чувствовать себя теплым и пушистым. — Мммм, — уклончиво ответил Питер. — А как насчет Камиллы? Девушка за стойкой? Уэйд усмехнулся. — Однажды она ударила меня по голени шпильками, потому что я слишком много болтал. Было больно. Очень. Она мне нравится. Питер не мог сдержать любовь в своём голосе, когда отвечал. — Конечно, в твоём стиле. Дона подошла к ним, со стуком поставила два стакана ледяной воды в бокалах и, не говоря ни слова, отошла. Питер посмотрел на воду. — Разве мы не можем заказать напитки? Это единственное исключение? — спросил Питер. Уэйд пожал плечами. — Я говорил тебе о маскато. Никакого вина. Здесь. Не позволено, — он издал грустный звук. — Против правил. Если ты придешь без меня, она даст тебе все, что ты захочешь. — Но она не думает, что если она приготовит мне что-нибудь сейчас, я просто поделюсь с тобой? — И все испортишь! — сказал Уэйд. — Конечно. — В ее защиту, — заметил Питер, — ты бы, наверное, так и сделал. — Ну да. Очевидно. Она не дура. Вот почему она мне так нравится. Питер улыбнулся и сделал глоток воды. — Думаю, она мне тоже нравится. — О, хорошо! Теперь мы можем приходить сюда все время! Питер сделал еще глоток воды и понял, что ужасно голоден после такого долгого дня. И, кажется, обезвожен. Он сделал ещё глоток воды. — Пей воду, — приказал Питер. — Урок семьдесят девятый. Уэйд поднес стакан к губам и залпом осушил его. Он театрально вздрогнул из-за льда и поставил пустой стакан обратно на стол. — Ты язычник! — восхитился Питер, вытирая губы. Уэйд пожал плечами. — Может быть, манеры за столом послужат уроком на сотню, — потом он поморщился. — Только я выбросил тетрадь. А мне нравилась эта тетрадь. — Мне тоже, — согласился Питер, — ты идиот. — Пойду поищу, — решительно сказал Уэйд и встал, отодвинув стул. Питер поднял бровь. — Во время нашего свидания? — Нет? — спросил Уэйд. — Я не должен этого делать? — Нет, — Питер покачал головой, чтобы подчеркнуть свои слова. — О, — голос Уэйда был тихим, — но мне нравилась та тетрадь. Я хочу её вернуть. — Я знаю, — тихо сказал Питер. — Мне она тоже нравилась, вот почему я хотел сохранить его навсегда. — А я её выбросил! — Уэйд насмешливо фыркнул, избегая взгляда Питера. — Понимаю. Но перед этим я все скопировал. Уэйд вскинул голову. — Ты что? Питер покраснел. — Когда я читал её, она мне понравилась. Очень. Очень-очень. И я хотел сохранить её навсегда, и скопировал каждую страницу. Даже каракули с Человеком-Пауком сзади. Они восхитительны. Уэйд разинул рот. — Неужели? — спросил он. Питер кивнул. — Неужели, неужели? — повторил он. Питер снова кивнул. — О боже, — тихо сказал Уэйд, — как, черт возьми, я тебя заслуживаю? Питер отвернулся, чувствуя себя неловко. — Как ты заслуживаешь парня, который лгал тебе больше полугода? Как я заслуживаю парня, который слушает меня, уважает меня и втягивает меня в милые маленькие рифмованные комиксы? Как я заслуживаю парня, который пожертвовал бы своим счастьем и моралью, чтобы защитить меня? Как я заслуживаю этого парня? Питер пришел к поразительному выводу, что Уэйд очень мило краснеет, и Питеру захотелось натянуть на них обоих капюшон куртки, чтобы он мог соединить их губы вместе, а затем никогда его не отпускать. — Cibo, — рявкнул голос Доны, и Питер оторвал взгляд от своего парня (и вау, подумав, он понял, что это действительно вызвало внутреннее принятие довольно быстро), чтобы увидеть владелицу, приближающуюся с двумя мужчинами, держащими тарелки. — Вот, твоя отвратительная еда. Надеюсь, ты сгниешь в аду, — она наклонилась вперед, игриво взъерошила волосы Питера и жестом велела мужчинам поставить тарелки на стол. Все было так, как приказал Уэйд — тонны текс-мекса. Она неохотно наблюдала за тем, как официанты перекладывает еду на стол, скрестив руки на груди. — Спасибо, — искренне поблагодарил Питер. — Вам не стоило менять меню ради нас, но большое спасибо. Дона одарила Питера белозубой улыбкой. — Твой birbante — досадная помеха, но если бы я не думала, что Никколо сможет приготовить эту еду, я бы посоветовала ему сунуть в глаз горячую кочергу. — Ничего нового, — сказал Уэйд, махнув рукой. Дона фыркнула. — Ты молод и мил, — сказала она Питеру, — и этот человек испортит и уничтожит твою жизнь. Желаю вам обоим счастья. Питер моргнул. — Спасибо, — сказал он, обращаясь к ней, уже удаляющейся. — О, — засюсюкал Уэйд, — кто-то влюбился. Питер нахмурился. — Ты хочешь сказать, что я влюблен в мисс Дону? Потому что я встречаюсь с тобой, придурок. — Нет, — протянул Уэйд, — ты влюблен в меня. Питер испустил долгий вздох, но его губы не дрогнули в улыбке. — Очевидно. — Все в порядке, — утешил его Уэйд и потянулся через буррито, чтобы погладить Питера по руке. — Я тоже в тебя влюблен, — он отпустил Питера, чтобы схватить буррито, который с энтузиазмом откусил. — Слава богу, — сказал Питер и выхватил кусок кесадильи из-под руки Уэйда, — я бы не хотел быть единственным. — Как я мог не знать этого? — спросил Уэйд. — Ты в буквальном смысле совершенство, от классной задницы до крутых мозгов. Я бы спрыгнул за тобой со скалы. — Давай не будем это проверять, — быстро сказал Питер. Он впился зубами в кесадилью. — Но я не уверен, что я настолько совершенен, — он проглотил слишком большой кусок и поморщился. — Я лгал тебе, — почувствовал он необходимость указать. Уэйд пожал плечами. — На то была веская причина. Я понимаю, что я не тот, кто заслуживает доверия. — Тебе можно доверять. Чувак, ты стоишь доверия. Я просто супер параноик и не хочу потерять семью, которую я оставил, рассказывая свой секрет. Это делает вещи неловкими. Так что это точно был не ты, а я. — Пити-детка, я верю, что ты хороший парень. Если бы я не думал, что у тебя есть веская причина, я бы давно запрыгнул в поезд «давай выбираться отсюда», пункт назначения «черт возьми». Питер сморщил нос и протянул руку, чтобы взять тако через стол. — Я хочу поцеловать тебя, — объяснил Питер, — но я подожду, пока между нами не останется запасов мексиканской еды. Ты удивительный и удивительно, что говоришь это, хотя я не уверен, что ты прав. Дэдпул закатил глаза. — Ты мой моральный компас, Пити. Прежде чем я что-то узнал о тебе, я знал, что ты хороший, и ты научишь меня быть хорошим. Оооо, я знаю, ты мой Питер-Пайпер. Ты играешь, а я следую за тобой. Ты ведешь меня к тому, чтобы стать лучше. И я буду следовать за твоей сладкой задничкой, куда ты захочешь. Какая замечательная задничка, — он сделал руками немного судорожные движения и покачал головой. — Я хочу сказать, заткнись, Паркер. Ты удивительный парень, хороший парень, правда отличный парень! — Не все так думают, — отозвался Питер немного раздраженно. — О, заткни пробками их рты, Питер-Пайпер-пирожочек. Знаешь, кто тебя не любит? — он замолчал, но Питер только покачал головой. — Верно, Джей Джон Джеймсон, и придурки, как тот светловолосый говнюк, который назвал тебя хилым. Они оба ужасные люди, и у них ужасный вкус. Поэтому ты удивителен только потому, что они не любят тебя, а они сосут. Наука! Питер сунул в рот чимичангу, чтобы не наделать глупостей и не признаться в любви парню, сидящему напротив. Он прожевал, проглотил и заговорил, уверенный в том, что подавил свое первоначальное желание. А потом сказал: «Боже, я люблю тебя». Питер закрыл рот и широко распахнул глаза. Ответная улыбка Уэйда была широкой, но мягче, чем ожидал Питер. — Знаешь, ты и сам ничего, но можно по имени, — Питер усмехнулся. — А-а, ерунда, — сказал Питер и потянулся за энчиладой, но получил пустую тарелку. Он посмотрел вниз и увидел, что, пока болтали, они прикончили большую часть еды. — А-а-а-а, — заскулил Уэйд, проследив за взглядом Питера. — Еда кончилась. — Все в порядке, — сказал Питер. — у нас еще есть десерт. — Панна котта! — воскликнул Уэйд и взволнованно подбросил в воздух один из своих ножей. Он поймал рукоять и вонзил ее в стол на добрых полдюйма. Питер присвистнул. — Ладно, урок сто первый: «не разрушай мебель, потому что взволнован». Или, по крайней мере, не чужую мебель. Уэйд кивнул, лишь на секунду, прежде чем нахмуриться. — Подожди, Питер-пирожок, в прошлый раз мы дошли только до девяносто девятого урока. Ты пропустил один. Мебель должна быть сотым. — Ах, — сказал Питер и почувствовал, как его щеки загорелись. Он поерзал на стуле. Глаза Уэйда сузились. — Питер, — протянул он, — почему у тебя такой вид, будто ты собираешься солгать? Питер окинул взглядом комнату и снова посмотрел на Уэйда. — Помнишь, как ты спросил Человека-Паука, можно ли тебе со мной встречаться? А потом отдал ему свою тетрадь? Уэйд кивнул. — А потом ты сбежал? — спросил Питер. Уэйд снова кивнул, на этот раз медленнее. — Я читал её, ты же знаешь. Но после девяносто девятого урока я подумал, что смогу написать свой собственный урок сто, чтобы ты увидел, когда я верну тебе тетрадь. Уэйд издал звук, похожий на звук раненого теленка, и вскочил на ноги. Питер схватил его за руку и потащил вниз. — Стой, — скомандовал Питер, — я же сказал, что сделал копию. Не смей бросать меня на первом свидании, чтобы найти её и сразу прочитать, что Питеру ты тоже нравишься. Фу, — он закрыл лицо руками, — я чувствую себя двенадцатилетним. И позволь мне сказать тебе, средняя школа не очень хорошо смотрится на ком-либо, но особенно на мне. — Урок сто: я тебе нравлюсь? — тихо спросил Уэйд. Питер резко кивнул. — Да. Я знаю, это было глупо, но… — Нет! Нет, Питер, — перебил его Уэйд, — звучит потрясающе. Просто удивительно. Жаль, что я выбросил её, прежде чем смог прочитать. Питер пожал плечами. — Такое случается. Уэйд радостно захлопал в ладоши. — Теперь, чтобы отпраздновать наши ошибки, оказавшиеся только к лучшему! — он повысил голос и повернулся лицом к кухне. — Панна котта, Дона! Время пришло! — Chiudi il becco! — крикнула им в ответ Дона еще громче, чем Уэйд. Она вышла из-за угла, держа тарелку на гибких пальцах. — Заткнись, — сказала она более спокойным голосом, — или ты вообще ничего не получишь, ты, figlio d’un cane. Один из играющих в карты задохнулся, и один из его товарищей хлопнул его по спине. Дэдпул ухмыльнулся и прошептал Питеру на ухо: — Она сказала «сукин сын». — Выглядит восхитительно, — отозвался Питер, глядя на сверкающий белый дессерт, покрытый красным соусом с ломтиками клубники. — Grazie, Tesoro, — сказала Дона и взъерошила волосы Питера. Она ткнула Уэйда в плечо и улыбнулась. — О-о-о, — сказал Уэйд, — она назвала тебя «дорогой». Должно быть, ты ей очень нравишься. Но не волнуйся, детка, я люблю тебя больше. А теперь, — он повернулся к Доне, — горячая штучка, не могли бы мы выпить кофе к десерту? Выражение лица Доны потемнело. — Если тебе не хватило прошлых ста раз, жалкий кусок дерьма, то я скажу тебе ещё тысячу. Больше никаких напитков. Ты мерзкий, и ты разрушаешь все, что мне дорого. Уэйд надулся, когда Питер попытался подавить смешок. — Дона, — заныл он, — перестань преувеличивать, — она подняла бровь. — Пожалуйста, — взмолился Уэйд, — я обещал Пити свидание с кофе. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, по… Дона вскинула руки и зарычала. — Прекрасно! Я принесу тебе кофе, потому что мне нравится твой мальчик. Но если ты лишишь меня средств к существованию, я выслежу тебя, отрежу твой cazzo глубокой ночью и скормлю его тебе. — Спасибо, дорогая! — Уэйд самодовольно взмахнул пальцами. Дона ушла, а Питер окунул кончик пальца в капельку клубничного соуса. Он лизнул палец и с удовлетворением увидел, как Уэйд проследил за его движением. — В этом не было необходимости, — сказал Питер, вытирая палец о сладкий соус, — я пошёл на свидание не ради кофе. Уэйд лукаво усмехнулся. — Не знаю, Пити-Пайпер, это может быть весело. Питер закатил глаза, но прежде чем он успел что-либо сказать, вернулась Дона с двумя чашками кофе. Она швырнула их на стол с такой силой, что кофе выплеснулся из кружек, и молча удалилась. Питер потянулся за кружкой. — Я все еще не понимаю твоих отношений с этой женщиной. Она, кажется, ненавидит тебя, правда ненавидит, но я ей нравлюсь, хотя я с тобой, и она была нашим официантом все это время, несмотря на то, что здесь работают другие официанты, и она никого больше не обслуживает. У тебя есть владелица ресторана, играющая официантку для тебя, несмотря на кажущуюся ненависть, и тебе это нравится. Уэйд взял ложку и зачерпнул немного панна котты, прежде чем протянуть ее Питеру. Питер облизал ложку. — Не знаю, — ответил Уэйд и зачерпнул себе еще ложку, пока Питер потягивал кофе (приготовленный со сливками и сахаром). — Я люблю Дону. Не так, как я люблю тебя, малыш, но она meravigliosa по-своему. Это означает чудесно, ты должен знать. Мы должны научить тебя итальянскому, если собираемся продолжать приходить сюда. Это важно. Все ее лучшие проклятия на итальянском! Италия! — закричал Уэйд и ударил кулаком по столу. Толчок опрокинул кружку Уэйда, и горячий кофе пролился ему на колени. Он взвизгнул и дернулся назад, отчего его сиденье ударилось о стену с такой силой, что картина за его спиной задребезжала. Уэйд ухватился за край скатерти, чтобы попытаться вытереть дымящийся напиток с джинсов, в основном в области промежности, и при этом случайно стащил скатерть со стола, сбросив посуду и свечу на землю. — Уэйд! — Питер взвизгнул и вскочил на ноги, чтобы задуть свечу прежде, чем она успеет прожечь на полу хотя бы крошечный след. Услышав свое имя, Уэйд поднял голову. — Питер, я пролил кофе, — он сказал это так, будто кто-то только что сообщил ему, что Санты не существует. — Я знаю, — успокаивающе сказал Питер, прижимая чашку от кофе к груди, — все в порядке, — Питер наклонился, чтобы поднять упавшую посуду и поставить ее на стол. — Нет! Позволь мне! — воскликнул Уэйд. Он рванулся вперед, чтобы помочь Питеру, но при этом оттолкнул его, и кофе выплеснулся ему на грудь. Питер зашипел, когда дымящийся напиток впился в его плоть, и его первой мыслью было порадоваться, что футболка оказалась чёрной и следов не видно. — Питер! — Уэйд взвизгнул и нырнул за Питером, протянув скатерть, чтобы очистить и его. По пути он зацепился ногой за ножку стола и опрокинул его, отчего тот ударился о стену и тряхнул и без того дрожащую картину с такой силой, что она рухнула на пол. — Уэйд! — рявкнул Питер и схватил его за запястья. Уэйд замер, широко раскрыв глаза. Более мягким голосом Питер сказал: — все будет хорошо. — ДЭДПУЛ! — раздался рев Доны откуда-то со стороны кухни. — Вот только, — сказал Питер, — возможно, Дона была права. Больше никаких напитков. Уэйд застенчиво улыбнулся. — Я не знаю, почему это происходит. Кофе даже не был алкогольным, как маскато, хотя на самом деле процент алкоголя в вине настолько низок… — Дэдпул, — прорычала Дона, входя в зал. — Я привяжу тебя ко дну скоростного катера и отправлюсь в круиз, оплаченный твоими кредитками. — Бывал там, — сказал Уэйд, закатывая глаза, — делал это. В смысле, я заплачу за ущерб, Дона, как в прошлый раз… — Ты кретин! — прошипела она: — Fottiti! Убирайся к черту из моего ресторана! Она схватила Уэйда за ухо и подняла на ноги. — Ой, ой, ой, Дона, ОЙ! — Уэйд заскулил, когда она потащила его через ресторан к выходу. Питер поспешил за ним. — Нам очень жаль, мисс Дона, честное слово, — сказал он. — Мы заплатим за ущерб, поможем убрать… — Убирайся! Убирайся! — закричала Дона и потащила их мимо хихикающей Камиллы за стойкой и хохочущего Никколо у входной двери. Она вышвырнула Уэйда, выхватила у Никколо белый бумажный пакет и протянула Питеру. — Ой! — сказал Уэйд, падая на землю снаружи. — Старая ты зануда, будь повежливее с моими ушами. И моей задницей. Это хорошая задница. Дона пробормотала что-то неприятное про Уэйда и повернулась к Питеру. — В пакете еще панна котта. У меня было предчувствие, что твой Дэдпул испортит ужин прежде, чем ты его закончишь. Уведи его куда-нибудь подальше. Она снова взъерошила Питеру волосы и оттолкнула его от двери. — До свидания, мистер Дэдпул! — закричал Никколо, когда дверь захлопнулась за Питером и Уэйдом. — До свидания, парень мистера Дэдпула! — крикнул он, но дверь заглушила его крик. Питер помахал рукой и, обернувшись, увидел Уэйда с протянутой ладонью. Питер взял ее, и они пошли дальше. — Итак, — сказал Уэйд, — думаю, наше первое свидание прошло довольно хорошо. Питер рассмеялся. — Да, очень запоминающееся. Уэйд усмехнулся. — Ох, заткнись. Ты не знаешь и половины слов, которыми она меня называет. И ей не нужно было так сильно дергать меня за ухо. Я чувствую себя оскорбленным, — он взглянул на Питера со смешинками в уголках глаз. — Поцелуешь, чтобы не болело? Питер ухмыльнулся. — Конечно, все, что угодно, лишь бы помочь моему маленькому шару разрушения, — он встал на цыпочки и быстро чмокнул Уэйда в ухо. — Отлично, — сказал Уэйд, — а теперь, что будем делать на нашем втором свидании? Питер просиял. — Из места в карьер, да? Ладно, во-первых, когда оно должно быть? Уэйд посмотрел на свое запястье, как будто там были часы, которые он мог разглядеть только на рукаве толстовки. — Ну, если хочешь, то сейчас у меня как раз свободная минутка. Питер отпустил руку Уэйда, чтобы обнять его за талию и прижаться к его боку. — А у меня как раз лишний десерт. Давай сделаем это.